Хорошие убийцы 1. Окраина Катанги

Потом Пупс всех позвал в спортзал, играть в баскетбол. Командами по трое, в одно кольцо. Оказалось, Пупс с Малышкой неплохо играют, видно, что часто практиковались. Остальным сложнее было – любителей командных спортивных игр среди нас не оказалось, хотя я знаю, есть люди, которые регулярно в «Атлетику» ходят, то в пляжный волейбол постучать, то в баскетбол. И любителей мини-футбола там довольно много, мне говорили.

Игра оказалась азартной. Знал бы, что это так здорово, давно стал бы в «Атлетику» ходить на такие игры. Все рвались к кольцу, толкались, падали. Самой легкой была Малышка, килограмм шестьдесят, хотя ростом не уступала парням. Она и падала чаще всех, хоть все и пытались быть осторожнее с ней. Но и блокировать ее оказалось сложнее всех, очень она верткая и быстрая.

Играли часа два, пока не устали – тело в капсуле устает намного медленнее, чем в реале при той же нагрузке.

***

Потом мы отправились в Лагуну.

Я побродил немного по зарослям, на птиц полюбовался, но островок маленький, живности на нем немного.

Стало скучно – нырнул в воду. Держаться под водой оказалось сложнее, чем в бассейне: вода соленая, выталкивает. Взял крупный камень, сунул его в «карман», который в животе. С камнем стало проще. Я пешком пошел гулять по дну лагуны. Рыбок цветных гонять, ежей и звезд разглядывать, и прочую экзотику. Постепенно добрался до выхода в океан. Вышел по узкому проходу наружу кораллового кольца. Там побродил. И не заметил, как ступил на крутой внешний склон острова. Кусок коралла под ногой подломился, и я заскользил по склону вниз, в пропасть. В черную глубину, может километровую, может больше.

Погружаюсь я неспешно, живой риф закончился давно, вокруг темно, пусто, ни рыбок, ни водорослей, только почти вертикальная стена из мертвых кораллов. Зацепиться не за что. Еще и страшно стало, чуть в панику не ударился. Пришлось несколько глубоких вдохов сделать, чтобы убедиться, что ничего фатального не произошло.

И что делать? Экстренную смерть? Глупо как-то. Выход? А куда меня потом вернет при входе? А если камень из живота выкинуть? Выкинул. Погружение только ускорилось – емкость «кармана» оказалась герметичной, там кроме камня еще и воздух был. А теперь там вода, литров двадцать. Опять погружаюсь…

А если сменить тело на человеческое? Сменил. Давлением грудь сжало до треска в ребрах. Еще и внутренности из живота попытались вжаться внутрь грудной клетки. И в глазах потемнело. Не выдержал, сразу сменил тело обратно на механическое. И начал всплывать. В «кармане» опять ничего нет, тело получило положительную плавучесть. Ну и хорошо. Плыву тихонечко. Неожиданно мой живот с басовитым хлопком промялся внутрь. Но герметичность не потерял, просто был чуть выпуклым, стал – вдавленным. У меня просто талант – чуть не утопить и помять тело в первый же день. И это в курортных условиях!

Всплыл, наконец. Давно так не радовался виду солнца, неприятно это – когда вокруг темнота и над головой десятки метров воды. Вернулся на остров.

А потом надо мной смеялись, когда мой живот увидели. Пришлось объяснять.

– Надо техникам сообщить, – флегматично отреагировал Пупс. – А то они не предупреждали, что это тело в качестве батискафа использовать нельзя. Интересно, есть внутри еще какие-то пустотелые емкости, которые от давления сомнутся? Надо попробовать с открытым «карманом» погрузиться – посмотреть, до какой глубины тело сохранит функциональность.

Потом добавил:

– Все же с вами работать интереснее, чем с военными. За один день и дышать водой научились, и новый способ сломать тело нашли. И расширили возможности его использования, что важно.

Я вздохнул только, дескать: «Не волнуйся, дорогой начальник, еще много интересного будет». Я действительно регулярно нахожу неожиданности там, где сотни других людей проходят спокойно. Если бы не эта черта, я бы и в турнир не ввязался, и в эту команду не попал бы.

***

Переночевал я на острове, в бунгало. Кое-кто решил спать в личных комнатах. Сначала и я боялся, что не засну под мерный шум волн, но оказалось – наоборот, очень успокаивает.

Утром Пупс за завтраком объявил, что мы достаточно освоились с новыми телами и сейчас пойдем на нашу базу в реале.

– Можно вопрос? – захотел я уточнить одно сомнение, пришедшее в голову вечером. – Вы говорили, что до нас тела испытывали военные, и у них были ошибки. Насколько я понял – с человеческими жертвами. Они были на той же базе, куда мы пойдем?

– Во-первых, прошу ко мне обращаться на «ты». Во-вторых – нет, база другая. Так что горячей встречи от рассерженных местных, жаждущих нашей крови, пока не планируется. Свою репутацию мы будем создавать сами.

Переход в механическое тело в реале произошел точно так же, как в другой игровой мир.

Пупс прислал нам ссылки, по которым мы попали прямо в реал, в новые тела. Они ничем не отличались от тех, в которых мы бегали вчера в виртуале. Если бы меня не предупредили заранее, я бы с первого взгляда не смог отличить базовую реальность от виртуальной.

***

Мое тело стояло в узкой ячейке. Я сделал шаг вперед, вышел из нее. Рядом из соседних ячеек вышли остальные.

Развернувшись, я увидел на задней стенке свое оружие и снаряжение: автомат АЕ-32 под калибр шесть и пять; пистолет-пулемет «Козырь», который удобнее в помещениях; бесшумный автомат с дозвуковыми патронами; пистолет «Глок»; бесшумный пистолет; узкий боевой нож с двусторонней заточкой; бронежилет необычной формы, похожий на короткую жилетку в комплекте с набедренной повязкой; упаковки с камуфляжем; чемоданчики с обвесом для стволов; большой тюк с прочим снаряжением. И оптика – бинокль, ночник, тепловизор. Вся стена была увешана. И еще полка, уставленная магазинами и коробками патронов.

– Солидно, – с одобрением заметил Пупс. – Я такого богатства и не видел никогда, чтобы одновременно в одном месте.

Я бросил взгляд на его ячейку. Там висели три обычные винтовки под разные калибры и задачи, две бесшумные, дозвуковые, под калибры девять и двенадцать и семь, «Козырь», пистолеты и прочее нужное. Еще и аппаратура какая-то дополнительная.

Пупс: – Так, бойцы. Сейчас снаружи раннее утро, начало засухи и самое прохладное время года. Температура за бортом градусов десять тепла, днем будет двадцать пять, но погода ясная, очень сухо. Чтобы не греть тела на солнце, все дружно надеваем камуфляж и панамки. И для маскировки не помешает, неизвестно, кто за нами со стороны может наблюдать, тут еще тот гадючник. На территории объекта камуфляж лучше надевать пустынный, за периметром будем носить саванну.

Оделись. Одежду и обувь пришлось надевать руками. Это было первое отличие от виртуала, которое я заметил.

Одевшись и разобрав оружие, мы вышли из контейнера, в котором находились наши ячейки.

Наши ботинки ступили на плотную красновато-коричневую глину.

Мы находились в небольшом ангаре. Рядом с нашим контейнером стоял еще один, такой же.

– Во втором контейнере – запасные тела, – пояснил Пупс. – Они уже настроены под нас. Если погибнете, можете сразу взять второе тело. Если погибнете второй раз – придется несколько часов ждать настройки, есть еще пара тел резервных, ничейных. Если и эти кончатся, тогда из нашего сектора привезут новые, но на это уйдет время.

– Сейчас чем займемся? – поинтересовался Толстяк. Он был самым практичным из нас.

– Познакомимся с нашими предшественниками. Они нам лекцию о местных нюансах прочтут.

Мы, перешучиваясь, вышли из ангара наружу.

***

Первыми впечатлениями от Африки стали бесплодная земля почти на всей территории объекта и режущий глаза яркий солнечный свет. И рыжая пыль. Ее тонкий слой был везде.

Потом я основательно изучил и местность, и сам наш объект.

Располагался он в неглубокой впадине между холмами, на месте брошенной выработки. Предыдущие добытчики открытым способом сняли верхний слой породы, но вглубь не полезли. Так и бросили территорию, превратившуюся в кусочек пустыни. Русский сектор выкупил права на разработку, построил современный добывающий комплекс, и начал раскапывать рудную жилу вглубь. Наша территория имела форму вытянутого шестиугольника. Если точнее – ориентированного по сторонам света прямоугольника, у которого были срезаны северо-западный и юго-восточный углы. Размеры этого прямоугольника – двести на триста метров. Или, если мерить наискосок, – длинная диагональ объекта триста пятьдесят, поперек – двести метров. Немало.

Вокруг территории стояла ограда из трехметровой решетки с пулеметными вышками.

При проектировании учитывалось и удобство обороны, поэтому внутренняя территория почти со всех сторон была прикрыта от взглядов и выстрелов.

Вдоль длинной северо-западной стороны ограды стоял промышленный цех, построенный из кирпича, изготовленного прямо тут же, на месте. В этом здании было собрано все, что относилось к производству: электростанция, участок подготовки руды, участок обогащения, водная скважина, топливохранилище.

Короткую северную сторону периметра прикрывали высокие отвалы пустой породы, «хвостов».

В северо-восточном углу стоял небольшой павильон из металлоконструкций, где располагался уже ненужный цех для производства кирпича, из которого были построены другие здания. Рядом, вдоль восточной границы участка, – два небольших ангара.

Дальше – заросли густых и высоких деревьев, которые оставили вдоль периметра. Они прикрывали территорию от взглядов с юго-востока. К ним примыкала пара больших ангаров для тяжелой техники.

Наконец, вдоль южной стороны участка, у въездных ворот, стояло одноэтажное административное и жилое здание и ряд небольших ангаров, в одном из которых разместили наши контейнеры.

Мы пошли в администрацию.

Когда проходили мимо соседних ангаров, оказалось, что один из них обитаем: ворота открыты, рядом на веревке висят легкие цветные платья и футболки, прочая женская одежда. Внутри, у ворот, несмотря на раннее время, сидит темнокожая девушка, что-то готовит на очаге, сделанном из глины.

Мы посмотрели на нее. Она испуганно глянула на нас.

Я удивился. Очень уж не соответствовала эта картина общему виду безлюдного промышленного объекта. Видимо, удивился не один я: Пупс с Малышкой переглянулись, Толстяк хмыкнул, а Бонус и вовсе довольно воскликнул «Ух ты!».

***

Перед входом в здание нас ждал человек в легкой защитной накидке. Мужчина. Белый. Лет сорока, светловолосый, в потрепанной военной форме.

Посмотрел на нас внимательно, когда подошли, потом кивнул на дверь.

– Здравствуйте. Я местный начальник охраны, майор Алешин. Идемте ко мне в кабинет, буду вас в курс вводить.

И пошел впереди, показывая дорогу.

Кабинет был большим, но скромным. Письменный стол, сейф, шкаф, стол для совещаний, стулья металлопластиковые вокруг него.

Мы расселись.

– Приказ о том, что я должен сдать вам под охрану объект, пришел неожиданно и вообще звучит как-то странно. И секретность эта невероятная…

– Так надо, – просто ответил Пупс.

– Вы теперь насовсем тут будете?

– Не знаем, месяц, может два, потом начальство будет решать, что дальше.

– Значит, есть шанс, что нас сюда вернут потом? – заметно оживился майор.

Пупс только развел ладони.

– Ладно. Я должен ввести вас в курс. Начну с истории, потому что без нее вы не поймете, в какое бурление говен вы попали.

Рассказ был долгим.

Раньше тут была страна Конго, точнее – Бельгийское Конго. Территория огромная, по большей части – труднопроходимая, дикая природа, людей сравнительно немного. Население делится на две сотни разных племен и народов, хотя большинство относится к одной группе, банту. Почти все – христиане. В стране огромное количество полезных ископаемых. Медь, кобальт, олово, уран, алмазы, золото, редкие металлы.

Местные царьки приподнялись пять веков назад на том, что снаряжали отряды охотников за людьми. Те нападали на деревни соседних племен, брали их жителей в плен, гнали на побережье Атлантики и там продавали в рабство португальцам. А португальцы перевозили их через океан и продавали в Америке. Потом экспорт рабов прикрыли, но тут о рабстве не забыли.

Вместо работорговцев пришли бельгийцы. Как раз открыли каучук, и сок местных гевей, из которых его делали, стал очень ценным товаром. Европейцы установили планы сдачи сока по деревням и поставили местных надсмотрщиков, следить за выполнением. А те – за невыполнение плана отрубали сборщикам руку. Такая у них система мотивации сложилась. Потом им в детали входить стало лень, и старосты деревень стали сами руки рубить при недоборе сока. Прямо так, с корзинами отрубленных рук, приходили отчитываться за недостачу. Рубить руки своим соседям и родственникам не очень приятно, так они в неурожайные годы догадались делать набеги на соседние деревни. За руками. А если самим воевать страшно – всегда найдется тот, кто не побоится, а корзины с отрубленными руками потом продаст. Так и шло, пока это все не получило широкую огласку в мире. Даже в то, не самое гуманное, время фото детей с отрубленными руками для европейской общественности оказались «не комильфо». Руки рубить перестали, но традиции не забылись.

Потом, в середине прошлого века, страна добилась независимости. Сразу же не без помощи европейских горнорудных компаний началась гражданская война. Закончилась, только когда к власти пришел диктатор, который правил долго и довел страну до жуткой бедности. Как может страна, добывшая 80% мирового урана и еще много всяких ценных ресурсов, иметь самое бедное в мире население? Оказалось – может.

Потом опять долгая гражданская война, в ходе которой страна оказалась без армии, и на ее земле воевал, кто хотел.

Стоило войне затихнуть – началась Пандемия, за пару десятилетий тут вымерло до половины населения, страна пришла в полный хаос.

Теперь существует официальное правительство, у которого наш сектор купил эту шахту и еще несколько объектов, но до него полторы тысячи километров. Реально это правительство контролирует только центр столицы, даже огромные городские трущобы под властью банд.

Есть администрация провинции, которая контролирует соседние города. С ними мы тоже нашли общий язык. До них – полторы сотни километров. Тоже немало, по местным меркам.

Есть вооруженные силы соседних стран, которые захватили себе куски побогаче, они обретаются севернее нас, но могут и сюда забрести в любой момент. Этих больше всего алмазы и золото интересуют. Они бы и от урана не отказались, но туда соваться им не по чину, растопчут и не заметят.

Есть повстанцы, которые базируются здесь и делают набеги на соседние страны. Они тоже севернее устроились. Среди них есть настоящие отморозки. Религиозная секта, скажем, планирующая захватить соседнюю страну и установить там царство Христово. Или народ тутси, которых в конце двадцатого века миллионами вырезали в соседней Руанде, они до сих пор это помнят и многие не против отомстить, а заодно – вернуть все, что отобрали у их предков.

Еще есть обычные сепаратисты нескольких сортов, желающие вырвать себе в личное пользование кусок страны пожирнее.

Есть сторонники бывшего президента, который своих соплеменников набирал на службу в гвардию, так они при смене режима в полном составе, со всей техникой и оружием, перешли из гвардии в повстанцы.

Это я перечислил крупные силы.

Есть еще мелкие, но их много и они еще гаже. Банды по несколько десятков человек, регулярно делают набеги на деревни, всех грабят, женщин насилуют. Это такой национальный обычай тут – насиловать женщин. Этим и гражданские не гнушаются, а для бандитов насилие – главное развлечение. Как банда в полсотни рыл может во время набега изнасиловать сотню женщин? А вот – может. В лучшем случае насилуют, а в худшем – забирают к себе в рабство. И там тоже насилуют, но еще и работать заставляют. Еще одна местная особенность – в некоторых бандах детей много. Они совершенно отмороженные. Любят использовать в качестве оружия мачете. Еще были случаи, когда банды людоедством занимались, на пигмеев охотились, как на животных. Они, пигмеи, тут тоже есть, севернее, в экваториальных лесах живут, дикие совсем.

Ну и еще в каждой крупной деревне есть силы самообороны, вроде милиции. Правда, не везде они от банд отличаются.

– Минуточку, – прервал Пупс майора, когда он это рассказывал. – Вся эта экзотика там, за периметром. Нам туда пока не нужно вроде. Они что, могут попытаться пойти в атаку на систему защиты объекта?

– Могут гадости делать. Ради того, чтобы денег заработать, например. Стрельнут издалека по цистерне с топливом, пока мы заметим – половина выльется. Или траву подожгут, сейчас как раз период засухи начался. Тут пожары очень часто бывают во время засухи, они очень опасны. Пока мы с соседней деревней не договорились, они гадости и делали. Сейчас даем им пару раз в неделю десяток канистр топлива взять – больше не гадят.

– Какой-то сомнительный способ находить общий язык, – недовольно отозвался Пупс.

– Какой есть. Зато шахта работает без сбоев. Кобальт – это аккумуляторы, аккумуляторы – это роботы. Представляете, что случится, если в нашем секторе у курьерской службы роботов хватать перестанет? Кто будет продукты доставлять людям в квартиры?

Я понимал сомнения Пупса. Мне тоже не понравилось, что местная охрана прикормила вымогателей. Как-то это неправильно. Я вступил в разговор:

– Что, неужели с нашей техникой и оружием иначе с туземцами справиться не смогли?

– Эти туземцы воюют постоянно с детства. А из вас кто-то в реальных боевых действиях участвовал? И оружия у них много, хоть оно прошлого века и не в лучшем состоянии.

Мы призадумались. А майор добавил вишенку на торт:

– Есть еще одна опасность. Раньше здесь все контролировали европейские компании, потом люди из Китайского сектора пришли. Они сейчас владеют самыми крупными шахтами и скупают добычу большинства мелких. Там, на шахтах, дети работают и рабы, вручную, даже без респираторов. А они скупают продукцию. Потом на эти деньги бандиты покупают оружие, потом ловят или нанимают новых детей и рабов. Мы тут закрепились, вроде пока все мирно, но и европейцы, и китайцы терпят нас без радости на лицах. И если смогут выкинуть, чтобы не лезли в этот регион – выкинут. А это не так уж сложно – достаточно крупную банду подкупить. Человеческая жизнь тут стоит несколько монет. Средний доход у рабочего на шахте – две-три монеты в месяц.

– А что за женщин мы видели на территории? – добрался Пупс до интересного вопроса.

Майор смутился.

– Это из соседней деревни. Для интимных услуг пришли, молоденькие совсем. Теперь живут тут. Мы им платили по пять монет в месяц, ну и питанием обеспечивали. Они и рады стараться – тут им спокойно, безопасно, сыто и крыша над головой. Вы их не выгоняйте. Я думал – нас люди сменят, девушки с ними останутся. Обратно в деревню их жалко отправлять, опасно. Может, потом мы обратно еще вернемся сюда…

– А чего с собой не хотите забрать, если вам их так жалко?

– Куда? В наш сектор их не пустят – они носительницы такого букета болезней, что санитары взвоют. Одни мутации желтой лихорадки чего стоят. У самих-то у них иммунитет, а нам нельзя. Да и не захотят они жить в запертых квартирах.

– А как же секс? – удивилась Малышка. – Если они носительницы?

– Защиту на все тело делали. У нас во всех жилых комнатах кабинки для ее напыления стоят.

– Майор, а как вы тут защищаетесь от болезней, которые комарами передаются? – продолжила Малышка. – От вирусных лихорадок тех же – желтой, денге, Западного Нила и прочих? И от малярии?

– Наружу в накидках выходим, ужасно неудобно, особенно в жаркий период. В жилых помещениях везде лазерные убивалки для комаров стоят, – майор показал рукой на приборчик, закрепленный на стене. Еще прививки нам делали, но это бесполезно почти – вирусы быстро мутируют, да и много их тут разных, от всего не привьешься.

***

После разговора майор быстро провел нас по объекту.

Самым интересным местом оказалась комната дежурного. Там стояло несколько экранов, на которые выводились картинки с камер. Оператор мог выбирать, куда смотреть, или, при обнаружении движения на периметре, управляющий искин сам выводил ему нужную картинку и выдавал сообщение.

С управлением системой безопасности особых проблем не ожидалось – команды можно было просто подавать голосом, искин был почти разумен. В принципе, охранять объект он и сам мог бы, разве что стрелял бы при неосторожном приближении местных. Они придут за топливом, а он им: «Стой, стрелять буду!», – на русском языке, потом – предупредительный выстрел, не догадались убежать – пулю в лоб. Когда речь идет о реальных людях, буквальное исполнение уставов может привести к лишним смертям.

Охранников на шахте оказалось всего четверо. Трое рядовых: один дежурит, второй отдыхает, третий спит. И майор, который командует и решает все проблемы.

Других живых сотрудников тут не было. Производственными роботами, если требовалось вмешательство человека, управляли удаленно, из местного представительства Русского сектора, которое находилось в столице провинции.

***

После экскурсии Пупс позвал нас в виртуал на совещание.

Там присутствовал и Санитар.

– Ну что, посмотрели на объект? Обстановка там понятна?

– Возникло два вопроса, – ответил Пупс. – Первый: охрана договорилась с местными вымогателями – она им дает набирать топлива, за это те не делают гадостей. Это как-то странно мне кажется, нет? С другой стороны, они говорят – главное, чтобы шахта работала, кобальт нужен родному сектору. А пара бочек топлива на фоне их потребления – как комариный укус.

Санитар задумался. Потом ответил:

– Вы туда не за шахтой пришли следить, это для вас просто фоновая задача. Вы пришли испытывать управление телами в реальной боевой обстановке. И чем она будет более боевой, тем нам интереснее. Перебои с работой шахты мы переживем, недостающий кобальт купим, если что-то серьезное случится – отряд военных туда направим. Это не ваша проблема, это мелочи. Наш проект вообще может поменять расстановку сил в нецивилизованных странах.

Мужчина налили себе воды, потом продолжил:

– Я вам больше скажу. Вас отправили именно туда, потому что у нас там есть большой интерес. Буквально в сотне километров от вашей шахты, в таких же природных условиях. Там есть гораздо более важный для нас объект. Серьезные силы из живых людей мы туда направить не можем, не обеспечим защиту от болезней. А вот отрядом из механических тел можно захватить этот объект. И если действовать быстро и неожиданно, все крупные игроки это будут вынуждены проглотить молча. Так что действуйте по обстоятельствам, но чем активнее вы будете создавать эти обстоятельства, тем лучше. Но при этом без фанатизма. Вы находитесь в таком хаосе, по сравнению с которым мусульманские банды северной Африки – простые и понятные ребята. Наш сектор до сих пор и не лез сюда, потому что тут хаос.

Я не выдержал, спросил:

– Санитар, не поясните, как так: и Русский сектор, и Китайский, и ошметки Европейского находятся под контролем ССК. Но при этом мы относимся к другим секторам, как к противникам.

– Санта, Санитарный Контроль занимается общемировыми проблемами. А какой именно сектор будет добывать ценное сырье, Русский или Китайский, правлению ССК без разницы. А вот для населения секторов разница есть, потому что нынешняя экономика хрупкая и неустойчивая, и если какого-то ресурса не хватит – может рассыпаться очень быстро. Вообще всё встать может, вплоть до инфраструктуры, необходимой для выживания населения. Так что руководство каждого сектора думает о своих задачах, и в них мы конкуренты с европейцами, американцами и китайцами.

Я кивнул головой, в смысле – понял.

Пупс продолжил:

– Второй вопрос. Там охрана держала у себя местных девушек для развлечения. Просили не выгонять их, мол, в деревне опасно, насиловать будут или еще что похуже. Что с ними делать?

– Сами решайте. Хотите, оставьте и кормите. Пусть по вечерам услаждают ваш взор танцами. Хотите – выгоняйте. А если посчитаете целесообразным расстрелять для сохранения секретности – вам тоже никто и слова не скажет.

– Расстреливать пока смысла нет, – улыбнулась Малышка. – Они еще не знают нашего главного секрета – что у нас в штанах пусто.

– А вы покажите, а потом расстреливайте, – улыбнулся в ответ Санитар.

Вот и пойми их – шутят они, или в этой шутке только доля шутки.

***

После обеда на шахту пришла автоколонна. Привезли топливо, забрали обогащенную руду, заодно – и майора с его парнями. Такие колонны приходили на шахту ежедневно. В их составе: один беспилотный броневик для защиты, трак с цистерной горючего, пара грузовых траков с прицепами – со специальными бункерами под перевозку руды, еще один грузопассажирский трак – для мелких грузов и пассажиров, если такие случатся. Все траки беспилотные, восьмиколесные, из-за высоких колес похожие на военную технику. Я их раньше и не видел в реале. Большие машины, внушают уважение. А главное – способны пройти по глинистой грунтовке даже в период дождей. Потом, правда, мы узнали, что и их проходимости не всегда хватает, но для наших задач – достаточно.