Возрастное. Книга 3. Часть 5

То же и потолочные балки140. Для продолжения их «службы», необходимо с двух вертикальных сторон прибить гвоздями по одной обрезной141 доске двухдюймовой толщины и 200 мм ширины. Использовать нужно 150 мм гвозди через каждые полметра, по два гвоздя в разбежку142.

К этим смежным, связным доскам мы затем прибьем черепные бруски143, а к ним гвоздями прибьём существующий потолок.

Закончив полностью работы по данным двум пролетам, мы приступим к следующим двум. И так до последнего пролета.

И все эти предосторожности мы принимаем ВО ИЗБЕЖАНИЕ ТОГО, ЧТО ОБЕ СТЕНЫ СОЙДУТСЯ ВМЕСТЕ, «В ОБНИМКУ».

Такова, примерно, была наша беседа с бригадой после окончания работы первых двух пролетов. Тов. Энтин вторую неделю болен, он, как вы знаете, пенсионер, его бывшая специальность – рабочий-сантехник. Присутствовал при этой беседе другой член ОТК – тов. Коростошевский. Послушал и не понял смысла беседы. Он уловил только последнее слова. – ВО ИЗБЕЖАНИЕ ТОГО, ЧТО ОБЕ СТЕНЫ СОЙДУТСЯ ВМЕСТЕ, «В ОБНИМКУ», – И, «ЗАКУСИВ УДИЛА», доложил тов. ХАНИНУ.

А тот, назавтра утром, придя к себе на работу, в отдел строительства Горкома КП(б)У, позвонил в Архитектуру144.

Трубку снял старейший в городе архитектор тов. Скоробогатов.

Тов. Ханин рассказал ему только то, что ему вечером передал член ОТК, и попросил его тотчас же приехать на стройку.

Звонок из Горкома в Архитектуру, по делу – СОЙДУТСЯ СТЕНЫ ДОМА…

Вдруг на легковой автомашине к нам приезжает ТАКАЯ ФИГУРА. Я его никогда до этого события не видел и не знал о нем, но бригадир тов. Мосин шепнул мне о нём, и мы пошли к нему навстречу. Встретились на полпути. Мы представились.

Архитектор – седой, как ЛУНЬ, крепкий на ногах.

– Скажи, пожалуйста, – сказал он мне, – где это у тебя стены дома сошлись?

Я оторопел. Шутка в деле – стены сошлись.

– Какие стены?? Какого дома??

– Да вот этого дома, – ответил он, а мы уже вошли в дом, на лестничную клетку. Ничего, всё в порядке.

Старик поднялся на второй этаж, я и Мосин тоже. Мы прошли по комнатам, и тут ничего. Нигде стены не «сошлись» …

Затем вместе прошли на чердачное перекрытие, где работали наши плотники, и я подробно рассказал нашему куратору, Олегу Дмитриевичу Скоробогатову последовательность всех операций и предохранений для устойчивости конструкций дома.

– А мне сказали, что… – и не договорил, кто сказал и что сказал?

Я тоже воздержался от пояснений по методу реставрации.

– А вот черепной брусок здесь лишний. – Уверенно сказал он мне. – Ведь рядом с балкой лежит новая двухдюймовая доска, она выдержит.

– Так-то оно так. – Согласился я с его указанием, и высказал другой вариант. – Экономия черепного бруска не так уж велика, чтобы ради нее рисковать пролетом, особенно там, где подшивка потолка «устала».

– Олег Дмитриевич, скажите, пожалуйста… – спросил я его. – КТО и ЧТО Вам сказали про наш такой «КРУПНЫЙ» ОБЪЕКТ, что Вы стремглав приехали сюда?

Ответ был такой, о котором я поведал выше. Л. М. Ханин позвонил с его «высоты145». А тов. Ханину «донёс» член ОТК тов. Коростошевский.

Наш куратор, как ему и положено, интересовался всем, всем, всем… А именно: ремонтом кровли, очередностью замены потолка, окнами, дверьми, полами, отоплением, покраской и побелкой внутри и снаружи здания. Особенно интересовался он «новой» 14-й квартирой. Он рекомендовал сделать окно в тыловой стене дома, выходящее в чужой двор, что категорически запрещалось в дореволюционное время – «заглядывать в ЧУЖОЙ двор»

– И еще, – добавил он, – пожалуйста, сделайте на крыше жёлоб для сбора дождевых вод в водосточную трубу, хотя бы с фасадной стороны. Вот уж чего не люблю, так не люблю, это когда дождевая капель загрязняет оконное стекло, скамейки и всё такое прочее.

– Когда сдадите дом? – спросил он меня.

– А вот бригадир Мосин с его бригадой обещает сдать к Октябрьским праздникам146. Давайте спросим его. Что он нам скажет?

– Сдадим, обязательно сдадим. – Ответил Рафаил. – В материалах нас не сдерживают, так что сдадим, сдадим.

Вечером того же дня тов. Ханин извинился за ложный вызов архитектора, по сигналу, не проверенному самим, и сказал мне, что он распустит ОТК.

Я доказывал обратное: – За ОТК все жильцы, они нам во всем помогают, даже физическим трудом, причем они охраняют стройку днём и ночью.

И попросил его рассказать о мнении Скоробогатова по проверке.

– Убежден, – заявил ему наш куратор, – что они – Фейгин и Мосин, из «РАЗВАЛИНЫ» сделают вам хорошие квартиры.

– И еще, – добавил Ханин, – он просил пригласить его к концу работ.

После такой оценки, о которой я поведал бригаде, работа пошла еще быстрей. Люди не считались со временем, работали допоздна. Погода «работала» на нас, жара быстро сушит штукатурку, покраску. Всё и вся за то, чтобы закончить вовремя, и сдать дом к празднику.

Наконец-то, дом закончен, территория у дома и во дворе убрана. Комиссия в составе представителей Архитектуры, РЖУ, санитарной и пожарной инспекций, имея в виду общий вид дома, и его бывшее состояние, глядя на «новое» здание, предъявленное комиссии, удивлялись и восхищались. Зато, когда они пошли принимать, искали, искали, и ничего плохого не нашли. Подписали акт приемки, попрощались – и они все ушли.

Мы, ЖЭКОВЦЫ, задержались и пошли в 14-ю квартиру. И там, в торжественной обстановке, Лев Маркович передал мне ключ от моей 14-й квартиры, а я их всех крепко БЛАГОДАРИЛ.

Понятно, что все жильцы ждали, пока Лев Маркович объявил: – ТОВАРИЩИ, ЗАВТРА, 20-го Октября, с 10 часов утра, начнем занятие квартир. Прошу не спешить, поосторожней в проходах и на лестничных клетках, не нарушать и не царапать покраску стен.

В ДОБРЫЙ ЧАС!

Мы договорились, что мы, руководители поселения, ПРИДЕМ К ДЕВЯТИ, вместе с членами правления, управдомом, сантехником и электриком.

В условленное время все были на месте.

И что мы там УВИДЕЛИ???

Мы все подошли к 14-й квартире, и… увидели на «моих» окнах шторы. Все это видят, но никто и слова не скажет. Я просто онемел, стою и оглядываюсь, смотрю на товарищей, а они на меня.

Голос Ханина.

– Лев Ефимович, – прокричал он, – что же Вы делаете? Говорите одно, а делаете другое… Я, например, Вас знаю с лучшей стороны. Да, да.

– В чем дело? – спросил я. – Лев Маркович, пожалуйста, расскажите, в чем я провинился перед Вами? Расскажите здесь, при людях.

– Ах, вот как? Вы наивничаете, не знаете? Так скажите же, что это висит на «ваших» окнах? Видите? – И показал на окна «моей» квартиры.

– Вижу шторы, – ответил я, подумав, неужели он этого не знает?

– И я тоже вижу шторы, – словно передразнив меня, теперь уже он начал терять самообладание, и тем же тоном, подступив ко мне, спросил. – Может быть, Вы скажете нам, кто эти шторы повесил???

Тут уж я подернул плечами, и начал догадываться, что он подозревает меня в невыдержанности, поспешности поселиться раньше – ночью.

– Чего не знаю, того не знаю, – ответил я громко во всеуслышание. – Только не я. Понимаете? Не я. – Спокойно и внятно пояснил я.

«Поединок» длился ОДНУ-ДВЕ минуты. За это время собрались соседи и окружили нас. В «круг» протиснулась наша дворничка тетя Клава. Почетная, умная, толковая старушка, они оба со стариком работают дворниками много лет. Одно время она даже была в правлении.

– Сегодня на рассвете наш жилец Павел Семенович Лавров, с двумя милиционерами, переносили свои узлы в эту квартиру. – Сказала она Ханину.

Казалось, что весь круг людей, все АХНУЛИ с большим СОЖАЛЕНИЕМ.

Всей группой пошли к Лаврову.

Товарищи Ханин и управдом Шевченко постучали в его дверь.

Им не сразу открыли дверь. В коридоре стояла жена Лаврова. Она сказала, что муж на работе, и что у него на это «поселение» имеются официальные документы. Затем добавила, что он будет дома вечером.

В квартире лежали узлы, в комнате на табуретке сидел молодой парень в милицейской форме.

– Мой брат, – отрекомендовала она.

В тот же день Лаврова вызвали в домоуправление, где он рассказал, что занял он эту квартиру, потому что он является жильцом данного домоуправления, только соседнего дома. Когда он еще был холостяком, то имел жилплощадь – занимал одну комнату из восьми квадратных метров. Сейчас у него жена и двое детей.

В домоуправлении ему не обещали дополнительной площади, за отсутствием таковой. Узнав, что соседний дом ремонтируют, и в нём будет «новая» квартира, которую обещали прорабу тов. Фейгину, он посоветовался с начальством у себя в организации, где он работает начальником паспортного отдела.

– Действуй, поддержим. – Сказали ему.

Первое что он сделал, так это развелся с женой. Жена была на сносях, вторым ребенком. Делить площадь? Какую? 8 метров? Так он и жил «бобылем» с полгода, не выписываясь…

За неделю до сдачи дома, они снова РАСПИСАЛИСЬ.

Остальное… было нам уже хорошо известно.

Правление ЖКО147 подало в народный суд.

Спустя месяц суд решил: – ЖКО предоставить Лаврову ЖИЛПЛОЩАДЬ, равную метражом квартире № 14, после чего Лаврову НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИТЬ САМОВОЛЬНО ЗАНЯТУЮ ИМ КВАРТИРУ.

Умное решение народного суда. Другого решения нельзя было и ждать. В ЖКО свободной площади НЕТ и НЕ БЫЛО, а выселение семьи, да еще и с малыми детьми… И куда? На улицу? В Декабре??? Да в СССР такого случая в практике никто не только не видел, но и не слышал.

Наш ЖКО подал КАССАЦИЮ в областной суд, который обследовал все наши квартиры и оставил в силе решение народного суда. Поскольку квартира Л. Е. Фейгина площадью соответствует нормам, – но не по сырости, так рядом с Фейгиным, в таких же бывших сырых магазинах живут еще восемь семей, а по городу Днепропетровску, пока что, сотни семей.

Глава 35

Октябрь 1936 – Июль 1938

Техникум, Столовая

И вот тут пригодились умелые Лёвины руки,

Стал работать прорабом, забылись все муки.

Евсей Кругликов

«Пятьдесят лет совместной жизни»

Пока судились, тем временем, четыре плотника ремонтировали дворовую постройку, а вторая половина, во главе с бригадиром Мосиным, ушла на новую работу в техникум148 «ДЕМОТ149», расположенный по проспекту имени Карла Маркса.

Наконец-то, бригада Мосина закончила все работы и получила полностью зарплату. На этом кончилась и моя работа, я получил расчет и тоже ушел работать в «ДЕМОТ», всё в той же должности – завхоз-прораб техникума.

Некоторые подробности. В «ДЕМОТе» учились ЕВРЕЙСКИЕ дети из колхозов области. Начали поступать жалобы от родителей в Горком КП(б)У города Днепропетровска на тяжелые бытовые условия колхозных детей, указывали факты. Создали комиссию, которая при проверке обнаружили многочисленные факты злоупотреблений директора и завхоза. Их тут же сняли с работы.

При подборе кандидатуры на должность директора, Горком партии предложил эту работу Льву Марковичу Ханину.

В связи с тем, что он в это время, без отрыва от работы, учился во «ВЗИНО150», он согласился и тут же приступил к работе. Произошло это как раз тогда, когда у нас с ним не получилось дело с моей квартирой. И вот он предложил мне должность завхоза-прораба, так как он уже наметил строительство большой столовой, и небольшой конторы, а также капитальный ремонт всего техникума, и многое, многое другое. Я, конечно же, согласился.

Лев Маркович занял место директора в небольшом двухэтажном домике с двумя окнами, смотрящими на проспект Карла Маркса, у самого проспекта, вернее на самом тротуаре проспекта, в кабинете на втором этаже.

Его секретарша, тов. Хмельницкая Белла151 Михайловна, приглашенная им же, сидит в бывшей «секретарской», за перегородкой. Сидит в совершенно темной комнате, где, как говорится, «днем с огнем152». Там она работает – пишет и печатает.

Я, со своими комендантами, расположился на первом этаже двухэтажного здания техникума, где занимаются 150-175 студентов, в прямой зависимости от поступления.

А пока что, по прибытии, это не студенты, а серая ребятня, над которой преподавательский коллектив работает много и долго, аж целых три с лишним года.

К примеру!!! По городу идут пять-шесть ребят, купят мороженое, лижут его «на весь язык». Или толкают друг друга, а он, от пинка товарища, сбивает прохожих. Плюют на тротуар. Семечки грызут, а шелуху плюют везде. И так далее.

Такая неотесанность длится недели две, потом ребята «перерождаются» в студенты. Берегут книги, мебель, особенно вешалки. И все же комендант здания техникума знает, за кем надо следить, смотреть. Остальные два коменданта и уборщицы дежурят по общежитиям. Они, коменданты, материально ответственны перед бухгалтерией.

Общежитий у техникума – три.

Одно – на улице имени Ленина. Несколько лет тому назад, на чьем-то жилом четырёхэтажном доме был надстроен пятый этаж. Здесь двадцать жилых комнат, по четыре койки в каждой, столько же тумбочек, табуреток. В каждой комнате также один раздвижной стол, шифоньер153, зеркало стенное, часы-ходики, два эмалированных двухлитровых чайника, стаканы и блюдца, тарелки, ложки, вилки, ножи, полотенца для рук, солонка, плевательница фаянсовая, веник, скатерть. У каждой кровати висит настенный ковёр метр на полтора да лежит на полу коврик прикроватный. В шкафу находится постельная принадлежность. Тканевые изделия меняются через каждые десять дней.

На кухне весь день в титанах154 кипяток. Имеются пять примусов155 для желающих сварить пищу. Для нуждающихся в стирке, особенно для девчат, имеются корыта из оцинкованного железа, утюги156, уголь древесный157.

В комнате № 21 – кладовая коменданта.

В комнате № 22 живут комендант С. Б. Шнейвайс158 с женой Сарой. Они в любое время дня и ночи придут студентам на помощь.

В комнате № 23 – сушилка одежды, обуви.

Остальные два общежития – небольшие, всего лишь по пятнадцать коек каждая, с таким же обеспечением материальной части. Обслуживает их комендант М. А. Бирман159 и уборщица.

Итак, в этом 1936 году произведен набор 164 учащихся из районов области. Из них – 110 человек обеспечены общежитием, остальные – это студенты, живущие в городе Днепропетровске.

На территории техникума, в глубине двора, разместились механические учебные мастерские. Кузня, в ней кузнец с молотобойцем; литейный цех – 5-6 человек; гальванический – 7-8 человек; формовочный – 5-6 человек. Также есть токарный, сверлильный, строгальный, и сборочный цеха. А еще – ОТК, диспетчерская и цеховая службы, и другие. Кроме того – слесаря по ремонту, подсобные рабочие, кладовщик, табельщица.

Всего в коллективе – человек 65-70, не более.

Начальник всего этого хозяйства – Карл160 Карлович Тыров.

Здесь студенты проходят практику. Продукция техникума – РУЧНАЯ ДРЕЛЬ. В мое время начали дополнительно выпускать САМОЦЕНТРИРУЮЩИЙСЯ кулачковый двухсотмиллиметровый токарный патрон161.

Весь этот контингент, все учащиеся и сотрудники техникума, обедали кто где…

Студенты, живущие в городе, кормились тем, что приносили из дому. Остальные студенты, которых было большинство, живущие в общежитиях, питаться ходили в ближайшие столовые города. Именно там, где и без них ТЕСНО.

А ведь без обеда не обойтись, даже, если придется опоздать на урок. И если бы опаздывал один или два студента, а то порой… половина класса.

Так было, и не один год. И с этим злом, как и с другим, до прихода к руководству новых товарищей никто не боролся.

Директор техникума Л. М. Ханин, на ближайшем заседании партийного бюро, поставил вопрос о первоочередном строительстве столовой на 50 мест питающихся.

– Столовую будем строить с таким расчетом, чтобы к новому учебному году она функционировала. – Сказал он.

Проголосовали: «ЗА» – ЕДИНОГЛАСНО.

Члены партбюро, преподаватель истории Б. Д. Коган162, член ВКП(б)163 с дореволюционным164 партийным стажем, и заведующий педагогической165 частью техникума, коммунист Г. М. Ортенберг166, поблагодарили БЮРО, и лично товарища Ханина, «за заботу о коллективе», и говорили, что «это – впервые за шесть лет».

На их благодарность он ответил.

– ДОБРОТУ и ЧЕСТНОСТЬ нужно применять с умом, если же нет, то каждый жулик сумеет уничтожить, привести в прах самые лучшие НАЧИНАНИЯ.

Утром следующего дня, справившись со своими делами, я пошел в Архитектуру167, к теперь уже знакомому нам Олегу Дмитриевичу Скоробогатову.

Секретарь сказала мне.

– Он один, пожалуйста, заходите.

– А, вот кто пришел. – Сказал он. – Проходи, Лев Ефимович, садись и рассказывай, зачем пришел? Что у тебя ЗДЕСЬ нового? О старом мне Ханин рассказал, и о том, что ВЫ ОБА снова вместе.

– Вчера у нас в техникуме было заседание бюро парткома, – начал я краткую информацию, – на котором решили построить столовую на 50 посадочных мест, для наших студентов, а также и рабочих, занятых в мастерских.

– А участок-то для строительства где вам дали? – Вставил он.

– Не дали, да и мы не просили, – ответил я, – а строить уже надо, и стоить быстро. Сроки «поджимают».

Вижу, что мой ШЕФ начал то одевать, то снимать очки. Быть беде.

– Да, вы что, опять, небось, какую-нибудь «развалюху» нашли, что ли???

– Ничего подобного, Олег Дмитриевич, – поспешил я успокоить старика. – Начиная от фундамента и до дымохода на крыше, все новое.

– Это понятно. – Начиная успокаиваться, сказал он. – А участок-то где выбрали?

– Да у нас, на территории техникума.

И чем он больше волновался, тем спокойней я парировал ему свои ответы.

И снова вопросы.

– Я весь город знаю, – сказал О. Д., – да и вашу «территорию» тоже. И вдруг там собираются строить столовую на 50 человек, да ещё и обедающих одновременно. Расскажи-ка мне поподробней.

И я рассказал.

– Мы построим нашу столовую между домом, который стоит у тротуара на проспекте и токарным цехом во дворе. Фасадную стену, с окнами и входной дверью, сделаем на всю длину. Как раз между существующими домом и цехом. Вместо тыловой стены используем глухую стену почты. Вот такие вот будут контуры помещения, соответствующие кухне с двумя небольшими «цехами» и посудомойкой. В зале – десять обеденных столов с табуретками.

– Помещение столовой будет без гардероба, то есть, вешалки не будет. – Продолжал я свой рассказ. – Из техникума, или с цехов – до столовой – двадцать-тридцать метров. Круглый год – эти «метры» – каждый пройдет без пальто.

– Рукомойники установим, как в самом техникуме, так и в цехах.

– На кухне будет электроплита, в ней змеевик, подключенный к водопроводной трубе с холодной водой. Там вода будет нагреваться. Горячая же вода из змеевика пройдет по трубам, уложенным на металлических держателях-кронштейнах. – Под подоконниками для обогрева окон и зала – тепловая «штора».

– Наша тыловая стена обогревается почтой. Договорено с ними, что мы пробьем зубилами 25 штук гнезд в их стене. Проломим на глубину одного кирпича для укладки деревянных, потолочных балок с металлическими анкерами, с последующей закладкой гнезд кирпичом на цементном растворе. Использую свой предыдущий опыт, думаю, что ВЫДЕРЖИТ.

– По периметрам кухни будет второй этаж. Здесь разместятся три кабинета: Директор, Главный Инженер и Начальник Снабжения. В приемной – Секретарь.

– Вход на второй этаж по металлической лестнице, с перилами, и площадкой. При входе на площадку двойной, утепленный тамбур.

– Полы из шпунтовки168, крашеные. Потолок подшивной, штукатуренный, побеленный. Освещение – боковое, со стен. Электроплафоны – закрытые, на случай взрыва лампочек. Кровля – железная, покраска медянкой169.

– Вот, пожалуй, и всё, на первый раз, Олег Дмитриевич. – Сказал я, и начал его «пожирать» глазами, в ожидании его оценки моего «доклада».

– Что же, – сказал он, – план работы изложен тобой правильно, а как оно получится, мы с тобой увидим, и людям покажем.

– Я уверен, что столовая оправдает наши чаяния, – доказывал я. – Вот только бы… – Я хотел сказать ему. – Мне бы сейчас чертежи… для проверки, чтобы проверить мою теорию, а вдруг… что-нибудь не так, тогда неприятностей не оберешься. – Но боялся… А вдруг? Потом решил. – СКАЖУ.

– По твоим глазам вижу, – оборвал он мое размышление, – что ты хочешь что-то просить. Говори, зачем пришел, не стесняйся.

– Ко всему тому, что я вам рассказал, – выдавил я, – мне надо бы иметь в своем распоряжении чертежи на столовую, с количеством единовременно обедающих 50 человек, хотя бы на некоторое время, чтобы я проверил свою «теоретическую» столовую Вашей «обоснованной», с чертежами и сметой.

– Пожалуйста, – ответил он и нажал пальцем на кнопку вызова секретаря. В дверях появилась девушка. – Нина, – сказал Олег Дмитриевич. – Пожалуйста, пригласите сюда Петра Ивановича. – Девушка ушла.

Примечания