Путь. Часть 2. Смерть души
Измучившись, но, всё же дотащив свою ношу на последнем этапе полёта, если можно было его таковым назвать, напарники остановились на краю кругов ада. Вельзевул бухнулся на трон, а Серафим распластался на поверхности лавы. Обоих охватило пламя, восполняя их потраченные силы.
– Сейчас восстановимся и спустим врата на дно пропасти, – оповестил Вельзевул скорее себя, чем ангела, настраиваясь на завершающий этап работы. – Сбросить бы их, да неизвестно, что будет от удара. На дне ведь лавы нет.
– Заставь лаву течь над пропастью. На неё поставим врата и постепенно спустим их на дно.
– Дело говоришь, ангел! – воодушевился предложенной идеей демон и, встав с трона, погрузил руки в огненную массу. – Ничто так не заставляет проявить смекалку, как неимоверно тяжёлый труд, от которого хочется избавиться. Но выполнить его необходимо, – заключил он, закрывая глаза и начав что-то бормотать.
Лава, повинуясь воле демона, постепенно потекла над бездной, кажущейся покрытой невидимой крышкой. Дотянувшись до противоположной стороны кругов ада, огненная масса в себя же и влилась. Напарники подняли врата и аккуратно их положили на огненную поверхность созданного моста. Серафим продолжал придерживать массивную конструкцию, а Вельзевул, вновь погрузив руки в лаву, стал увеличивать поток огненной массы, постепенно прогибая новоиспечённый мост вниз. Врата медленно начали опускаться на дно пропасти.
Как только ангел очутился снова в чреве обители мук и страданий на него нахлынули воспоминания о долгом заточении. Серафим хотел ещё раньше оказаться здесь, чтобы смириться и, отпустив прошлое, очиститься от преследующей боли. Она тяжким бременем застряла в памяти и не хотела никак её покидать. Но предводитель восстания не мог найти в себе сил – вернуться туда, где пришлось испытать неимоверные страдания.
Ангел старался не смотреть на опустевшие уровни ада, сосредоточившись на поддержке врат. Но, поравнявшись с кругом, где был заперт, Серафим дрогнул и чуть не уронил огромную конструкцию. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть ношу в исходное положение. И то ли от нагрузки, то ли благодаря огненной сущности в сознании бунтаря внезапно произошла долгожданная вспышка, и ему показалось: боль в памяти, терзающая душу, наконец, исчезла. Серафим почувствовал облегчение, будто избавился от выедающего душу паразита. Тело наполнилось свободой и небывалой силой. С лёгкостью, без помощи Вельзевула, он поправил врата и продолжил, уже пребывая в столь желанном покое, свой спуск на дно ада.
Врата опускали медленно, боясь уронить. Вся процедура заняла много времени, хоть в пропасти оно полностью отсутствовало. Твердь дна показалась неожиданно. Лава мягко легла на поверхность, и спуск закончился. Серафим взглянул наверх и замер, попав в ловушку Вельзевула. Огненное тело ангела застыло, а разум устремился вверх, к бушующей далеко внизу, как казалось ангелу, поверхности лавы. Врата, отпущенные Серафимом, наклонились и стали медленно падать, но грохнуться не успели. Вовремя прилетевший демон подхватил конструкцию и громко рыкнул, сотрясая круги ада, чтобы вернуть разум ангела в тело. Серафим встряхнулся и с удивлением, посмотрев на Вельзевула, спросил:
– Ты уже здесь? Я тебя не заметил.
– Забыл тебе сказать, чтобы ты не смотрел вверх.
– Почему? – поинтересовался ангел и, подняв взгляд ввысь, снова замер.
– Серафим! – рыкнул демон. – Смотри куда угодно, только не вверх!
Очнувшийся ангел потряс головой и всё с тем же удивлением спросил:
– Чего?
– Ничего! – срываясь, прорычал Вельзевул. – Держи врата!
– А? Понял! – полностью вернулся в тело Серафим и ухватился за огненные кольца.
– Не смотри вверх! Понял?
– Да. А почему? – всё же разум ангела давал сбои.
– Просто так! Тащи ворота в эту пещеру! – продолжал рычать демон.
– Хорошо. Не рычи так громко! Я всё слышу!
– Слышишь, только тупишь!
– Ничего я не туплю!
– Тащи врата! – распалился демон.
– Да, тащу я, тащу! – прокряхтел ангел, и они втащили огненную конструкцию в кромешную тьму.
Врата мгновенно стали совершенно невесомыми. Исходящее от врат огненное свечение слегка осветило пространство пещеры, обнажая её каменные наросты, похожие на клыки жуткого вида. Ангел посмотрел вниз и обнаружил, что под ним простирается бездна Тьмы. Напарники парили в невесомости вместе со своей ношей, не прибегая к помощи крыльев.
– Где мы? – тихо спросил ангел.
– Во Тьме, – съязвил непривычно тихим голосом Вельзевул. – Только теперь не смотри вниз.
– Можешь ведь не рычать. Даже приятно слушать. А то заладил: «Не смотри вверх, не смотри вниз!» – но, повинуясь совету демона, ангел всё же поднял взгляд.
– Если б я не рычал, ты бы продолжал стоять, как статуя, вперившись вверх.
– Я не заметил, что стал статуей! – напарники перешли с шёпота снова на повышенные тона.
– Зато я заметил! – снова рыкнул демон. – Будь любезен! Помолчи!
– Хорошо. Чего рычать то?
Силы Вельзевула пререкаться с Серафимом иссякли и он, оскалившись, прорычал:
– А ты посмотри вниз!
– И посмотрю! – заявил ангел, опустив взгляд в бездну Тьмы, и через мгновение вновь застыл.
– Приятного тебе бесконечного падения души! – злорадно прошептал Вельзевул на ухо ангелу и, взмахнув крыльями, с лёгкостью переместил врата в центр пещеры.
Отлетев от огненных колец, демон приблизился к ангелу и, усмехнувшись, рыкнул:
– Проснись!
Ангел очнулся, встряхнул головой и пристально посмотрел пустым взглядом на своего напарника.
– Я падал, но не упал! Так что ничего страшного!
– Да ну! А где врата?
Серафим увидел, что ноша уже в центре пещеры, но, скрыв удивление, заявил:
– Странная у тебя пещера. Врата сами двигаются, – и всё же улыбнулся, понимая, что Вельзевул был прав.
– Или я их один переместил, пока ты пристально рассматривал бесконечность.
– Что дальше делать? – спросил ангел, уклоняясь от продолжения этой темы разговора.
– Лететь к выходу и ждать меня там, только не покидай пещеру и не смотри вниз, а то опять потеряешься! – приказным тоном отчеканил демон. Отвернувшись, он закрыл глаза и расправил крылья над своей головой.
Серафим молча отлетел, но, остановившись, к выходу перемещаться не стал из-за охватившего его любопытства. Из грудины Вельзевула полились грозные звуки, огненные крылья завибрировали, и вся пещера начала сотрясаться. Хозяин ада на языке Тьмы произносил заклинание, заключая врата в сферу, в которой когда-то запер драконов Хаоса. Ангел не понимал слов, искажающих пространство, но чувствовал всей своей сущностью мощь и несокрушимость творимого демоном заклятия. Тёмная сила стала материализоваться и сгущаться вокруг огненных колец, окутывая их непроглядной пеленой. Постепенно уплотняясь, она превратилась в сферическую оболочку. Свод пещеры затрещал, отдаваясь эхом по всем кругам ада, готовый в любое мгновение лопнуть. Из Вельзевула потянулись тёмные нити. Они паутиной окутали стены пещеры, укрепив их, не давая обрушиться. Голос демона становился громче, и, казалось, от него сотрясается не только пещера, но и весь огненный мир. В кромешной тьме было видно только красно-оранжевое свечение, исходящее от демона. Ангел, открыв рот, продолжал наблюдать. Чувствуя колоссальную силу, которой управлял Вельзевул, Серафим даже не шевелился. Заклятие достигло своей наивысшей точки. Звук в пещере превратился в тонкий, пронизывающий душу звон. Создалось впечатление, что пространство сжимается в мельчайшую частицу. Демон поднял лицо вверх, и от его последнего, хриплого рыка тёмная плена исчезла. Звуки оборвались, и огненные кольца врат сразу осветили свод пещеры. Повисла звенящая тишина.
– Ну и чего ты сделал? – нарушил тишину ангел, не видя конечного результата стараний Вельзевула. – Вот же врата! Ты их не спрятал!
– Попробуй, дотронься до них, – еле ответил Вельзевул, устав от совершённого заклинания.
Серафим устремился к вратам и, не видя препятствия, неожиданно врезался в невидимую оболочку сферы, от которой его мгновенно отбросило. Он оправился от непредвиденного столкновения, встряхнулся и предпринял ещё одну попытку приблизиться к ним снова, только в этот раз медленно, выставив вперёд руку. Уткнувшись в препятствие, ангел провёл по нему рукой и в восхищении произнёс:
– Это нечто! Удивил, так удивил!
– А то! – польщённый похвалой, воскликнул хозяин ада.
– И теперь эту оболочку не пробить?
– Поверь мне! Это не возможно. Проверено вечностью на драконах Хаоса.
Вельзевул тяжело дышал, восстанавливая потраченные силы. Огненный мир щедро делился со своим хранителем накопленной энергией, и, буквально сделав несколько вздохов, хозяин ада вновь почувствовал себя бодрым и вечно молодым.
– Оставь врата в покое! – крикнул демон своему помощнику, продолжающему ощупывать сферу в поисках слабых мест. – Выйдем из пещеры – вверх не смотри, пока не взлетишь!
– Как скажешь, – согласился Серафим, переместившись уже наверх невидимой оболочки, и если бы не рассерженный рык демона, неизвестно, сколько времени ангел провел за своим увлекательным занятием.
Покинув, наконец, пещеру, напарники устремились вверх и, ещё не достигнув середины пропасти, оба почувствовали, что их ожидают на выходе из кругов ада. Поток лавы, с помощью которого спустили врата, продолжал мерно течь.
– Ныряй в лаву! – мысленно приказал Вельзевул ангелу. – Собери остатки армии, и будьте готовы к возможному столкновению с моими братьями, но без моей команды в схватку не вступать. Они всё же мои братья!
– Сделаю! – ответил также безмолвно Серафим и растворился в огненном потоке.
Хозяин ада вылетел из пропасти мук и, опустившись возле трона, с невозмутимым видом на него воссел. На краю пропасти стояли пять первородных демонов, терпеливо ожидая возвращения своего брата.
– Приветствую вас! – с улыбкой воскликнул Вельзевул.
– И тебе не хворать, – ухмыльнулся Чарга.
– Мы за вратами, – перешёл сразу к делу Дый.
– Ничем не могу помочь. Только закончил их упаковывать, – объявил хозяин ада о своём отказе.
– Так распакуй, – развёл руками Индра, расплываясь в искренней улыбке.
– Врата были созданы для свержения Князя и только! Потому мой ответ – нет! – жёстко отрезал Вельзевул.
Настрой хозяина ада братьям не понравился. Его вспыльчивый норов был известен во всем Сущем, и вступать в противоборство с огненным демоном решалась или Мара, которая сейчас наводила порядок в своём дворце, или же Дый на правах старшего. Остальные представители Тьмы, да и не только, старались с буйным повелителем лавы не связываться. Потому четверо братьев отошли в сторону, оставив Дыя наедине с упрямым родственником.
У Вельзевула, словно камень с души упал, когда он увидел, что братья не собираются применять силу и прибыли со стариком исключительно помочь ему в транспортировке врат.
– А ты подумал, мы тут битву с тобой устроим? – улыбнулся Дый, будто прочитал мысли Вельзевула.
– Да кто ж тебя знает, старого демона, что у тебя на уме!? – развёл руками Вельзевул.
Дый искренне расхохотался.
– Если бы я хотел забрать силой твою конструкцию, я бы напал, когда вы с Серафимом тащили её к пропасти, – признался старый демон. – Потеряв Лилит, я скорее добровольно пересеку кромку и сгину в Пустоте, чем стану враждовать со своими братьями.
– Тогда зачем ты хочешь выступить против Демона? Он такой же брат тебе, как и я или они, – Вельзевул указал на молчавших в стороне демонов.
– Он – разрушитель. И во время схватки с Князем, я явно видел в нём нити Хаоса. Демон недавно убил тёмного бога и скоро войдёт во вкус. Скольких он тогда убьёт? Мы обязаны быть готовы дать ему отпор!
– Не знаю, зачем и какого бога он убил, но уверен, что для этого у него были веские причины, – заключил Вельзевул.
– Люди, убивающие своих собратьев – это веская причина?
– Неужели из-за них? – смутился хозяин ада.
– Именно! Не знаю, что он себе навыдумывал, но, увидев, как эти твари рубят головы своим же соплеменникам, наш брат решил убить бога, в жертву которому те и лили собственную кровь.
– Не стану делать поспешных выводов, пока не поговорю с Демоном лично. Но врата не отдам! Они могут пошатнуть равновесие. Представь, какой силой будет обладать тот, кто ими завладеет. Это же бесчисленная армия, воины которой, погибнув, снова и снова будут обретать плоть. Будь у Князя такие врата, мы бы не смогли его остановить.
– Я понимаю, – согласился Дый. – Но другой возможности остановить Демона, если он выступит против нас, я не вижу.
– Поэтому вы со Световидом решили нанести упреждающий удар!?
– Да.
– Ты не думал, что, бросив вызов Демону, полагаясь лишь на предположения, своими руками сделаешь из него разрушителя? Он же ясно дал понять: ему кроме миров среза Сущего ничего не надо. Так с чего вы взяли, что он нападёт на миры Тьмы или Света? Или вы просто не хотите отдавать власть?
– Кто владеет Миром Богов, тот владеет Сущим, – озвучил старую истину Дый.
– Так пусть владеет, причём его выбрало само Сущее, вручив клинки Тьмы и Света. На его сторону в случае конфликта встанут даже драконы Хаоса. Они это однозначно дали понять, когда я их освобождал.
– А зачем ты их выпустил? – упрекнул старый демон. – Мало мы сил и жизней потратили, чтобы их остановить?!
– Я был уверен, что они помогут остановить Князя, – ответил Вельзевул.
– Что-то я их на срезе Сущего во время битвы не заметил. Где они были? Появился один неизвестный дракон, да только забрав помощника Князя – Гайдера, исчез и ничем нам не помог.
– Не знаю, где они были, – отмахнулся хозяин ада, сделав вид, что не знал забравшего Гайдера дракона Хаоса.
– То-то и оно. Это не знаешь, то не думаешь, а разрушителя остановить надо!
– Никакой он не разрушитель!
– Когда станет – поздно будет! Отдашь врата?! – прорычал Дый.
– Нет!
– Ну и чёрт с тобой! – рыкнул старый демон.
– Да я бы рад и чёрту! Да только кто ж ко мне в ад гостем по своей воле придёт? – улыбнулся Вельзевул.
Дый ничего не ответил, а, махнув рукой, замерцал и исчез.
– Я правильно понял, что мы врата не забираем? – спросил Гаар.
– Правильно! – ответил Вельзевул.
– И то хорошо! Тащить ничего не надо, – обрадовался Каер. – А почему нельзя было их на ком-нибудь другом переместить? У нас что, тварей гужевых мало?
– Они какие-то очень важные! Дый никому их не доверит! – пояснил Индра.
– Нет больше врат! Я их упаковал так, что больше никто никуда не переместит и не воспользуется, – заявил огненный демон.
– Нам забот меньше, – заключил Гаар, и братья покинули владения Вельзевула с пустыми руками.
Вельзевул облегченно выдохнул. Он не скрывал радости, что не пришлось конфликтовать со своими братьями, и, разряжая своё эмоциональное напряжение, прорычал в пропасть, где эхо, быстро удаляясь в глубь, бесследно утонуло.
– Всё хорошо? – спросил Серафим, вынырнув из лавы.
– И не говори, пернатый! – радостно воскликнул Вельзевул.
– Где ты увидел у меня перья? – с обидой спросил огненный ангел.
– Извини! Привычка. Ты же ангелом был, им и остался. Только теперь без перьев, – улыбаясь, подтрунил над ангелом хозяин ада.
– Очень смешно, – с серьёзным выражением лица ангел скрылся в огненной бездне.
– Я же пошутил! Не обижайся! – крикнул демон.
– Я понял! Надсмотрщик без заключённых, – ответил ангел.
– Это обидно, – еле слышно обронил Вельзевул. – Я, как понял, это ты у драконов Хаоса нахватался, во время заключения.
– От части, благодаря общению с ними, я не сошёл с ума, пребывая каменным изваянием у тебя в гостях.
– Ну что ж! Шутка за шутку! – смирился демон. – Вылезай! Поговорим.
Серафим с довольной улыбкой вынырнул из лавы и уселся напротив демона. Поток лавы продолжал размеренно стекать в бездну кругов ада, поднимаясь обратно на другом конце пропасти. Вельзевул решил так и оставить этот созданный на скорую руку поток лавы, удачно дополняющий пейзаж пропасти мук и страданий. Иногда налетал обжигающий ветер. Он вырывался из сердца огненного мира вместе с фонтанами рожденной крови Сущего и заставлял тела демона и ангела, которые стали напарниками, вспыхивать ярче обычного. А они, не замечая игры ветра, предались беззаботному общению, по которому огненный ангел успел соскучиться за проведенную в аду вечность.
Глава 3
Жреца переполнял страх, но им двигала жажда наживы, и он небрежно бросил к ногам голодных крылатых существ бесчувственных пленниц.
– Как договаривались – два человека, – дрожащим голосом произнёс служитель тёмного бога. – Где моё золото?
Сын Лилит, что был повыше, медленно осмотрел товар и, сузив глаза, прошипел:
– Ты кого приволок? Зачем нам ребёнок? В нём крови на один глоток!
– Квит, он издевается! – возмутилась вторая тварь.
– Вам, упыри, не угодишь! – поборов страх, воскликнул неожиданно жрец. Видимо, алчность притупила даже инстинкт самосохранения, и человек уже не понимал, что перед ним стоят голодные убийцы, способные не задумываясь лишить жизни не только связанных жертв, но и его самого. – Договаривались о двух жертвах. Про размеры вы ничего не упоминали. Так что берите этих и отдайте моё золото!
Над поляной повисла тишина. Упырей переполнял гнев, но оба довольно легко справлялись с ним и не предпринимали никаких действий. Видимо, главным у них был Квит, который размышлял, как поступить, а второй сын погибшей Лилит молча ждал решения брата.
– Хорошо, жрец. Бери, – спокойно согласился Квит и бросил к ногам человека несколько золотых монет.
– Ты чего делаешь?! – возмутился другой упырь.
– Помолчи, Эвор! Пусть забирает.
Человек поднял монеты и, спрятав их в одежде, довольный сделкой заявил:
– Так бы сразу! А то на один глоток, – повторил он за Квитом. – Зато, какой глоток! Кровь свежая, молодая! – продолжал жрец хвалить свой товар, радуясь вожделенной награде.
– Ты меня не понял, – обнажил клыки Квит. – Я заплатил за двоих? – задал он шёпотом вопрос.
– Да, – снова дрожащим голосом ответил жрец, почувствовав опасность.
– Второй – ты! – прошипел упырь и резким движением руки распорол человеку шею.
Жрец не успел понять, что произошло, а упырь уже вонзился в разорванную глотку и начал жадно высасывать тёплую багровую жидкость. Его тело стало менять окраску, темнея и наполняясь живительной влагой, дарующей отсрочку смерти. Чёрные жилы уменьшились и скрылись в коже. Упыря охватило невероятное наслаждение. Он поднял свою жертву и от удовольствия стал откусывать от человеческой шеи куски плоти, медленно пережевывая их, а, осушив, выплевывал. Добравшись до позвоночника, Квит перекусил его, нарушив тишину глухим хрустом разламывающихся костей. Держа в одной руке ещё не полностью выпитое тело, он принялся высасывать всю кровь из головы. Побледневшая физиономия жреца будто выражала недоумение и некое несогласие с тем, что этой ночью он превратился в жертву. Его отвратительная духовная сущность парила над упивающимся кровью Квитом и удручённо взирала, как осушают некогда полную сил плоть.
Второй упырь, почувствовав запах крови, набросился на бесчувственную женщину, которой повезло оказаться в этот момент без сознания. Она умерла, так и не успев понять при жизни, куда и зачем её тащили. Вырвавшаяся из вспоротого тела душа пленницы была переполнена страхом, но не от увиденной картины трапезы упырей, а из-за ребёнка, продолжающего лежать в стороне в бесчувственном состоянии. Бестелесный дух метался, не зная, как защитить дитя, жизнь которого находилась теперь в руках голодных тварей. Но упыри, поглощённые телами взрослых людей, не обращали внимания на небольшой, но полный жизни глоток крови, принадлежащей человеческому отпрыску.
Выпив всю жизненную силу жреца, Квит отбросил пустое тело и, закрыв глаза, принялся медленно усваивать поглощённую пищу. Смерть ослабила свою хватку на сыне Лилит, давая возможность прожить ещё некоторое время. Удовлетворив голод, упырь сел, наслаждаясь мгновением покоя, пусть не долгим, но позволяющим побыть хозяином своей сущности, а не голодным рабом терзающей ненасытности. Эвор напротив, иссушив женщину, вошёл во вкус и не в силах сопротивляться потребности паразита, посмотрев на бесчувственного ребенка, решил полакомиться и им. Он отбросил связанное, побледневшее женское тело и в один прыжок преодолел расстояние до соблазнительного десерта.
В этот момент в моей душе что-то ёкнуло. Появилась уверенность: я не должен допустить убийства ребёнка. Потому, взлетев с каменного строения, мгновенно переместился к упырю, уже открывшему окровавленную пасть, чтобы впиться в пульсирующую детскую жилку.
– Оставь ребёнка! – тихим голосом произнёс я. – Договор был о двух жертвах.
Эвор от неожиданности отбросил тело человеческого отпрыска, но я его поймал и положил перед собой. Оба упыря меня не видели и инстинктивно, в целях безопасности отпрыгнули назад.
– Кто здесь? – пытаясь разглядеть обладателя незнакомого голоса, спросил Квит.
За его спиной робко прятался Эвор – трусливый и в сравнение с братом более слабый. Поглощённый страхом, он трепетал и никак не мог справиться со своей паникой, полагаясь исключительно на защиту Квита, в котором преобладало ледяное спокойствие.
Старший упырь пытался прислушаться к ночной тишине, чтобы определить моё местонахождение.
Тем временем я проник в сущность своих родственников и обнаружил: они обладают более совершенным восприятием мира, чем люди, и практически не уступают моему – демоническому. Слух у детей Лилит – превосходный, позволяет услышать даже шелест травы на довольно большом расстоянии. Зрение и обоняние также на высоте, но сейчас они никак не могли помочь Квиту. Потому он положился исключительно на слух. И не зря. Услышав моё сердцебиение, старший из братьев сразу определил, где я нахожусь. И теперь аккуратно пытался почувствовать своей сущностью – кто посмел заступиться за ребёнка. Упырь медленно протянул свои тёмные нити и словно невидимой дланью коснулся моей души. Противиться я не стал, позволив ему попытаться самому распознать во мне родственника.
– Ты демон?! – удивился Квит, точно определив моё начало, подаренное Тьмой.
– Да, – ответил я, дожидаясь, когда упырь обожжётся об искру Света, скрытую в глубинах моей души.
– Наверное, это тот демон, что убил дракона, – прошептал из-за спины своего брата Эвор.
– Это ты убил тёмного бога? – спросил Квит.
– Да.
– Но зачем?! – не скрывая недоумения, воскликнул он и, дотронувшись до искры, вскрикнул от боли, пронзившей его сущность.
Упырь упал на твердь и скорчился. Его тело напряглось, сотрясаясь от серьёзного ожога. Часть тёмных нитей мгновенно исчезла, и если бы Квит не отпрянул от меня, то, скорее всего, превратился в прах. Эвор попятился назад, глядя, как его брат извивается. Уткнувшись спиной в дерево, младший из братьев замер, видимо, ожидая такой же участи. Но я не желал расправы над этими созданиями, а лишь не хотел отдавать им ребенка. Потому просто стоял и наблюдал за их поведением. К моему удивлению, благодаря только что выпитой крови жреца, утраченные нити души Квита быстро восстановились, и его боль отступила. Он поднялся и, глядя на меня, словно я был видимым, смело потребовал:
– Покажись, а то я сомневаюсь, что ты демон!
Я медленно явил свою сущность. Эвор, увидев во мне демона, осмелел и подошёл ближе. Страха в нём больше не было. Его место заняло любопытство, с которым он принялся меня разглядывать.
– Отойди от него! – приказал своему любопытному брату Квит.
– Почему? Он такой же, как мы, сын Тьмы!
– Он не демон. В нём Свет, который может нас уничтожить.
Эвор снова попятился назад, но не от страха, а исключительно поддаваясь инстинкту самосохранения и прислушиваясь к совету Квита. Встав снова за спиной брата, он шёпотом его спросил:
– Как в нём может быть Свет, если он демон?
– Не знаю, но я обжёгся, прикоснувшись к его душе.
– Чудеса! – изумлённо воскликнул Эвор.
У меня вопросов к детям Лилит не было. Я ждал от упырей, что они добровольно отступят и оставят ребёнка в живых. Квит, по-видимому, не знал, как поступить, а его брат и подавно. От того между нами повисло молчание.
Ребёнок возвращался в сознание, оповестив нас об этом тихим стоном.
– Усыпи её, – предложил мне Квит. – Ей не надо нас видеть.
Не зная, как это сделать, я отошёл назад, предоставляя возможность усыпить дитя Квиту. Он быстро приблизился к человеческому отпрыску, положил руку ему на лоб. Тёмные нити души упыря коснулись до пробуждающегося детского сознания и лёгким движением частично отсоединили его от тела, моментально погружая в сон. Ребёнок заурчал и, повернувшись на бок, тихо засопел.
– Чего тебе надо? – поднимаясь, спросил Квит, посмотрев мне в глаза.
– Сохранить ребёнку жизнь.