Живём и помним
– Смотри не заблудись, да не загони раньше времени лошадей, – волновался Мамин-Сибиряк, не очень соглашаясь с затей своего ямщика.
– С почты Тугулыма, дам телеграмму фабриканту Щербакову, чтобы с Заводоуспенки выслали к нам встречную бричку, упаси господи заблудимся или того хуже, сломаемся, -продолжал барин делиться мыслями с Евдокимом.
При этих словах извозчик повеселел и хитро заулыбался – всё, теперь точно доедем, подумал он про себя. Шла вторая декада августа. Серым, холодным днём экипаж покинул Троицкую слободу. Стали чаще встречаться тяжёлые повозки на тракте. Сказывается близость железной дороги, Екатеринбург-Тюмень, идущей по соседству с полотном обозной дороги. Выгруженные товары с вновь построенных железнодорожных грузовых станций, отвозятся подводами к заказчикам, другим складам на тракте. В Тугулым прибыли поздним вечером, заночевали, с приятной мыслью, что завтра завершается долгий путь от Алапаевских заводов. Кажется, с тех пор прошла вечность, так дорога и короткий отдых наспех, измотали писателя. Перед сном Дмитрий Наркисович уточнил у хозяина двора, если здесь почта, в какие часы доступна. Узнанное успокоило его, придало уверенности в завтрашнем дне. Предупредил Евдокима о выезде в Заводоуспенку с рассветом, до неё от Тугулыма остаётся 45 вёрст. Впереди встретятся малые поселения осевших переселенцев с большой земли – лесной кордон Луговской, слобода Луговая. Утро выдалось ясное, лучи зари украсили вершины придорожного леса:
– Если всё сложится хорошо, нас встретят в слободе, – поведал Мамин – Сибиряк ямщику, – телеграмма Щербакову отправлена, – трогай.
Сразу за воротами постоялого двора выехали на Сибирский тракт. За околицей Тугулыма, свернули с тракта в правую сторону, на дорогу кордона Луговской. Дмитрий Наркисович, удобно расположился в бричке на свежем пахучем сене, заботливо уложенным Евдокимом, мысленно погрузился в предстоящую встречу, с давним знакомым по столице Уральской губернии, успешным промышленником, детям которого он когда-то давал частные уроки по языку и литературе. Ныне Алексей Иванович Щербаков владелец крупной торговой бумагоделательной компании «Щербаков и К». Удаляясь от сибирки (так между собой ямщики, называют Сибирский тракт) почувствовалась разница в состоянии дороги – здесь она не так разбита, колея менее глубокая, чем на тракте, тяжело нагружённые повозки редко встречались по этой ветке. Лошади под гору переходят на лёгкий бег рысцой. К полудню въехали на кордон Луговской. Короткий отдых на крыльце постоялого двора и дальше в путь, с надеждой, что их встретит в слободе Луговая посыльный с экипажем от Заводоуспенского фабриканта Алексея Ивановича, он всегда отличался вниманием к желанному гостю. С думой в лучшее, Мамин-Сибиряк, обрадовал Евдокима хорошим ужином с крепкой на новом месте. За разговором не заметили, как подкатили к дому ямщика «Луговая». Перегон оказался коротким, всего в 15 вёрст. У кормушки для почтовых лошадей, стоял крытый тарантас с плетёной кибиткой. В чайной постоялого двора шла трапеза своим чередом. Когда Дмитрий Наркисович показался на пороге общего зала чайной, к нему подошёл опрятно одетый ездовой:
– Скажите, Вы путь держите к Алексею Ивановичу? – да, да, я и зашёл сюда в поисках гонца от барина, – ответил Мамин – Сибиряк.
– Я пригнал для Вас лёгкий, крытый тарантас, доедем в лучшем виде.
– Хорошо, попьём чайку с кренделями и в дорогу, будь готов, молодец!
С этими словами он уместился за столиком чайной, его обслужили скоромным обедом, стаканом чаю с тёплой сдобой. Выйдя к экипажам, Дмитрий Наркисович распорядился перегрузить его поклажу в тарантас от Щербакова, Евдокиму приказал выехать первому на Заводоуспенку, а он с извозчиком от барина, поедут за ним на дистанцию видимости, чтобы не потеряться всем в пути. С нескрываемой радостью от встречи, последним перегоном к месту назначения, тронулись в добрый путь. Емельян, встретивший гостей, оказался словоохотлив и балагур. На протяжении всех 25-ти вёрст, что оставались до Заводоуспенки, он принялся рассказывать Мамину – Сибиряку о здешних местах и людях, населяющих окрестности. Начал рассказ, со своего доброго барина, владельца новой бумажной фабрики.
Уж точно не помню, но года четыре назад он прибыл в наши края. Долго со служилыми помощниками осматривал заброшенный Успенский винокуренный завод, который раньше кормил всю округу, работа тогда находилась каждому желающему иметь свою копейку.
«На площади, в двух шагах от фабрики, стоит каменная церковь, построенная каторжанами; в ней иконостас, пожертвованный Екатериной Второй». Д. Н. Мамин-Сибиряк.
Ездил много окрест пруда, выкопанного каторжанами в давние времена, ещё и меня не было на этом свете, ходил барин один, по притокам пруда, речкам Катырла и Айба. Потом приехало много люда не нашего, долго судили, рядили, ну и два года назад, как прошло, стали в Успенке строить фабрику, по изготовлению бумаги разной. Да, что-то толком у них сразу не пошло, часто останавливались, ремонт или осмотр какой делали. Уж как год продаём хороший товар, гостей много приезжало, всех встречали, провожали, важные дела Алексей Иванович затеял с окрестными купцами, особенно в Тюмени. Вот так барин и живём:
– Хорошо живёте, Емельян, раз купцы к вам в Успенку зачастили, значит есть, что купить и посмотреть, – поддержал разговор Дмитрий Наркисович.
– Слава богу, не жалуемся, народ наш зажил добро, работа снова появилась, семьи накормлены, дети одеты, обуты. Рабочие фабрики дворы свои в добрый порядок привели, барин того требует и, на самой фабрике порядок лучше стал. Вон оно как пошло, – подвёл итог извозчик, знаток порядков.
Храм Успения Пресвятой Богородицы, в Заводоуспенке, построен в 1876 году.
Мамину – Сибиряку захотелось скорее увидеть новое производство Зауралья. Много был наслышан хорошего и ранее, об успехах своего приятеля по столице Уральской губернии. Емельян словно угадывал желание своего пассажира и быстро домчал его ко двору заводоуправления Успенской бумажной фабрики, на парадном крыльце которой уже поджидал фабрикант Щербаков.
За три дня пребывания здесь, Мамин – Сибиряк написал два путевых очерка – «Варнаки» и «Последние клейма». Благодаря этим очеркам, потомки каторжан, построившие Успенскую бумажную фабрику, приобрели известность, а поселение Заводоуспенское вошло в историю Зауралья.
Далекая и близкая Родина
Очерк
Своя Земля и в горести мила
Народная мудрость
В отрогах юго—востока Урала затерялось село Заводоуспенское, в ХIХ веке упомянутое известным писателем, летописцем седого Урала Дмитрием Наркисовичем Мамин – Сибиряк. Прочитанный в детстве его рассказ «Варнаки» оставил воспоминание о тяжелой судьбе каторжан, сосланных сюда со всей матушки Росси.
Выходец из Висимо-Шайтанского завода, Верхотурского уезда, Пермской губернии, где отец его служил священником, Мамин-Сибиряк со знанием дела описал горнозаводскую жизнь Урала во всех подробностях быта и нравов богачей – промышленников и рабочего люда.
Вот, что он пишет при посещении осенью 1888 года казенного винокуренного завода в селе Успенка, Тобольской губернии: – «Успенский завод был основан в70-х годах прошлого столетия знаменитым уральским заводчиком Максимом Походяшиным. В 1792 году наследники Походяшина передали завод в казенное содержание, а казна устроила здесь каторгу: два острога – мужской и женский и казармы на 200 человек солдат. Этот винокуренный завод, обеспеченный даровым каторжным трудом, сдавался казной частным предпринимателям. В 1830-х годах его арендовали Медовиков и Юдин, в 1840-х – Орлов, Алексеев и Шнеур, в 1850-х – Паклевский и в 1860-х – Попов. В 1864 году каторга упразднена, и завод закрылся. Две тысячи заводского населения остались без куска хлеба. Часть населения нашла себе домашнее ремесло, а другая часть разбрелась.
В 1888 году Успенский завод опять ожил благодаря выстроившейся здесь громадной бумажной фабрике товарищества «Щербакова и КО». Наружный вид завода ничего особенного не представляет: большое селение точно заросло в лесу. Есть заводской пруд. На берегу пруда выросла новая фабрика, скрасившая своими новенькими корпусами весь завод. На площади, в двух шагах от фабрики, стоит каменная церковь, построенная каторжанами; в ней старинный иконостас, пожертвованный Екатериной II. Улицы широкие, выстроены по плану, дома на заводской лад – вообще внешний вид хоть куда».
События того времени разворачивались с купеческой взвешенностью и неторопливостью в больших делах. Капитализм в Сибири только набирал силу. Созданное 15 августа 1886 года «Сибирское фабрично-торговое товарищество Алексея Щербакова и КО» преследовало несколько целей. Одна из них состояла в приобретении, переоборудовании и активной эксплуатации бывшего Успенского винокуренного завода. Когда здесь была упразднена каторга, около 2,5 тыс. рабочих не находили себе применения. Они разбегались по соседним селам, превращались в грабителей на сибирских дорогах. Сибирский тракт проходил в 40 верстах от Успенки. Оседавшие на прежнем месте бывшие каторжане, пытались заняться ремеслом, но не получали от этого занятия достаточных для жизни средств из-за сложности со сбытом своих изделий.
31 января 1884 года были разрешены торги казенного Успенского винокуренного завода. Сами торги состоялись со 2 по 6 июля 1886 года в Тюменском Управлении 2-го акцизного округа Западной Сибири. Торги выиграл Тарский купец первой гильдии Алексей Иванович Щербаков.
Чутье предпринимателя подсказывало, что давно заброшенный винокуренный завод может послужить прекрасной базой для развертывания нового производства. Благо, промышленная конкуренция в Западной Сибири еще не захватила бумажное производство. Огромные лесные массивы, как исходное сырье для будущей фабрики, завод, пруд и прилегающие к нему окрестности, побеседовав с местными властями и мужиками, чтобы узнать их настроение, А.И.Щербаков пришел к решению строить фабрику.
9 сентября 1886 года в селе Успенском, в 53 верстах от Тюмени на север, праздновали закладку единственной в Сибири на 80-е гг. писчебумажной фабрики, которая должна была обеспечить бумагой сибирских потребителей. Товарищество с основным капиталом в 300 000 рублей поставило задачу реконструировать завод в
течение двух лет, что и было сделано.
Главным приобретением новой фирмы стала английская бумагоделательная машина «Паркс» стоимостью 200 000 царских рублей, которая была куплена совершенно случайно у князя Гагарина в Ярославской губернии. Щербакову и его компаньонам удалось наладить в сибирской глуши производство всех сортов бумаги – начиная от оберточной и папиросной и заканчивая высококачественной писчей бумагой. Всего выпускалось фабрикой до 30-ти сортов разнообразной бумаги! Качество бумаги позволило предприятию иметь звание Поставщика Двора Его императорского Величества. Предприятие успешно конкурировало с другими российскими фирмами. Торговые агенты утверждали, что бумага Алексея Щербакова по качеству превосходит иностранные образцы. В 1895 году на рынке бумаги остались три фирмы: Платунова из Европейской части России, англичанина Ятеса с Урала и Успенская писчебумажная фабрика А.И.Щербакова.
К началу ХХ века благополучие фабрики Щербакова пошатнулось – была законодательно ограничена сырьевая база, подорожали транспортные услуги, местная администрация искусственно тормозила развитие успешного предпринимателя. К этому времени сибирский рынок захватил И.Е.Ятес – английский подданный, построивший в Пермской губернии два аналогичных завода. В 1902 году он за бесценок купил Успенскую фабрику Щербакова, к тому времени уже разоренную кредиторами.
До 1917 года Успенская бумажная фабрика находилась во владении англичанина И.Е.Ятес. Управлял ею сын фабриканта – Владимир, прослывший в народе как грубиян, пьяница и бабник.
В1918 году фабрика была национализирована и с 26 ноября 1918 года стала называться Сибирской писчебумажной фабрикой №42.
В советское время эта фабрика, единственная на территории СССР, выпускала два сорта конденсаторной бумаги: кон-1 и кон-2, что позволило отказаться от импорта крайне дорогостоящей аналогичной продукции из Финляндии. В 1994 году производство было остановлено. Начался развал Советского Союза. Стихийно пришло время дикого грабежа всего и вся на всех уровнях жизни общества. Наступила смута конца ХХ века.
В мае месяце 1994 года, по пути в город Ирбит, Успенку посетил краевед, историк из города Тарск, Омской области Александр Александрович Жиров. Он пишет: «Тогда в 1994 году, производство фабрики было только приостановлено, и 6-ти тысячное население Заводоуспенского еще надеялось на возрождение предприятия. Тогда же мне удалось не только застать живыми корпуса с технологическим оборудованием, но и даже музей фабрики. В очередную поездку в 2006 году от всего этого остались одни воспоминания. Лишь старая заводская труба осталась почти нетронутой, а население просило местные власти посодействовать тому, чтобы эта труба как символ былого фабричного могущества сохранилась бы как музейный экспонат».
История повторяется и, ничему нас не учит – как в 1917 году сметали все подряд не думая о последствиях, так и 100 лет спустя, разграбили до основания корпуса и оборудование приостановленного производства фабрики. К чему пришли? К обнищанию и полному запустению жизни местного населения. За воротами производства оказались сотни людей без работы, без выходного пособия, без средств существования и, не доработанных по возрасту пенсий. Власти всех уровней в то время думали только о сохранении своих привилегий и личном приумножении обогащения на всем, в том числе и людских судьбах. Проблемные предприятия было проще закрыть или пустить с молотка, о людях, работающих на производстве, никто не думал. Дикий капитализм худшего образца захлестнул и без того разваленную экономику России.
По истечении 20 лет прихода капитализации экономики в Россию многие предприятия не работают или уже прекратили свое существование. Такая судьба оказалась уготована и Успенской бумажной фабрике. Удивляет поспешность ликвидации всего производства. Ведь при фабрике была лесопилка, добротные столярные цеха, они вполне могли развиваться и обеспечивать работой хоть часть уволенных людей. Что заставило Министерство лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности пойти на полное закрытие фабрики, банкротство и ликвидацию производства? Какие истинные мотивы им двигали?
9 августа 1987 года вышло постановление Совета Министров СССР за №911 «О переводе предприятий и организаций Министерства лесной, целлюлозно— бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР на полный хозяйственный расчет и самофинансирование». В пункте №8 этого постановления в частности говорится: -«…Уделять особое внимание разработке и проведению в отрасли конкретных организационных и технических мероприятий, направленных на повышение эффективности работы планово— убыточных предприятий, с тем чтобы в 1990году в основном ликвидировать убыточность в отрасли». В отношении нашей фабрики этого не было сделано. Проволокитились, прособирались и упустили драгоценное время для смены профиля производства фабрики, чтобы она не была убыточной. Фабрика вполне могла перейти на выпуск кабельной бумаги, использующейся в качестве изоляционного материала при производстве высоковольтной кабельной продукции. Электротехническая продукция пользовалась большим спросом на внутреннем рынке и экспортировалась за рубеж в больших объемах, кабельная бумага была востребована, сбыт фабрики был возможен и имел перспективу. Но для этого ничего не делалось в те бесславные годы. Для смены профиля фабрики не требовалось искать другое сырье, изменению подлежала только технология производства бумаги. Семь лет бездействия руководства отрасли привели к закономерному банкротству фабрики в 1994 году. Начался тяжелейший период упадка жизни местного населения и рабочего поселка Заводоуспенское, который продолжается и до настоящего времени.
Смена государственного устройства любой страны сразу или постепенно отражается на жизни народа, судьбе каждого из нас и, плохо когда, неопределенность довлеет на всем укладе существования. Живешь и не знаешь, что ждет тебя впереди, к чему готовиться, а может быть уже ничего не ждать и плыть по течению, куда— то да прибьешься.
Пришло время «заслуженного отдыха», замучила тоска по родным далеким краям, захотелось посмотреть, а что там сейчас, какие перемены произошли за 45 лет жизни рабочего поселка, на окраине восточного Урала, граничащего с Западной Сибирью, глухомани бескрайней России. Засобирался в дальнюю дорогу, не шуточное дело, ехать на «край света».
С вторжением в нашу размеренную жизнь интернета мы приобрели неограниченные возможности для открытия мира и, главное, общение с людьми населяющих этот мир. Затаив дыхание ищу свое затерянное село на виртуальных просторах электронной паутины. Нахожу фотографию фабрики 2005 года, с видом на развалины главного корпуса тепловой электроцентрали (ТЭЦ). Кровли нет, торчит одна стена верхнего этажа, впечатление такое, что вот-вот она рухнет и обвалит три нижних этажа, на половину уже разрушенных. На другой фотографии видны сохранившиеся трубы, одна из них шестигранная, со времени основания Успенской писчебумажной фабрики 1886 года. От увиденной картины охватила неимоверная боль за утраченное производство фабрики, когда-то кормившей наш большой рабочий поселок, где работал отец и три моих брата. Успел поработать и я, будучи подростком, на кирпичном заводе, летом 1968 года, когда надо было ехать учиться в Свердловский радиотехнический техникум, зарабатывал на жизнь в большом городе. Работа была не из легких – принимал глиняный кирпич-сырец от формовочного пресса, грузил на вагонетку, отвозил к печи обжига, загружал в печь и так производственный цикл повторялся в течение смены. Во время обеденного перерыва часто вспоминал рассказ «Варнаки» Д. Н. Мамина-Сибиряка, работу каторжан в этих местах, на Успенском винокуренном заводе в 60-егоды ХIX века. Прошел век с тех пор, а труд на кирпичном заводе остался таким же каторжным. Сильно хотел учиться, потому и выдержал адский труд.
После увиденных картин далекой Сибири, стало ясно – прежнего родного села нет и быть не может. Стал наводить справки о жизни земляков, вступил в переписку с некоторыми из них и, пришел к выводу – после банкротства фабрики в 1994 году областное правительство селом не занималось, никакого строительства градообразующего предприятия вместо фабрики не планировалось. Был взят курс на бесперспективное поселение, а попросту говоря на вынужденное саморасселение – кто, где сам сможет устроиться и переехать жить на новое место. Так оно и случилось. А ведь в то время в Успенке проживало около 6-ти тысяч человек, трудоспособных две тысячи человек. Власти всех уровней проявили полное безразличие к судьбам местного населения. Это до сих пор негативно сказывается на жизни села и оно катастрофически вымирает.
Прослышал о нашумевшей программе «Уральская деревня» на период 2011 – 2015 года. Москва активно её поддержала и дала зеленый свет на претворение в жизнь. Решил уточнить подробности, а главное, что в ней пишется конкретно о развитии Заводоуспенки на этот период. Поинтересовался в документах Тугулымского городского округа. Нахожу долгосрочную целевую программу ТГО «Социальное развитие села в Тугулымском городском округе на 2013—2015 годы» от 15.10.2012г. №275. В ней говорится о направлениях развития округа, и ничего конкретного по населенным пунктам не пишется. Возьмем газификацию, переселение из ветхого жилья, развитие и модернизация объектов коммунальной инфраструктуры, строительство дорог, по ним указаны запланированные финансовые вложения и все. По обеспечению занятости населения не сообщается вообще. В текущем 2014 году, в феврале месяце от 25 числа, наш округ на своем сайте приглашал население принять участие в обсуждении проекта комплексной программы «Новое качество жизни уральцев». Собирала ли вас, земляки, Управа Заводоуспенки для обсуждения, дошло ли до вас это приглашение и, что вы предложили по существу для улучшения своей жизни? Какое качество жизни может быть, если нет элементарной работы для местного населения? И для создания рабочих мест ничего не делается. Мной написаны десятки писем в Правительство Свердловской области, в администрацию Президента РФ, и она не рассмотрев обращение по существу, адресует письма в местные органы власти, теперь уже под своим номером большими грозными цифрами, как знак особой важности для исполнения, дескать вы смотрите там на месте, выполняйте, работайте. Смех, да и только. По другому, это никак не назовешь. Круг замкнулся. Нам остается уповать толь на Бога нашего, Иисуса Христа, вера и молитва во спасение, дадут нам силы выжить.
Мне парой думается, а не наказание ли нам с вами, земляки, за варварское отношение антихристов к нашей красавице церкви Успения Пресвятой Богородицы? В 1960 году они взорвали колокольню церкви, показалось мало, в 1986 году взорвали главный купол. Соорудили жалкое подобие «дома культуры» в Святых стенах церкви, построенной в 1835 году на средства владельца винокуренного завода Юдина. Он думал о своих рабочих, жителях населяющих деревню Земляную, построил дом Божий для облегчения жизни своего народа, верой и правдой ему служившего. Нам достался великолепный памятник церковной архитектуры начала ХIX века и мы не смогли его сберечь. А все потому, что начиная с 1917 года, привыкли только ломать и ничего не строить для духовного возрождения, придания красоты среде обитания. Варварски растащили по бревну добротный, красивый дом последнего фабриканта И. Е. Ятеса. В нем вполне можно было открыть краеведческий музей.
Промышленники, фабриканты Урала умели с пониманием обустроить свои владения. Церковь придавала особую нарядность центру нашего поселка, привносила в него светлость, на фоне мрачных корпусов фабрики:
Русские ЦерквиВековая печаль застылаНа заброшенных русских церквях.Как же ты допустила Россия,Что они превращаются в прах?Как случилось, что гордостьОтчизны Разрушают ветра и дожди?В аналоях, амвонах нет жизни,К ним дороги травой поросли.С колокольным малиновым звономВозрождалась из пепла страна,А сейчас с пронзающим стономОт безверия плачет земля.Умирают не просто строения,Умирает народа душа!Предаётся повсюду забвениюЖивотворная Сила Креста.Помоги нам Пречистая Дева,Вразуми своих малых детей.Всели в души Надежду и Веру,Возроди Дух старинных церквей.Лишь тогда Возрождение будет,Когда к небу взлетят купола.C Богом в сердце все русские людиВновь свечи зажгут у алтаря!!!Устимов Александр 2010.06.16Народ пришел к вере, повсюду открываются храмы, соборы, церкви, а нам и открыть-то нечего. Угробили последнюю православную красоту в здешних местах, похоронили заживо, ведь на стенах церкви еще была видна роспись, пускай замазанная известью антихристами, но жива, с тех давних времен основания храма Божья.
В феврале месяце 2005 года, с Божьей помощью, вновь открыли для службы восточный придел церкви, освященный в честь Иоанна Златоуста. Радость для всех односельчан и прихожан большая. Мы, живущие далеко от Родины, молимся вместе с земляками за радость возрождения Прихода во имя Успения Пресвятой Богородицы. Молимся Заступнице и Ходатаице пред Богом: «Радуйся, Обрадованная, во Успении Твоем нас не оставляющая!».
Не далеко то время, когда и главный храм церкви откроет свои врата прихожанам, уповаю на милость Божью и верую, что так и случится. Предстоит тяжелейший процесс передачи всего здания церкви верующим, Талице-Тугулымскому благочинию. Государство должно вернуть религиозное здание в том виде, в каком забирало – купола и колокольня должны быть восстановлены. Сохранились фотографии 1900— 1986гг. внешнего вида церкви. Сейчас, не медля, надо обращаться в Росимущество РФ по процедуре передачи здания церкви в собственность Каменской епархии. Недавний визит Патриарха Кирилла в Екатеринбургскую митрополию должен ускорить решение всех имущественных епархиальных вопросов, будем молиться за успех благого дела.
Главной красотой и живописнейшим видом на природу в селе Заводоуспенское был и остается пруд, образованный в низине, при слиянии двух рек Катырла и Айба. Во все времена года он радует глаз и успокаивает душу в мирской суете. Обилие рыбы в пруду привлекает сюда множество любителей летней и зимней рыбалки, как местных жителей, с окрестных деревень, так и приезжающих сюда из дальних мест Урала и Западной Сибири. Когда работала местная бумажная фабрика, потреблявшая большие объемы воды на технологические нужды, пруд периодически расчищали от водорослей, планктона, ила портивших качество воды. От неё зависит качество выпускаемой конденсаторной бумаги, таких фабрик на территории Советской России было всего две. Сейчас осталась одна, в Ленинградской области.