Она сказала: ко мне приходил Ваш дубль и у нас был секс
– Возьмите.
Паспорт снова оказался в моих руках.
– Куда мне теперь?
В ответ женщина смотрела на меня как на конченого идиота.
– Вы что в первый раз?
– Да.
– Не врите.
– Серьезно.
Меня сзади подпирала очередь. Людям позади меня были неинтересны чужие тщедушные дебаты. Им было интересно двигаться вперёд.
– А можно побыстрей? – высказал некто из середины очереди.
– Нельзя.
Коротко и ясно.
Больше никто не посмел указывать женщине в больших квадратных очках. Впрочем, и сама охранница немножко одумалась и тоже поумерила пыл.
– Через турникет, потом направо, в конце коридора лестница наверх на третий этаж.
– Спасибо.
У самого турникета меня встретил ее напарник, высокий седовласый мужчина.
– В 329-й? – спросил он.
– Да.
– Набарагозили?
Вряд ли он пытался меня поддеть. Скорее всего таким способом он пытался подбодрить каждого из многих тысяч посетителей.
– Да, – сухо ответил я.
Охранник разблокировал запорный механизм, и я прошёл через турникет.
– Вам направо по коридору до конца. Там лестница на третий этаж.
Я не просил его о подсказках. Мне стало всё ясно с первого раза. Но охранник так старался, что мне волей-неволей пришлось его выслушать. Затем благодарственно кивнуть и сказать:
– Спасибо.
– Удачи.
– И вам того же.
Пребывая в потоке вежливости из всех щелей, мы благополучно расстались.
Я свернул в коридор. Он оказался очень длинным. Или же это моя нервозность растягивала время и пространство?
Мои ноги гулко чеканили шаги по паркету. Справа и слева мелькали таблички на дверях. Одна из них мне особенно приглянулась:
«Осторожно! Ведётся аудио- и видеозапись».
Люди выходили из дверей, люди заходили в двери, люди толпились у дверей и ждали своей возможности. Так сказать, обычная, почти земная бюрократия. Не важно в каком измерении шьют дела. Здесь или там – всегда всё одно и то же.
Вот и на третьем этаже…
Я надеялся хоть здесь оказаться первым. Но под дверью уже стоял суровый бородатый мужчина.
– Вы туда?
– Да.
– Она там?
– Вышла.
– Давно.
– Минут пять назад.
– А надолго?
– Не знаю. Вызвало руководство.
Пришлось смириться и ждать.
Впрочем, моей усидчивости хватило исключительно секунд на тридцать. А затем мне захотелось срочно найти себе применение. Я пораскинул мозгами и среди прочего нашёл себе один подходящий вариант.
«Зачем зря терять драгоценное время, когда можно его потратить с пользой для себя?»
Только вот для всего нужны свои инструменты. Я огляделся по сторонам.
– У вас сэкономили на стульях?
Молчание.
Мужчина никак не среагировал на мой низкопробный комментарий. Он пребывал в своих мыслях и заботах.
«Ну да и ладно», – подумал я, но не успокоился.
И в следующее мгновение я самым наглым образом вручил этому персонажу свой рюкзак. Такой поступок я сопроводил хитро исполненным речевым оборотом:
– Подержи, пожалуйста.
И едва была создана точка опоры, я стал рыться в рюкзаке и искать выданную мне ранее анкету.
– Сейчас-сейчас…
Я вроде бы извинялся. Но сам при этом думал:
«На сколько хватит его терпения?»
Запас оказался достаточным. Не мог же я терроризировать его вечно и бесконечными часами вынимать из рюкзака один единственный лист бумаги с отпечатанными на нем одиннадцатью вопросами. Это по меньшей мере выглядело бы странно.
Впрочем, всё оказалось зря.
– Валера!
Я оглянулся на возглас за спиной и увидел очередную женщину в возрасте. Эта несла в руках две большие коробки.
– Помоги!
Едва призыв был услышан, бородатый мужчина вернул мне мой рюкзак и поспешил навстречу женщине с коробками. Он обходительно забрал себе её ношу и быстрым шагом донёс коробки до кабинета 329. Там он поставил их под самой дверью.
Женщина дошла до кабинета немного позже.
– Спасибо, Валера.
– Рад стараться, Любовь Васильевна.
Женщина с минуту махала голубеньким платочком перед своим носом. Ей хотелось покоя и побольше воздуха. Но у меня тоже были свои потребности и свои интересы. Ведь эта самая Любовь Васильевна была обязана решить мою дальнейшую судьбу.
– Здравствуйте, – обратился я к ней, бодро протиснувшись в личное пространство.
Понятное дело, я ждал ответного приветствия, но так и не дождался. Встречная реплика прозвучала грубо и бесцеремонно.
– Вам чего?
Недовольный взгляд женщины изучал меня и приценивался ко мне.
– Меня отправили к вам с документами.
– Какими?
– Свидетельства, заключения, сертификаты…
– Кто отправил?
– Седьмая канцелярия.
– Зачем?
– Я претендую на переаттестацию.
– Вы – ненормальный?
– С чего вы так решили?
– В кто ещё в наше время решается ввязаться в такую дурь?
Женщина с минуту тискала зубами свою нижнюю губу. Было видно, что она всеми силами ищет любой возможный повод мне отказать. Но на моё счастье такого повода в её голове не нашлось. И тогда ей пришлось начать экспериментировать с моим чувством собственной важности.
– Поможете мне с коробками?
Вероятно, она заранее записала меня в список главных снобов по однобокому первому впечатлению. Преждевременно. Я сумел удивить её, сказав:
– Без проблем.
– Уверены?
– Стопроцентно.
И в порыве безграничной радости от внезапно подвернувшегося шанса произвести хорошее впечатление я ухватился за обе коробки и попытался унести их в неопределенном направлении.
– Не эти, – поторопился поправить меня бородатый мужчина Валера.
Любовь Васильевна тоже сказала своё веское слово:
– Эти коробки уже находятся на своём месте. А вот другие десять ждут вас в подвале.
«Ошибочка вышла!»
Но я и тут не испугался. И когда меня спросили:
– Всё ещё согласны?
Я ответил:
– Согласен, – и тотчас отправился искать подвал.
Нашёл я его ровно через две минуты. Собственно большого ума для этого мне не потребовалось. Всего лишь спустился по лестнице ниже уровня холла и таким образом оказаться в чумазых подземных катакомбах.
«Хреново здесь!» – подумал я, осматриваясь там.
По моим представлениям это место выглядело крайне неприглядно. Гигантские трубы, с которых что-то капало и превращалось в лужи на пыльном бетонном полу, скудное освещение, опоясанное размашистой сетью паутины, и затхлый воздух, которым невозможно дышать… О таком счастье мечтают только крысы и тараканы. Я не мечтал. Но тем не менее сам вызвался добровольцем в это убожество.
Огибая лужи и темные углы, я выработал следующую стратегию:
«Пришёл, забрал, ушёл».
В ней не подразумевалось присутствие стремления обнаружить нечто интересное и необычное. Однако же, как я не старался, необычное само меня нашло.
– Привет.
– Лиза?
Я поморгал, присмотрелся…
«Нет, это точно она».
– Собственной персоной, – звонкий голос девушки пробежался по темным узким коридорам и застрял в моих ушах.
Лиза стояла рядом с избитым жизнью письменным столом и держала правую ладонь поверх картонного куба с гранью в тридцать сантиметров или около того.
– Ты умерла? – спросил я.
Это первое, что пришло мне в голову. Ну хотя бы потому, что свой путь я считал особым и индивидуально подобранным.
– Нет.
– Тогда как?
– Понятия не имею.
– То есть?
– Просто ложусь спать и оказываюсь здесь.
– Зачем?
– Поначалу мне было и самой интересно.
– А потом?
– Потом привыкла.
– Но в чем смысл?
– Понятия не имею.
Я не был способен переварить эту, свалившуюся как снег на голову, информацию и потому попытался её проигнорировать.
– Меня послали забрать коробки.
– Знаю, – сообщила Лиза, – Я здесь именно для этого.
– Не понял.
– Я выдаю коробки.
– Зачем?
– Понятия не имею.
Один и тот же ответ начал утомлять. И потому мне расхотелось спрашивать что-либо ещё.
– Ладно.
– Шоколадно.
Девушка сделала несколько постукиваний длинными изящными пальцами по картонному кубу, после чего заявила:
– Забирай.
– Как скажешь…
Вся эта ситуация смущала меня. Но я надеялся избавится от неловкости переходом к конкретным действиям. Левая нога подалась навстречу кубу, руки почти дотянулись до его боков.
– А где остальные?
«Зачем я спросил?»
С другой стороны без этого никак бы не получалось выполнить задание.
– Тут все.
– В смысле?
Я замер в полупозиции.
– Мне сказали, что их десять.
Костяшки женских пальцев ещё раз игриво отбили чечетку по картону. Затем последовала женская улыбка.
– Так всем говорят.
– И что?
– Здесь никто никого не обманывает.
– Тогда где остальные?
– Внутри.
Я нахмурился.
– Бред какой-то.
– О, сколько раз мне приходилось это слышать…
В этот момент моей голове стало совсем худо. И я уже начал ждать, что моя излюбленная логика здравомыслия скрутит меня в бараний рог. Но Лиза не позволила. Она взяла картонный куб своими руками и передала его мне. Пришлось взять.
А как иначе?
Я оглядел куб со всех сторон. Не было ни швов, ни линий склейки. Я легонько потряс им в воздухе. Внутри что-то было, но непонятно что именно.
– Откуда…
Лиза продолжила реплика вместо меня:
– …тебе знать, что они там, внутри?
Я кивнул.
– Ниоткуда.
– Но…
– Смирись.
– Но…
– Это как кот Шредингера. Он и жив и мертв одновременно.
– Но это только теория.
– Ты забыл главное.
– Что?
– Мы там, где эти теории заново рождаются.
Я нервно сглотнул.
– Я пойду?
– Иди.
И я ушёл.
Почему-то не попрощался и не поблагодарил. Потом вспомнил, но возвращаться не стал. То ли стало неловко, то ли я всячески избегал встречи глазами с пугающей правдой.
«Я подумаю об этом завтра», – и по-своему это тоже был правильный подход.
Поднявшись наверх, я обнаружил пустой коридор. Бородатого мужчины Валеры здесь уже не было. Его и след простыл.
«Вот и отлично», – в душу закралась мелочная радость.
Я постучал в дверь кабинета номер 329.
– Войдите, – донеслось изнутри.
Я открыл дверь и вошёл, держа в руках куб из картона.
– Принёс, – отрапортовал мой громкий голос, словно я был бравым солдатом или подчиненным офицером.
На предварительной мысленной репетиции у меня сложилось впечатление, что данная реплика будет звучать эффектно. И я был настроен на лавры огромной благодарности. Я истошно ждал признания своих высочайших качеств и заслуг. Однако женщина, сидевшая за столом у окна, в ответ на мои слова вытаращила глаза и оторопела:
– Принесли что?
– Ну как же… Любовь Васильевна…
– Да, я Любовь Васильевна. А вот вас я не знаю…
– Как же…
– Говорите по делу или уходите.
Я замолчал. Понадобилось время, чтобы главная цель всех моих мотиваций попыталась найти себя среди прочей мишуры.
– Так что вам нужно? Мне работать надо.
– Я подходил к вам…
– Сказано же: не помню.
Я ускорил мысли.
– У меня документы на переаттестацию.
Любовь Васильевна нахмурилась, взяла карандаш и совершила легкое послабление в мой адрес:
– Давайте. Так и быть я посмотрю.
Картонный куб всё ещё находился в моих руках, а документы находились в рюкзаке, что был переброшен через правое плечо. Чтобы добраться до документов, нужно было сначала избавиться от куба. Вот я и попытался поставить его на пол.
– Нет-нет, – категорически воскликнула женщина.
Я дернулся.
Меньше всего мне хотелось ей перечить. Я опасался произвести плохое впечатление и этим спровоцировать появление новых препятствий и противодействий. А ведь и старых было предостаточно.
И в то же время оставался открытым вопрос:
– Тогда куда мне деть эти десять коробок?
– Какие десять коробок?
– Эти, – я указал на куб.
Женщина с усмешкой почесала карандашом за ухом.
– Вы здоровы?
– Но как же…
Я опять оправдывался.
– Вот же они…
Мои руки тряхнули картонный куб над головой.
– Они внутри! – воскликнул я, пытаясь быть убедительным.
Только вот эффект получился иной, прямо противоположный. Мои действия напугали Любовь Васильевну. Она вжалась в своё кресло из-за моих резких и дерзких телодвижений. Она испугалась. И её испуганный голос пропищал:
– Молодой человек, что вы себе позволяете? Если не успокоитесь, милицию вызову.
Я не хотел вмешательства милиции. Оно могло окончательно пошатнуть мой послужной список. И это было бы окончательное фиаско. А я вроде как пытался вернуться в игру.
– Простите.
Руки вместе с коробкой опустились на уровень живота.
– Избавьтесь от этого барахла.
Пауза.
– Быстро!
Чтобы выполнить приказ, мне понадобилось стать идеальным и покладистым. Всего лишь на мгновение. Но для меня такие вещи невероятно сложны в исполнении. Поэтому удивительно, что получилось.
«Вау!»
Я открыл дверь и пнул коробку так, что она долетела до противоположной стены. Потом я закрыл дверь.
«Вау!»
Я повернулся к женщине, сидящей за столом.
– Так нормально?
– Молодец, – прозвучали слова благосклонности.
Их оказалось достаточно для продолжения рутинной бюрократии.
Правда между делом мне снова вздумалось вставить глупое оправдание:
– Я – нормальный. Просто мне сказали, что там внутри они могут быть. Я до конца не поверил. И мне осталась непонятной вся эта научная аллегория с участием котов.
– Вы про Шрёдингера?
– Да.
– Это не аллегория.
– А что тогда?
– Правда жизни.
Странно, но старая перечница снова делала нечто непредсказуемое.
– А вы знаете чем закончилась эта история? – спросила она.
Я хотел решения своего вопроса, а не чужих ребусов. Однако будучи причиной смещения от центральной темы, упрямо продолжал играть принятую на себя роль.
– Предполагаю, кот умер.
– Нет.
– Он выжил?
– Не совсем так.
– Тогда я теряюсь в догадках.
Женщина внезапно улыбнулась мне волшебной улыбкой. Она сняла свои очки и за долю секунды помолодела.
– Кот сбежал.
– Как?
Вопрос содержал в себе два вектора. Существование каждого из них предполагало возможность свести мой сознательный ум в могилу. А существование сразу двух в один момент времени представляло собой нечто запредельное, от чего нужно было срочно бежать и при этом не оглядываться.
– Куда же вы?
Вопрос заставил меня обнаружить движение тела спиной к двери.
– Сбегаете?
Правая рука и шея дернулись как при нервном тике.
– Я не собирался…
– О, вы снова оправдываетесь.
Молодая красавица встала из-за стола.
– Так?
– Я не хотел…
Девушка иронично бросила в меня карандаш. Он попал мне в грудь и упал на пол.
– Меня не интересует ваше намерение. Я беру в расчёт только действия.
Глава 3: Мистер Бежевый
Проснувшись, я вышел на балкон. С каждым новым шагом голые ступни моих ног всё больше познавали то, от чего давным-давно отказалось и отвыкло мое высокоразвитое сознание. Теперь у меня снова имелось материальное тело. Отнюдь не старое. То тело истлело и распалось в уготованный ему биологический срок. Но умные люди сумели воспользоваться системой революционных научных знаний и благодаря этому изготовили мне новое тело. Им стал молодой мужчина крепкого телосложения. Красавец, какие редко встречаются. Правда я пока не видел себя в зеркале, но чувствовал, что так оно и есть. А мое чутьё не могло меня обмануть.
«Я больше, чем бог!»
Итак, в мою жизнь вернулась прохлада шлифованного камня. Однако в этот раз она воспринималась мной не как обыденное и заезженное чувство, а как нечто совершенно новое, как чрезвычайная редкость, как редчайший деликатес. Таким образом я стал смотреть иначе на обычные земные вещи.
«Чертовски приятно!»
Я огляделся по сторонам. Величественный городской ландшафт раскинулся передо мной словно заранее подготовленный демонстрационный показ. Гвпдаралупеш…
«Очень хорошо!»
Так называемый «солнечный город» смотрел на меня своим большим огненно-красным диском. Люди великой цивилизации веками смотрели на своё искусственное солнце снизу вверх. А вот я по сравнению с ними оказался в самой привилегированной позиции. Она сочетала в себе следующие пункты: «лунный город», «лунная башня», самый верхний этаж. Внизу – зеленоватая вода узкого морского пролива. Над головой – огромный полумесяц из чистого серебра, свисающий рогами вниз.
Впрочем, я нашёл в этом городе и другие интересные достопримечательности. Все они манили меня к себе всем своим вычурным антуражем, проявляющимся в обилии всевозможных красок и форм. Среди прочего добра отмечу куполообразные крыши городских строений белого мрамора. Всего я насчитал сто семнадцать единиц. И все эти тяжёлые перекрытия чудесным образом держались на миниатюрных, но сверхпрочных колоннах, выполненных в виде змееподобных фигур. Каждая из этих фигур тянулась к небу с раскрытой пастью и высунутым кроваво-красным языком.
Из точно такого же сверхпрочного материала были сооружены высокие городские стены. Они защищали собой вечноцветущие сады розоволистных деревьев и вездесущие клумбы невообразимо пестрых цветов. Без городских стен вся эта пышная растительность стала бы легкой добычей для разбойничьих нападений штормовых ветров, частенько приходящих со стороны океана.
Кроме того, город был богат широкими площадями, мощёнными красным камнем гексагональный формы. В каждом из углов этих площадей ярко сверкала бирюза эллипсовидных энергетических кристаллов, приподнятых к небу при помощи полых медных столбов высотой в три с небольшим метра.
По-особому выглядели рабочие районы. Там насыщенно-желтое стекло широких окон причудливо преломляло дневной свет и потому не позволяло этому природному дару пропадать зазря. Это особенное стекло превращало свет в электроэнергию, которая по специальным отводным каналам переправлялась к квадратным чанам с готовящейся пищей и к серо-буро-малиновым ремесленным цехам, оформленным в виде пирамид.
Поварам Гвпдаралупеша строжайшими указаниями было назначено одеваться в белое, а тем, кто работал в цехах, – в бледно-оранжевые одежды. Реже в столь ранний час можно было поймать взглядом фиолетовые наряды ученых и чёрное облачение магов. Но эти люди собственноручно писали все законы. И этим они отличались от других.
Итак, я застал раннее утро. При этом солнце уже светило высоко над головой. И было довольно жарко.
По шее очень быстро заструился пот.
«По таким реакциям тела я тоже соскучился».
Сотней метров ниже моих ступней зеленоватые волны накатывали на тёмный песок и убегали обратно в море.
«Обязательно нужно будет искупнуться».
Много мыслей, много планов и уйма новых впечатлений.
«Когда же всё успело так резко измениться?»
Я чувственно наслаждался видом и одновременно в памяти всплывали те далекие времена, когда на месте города Гвпдаралупеш не было ни солнца, ни моря, ни чудесных садов, ни снующих по улицам людей. Тогда присутствовала лишь извергаемая жерлами вулканов лава. А над ней неустанно кружили непроглядные облака вулканического пепла.
«Невероятно сложно поверить, что я возродился на том же самом месте, где некогда ушёл в небытие».
Впрочем, вся суть новизны таилась исключительно в моих ощущениях.
«Нужно привыкнуть и приспособиться».
Для меня те далёкие времена воспринимались как вчера. А для планеты – минус двадцать пять миллионов лет. Ну да ладно…
Мою ностальгию прервал короткий стук в дверь.
Я обернулся.
– Заходи! – мой голос прозвучал как яростный рык хищного зверя.
Это был тот самый голос, которым я в своё время стирал тысячи поселений в мелкую пыль. То было великое время масштабных свершений. Я был легендой. Но потом мне стало скучно и я ушёл.
И я не обещал вернуться.
Тяжелые двери из ярко-желтой древесины медленно отворились в мою сторону. Вместе с гостем двери впустили в мои покои яркий дневной свет. И сразу же стали различимы детали предоставленного мне гостевого интерьера.
– Даруй мне своё милосердие, о Великий! – воскликнул вошедший в помещение старец.
Очевидно он напрасно возлагал большие надежды на изогнутую деревянную палку. Согласно вложенной в неё идее она должна была добавлять старцу устойчивости. Идея не помогла, и палка не спасла старческое тело от падения. Наверное, тело оказалось чересчур дряхлым. Или что-то типа этого. Так что в какой-то момент старик качнулся, а потом и вовсе упал на колени.
Бесполезная палка покатилась по полу.
«Что за ничтожество?» – подумал я, наблюдая это ущербное зрелище.
Человек-развалина не сумел зародить интерес в моем грандиозном существе. Другое дело бросавшаяся в глаза роскошь интерьера. Особенно мне понравился гротескно исполненный алтарь в мою честь.
«Как это у него получилось?»
Некий талантливый мастер очень постарался в своём высоко художественном деле. Странные геометрические формы перетекали одна в другую и тем самым создавали один невероятно дисгармоничный узор. Но в его структурной неожиданности и заключалась вся интересующая меня красотка.
«Прелесть!»
Также автор не забыл про самое главное. Четыре несложных иероглифа были им старательно выдолблены в мраморе стены, а потом аккуратно залиты голубой ртутью.
Мне редко приходилось видеть, чтобы этот загадочный минерал был обработан правильно. Его капризы были известны многих смельчакам, которые впоследствии лишились головы. К счастью с моим именем поработали правильные руки. Они уговорили голубую ртуть на голографическое самокопирование. И теперь каждые тридцать семь секунд занятая ею форма извергала из себя две-три тридцатисантиметровых голограммы, которые далее плавали то тут, то там подобно мыльным пузырям.
«Да, это действительно интересно».
Я оставил балкон за спиной и подошёл поближе.
Бесконечность, Разделение, и снова Бесконечность….
Четвёртый графический символ моего имени до сих пор не был мной опознан. Недавно отец раскрыл мне один большой секрет. Он сообщил мне в нашу последнюю встречу, что в тайне моего имени сокрыт весь мой жизненный путь.
«Когда-нибудь ты познаешь это скрытое от тебя содержание. И тогда мы с тобой вновь воссоединимся», – такими были его слова, а потом он исчез из моей жизни.
И вот я продолжаю жить, не умея правильно выговаривать крайний звук своего имени.
Проверка…
– АЙАль.
Новое рождение в этом смысле ничего не поменяло. Я ограничен в имени, я ограничен в силе…
Ирония?
Нет.
Простая квантовая логика. Моя сила сокрыта в моем имени. Мое имя воплощает в себе истинные вибрации реальности. То реальная сила. А силу нужно сначала заслужить.
– Встань.
Человек не шевельнулся. Его лоб лежал на полу.
– Я приказываю!
Мой божественный гнев внезапно возымел эффект. Давление божественной воли сыграло свою важную роль. И не важно, что старик дрожал как осиновый лист, стоя на своих немощных ногах. Меня не интересовали его трудности и проблемы.
– Молодец!
Глаза старика медленно поползли вверх.
– О, великий АЙАР…
«Почему у него получается, а у меня нет?»
Ещё один вопрос без ответа.
– Зачем я здесь?
– Нам нужна ваша помощь.
– А сами что?
– Мы испробовали всё.
– И как?
– Ничего не выходит.
Я усмехнулся.
– Идиоты!
Немного погодя, я направился к большому кувшину с вином, что стоял посреди алтаря.
– Почему нельзя было заранее подумать о последствиях?
– Мы думали…
– Вы очень плохо думали.
– Мы старались…
– Не тем местом вы старались.
– Мы осознаём свою вину.
– «Мы» – это кто?
Молчание.
Зато отчетливо слышалось старческое хриплое дыхание.
Сила одного моего мизинца подняла кувшин из чистого золота и плеснула виноградного напитка в большой гранённый кубок, украшенный синими, красными и жёлтыми камнями.
– Я вижу здесь только тебя. Где остальные?
– Они не смогли прийти.
– Где они?
Старик попытался отвести глаза. Я ему не позволил.
– Говори!
Старик несколько раз болезненно моргнул. Затем он раскрыл ту правду, которую прятал.
– Они из последних сил пытаются удержать оси.
Я сделал большой глоток из кубка. И при этом едва не подавился. Было очень смешно.
– Думаете, что поможет?
Я издевался. А старик снова молчал.
– Не придумали ничего умнее?
Ноль реакции.
– И от безысходности вы решили возродить своего кумира?
На этот раз бледные губы святоши зашевелились.
– Я прошу прощения, – сказал он.
– За что? – спросил я.
– Это лишь моя вина.