– Что в имении творится неладное, мы заметили давно. Стали пропадать люди. И завелась какая-то странная болезнь: с вечера человек ложится спать здоровым, а утром готов покойничек. Что за оказия? И поняли мы, что это, значить, упырь безобразит, вурдалак, по-вашему, по-барски. А приходит он со стороны имения батюшки нашего, графа. Потому сегодня от вас все и попрятались.
– А вы?
– А мне чего теперь, одному, бояться? – Беззаботно сверкнул старик здоровым глазом. – К тому же, плотину у озера люди графа порушили, чтобы никто не сбежал, значить. А как теперь рыбачить? Да и для кого?
– Ну, надо же как-то бороться! – возмутился я. – Есть тут священник?
– Был батюшка. Да только пропал аккурат после возвращения Кузьмы из города.
– Какого возвращения? – не разобрал я.
– Так ведь с этого всё и началось, барин! – махнул рукой рыбак. И поведал: – Прознал однажды батюшка-граф, что на ярмарку должна прибыть депортация с известным магом и факиром то ли Азии, то ли из Европы, а то ли из самой Индии. И вот он, благодетель, задумал, значить, по этому поводу послать в город Кузьму, черта этого рыжего, чтоб ему пусто было, – тут Степан сплюнул наземь между оттопыренным указательным пальцем и мизинцем. – С целью узнать, не завернут ли сиятельные гости по пути и в наши края. Уж не ведаю, что там у них получилось, а только пропал Кузьма тогда на трое суток. А когда вернулся…
Дальше можно было не продолжать. Дело прояснилось.
– А что же это за твари такие, вурдалаки? Как их победить?
– Чтоб совсем сокрушить, не знаю, не слыхал, – покачал головой старик. – Но говорили старинные люди, значить, будто упырь не выносит яркого солнечного света. Не то, чтобы он его убивает, но, вроде как лишает сил.
Тут я с содроганием вспомнил нашу первую встречу с графом, когда в глаза бросилась темнота зала для приёмов.
– Ещё упыри умеют обращаться в летучих мышей, черных кошек, змей, вселяться в свои портреты… – продолжал загибать пальцы старик.
– И что же тогда делать, если их не одолеть?
– Бежать вам надо, барин. Молва приписывает упырям невозможность войти в чужой дом без приглашения и пересечь текущую воду. Так что, если хотите, переночуете сегодня у меня, а завтра, к обеду, я перевезу на другую сторону.
– А вы? Так и будете просто сидеть, и ждать, когда за вами придут?
– Да нешто можно отказаться, когда барин зовёт? Чудной вы, ей-Богу! – насмешливо посмотрел на меня старик здоровым глазом. – Мы народ тёмный, подневольный, значить. Это вам свобода дана… Нет уж, коли такова Божья воля, что пришёл кон помирать, тут уж ничего не попишешь!
Я покачал головой такому фатализму, однако препираться не стал. Ещё чего доброго, передумает…
Наскоро поужинав и прочитав «Отче наш», мы собрались спать.
– Вы, барин, ложитесь на кровати, – напутствовал старик. – А я уж тут, на лавке, по-простецки, мне привычней.
Так и сделали.
Среди ночи меня разбудил странный звук. Словно бы кто стучался в дверь.
– Илья! Илюша! – послышался снаружи голос графа. – Выйди хотя бы на полминутки, надо поговорить!
– Молчи, если хочешь жить! – сурово проговорил старик. Он мгновенно проснулся и стоял, загораживая проход к двери.
Было за полночь и из окошка светила полная Луна. Я увидел лицо графа, заслонившее её. Но… Это было оно и словно не оно, в то же время. Серая, покрытая шелковистой шерстью кожа, какая бывает у летучих мышей. Уши превратились в перепонки, а нос провалился и смотрел двумя темными впадинами. Граф улыбался красными губами, из-под которых торчали кончики острых клыков.
– Мой дорогой Гиппократ! Что же ты не поможешь своему больному другу? Разве этому учат вас в ваших учебных заведениях? – лукаво произнёс он, приглашающе подмигивая.
Я смотрел на графа и не мог оторваться. Его зелёные, с вертикальными зрачками, глаза приковали внимание, заполонив все вокруг.
Ноги против воли сделали шаг. Другой. Я понимал, что пропал, но ничего не мог с собой поделать. Взгляд графа загипнотизировал меня!
Дело спас старик. Выхватив из-под лавки какую-то крынку, он плеснул её содержимое в направлении окна, сопроводив действие крестным знамением.
– А ну, Дьявол, убирайся отсюда!
Лицо графа исказила злоба, он зашипел, словно кошка и испарился.
– Святая вода! Не любит, боится! – проворчал после Степан в ответ на мой вопрос, показывая устье крынки. И пояснил происхождение:
– Отец Эдессий оставил, не позднее перед тем, как сгинуть.
Я лёг, но ещё долго мне мерещились зелёные глаза графа, смотрящие из темноты.
Утро выдалось пасмурным. Солнце долго не решалось подниматься из-за горизонта, а, когда полностью рассвело, небо заволокло тяжёлыми и плотными, словно куколь на голове висельника, тучами.
– Не иначе, как «их» проделки! – проворчал старик, накидывая плащ. – Пойду вперёд, подготовлю лодку. А вы, барин, как соберётесь, значить, сразу следуйте за мной.
Забрав сумку и шляпу, я вышел за калитку и пошёл к берегу.
Сильный ветер колебал поверхность реки, создавая волны. Прибрежная роща шумела листьями. Вот и условленное место, а на волнах покачивается привязанная лодка. Но где же сам старик?
Шелест крыльев заполонил воздух. Я подбежал к лодке, оттолкнул её, запрыгнул и обернулся, готовый грести.
Они стояли на берегу. Все четверо. Впереди был граф, рядом управляющий, Франц Иоганнович. Поодаль среди деревьев угадывалось лицо рыжего Кузьмы. У ног графа лежало тело старого рыбака, над которым склонилась женская фигура. Когда она выпрямилась, я узнал графиню. Она провела тыльной стороной ладони по губам, стирая кровь. Граф улыбнулся, помахав рукой на прощание.
А я налёг на весла, вырываясь из гнезда вурдалаков в мир, где по-прежнему светило солнце и слышалось пение птиц»…
На этом рассказ завершился. Я отложил книгу и задумался о прочитанном, о будущем героя.
Пепел, оставшийся от «богатств» мёртвого мира, дотлевал. В стекле иллюминатора играло отражение огоньков из печи и казалось, будто планета плывёт, удаляясь в окружении поминальных свечей.
Старый Звяк-нога раскрыл в компьютере список утилизированных миров и крупными буквами внёс в него ещё одно название: «ЗЕМЛЯ». А напротив статус – «ЗАЧИЩЕНА».
Саша Веселов, Григорий Родственников «КОПЬЁ СУДЬБЫ»
Редко кому доводилось видеть Макса в такой ярости.
Считайте, что вам повезло.
Наш пилот влетел в бар, опрокидывая стулья и задевая за столики. Он махал руками так, что снёс кружку пива у какого-то краснорожего пропойцы-эврана, и тот, оскалившись, как истинный уроженец Барабуда, начал медленно подниматься. Потом узрел потёртую кобуру от массивного дезинтегратора на поясе Макса.
Макс выпросил у меня эту кобуру, чтобы таскать в ней гаечные ключи и отвёртки, как стрелок он совершенно безнадёжен. Зато пилот гениальный. Однако по виду кобуры не скажешь наверняка, чем она набита, потому эвран вздохнул и снова уселся на место, а мой сердитый друг накинулся на меня с упрёками:
– Какого дьявола, Густав?! Ты обещал мне две недели на тестирование оборудования и замену аккумуляторов! А сейчас объявляешь – прогревай дюзы – мы отправляемся! Куда отправляемся?! Или ты хочешь, чтобы «Джессика» развалилась на куски во время гиперсветового прыжка?!
– А ты не хочешь для начала поздороваться с нами? – я слегка охладил его пыл. – Выпей пива и успокойся.
