Академия Макоши. Спецкурс

Для начала посмотрела расписание – его вывесили на большом стенде в крохотном холле, справа от входной двери. Меня зачислили в обычную группу, никакого упоминания об академии. И уроки те же, что и в школе: алгебра, геометрия, литература… Никакого упоминания о медицине.

Оказалось, в халаты и шапочки надо было облачиться до начала линейки. Это нам поведала куратор общего курса – высокая худая женщина с длинными волосами. Мало того, что на них была мелкая химия, так еще и цвет жутковатый – бордовый.

Строгий костюм, классические туфли на небольшом каблуке – настоящая «училка». Образ завершали очки «кошачий глаз» с затемненными стеклами.

Старшекурсники смотрели сочувствующе. Услышав, что куратора называют «ведьмой», еще раз убедилась в своей невезучести.

Чтобы отвлечься, я озиралась. Ни Кирилла, ни той «серой мышки» в балахонистой одежде на линейке не было. Дисциплинка, однако!

Но с ней все оказалось очень строго. Это нам поведали на классном часе.

Прогулы записывались, и чтобы попасть на следующий урок, нужен был допуск. Дать его мог только декан или заведующая, и каждое такое разрешение требовало документального подтверждения, например, справки от врача. Записки от родителей во внимание не принимались.

Мало того, если причина была неуважительная, следовало заплатить штраф, через бухгалтерию. И явиться за допуском уже с квитком. А после – отработать этот самый пропущенный урок с другой группой.

Порядочки!

Ну а чего я хотела? Если бы попала в нормальное учебное заведение, могла бы удивляться! Ну и ладно. Со мной все ясно. Но за что страдают остальные? Что держит их в этих стенах? Например, того парня-третьекурсника, стоящего на линейке в первом ряду.

Идеально отглаженный халат без единой морщинки, туфли вычищены так, что сверкают на солнце! Стильные солнцезащитные очки в прямоугольной оправе…

Либо педант, либо… О втором варианте думать не хотелось, но мне и первый не подходил – с моей привычкой все терять, ломать и раскидывать с аккуратистами я не уживалась.

А потом столкнулась с этим парнем в рекреации.

– Добрый день, – за спиной прозвучал хорошо поставленный голос. Приятный баритон, мягкий, бархатистый…

– Здравствуйте.

Здесь он был без шапочки и халата. Голубая рубашка, классически брюки с настолько идеальным стрелками, что казалось, тронь – порежешься. И обувь, такая же сияющая.

– Артем Громов, – равнодушно выдержав осмотр, представился этот «мистер безупречность».

Кажется, спокойной жизни не будет. Мало мне того мохнатого колобка, так еще…

Кстати! Может, пока разговариваем, получится что-то выяснить?

– Антонина Бересклетова, – улыбнулась я как можно приветливей. Так, что аж губы заболели.

Громов кивнул. На лице – ни тени заинтересованности. Такого со мной еще не было! Кажется, второй вариант оказался верным – этот гад предпочитает парней!

Словно в подтверждение карие глаза сверкнули – в рекреацию вошел Кирилл. Все в той же фиолетовой рубашке, он промчался мимо, едва одарив нас взглядом.

– Опять не был на линейке? – крикнул вдогонку Громов.

Кирилл только рукой махнул – отстань, мол, не твое дело. Но перед самой дверью остановился и спросил:

– Дашу видел?

– Нет.

На мгновение на лице Кирилла появилась озабоченность, но тут же исчезла:

– Придет – скажи, я искал.

– Сам скажи, – забыв про меня, Громов скрылся в своей комнате.

А я заранее возненавидела эту незнакомую пока Дашу, по которой сохли оба парня. Мне же внимания совсем не доставалось.

Это было непривычно – обычно в ухажерах наблюдался избыток.

      Ну и ладно! Все равно ни с кем не встречалась, не нашла еще интересного молодого человека. Такого, с кем можно разговаривать на равных, обсуждать кино, книги, строить планы. Почему-то среди кавалеров преобладал другой тип: сходить на дискотеку, в гости, на речку… Похвастаться своими победами. Вот за километр чуяла, что во мне видят лишь очередной трофей.

И все-таки… Эти парни, такие взрослые, будоражили кровь. Жаль только, о меховом колобке ничего не узнала. Ну, узнаю потом. А сейчас нужно поесть – живот такие рулады выводит, что, наверное, за стенкой слышно.

Оптимальным вариантом было наварить супа: дня три есть можно. Пока размораживалась курица, пожарила яичницу – поняла, что не выдержу. Заглотила в два укуса и вернулась к готовке.

Возилась с овощами и гадала: а чем же эта пресловутая академия отличается от самого училища? Преподаватели одни и те же, предметы тоже одинаковые. Единственная разница – в условиях проживания, у спецкурса они были лучше.

Артем вошел, когда я почти закончила. Молча почистил картошку, поставил на огонь сковородку. Я невольно залюбовалась его точными движениями: Парень делал все не торопясь, без суеты, но успевал много.

Одним своим присутствием он вселял уверенность, и я почти решилась спросить. Но в кухне появился Кирилл. Сунул в микроволновку тарелку с бутербродами, щелкнул кнопкой чайника.

– Язву заработаешь, – заметил Громов.

– Некогда, – не оборачиваясь, отрезал Кирилл. – Я в анатомичку. Дашку увидишь…

– Может, хватит третировать бедную девочку? – прозвучало так раскатисто, что даже эхо появилось.

В кухню ворвался черно-багровый ураган и я постаралась стать как можно незаметнее.

Кожаная куртка с блестящими металлическими накладками. Короткая джинсовая юбка, обвешанная цепочками разной толщины. Тряпичные берцы почти до колен.

И очень громкий голос.

– О, новенькая!

Новая соседка остановился напротив. Я старалась не пялиться ни на слишком накрашенные глаза, ни на топорщащиеся волосы багрового цвета, ни на черную обводку губ. На пирсинг в носу тоже пыталась не смотреть.

– Парни, вы чем её так запугали?

– Это не мы! – Кирилл, не дрогнув, заварил чай.

– Я, что ли? – девушка уставилась на меня невероятного цвета изумрудными глазами и тут же поспешила успокоить: – Я не кусаюсь. Так что обращайся.

Развернувшись на пятках, она направилась к выходу, по дороге попытавшись стащить у Кирилла бутерброд. Но тот ловко убрал тарелку:

– Это мое!

Снаружи донеслось два хлопка – это закрылись комнатные двери.

Из ступора вывело спокойное:

– Еда убегает.

Я вздрогнула и кинулась к плите – крышка начала приподниматься. Сняла кастрюлю и выдохнула:

– Что это было?

Кажется, произнесла вслух. Потому что в ответ Артем равнодушно пожал плечами:

– Академия Макоши. Спецкурс. Привыкай.

Громов подхватил сковородку с жареной картошкой, и до меня только сейчас дошло: все это время он продолжал спокойно готовить! И даже успел перемыть посуду. И раковину сполоснул!

После Артема на кухне остался идеальный порядок. Я не верила собственным глазам.       Кухня. Мужчина. Порядок. Это же несовместимо!

Мамочка! Куда ты меня запихнула!

К счастью, в мою комнату никто не лез. Пока обедала, пришла в себя. И снова появились вопросы. Обращаться к соседке или Кириллу я побоялась, слишком уж странные личности. А вот Громов… Он, кажется, нормальный. Хоть с одним соседом повезло.

Оставалось подкараулить его в коридоре. И я вышла в рекреацию, прихватив ноутбук – может, мне там читать удобнее?

Между диванами раскинулся зеленый гимнастический коврик. А на нем буквально завязалась в узел девушка.

Пепельные волосы, лицо без грамма косметики, графитового цвета спортивный костюм… Та самая серая мышь, вокруг которой увивался Кирилл. И за которую так рьяно заступался Громов.

– Привет! Я Даша! – голос прозвучал очень тихо, не сразу и поняла, что она ко мне обращается.

– Знаю. Уже сказали, – положила ноут на диван и осталась стоять: – А я Тоня. Антонина.

Даша кивнула и сменила позу. Просто перетекла из одной в другую, как будто не имела костей.

– Ничего себе!

– Могу научить, – все так же тихо, на грани слышимости. И словно через силу.

– Не мешаю? – я приготовилась ретироваться, но получила в ответ бесцветную улыбку:

– Нет-нет. Я специально здесь занимаюсь. Лечу неуверенность в себе. Так что если посидишь рядом, скажу спасибо.

Причина уважительная. Я плюхнулась возле ноутбука, но открывать его не стала. Как и задавать вопросов: Даша выглядела очень сосредоточенной, страшно было отвлечь. Но на всякий случай сообщила:

– Кажется, тебя искал… – вот как его назвать? По имени? А вдруг приревнует?

– Кирилл? – Даша поняла заминку по-своему. – Тот, что с фиолетовыми волосами? Он меня всегда ищет.

Она выпрямилась и потрясла руками, расслабляя мышцы. И радостно улыбнулась. Не мне – игрушке, что по-прежнему сидела на полке, привалившись к цветочному горшку.

– Кто это?

– Прокуда, – Даша взяла мехового колобка в руки, повертела, вглядываясь в серую мордочку. – Проказник. Здесь его держим, чтобы не куролесил да предупреждал, если кто чужой забредет. Мы же часто уходим, мало ли.

Она посадила куклу на место и отошла.

Придумает же – охранник. И имя какое дали – Прокуда. От него так и веет чем-то бесшабашным, веселым и… бездумным.

Как только Даша ушла, я было осмелела:

– Значит, охраняешь?

И с визгом отскочила, когда мордочка сморщилась и ярко-зеленый глаз дернулся, подмигивая в ответ.

Двери распахнулись моментально.

– Что случилось?

Мои соседи выглядели встревоженными. Даша первая догадалась:

– Прокуда напугал? – Она подняла игрушку и усадила обратно на полку: – Скоро привыкнешь.

– Что. Это. Было.

Даже спросить не получалось: язык заплетался, а перед глазами мельтешили разноцветные пятна.

– Прости. Я не могу пока рассказать. Никто не может.

– Ты права, ещё рано. Антонине нужно учиться, – присоединился к беседе еще один человек.

– Павел Семенович!

От меня не укрылось, что ребята обрадовались. Но при этом растерянно поглядывали на часы. У каждого на левой руке были ручные часы! Причем одинаковые. Циферблат светился желтым.

– Давайте знакомиться? – в светло-карих глазах мужчины появилось участие. И интерес. – Меня зовут Павел Семенович Скуратов, я куратор спецкурса. Надеюсь, мы сработаемся. – Ребята, – обратился он к остальным, – желтый код! Где Романов?

– В анатомичку пошел.

– Хорошо, тогда дождемся. А пока познакомимся поближе с новой студенткой. Надеюсь, её уже ввели в курс дела?

Увидев потупленные взгляды, покачал головой:

– Что же вы! Могли бы и позаботиться о новом товарище! Ну, тогда позвольте мне самому представить вас друг другу: Антонина Бересклетова, шестнадцати лет от роду. Девушка хорошая, хотя, кажется, сама не знает, чего хочет от жизни.

Вот те раз! Как догадался-то? И зачем такое… при всех?

А Павел Семенович не стеснялся:

– Майя Зубкова, – указал на красноволосую. – Будущий фармацевт. Но – без царя в голове. Никогда не знаешь, что учудит в следующий раз. Иногда мне кажется, что её опасно подпускать к пациентам.

– Ну так не подпускайте! – пожала плечами Майя и выдула огромный пузырь из жевательной резинки. Когда он лопнул, в воздухе запахло клубникой.

– Дарья Миронова, – продолжил куратор. – Наша скромница и весьма неуверенный в себе человек. Слова лишнего не вытянешь.

Даша залилась краской, а Павел Семенович повернулся к следующей жертве:

– Артем Громов. Аккуратист и педант. Неплохие качества для врача, но своей «правильностью» выведет кого угодно.

Артем не отреагировал. Как смотрел в окно, так и продолжал смотреть.

– Ну, надеюсь, Романова Кирилла ты видела? Эгоист, сноб и нарцисс. Все. Кажется, со всеми познакомил. Теперь можно и побеседовать. Присаживайтесь.

Разговора не получилось – вернулся Романов.

– Простите, задержался, было очень интересное вскрытие, даже уходить не хотелось.

Меня замутило, остальные же выслушали совершенно спокойно.

Петр Семенович встал:

– Так, времени на светские беседы совсем не осталось. Давайте в следующий раз. А пока запомните, Антонина: вам нужно старательно учиться и ничему не удивляться. Хотя бы первое время. Надеюсь, ты за этим присмотришь?

Клянусь, этот меховой колобок подмигнул в ответ!

Через пять минут наше крыло общежития опустело. Стало обидно: явно происходило что-то интересное, а меня прокатили. Как будто на праздник не взяли!

С другой стороны… меня предупреждали о дедовщине! О том, что первокурсники за людей не считаются и тому подобное. Но не от куратора же!

Нет, мириться с таким положением я не собиралась. Еще чего! Я – да на вторых ролях!

Взять в руки Прокуду оказалось нелегко. Но раз никто его не боялся, то и мне не пристало. Сначала дотронулась осторожно, одним пальцем. Ничего не случилось, и тогда я унесла игрушку в комнату.

– Ты говорить умеешь?

Посмотрела на серое личико и почувствовала себя полной дурой. Докатилась! С игрушкой разговариваю. Хорошо, что никто не видит!

За спиной послышался смешок. Я развернулась вместе со стулом, шаря рукой в поисках чего-то тяжелого. Пальцы зарылись в теплый мех.

Черный колобок сидел на спинке кровати. Разве что ножками не болтал, да и то по одной простой причине: их у него не было.

– Ду-у-урочка из переулочка! – тонкогубый рот растянулся в ехидной улыбке.

Ах ты… колобок недепилированный!

Вовремя вспомнила, что это чудо – что-то странно-потустороннее. И соседи мои его любят. Стоило познакомиться поближе. К тому же ответ на свой вопрос я получила – разговаривает. Да еще как!

– Тебя же Прокудой зовут?

– Меня не зовут, сам прихожу!

Упс! Оно еще и шутит? Правда, плоско и баянами, но…

– Я заметила.

Ощущения были не очень: разговаривать с полупрозрачным нечто и одновременно видеть его точную копию на столе казалось странным. Мелкий паршивец это просек и явно наслаждался!

– Можешь сказать, что здесь происходит?

– А что здесь происходит? – колобок снова ухмыльнулся. – Нормальный учебный процесс. Все зубрят, работают, делом заняты, и только Тоня-Тоня-Антонина дурью мается – с тряпичной куклой разговаривает.

Ах, так!

Аккуратно, двумя пальцами, как что-то грязное и противное, подцепила игрушку за длинное ухо. И отнесла на место. Настоящий Прокуда запрыгал у ноги, как мячик:

– Эй, ты чего? Обиделась, что ли?

А вот попрыгай, попрыгай! Я тоже умею на нервах играть!

Остывшую кастрюлю отправила в холодильник, ноут – на всякий случай – спрятала под матрас, туда же запихнула паспорт. И отправилась выяснять, как в общежитии обстоят дела со стационарным Интернетом – все-таки мобильный хоть и удобен, но дорог.

Прокуда и не подумал отстать. Скакал вокруг, вставлял комментарии, пока я разговаривала с комендантом, хихикал над чем-то, но тут же обрывал смех, поняв, что я не ведусь.

– Могла бы и меня спросить, – бурчал, провожая обратно. – Я бы и про Интернет все рассказал, и про привычки… Слушай, – он вскочил было на стул, но я сделала вид, что не замечаю, и села, заставив вредного колобка скатиться на пол.

– Ай! Да что же деется, люди добрые! Вот Павел свет-Семеныч вернется, я ему все расскажу!

Попался!

– Ябеда соленая, на горшке вареная, шишками обитая, чтоб не была сердитая!

Бедняга даже замолчал на мгновение. А потом надулся и ускакал прочь. Прямо сквозь закрытую дверь.

Я была уверена, что он вернется. А еще, что вечером Прокуда кому-нибудь нажалуется на мое плохое поведение.

Не ошиблась ни в первом, ни во втором.

Для начала темный сгусток попытался залезть в сумку. Когда не получилось – скинул со стола всю канцелярию. Я недосчиталась любимого зеленого маркера и заявила в пустоту:

– Не вернешь – о хорошем отношении можешь забыть.

В ответ Прокуда материализовался, но лишь для того, чтобы показать язык. Длинный и розовый. Захотелось схватить и намотать на кулак – я начала злиться.

Разумеется, ничего не получилось. В ответ услышала смех, и с полки слетела книга. Толстый такой фолиант по морфологии. Откуда он вообще взялся? Я и слова-то эдакого не знаю. Ну, Прокуда!

От раздумий отвлек телефонный звонок.

– Да, мамочка?

– Ты уже освободилась? Я сейчас зайду.

На часах – семнадцать сорок. Мама минут тридцать, как с работы, может быть, даже отпросилась пораньше. Но я была рада: что-то стала напрягать эта самостоятельная жизнь.

– Привет, – объятия и поцелуй в щечку. – Освоилась?

– Осваиваюсь, – я смотрела, как из сумки появляются конфеты, сыр, колбаса. – Мам, зачем? Вчера же все купили!

– Лишним не будет! Хорошо помню, как на одних бутербродах сидела, – взгляд стал мечтательным. – А без сладкого студенту и вовсе туго. Ну, напоишь чаем?

– Может, пообедаешь? Я суп сварила.

– Дома, дома! А сейчас давай чайку, – я пошла на кухню.

Прокуда сидел на подоконнике и с интересом наблюдал, как я наполняю чайник, как включаю. Помня об учебнике, решила остаться, пока вода не закипит.

– Мам, погоди чуток, я сейчас.

Прокуда хмыкнул и растворился. В тот же миг из комнаты раздался вскрик.

Мама стояла, схватившись за голову, на полу живописно раскинулись разбитые яйца. Желток, белок, скорлупа – все вперемешку.

– Ты представляешь, словно под руку кто толкнул!

Я заметила ухмыляющегося Прокуду, но разговаривать с ним при маме было чревато. Но паршивец, видимо, понял, что переборщил и снова исчез.

Пока убиралась, вскипел чайник. Нарезав бутерброды, мы уселись за письменным столом.

– Ну, рассказывай! Как прошел первый день?

– Скучно! Линейка, классный час… С куратором вот познакомилась.

– И кто это?

– Павел Семенович Скуратов, – сообщила я.

– Ну и фамилия! Надеюсь, характер не малютовский? – хохотнула мама.

– Кажется, – на краю стала снова появился Прокуда, заставляя потерять нить разговора.

Его нос шевелился, ловя запахи, а взгляд был прикован к конфетам.

Вид оказался настолько уморительным, что я с трудом сдержала смешок.

– Смотрю, тебе здесь нравится! – мама по-своему поняла мое веселье. – А как соседи? Хорошие? Где они, кстати?

– Да вроде неплохие, – перед глазами встало равнодушное лицо Кирилла. – Их куратор увел. Наверное, на практику, они все на старших курсах.

– На практику, как же! – тут же встрял Прокуда, – Сидят в подвале у Яги, зубрят.

Судя по всему, мама его не услышала. Это хорошо – можно не беспокоиться. Хотя, может, и не очень: глядишь, и забрала бы меня отсюда.

– Ну все, дочка. Побежала я, – мама допила чай. – Вечером позвони. И держи нас с отцом в курсе!

Я проводила её до самого выхода, но возвращаться было страшно: Прокуде времени бы хватило. Но он грустно сидел над пакетом с конфетами и вздыхал.

– Я думала, уже все слопал.

– Не могу, – он поднял полные слез глаза. – Не могу без разрешения.

Бедолага! Так жалко его стало, хоть садись рядом и реви. Вместо этого спросила:

– Какие больше любишь?

– Шоколадки!

Я развернула «Кара-кум». В мгновение ока от неё ничего не осталось.

– Еще! – вместо благодарности потребовал шерстяной нахал.

Протянула вторую. Её он тоже слопал и выжидательно на меня уставился:

– Чего ждешь?

Третью конфету съела сама. Медленно, наслаждаясь каждой крошкой. Этого концерта Прокуда не выдержал:

– Ладно, не буду больше вещи раскидывать. Прощеньица просим!

Буркнул, словно одолжение делал. Я еще сомневалась, принимать ли извинения, да и понятно: запас проказ больше, чем простое раскидывание всего, что под руку попадет.

Но Прокуде ждать было невмочь:

– Тебе что, неинтересно, где остальные?

– Сам же сказал – в подвале, учатся.

– Совсем-совсем не хочешь знать, почему там? И Яга… – Прокуда даже про конфеты забыл.

Мне действительно было все равно. Может, там оборудованы помещения для внеклассной работы? А Яга… Да как мы только наших учителей в школе не называли!

Но если все так просто, почему Прокуда шокирован? На всякий случай сунула ему еще одну конфету, но предупредила – последняя! Больше халявы не будет!

Тот сразу сменил тактику:

– Спустись и посмотри! Дорогу подскажу: прямо по коридору до запасного выхода. Там вниз по лестнице, пара пролетов. Дальше сама увидишь.

– Зачем? – я убрала остатки чаепития и отправилась на кухню мыть посуду. Две чашки, нож и блюдце – делов на пару минут.

Но за это время я чего только не напридумывала.

Прокуда явно темнил, подбивая меня на что-то нехорошее. С другой стороны, эти одинаковые часы на старшекурсниках. И куратор странный – обещал все рассказать, а вместо этого просто собрал всех и увел. Всех, кроме меня.

Вроде – новенькая, в студентах первый день ходит. Освоиться надо, понять, что к чему, проникнуться моментом и величием академии, так сказать. Но при этом мне настолько технично указали на место, что… Одно дело, если твою судьбу решают родители – они плохого не посоветуют, хотя от происходящего я не в восторге. И совсем другое – пренебрежение и указивки от чужих людей.

Убрав посуду, я заперла комнату. В конце концов, кому какое дело, чем я занята? Кто мешает студентке первого курса ознакомиться с расположением эвакуационного выхода в здании? Мало ли зачем. Законов не нарушаю, в закрытые двери ломиться не собираюсь… Да и в чужие секреты особо лезть – тоже. Но узнать, чем эти самые секреты грозят лично мне – обязана.