Полный, седой и благообразный.
В бегущей строке рост, вес, параметры сетчатки и идентификационный номер.
– Мои друзья довольны? А теперь идите и делайте то, что умеете лучше всех – метко стреляйте! Я и мои головорезы следом.
Хохот Чопика бесит меня. Похоже, он успел нажраться какой-то дури.
– Макс! – командую я. – Давай без риска. Садимся на середину!
* * *
Макс лепит «Джессику» на хребет гибнущего монстра. Через две минуты Бельчонок вскрывает плазменными резаками его корпус. Мы вываливаемся наружу. Трубкозуб предусмотрительно бросает две гранаты в образовавшуюся пробоину. Просто так бросает, на всякий случай. А когда вырвавшийся оттуда огненный вихрь заставляет нас невольно присесть, Трубкозуб ловит свои взвившиеся по ветру косички, сбивает с них пламя, и решительно закусив обе, первым бросается в пролом, методично подсвечивая дорогу лучемётом.
Один за другим мы исчезаем в продырявленной обшивке лайнера. Края проёма ещё раскалены докрасна. Минуя их, я ощущаю жаркую волну, дышать почти нечем. Но главное сориентироваться. Сориентироваться внутри этой громадины, разделённой на десятки палуб и сотни отсеков, невозможно без хорошего проводника. В роли проводника выступает жестяная коробочка в руках Макса. Этой коробочке мы доверили поиски мистера О’Брайена. И представьте себе, она его находит. Подозрительно легко и быстро.
Проплутав по нагромождениям технических палуб, проделав ещё пару дырок в переборках, мы добрались до кают первого класса. Мистер О’Брайен занимал «Хрустальный люкс» – двухъярусные апартаменты, состоявшие из нескольких спален, выходящих на галерею, широким балконом нависающую над гостиной, которая расположена ниже входа. Вниз с балкона ведёт лестница, со змеиным изяществом изогнутая, сияющая и холодная. Стекла здесь немыслимо много – одно слово, «Хрустальный люкс»! Но я не в силах оценить дизайн по достоинству. Мы пришли сюда не за этим. Сквозь прицел дезинтегратора первые, кого я увидел, были дети. Мальчики и девочки. И все они жались к перепуганному толстяку, повязавшему впопыхах галстук прямо на шею, минуя воротник рубашки.
Меньше всего я ожидал встретить детей. Их было много. Человек тридцать, на первый взгляд.
– Карл О’Брайен?! – рычу я излишне зловеще, маскируя собственную растерянность.
Толстяк кивает, потом отрицательно трясёт мясистым подбородком, становится ясно, что на искомого клиента этот сгусток жира и страха похож меньше, чем я на танцора лигурийского балета.
В этот момент в наушник врывается истеричный вопль Чопика:
– Какого чёрта, Густав? Где ты? Нас здесь сейчас всех замочат!
Сквозь эфирные помехи отчётливо гремят выстрелы.
Оглядываю бирку на двери.
– Номер два нуля-три!
– Идиот! – ярится Чопик. – Эта скотина в комнате два нуля-один! Ты просто кусок тупого дерьма, Густав!
Стиснув зубы, делаю отмашку ребятам.
– Клиент через номер!
Несёмся по длинному пустому коридору, со стен семафорят красные аварийные огни, рвёт уши визг эвакуационной сирены.
А вот и первые трупы. Два парня из банды Чопика сидят, привалившись к стене. У одного нет головы, от второго осталось ещё меньше. Я узнал их по красным сапогам. Не знаю, почему все парни Брюса предпочитают высокие эрдевские сапоги. Здесь пахнет гарью и кровью. Активирую респиратор. Давно надо было сделать. Мои молодцы врубили их ещё на «Джессике». Судя по кровавому мясу, охранники О’Брайена используют армейские бластеры. Кто же позволил им пронести такое на туристический лайнер? Но это меня сейчас интересует меньше всего.
Ещё трупы. Чопик был прав – с такими вояками только по грибы ходить.
Сам капитан вжался в стену у двери в номер, он тяжело дышит, из рассечённого лба сочится кровь, струйкой стекает по носу и капает на сапоги.
«Хорошо, что они у него красные», – мелькает у меня глупая мысль. Брюс смотрит на меня и криво ухмыляется. Оставшиеся в живых шестеро его бандитов держат дверной проём на прицеле, судя по их кислым рожам, атаковать не собираются.
– Сколько там?
Чопик пожимает плечами.
– Трое или четверо. Большинство мы кончили. Остались самые крутые.
– А ты не пробовал вступить с ними в переговоры?
– Нет, это машинмены, у них нет ни чувства юмора, ни чувства самосохранения, они собраны на заводе КРИ ЭКСИМЕР ДЕЙНЕМИКС, стоят по ста штук риусов и рекомендуются для применения в любых агрессивных средах.
– Брюс, ты спятил?! Военные киборги – непобедимы!
– Непобедимы, точно, поэтому я притащил сюда вас, придурки, всем известно, что обдолбаным цветным льдом наркошам везёт как никому другому.
– А ты не слышал, что обдолбаные придурки не прощают тихушничества и предателей кончают на месте?
– А у меня есть страховка – тридцать ребятишек, все знают, что вы, немцы, сентиментальны. Сейчас прикажу своим парням придавить пару клопов из номера три нуля-три, и ты станешь сговорчивей! Иди вперёд, Густав, и давай без глупостей, мистер О’Брайен и его копиё нужно мне целым!
Макс спросил у меня:
– Кажется, здесь играют краплёными картами?
– Да, они держат нас в шахе! – завизжал Бельчонок. – Дети здесь причём?
Трубкозуб замысловато выругался.
Я достал дезинтегратор. Против машинменов, штатно вооружаемых базуками, ракетными самострелами и шестиствольными лучемётами, защищённых бронёй из голландской стали толщиной в четыре дюйма, мой дезинтегратор на первый взгляд не самый веский аргумент, да и на второй тоже. С напускным равнодушием интересуюсь у Брюса:
– Ты хорошо осведомлён о заводе-изготовителе. Может, и модель роботов знаешь?
– Roni 800.
– Не слишком новые…
– А тебе это поможет? – Чопик ржёт. В его хохоте сквозит истерика. – Густав, нам крышка! Но я не уйду отсюда без копья! И вам не дам! Пусть я сдохну, но буду знать, что держал в лапах пятьдесят лимонов!
Калибрую импульсный диапазон своего оружия на минимум. Мне не нужны грандиозные разрушения. Мне нужна прицельная точечная стрельба.
– Густав! – орёт Бельчонок. – Ты что, собрался воевать с машинменами?! Эт же верная смерть!
– Верная смерть наступит, если эти создания выйдут из номера, – объясняю я. – Странно, что они до сих пор не сделали этого.
– Потому что эти твари охраняют артефакт! – вопит Чопик. – Ну же, Густав, иди и надери ублюдкам задницы!
Боже, какие все шумные. Я отодвинул плечом Бельчонка и приказал ему:
– Готовь плазменные резаки!
Подмигнул Трубкозубу:
