Образование, наука и просвещение на пути из прошлого в будущее: от Древней Руси до Советской России

2.1.5. Последнее десятилетие

Петр не оставлял забот о народном просвещении до самой смерти в январе 1725 г. Вот лишь некоторые эпизоды просветительской деятельности Петра в последнее десятилетие его правления.

В 1714 г. в Петербурге открылась первая в России публичная библиотека. Ее основу составили книжное собрание русских царей из Московского Кремля, книги, подаренные Петру иностранцами или приобретенные им во время заграничных поездок, а также книги, конфискованные у опальных бояр. Через десять лет библиотека уже насчитывала 11 тысяч томов. В 1725 г. библиотека была передана в ведение Академии наук. Кроме публичной библиотеки формировались и приобретали известность крупные частные книжные собрания сестры Петра Натальи Алексеевны, Феофана Прокоповича, Я.В. Брюса, Д.М. Голицына и др. За время правления Петра печатная продукция выросла в 20 раз, причем 90 % ее составляли книги светского содержания.

В 1714 г. в Петербурге открылась Кунсткамера – первый российский музей. Начало этому музею положила приобретенная Петром анатомическая коллекция голландского доктора Рюйша. Петр издал несколько указов с призывами к населению присылать разные диковинные вещи для нового музея. В башне Кунсткамеры, где разместилась одна из первых российских обсерваторий, и по сей день хранится реконструкция Большого Готторпского глобуса, построенного в 1651–1664 гг. по распоряжению Гольштейн-Готторпского герцога Фридриха III и подаренного Петру в 1713 г. (В 1747 г. глобус сгорел во время пожара, был восстановлен в 1748–1752 гг. и получил название «Большой академический глобус»). Для обсерватории были приобретены телескопы и другие инструменты, необходимые для астрономических наблюдений. Петр считал организацию музея важным делом, способствующим просвещению народа, поэтому по его указу посетителей привлекали в Кунсткамеру бесплатным угощением и выпивкой.

В 1714 г. именными царскими указами было введено обязательное обучение сыновей дворян и приказных людей – «совершенно новый факт в истории русского просвещения» [94, т. 4, с. 79]. Это было вынужденным шагом, поскольку российские государственные учреждения отчаянно нуждались в образованных сотрудниках. Указы предписывали во всех губерниях при архиерейских домах и в крупных монастырях независимо от церковных школ завести так называемые «цифирные» всесословные школы. В качестве учителей по распоряжению Петра были разосланы в губернии по два ученика Навигацкой школы. В 1716 г. было открыто в разных городах России 12 «цифирных» школ, через несколько лет – еще около тридцати. Программа обучения была скромной: детей 10–15 лет всякого чина велено было учить грамоте, арифметике, началам геометрии и лишь некоторым сведениям из Закона Божьего, помещавшимся в букварях. Учение полагалось бесплатным, но по его окончании при выдаче свидетельства учитель имел право брать по рублю с каждого ученика. (Без такого свидетельства нельзя было жениться.) В 15 лет обучение должно было заканчиваться, «дабы под именем той науки от смотров и определения в службу не укрывались». Однако опасность грозила с другой стороны: вопреки царскому указу родители не посылали детей для обучения, всячески тяготились «цифирной повинностью», предпочитая духовные учебные заведения, поскольку духовное образование было ближе и понятней родителям – людям предшествующей эпохи.

Та же тенденция характерна для высшего и среднего светского образования. Ключевский пишет, как «толпа дворян, не желавших поступить в математическую школу, записалась в Заиконоспасское духовное училище. Петр велел взять любителей богословия в Петербург в морскую школу и в наказание заставил их бить сваи на Мойке» [94, т. 4, с. 79].

В 1715 г. Петр учредил в Петербурге Морскую академию и написал инструкцию по обучению: «положено было учить арифметике, геометрии, фортификации, навигации, артиллерии, географии, рисованию, живописи, воинскому обучению, фехтованию и некоторым сведениям из астрономии» [101, т. 3, с. 652]. Для преподавания в Морской академии из Московской школы математических и навигацких наук в Петербург был переведен Фарварсон. Московская навигацкая школа продолжала функционировать в качестве среднего профессионального учебного заведения до 1752 г., когда был открыт Морской шляхетский кадетский корпус. В числе выпускников школы были прославленные адмиралы Н.Ф. Головин и В.Я. Чичагов, исследователи Камчатки И.М. Евреинов и Ф.Ф. Лужин. По образцу московской школы было открыто еще несколько математических школ в разных городах России.

В 1716 г. царь приказал отправить в Кенигсберг 30–40 молодых подьячих для изучения немецкого языка. В их числе был И.К. Кирилов, один из основоположников отечественной географической науки{60}.

В 1717 г. Петр разослал учеников Петербургской морской академии по губерниям для составления географических карт. С 1720 г. по возвращении в Россию эту работу координировал Кирилов, по ее результатам уже после смерти Петра был издан первый Атлас Российской империи (1734).

22 декабря 1717 г. Петр был единогласно избран почетным членом Парижской академии наук. В благодарственном письме французским академикам он написал: «Мы ничего больше не желаем, как чтоб через прилежность, которую мы прилагать будем, науки в лучший цвет привесть» (цит. по [108, с. 44]).

В 1719 г. Петр, следуя предложению Лейбница, отправил навигаторов И.М. Евреинова (1694–1724) и Ф.Ф. Лужина (1695–1727) для решения вопроса, соединяется ли Америка с Азией. Они посетили Камчатку, Охотск и плавали между Курильскими островами, но на поставленный вопрос ответить не смогли. С той же целью незадолго до смерти Петр снарядил экспедицию Витуса Беринга (1681–1741). Во время Первой камчатской экспедиции 1725–1730 гг. Беринг открыл пролив между Азией и Америкой, названный его именем. (В 1648 г. этим проливом прошли суда экспедиции, возглавляемой Семеном Дежнёвым и Федотом Алексеевым, но тогда не было установлено, что это пролив между двумя континентами.)

В 1720 г. Петр приказал во всех епархиях собрать старинные грамоты, исторические рукописи и старопечатные книги из монастырей и церквей и доставлять в Петербург в публичную библиотеку.

В 1721 г. по приказу Петра в Петербурге при Александро-Невском монастыре была учреждена всесословная начальная школа, в 1726 г. получившая статус Духовной семинарии.

В 1724 г. Петр издал инструкцию, согласно которой магистратам было вменено в обязанность учредить при городских церквях школы для обучения чтению, письму и счету детей из бедных семей, но эта инструкция не была выполнена.

2.1.6. Петербургская академия наук

27 января 1724 г. императорским указом была учреждена Петербургская академия наук, «где бы учились языкам, наукам и знатным художествам». Согласно «Проекту положения об учреждении Академии», она должна была стать не только научным, но и образовательным учреждением: «Академия предполагалась таким заведением, где бы ученые люди публично обучали молодых людей наукам, а некоторых из них воспитывали бы особо при себе с тем, чтобы те, в свою очередь, могли обучать молодых людей первым основам знаний, стараясь, чтобы от этого имели пользу вольные художества и мануфактуры. Академия разделялась на три класса (факультета). В первом преподавали бы 4 персоны: одна математику, другая – астрономию, географию и навигацию, третья и четвертая – механику. Второй класс, физический – с 4 персонами – преподавателями анатомии, химии, физики теоретической и экспериментальной и ботаники{61}. Третий класс – с 3 персонами, которые преподавали: элоквенцию (красноречие), древности, древнюю и новую историю, натуральное и публичное право, политику и этику; полезным считалось преподавание экономии.

Академики должны были изучать авторов по своей науке, рассматривать новые изобретения и открытия. Каждый академик должен был написать курс своей науки по-латыни с переводом на русский. При Академии следовало завести библиотеку и натуральных вещей камеру, иметь своего живописца и гравировального мастера. Три раза в год в Академии должны происходить публичные ассамблеи, на которых один из членов должен читать речь по своей науке» [101, т. 3, с. 742–743].

Замысел Петербургской Академии поистине впечатляет! Она должна была иметь сугубо светский характер и объединять науку и обучение. Согласно проекту, Академия существенно отличалась от западноевропейских университетов того времени и больше соответствовала гумбольдтовской концепции университета начала XIX в. Однако Петр не успел утвердить регламент Академии, и этот факт на десятилетия определил ее трудную и противоречивую судьбу. Регламент был утвержден лишь в 1747 г.

Благодаря усилиям Петра в Петербургской академии наук были собраны ученые из лучших университетов Европы. Среди них были математики Николай и Даниил Бернулли, Якоб Герман, астроном Ж.-Н. Делиль, физик Г.-Б. Бюльфингер, доктор медицины И.-Г. Дювернуа, профессор юриспруденции И.С. Беккенштейн. С 1727 г. в Академии стал работать Леонард Эйлер.

Академия открылась уже после смерти Петра. Указом императрицы Екатерины I ее первым президентом был назначен Л.Л. Блюментрост (1692–1755). Он был широко образованным человеком, учился в Галльском, Оксфордском и Лейденском университетах, в Лейдене защитил диссертацию и получил докторскую степень. Блюментрост много сделал для становления Академии.

Преподавание в Академии отличалось от первоначального проекта. Программу обучения составили основы философии, математики и стихосложения, а также физика, химия и минералогия (в том виде, в котором это было возможно в начале XVIII в.).

В 1727 г. при Академии наук была открыта типография, в которой печатались книги как на русском, так и на иностранных языках.

В 1728 г. Блюментрост перебрался в Москву, передоверив все академические, канцелярские и финансовые дела Иоганну Шумахеру (1690–1761), занявшему пост начальника академической канцелярии. Деятельность Шумахера, длившаяся более 35 лет, была губительна не только для Петербургской академии, но и для всей российской науки и образования. Как предостережение звучит характеристика Шумахера: «Этот первый бюрократ в русской науке, основоположник мрачной и мощной двухвековой традиции торжествующе-некомпетентного управления русской наукой, умел выжить как значимая административная единица при пяти монархах» [108, с. 59].

Становление Академии наук было очень трудным. В первые же годы она лишилась нескольких выдающихся ученых: в 1726 г. в возрасте 31 года скончался Николай Бернулли, в 1731 г. в результате ссоры с Даниилом Бернулли покинули Академию Бюльфингер и Герман. В течение десяти лет практически бездействовали организованные при Академии университет и гимназия – и это было главным ударом по замыслу Петра, видевшему главную задачу в подготовке национальных научных кадров. По пятилетнему контракту в Петербурге работали знаменитые европейские профессора, однако в университете не было студентов – пришлось их выписать из Германии. Поскольку на 17 преподавателей было всего восемь слушателей, то профессора посещали лекции друг друга. В дальнейшем мы еще не раз будем говорить о научной и образовательной деятельности Петербургской академии в разные периоды ее существования.

2.1.7. Петровские реформы и церковь

С.М. Соловьев писал о том, что в своих преобразованиях Петр I «нуждался в помощи церкви, но церковь, чтоб дать желанную помощь в народном воспитании, нуждалась сама в помощи Преобразователя, ибо требовала преобразований» [178, с. 138]. И далее Соловьев очертил программу назревших преобразований церкви: «Поднять русское духовенство, давши ему могущество – науку, снабдивши его средствами восстановить свое учительское значение, свое нравственное влияние согласно с новыми потребностями, с новыми условиями, давши ему крепкое оружие для борьбы с враждебными влияниями; восстановить значение монастырей, …прекративши злоупотребление материальными средствами обращением излишка этих средств на дела милосердия и просвещения; поднять белое духовенство, давши ему науку, учительскую способность и большие средства материальные» [178, с. 139].

Соловьев задает вопрос: «Но кто станет приводить в исполнение эту программу?» Патриарх Адриан умер в 1700 г. Вместо него был назначен не новый патриарх, а лишь местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский. Это свидетельствовало о приготовлении Петра к упразднению патриаршества и о том, что церковные преобразования будут проводиться государством – т.е. самим Петром и его сподвижниками.

Среди священнослужителей было много противников петровских нововведений. В их числе был и Стефан Яворский. Некоторые духовные лица приняли активное участие в заговоре царевича Алексея, одним из главных заговорщиков был его духовник.

В числе сторонников петровских реформ были Димитрий Ростовский и Митрофан Воронежский.

Димитрий Ростовский. Митрополит Димитрий Ростовский (в миру Даниил Саввич Туптало, 1651–1709) – русский церковный деятель, религиозный писатель и публицист, был одним из самых образованных людей своего времени, заботился о просвещении и нравственности населения, боролся с невежеством и пьянством, старообрядческим расколом и католицизмом. Сетуя на необразованность духовенства, он писал: «Что человека вразумляет, как не учение?» Димитрий завел при своем доме славяно-греческое училище и сам работал в нем учителем, потому что других не мог найти. Скончался Димитрий в ночь на 28 октября 1709 года, но его погребение состоялось только 25 ноября. Оно откладывалось до приезда Стефана Яворского, который был другом Димитрия и обещал отпеть и похоронить его.

Епископ Митрофан. Воронежский епископ Митрофан (в миру Михаил, 1623–1703) своим нравственным авторитетом и молитвами содействовал преобразованиям Петра, необходимость и цель которых хорошо понимал. При постройке в Воронеже флота Митрофан убеждал народ всемерно помогать Петру. Это было очень важно, поскольку многие считали флот бесполезным. Он передал Петру последние оставшиеся в архиерейской казне 6000 руб. на войну с турками и потом все накапливающиеся в казне деньги отсылал царю или в Адмиралтейство с надписью «на ратных» (подробнее см. [178, с. 142–143]). Cвятитель Митрофан скончался 23 ноября 1703. При его погребении 4 декабря присутствовал Петр. Царь лично нес гроб владыки, а после похорон, обратившись к приближенным, сказал: «Не осталось у меня такого святого старца».

Среди немногих сподвижников Петра, имевших духовное звание, были также Феофан Прокопович и Гавриил Бужинский.

Феофан Прокопович. Феофан Прокопович (1681–1736) был выдающейся фигурой своего времени. Широкое образование, полученное в Киево-Могилянской академии и Римской иезуитской коллегии, блестящие литературные и ораторские способности позволили Прокоповичу стать одним из самых ярких выразителей и пропагандистов реформаторских и просветительских начинаний Петра.

С 1705 г. Прокопович преподавал в Киево-Могилянской академии пиитику и риторику, а позднее – Философию, физику и математику. Помимо преподавания он выступал с проповедями, привлекавшие большое количество прихожан. В 1706 г. на проповеди в Печерском монастыре присутствовал Петр, находившийся в то время в Киеве. В 1709 г. в Софийском соборе Прокопович в присутствии царя произнес проповедь в честь победы русского войска над шведами под Полтавой. Петр запомнил красноречивого проповедника и во время неудачного прутского похода вызвал Прокоповича в Яссы. Затем по велению царя Феофан был назначен профессором богословия и ректором Киево-Могилянской академии.

В 1716 г. Прокопович был вызван Петром в Петербург, где он составлял родословную царя и читал проповеди с разъяснениями государственной политики. В 1718 г. он был назначен епископом Псковским и Нарвским, но находился в основном в Петербурге. С этого времени Феофан стал главным помощником царя в делах церковной реформы и народного просвещения. По поручению Петра он написал «Апостольскую географию», «Краткую книгу для учения отрокам» и другие учебники.

Прокопович составлял или редактировал все важнейшие законодательные акты по делам церкви, им был написан проект Духовного регламента 1721 г. Согласно регламенту, вместо патриаршества учреждалось новое высшее церковное учреждение – Духовная коллегия (позднее Синод{62}). В состав Синода входили архиереи, архимандриты, игумены и протопопы – всего 12 человек. Первым президентом стал Стефан Яворский, вицепрезидентами – Феофан Прокопович и Феодосий Яновский. В качестве советников в Синод были привлечены известные литераторы и проповедники из круга Прокоповича: редактор и переводчик ученых сочинений, «школ и типографий протектор» Гавриил Бужинский, прославленный оратор Феофил Кролик, ректор славяно-латинских школ и духовный писатель Феофилакт Лопатинский и другие (подробнее см., например, [206], [134], [167]).

Феофан Прокопович был приверженцем новой науки, созданной трудами Бэкона и Декарта, и придавал большое значение просвещению. Ему принадлежат знаменитые слова: «Пусть просвещение волнует век». Многие просветительские идеи он воплотил в предписаниях Духовного регламента, касающихся образования священнослужителей. Согласно регламенту, в каждой епархии должны были быть открыты школы при архиерейских домах. Наблюдение за ними поручалось не светским, как в цифирных школах, а духовным властям. Учителями были по большей части местные церковнослужители, иногда выпускники Московской или Киевской духовной академии. Постепенно часть епархиальных школ преобразовалась в духовные семинарии, задачей которых была подготовка квалифицированных священнослужителей. В семинариях изучали курсы церковнославянской грамматики, а также риторики, философии и богословия. Прокопович написал несколько учебных пособий для семинарий. Особенную популярность приобрел его учебник риторики, в нем Прокопович высмеивал ораторские приемы иезуитов, хорошо известные ему по годам учебы в иезуитской школе в Риме. Кроме блестящих проповедей, на которые собиралось множество людей, Прокопович был знаменит также своими богословскими и политическими трактатами. Важнейшее сочинение Феофана Прокоповича «Правда воли монаршей» – это своеобразная энциклопедия государственного права. Однако спрос на нее оказался невелик: «в 4 года не раскупили и 600 экземпляров» [94, т. 4, с. 269].

Костомаров писал о Прокоповиче: «Феофан был одним из самых ученых и развитых людей своего времени, но вместе с тем резко носил на себе все пороки своего века. Пока жив был Петр, Феофан был деятельным, энергическим и полезным его сотрудником: где только нужна была умственная жизнь, ученый труд и свежая мысль, обращенная к практическим потребностям времени, там Феофан являлся понятливым и трудолюбивым исполнителем предположений и видов Петра, преимущественно в сфере церкви и народного воспитания. …Но после кончины своего покровителя, Феофан неожиданно очутился в страшном омуте интриг, козней и лукавства. …из мирного ученого времен Петра стал, после его кончины, ужасным тираном, не разбиравшим никаких средств… [101, т. 3, с. 885].

Гавриил Бужинский. Гавриил Бужинский (?–1731) – талантливый проповедник, переводчик, публицист и педагог. Выходец из Малороссии, он получил прекрасное образование в Киево-Могилянской академии. В 1706 г. Бужинский был приглашен в Москву преподавать в Славяно-греко-латинской академии (в то время она называлась Славяно-латинской академией). Вскоре он постригся в монахи и занялся активной проповеднической и публицистической деятельностью. По-видимому, не без участия Прокоповича Бужинский стал известен Петру. В 1714 г. он был переведен в Александро-Невскую лавру. Вскоре царь назначил Бужинского обер-иеромонахом флота.

В своих проповедях и сочинениях Бужинский прославлял реформы Петра, в которых видел путь к подлинному возвышению России. В 1720 г. Бужинский стал префектом Славяно-греко-латинской академии. На первом заседании учрежденного Петром Святейшего Синода в феврале 1721 г. Бужинский был назначен одним из советников Синода и протектором школ и типографий [167, с. 246].

После смерти Петра большинство в Синоде получили противники реформ. Наиболее влиятельным из них был ростовский архиепископ Георгий Дашков. Сподвижники Петра Феодосий Яновский, Гавриил Бужинский и другие подвергались нападкам и постепенно были отстранены от активной деятельности. Так, по обвинению в ереси Яновский был лишен сана и заточен в тюрьму Николо-Карельского монастыря, где и умер через четыре месяца. В 1726 г. Бужинский подвергся опале и был назначен епископом в Рязань. В Рязани он проявил себя подлинным ревнителем просвещения. В частности, он восстановил деятельность славяно-греко-латинской школы, ко времени его приезда прекратившей существование из-за недостатка учителей.

2.1.8. Итоги просветительских начинаний Петра

Подводя итоги петровским реформам, Ключевский подчеркивал, что все они входили «составными частями в общий и широкий план – образовать, облицевать русских людей внутри и снаружи по подобию просвещенных народов, дать их наружности, управлению, мышлению и самому общежитию склад, не отчуждающий, а сближающий с европейским миром» [94, т. 4, с. 249].

Составить и реализовать столь «общий и широкий» план было абсолютно необходимо, поскольку к началу петровского правления Россия во всех отношениях существенно отставала от ее конкурентов. Такую Россию было невозможно «вздернуть на дыбы» подобно могучему коню, увековеченному Фальконе. Предстояла кропотливая и продолжительная реформаторская деятельность. О том, как широко и возвышенно Петр ставил задачи, ярко свидетельствует тот факт, что даже в полиции он видел «душу гражданства и всех добрых порядков». В Уставе Гражданского магистрата о роли полиции в общественной жизни было сказано: «…Оная споспешенствует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житие отгоняет, принуждает каждого к трудам и честному промыслу, чинит добрых домостроителей, тщательных и добрых служителей, городá и в них улицы регулярно сочиняет, препятствует дороговизне и приносит довольство во всем потребном жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам и в домах, запрещает излишество в домовых расходах и все явные прегрешения, призирает нищих, бедных, больных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям Божиим воспитываетюных в целомудренной чистоте и честных науках…» (цит. по [89, с. 192]).

Длительный период самоизоляции привел страну в такое состояние, когда все передовое (науку, образование, корабельное дело и т.п.) приходилось импортировать.

Петра упрекали, что он ошибался в последовательности предпринимаемых преобразований. Например, С.С. Демидов в [55] описывает историю о том, что Петра отговаривали от создания Академии наук, «советовали начинать насаждение наук и просвещения в государстве совершенно с другого конца: организовать сеть начальных школ, следом училищ более высокого уровня, наиболее способных их выпускников отправлять учиться за границу, возвратившиеся впоследствии могут организовать и высшие школы, из которых начнут выходить ученые. Вот тогда можно думать и об учреждении Академии». Учреждать же Академию в неграмотной стране – это то же самое, «что выстроить водяную мельницу, не подведя к ней вначале воду». На это Петр, якобы, ответил: «Я свой народ знаю. Если действовать так, как вы предлагаете, то ничего никогда и не будет. Вот я мельницу построю, тогда может быть к ней и воду подведут».

Здесь мы видим, что Петр очень заботился о том, чтобы его предприятия были наполнены внятным смыслом. Действительно, зачем подводить воду к какой-то никому неведомой мельнице? Иное дело, когда она будет работать, движимая водой хотя бы из небольшой речки. Тогда будет понятно, что нужно вести к мельнице полноводный канал.

В результате петровских реформ стала формироваться российская система образования. Она создавалась как профессиональная, ее целью была подготовка кадров для неотложных нужд армии, флота и государственного управления. Высшими учебными заведениями классического типа в то время были только Славяно-греко-латинская академия в Москве и Киевская духовная академия.