КошМарта

Глава 1

Вырастешь – заводи хоть крокодила

– Купите мне собаку, большую!

– Нет.

– Маленькую!

– Нет.

– Почему?

– Нет.

– Ну пожалуйста!

– Нет. Начнешь жить отдельно – заводи хоть крокодила.

Этот диалог можно внести в книгу рекордов Гиннеса. Как самый популярный в мире. Хоть раз в жизни, но им развлекался каждый человек. Да? Вы в роли кого были?

Мы с мамой, например, выучили его наизусть и пару раз в год неизменно повторяли. С вариациями. Были заведомо нереальные и поэтому совершенно бесчестные посулы с моей стороны:

– Я буду мыть за всеми посуду, убирать квартиру дважды в неделю и готовить ежедневно обед из трех блюд, если купите собаку!

Однако мама видела меня насквозь и еще на три метра вглубь подо мной:

– У тебя на столе бардак, ты за собой научись убирать, потом о собаке думай.

Есть дети счастливые. Формулу счастья вывел папа Дяди Федора: «Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок».

А есть я. У меня не было собаки. И кошки. И хомячка. Да вообще никого не было. Потому что собаки кусаются. От кошек шерсть. Хомячок – это мышь. А мышей мама боится.

– Заведи-и-и-ите мне хоть кого-о-о-о-нибудь… – канючила я в перерывах между диалогами для поддержания формы.

Наконец, папа сдался и завел кого-нибудь. Рыбок. Я хотела весело играть вдвоем, обнимать косматую голову, тайно делиться дефицитной колбасой. А вместо этого получила стекляшку, в которой нечто размером с булавку болталось в водорослях, вяло откусывало друг другу хвосты и оживлялось только в момент кормежки. Кормить нечто надо было извивающимися мелкими красными червями, которых я боялась до дрожи в коленках. Назывались они противно – мотыль. Открываешь руками коробочку, берешь вилкой красную извивающуюся порцию и кидаешь в аквариум. Мне, ей-богу, проще было бы в темный лес к свирепым тиграм. Жили черви в холодильнике…

– Не пойму, что это такое в компоте?.. – как-то заглянула в кастрюлю мама. – А-а-а-а-а!

Поняла.

Да, это неизбежно должно было случиться. Однажды червяки расползлись из коробочки. По всей еде. Получился суп с червями, гуляш с червями, компот с червями.

Мамин монолог был очень познавательным. Мы с папой услышали много нового о своих умственных способностях. Я получила первое представление о генетике: скудомозгость, безалаберность и идиотизм, оказывается, передаются по наследству.

– Зла на вас не хватает! Будешь вычерпывать червей из компота! Ложкой! Всех, до единого! – дала мама мне развивающее задание. Но при взгляде на ползающую нечисть в яблоках меня начало тошнить. Так я и осталась неразвитой. А рыбки чудом избежали путешествия по канализации и отправились вместе с аквариумом к папиному другу.

В таких лишениях протекало мое детство. И я твердо решила: вырасту – непременно заведу себе собаку.

Лайфхак: если родители не хотят покупать собаку, пусть одноклассники подарят вам мерзейшего мадагаскарского таракана или жабу. Тогда мама, чтобы избежать большего зла, согласится на меньшее. А если мама окажется жабоустойчивой, растите, другого не дано. Станете взрослым, заведете трех сенбернаров и будете приезжать к маме в гости.

Глава 2

Кот и тарелка в губе

Я выросла, вышла замуж. И для начала мы с Алешей завели сына. Вот, думаю, он и попросит собаку. Я, конечно, покочевряжусь, чтобы потом в холод и слякоть можно было ему говорить: «Ты просил, сам и гуляй». И куплю щенка. Удобно: есть собака и есть на кого спихнуть ответственность.

А сын не попросил. Что за ерунда?

Пришлось заводить второго сына. Он тоже о собаке и не заикнулся.

Арсению двенадцать, Жене семь. В их возрасте мне уже две тысячи восемнадцать раз не завели динозавра, дельфина, волка, олененка, коня, белочку, попугайчика, кошку и, конечно, собаку всех пород. И я крепко задумалась. Сначала это было непривычно, но потом втянулась. И даже поняла: жизнь уже наполовину да, а собак в ней так и нет.

Нормальный человек нашел бы объявление, а вечером влетел бы в квартиру, опаздывая приготовить ужин, и плюхнул бы на диван его. Щенка. Все, он живет с нами, я так хочу.

Но у нас демократия. Худшее, что можно придумать в условиях, когда ты не древний грек. Насколько мне известно, только у них демократия была похожа на что-то приличное. Тем не менее мы в семье всегда учитываем мнение всех домочадцев. А если оно часто совпадает с моим, так это сходство вкусов, ничего иного. Однако животное в доме – это такая затея, в которой я и сама не была до конца уверена. А вдруг попадется гнидоумная скотина, которая будет гадить на подушки и питаться исключительно любимыми туфлями? Меня подвергнут анафеме и тайным голосованием прогонят прочь с запретом селиться ближе чем в пятидесяти километрах. Поэтому надо, чтобы зверя захотели все. В едином порыве. Тогда вину за испорченные подушки можно будет по кругу спихивать друг на друга.

Вместе с этим пришла еще одна малодушная мысль: гулять в семь утра – ад, если ложишься в час ночи. Это когда ты старенький и у тебя бессонница – тогда можно хоть вообще не спать. Домой после работы ползешь в ночи – бодрые бабульки с пудельками украшают окрестные газоны. Утром детей в школу тащишь (в темноте, не открывая глаз и пытаясь доспать на ходу) – те же бодрые бабульки с газонов как и не уходили. Прямо гипсовые гномики. И что со всем этим делать?

Я убирала посуду после ужина. Дети уползли делать уроки, а Алеша, сытый и довольный (это важно, нельзя о таких щекотливых делах разговаривать с голодными людьми), взял томик Плутарха. Удачное время для пробного шара.

– Мне тут что-то зверька захотелось, – небрежно сказала я, вытирая стол.

– Сходи в зоопарк, – любезно отозвался Алеша.

– Я дома хочу завести. Есть только одна проблема: с собаками нужно гулять, а у меня желания нет. Я и с детьми-то в песочницу не любила таскаться. Скучно. Как бы этот геморрой обойти?

Важно в самом начале дискуссии не получить в лоб «только через мой труп», после этого трудно вернуться к обсуждению того же предмета, разве что прикинуться клиническим идиотом и включить режим «я тут недопонял». Главное – правильно обозначить проблему для обсуждения. Слова «А давай заведем…» не должны произноситься даже мысленно, вопрос «быть или не быть» уже решен. Вами. Начинаем так: «Как нам справиться с небольшими бытовыми трудностями после того, как мы заведем кошку/собаку/суматранского крокодила?»

– Кот – лучшая собака, – авторитетно сказал Алеша. – Гулять не надо, потребностей немного, а радости – море.

– Кот все дерет и существует сам по себе.

– А мне нравится, что кот независимый. Собака преданная, как раб. И без тебя не может. А у кота есть своя жизнь.

– Собака – друг, – обиделась я.

– Я все равно котов больше люблю.

И когда успел полюбить? Котов у мужа в детстве не было. И собак. И хомячков. И птичек. В этом смысле я оказалась более опытной: у меня были рыбки. И их червяки для кормления.

Жизнь с котами я представляла себе приблизительно. Весьма приблизительно. Есть жизнь. Есть коты. Чтобы жить, надо есть. И наоборот. Котам тоже. Все. Нет, еще смутными призраками маячили подранные кожаные кресла, погрызенные туфли, разбитые статуэтки и туалетные запахи. Зато не гулять. Не дрессировать. В квартире много места не надо. При загруженной жизни – минимум хлопот.

Ладно, разберемся. Как кого-то выращивать, я уже натренировалась на кактусах и на детях. Кот так кот. Начнем с малых форм. Главное – фокус-группа домашнее животное приняла, осталось вбросить идею в массы. Это, думала я, легче. Какой ребенок откажется от котенка!

«Хи-хи-хи-с», – ехидно прищурилась судьба.

– У людей вот собаки есть… Или кошки… – дипломатично начала я разговор за чаем.

– А еще люди себе татуировки на лице делают и в губу тарелки вставляют. Я по «Дискавери» видел, – вежливо ответил Арсений.

– А у Кати есть свинка! А у Иры – игуана! – Женя сосредоточенно выковыривал изюм из булочки.

Намек не удался. Пришлось для особо одаренных интеллектом небрежно проронить:

– А не завести ли и нам кого-нибудь?

Арсений насторожился:

– Надеюсь, ты не о детях?

Лайфхак: вербуйте себе сторонников по одному. Это проще, чем убеждать сразу всю семью. Коллективный разум может дать вам отпор. А поодиночке сложнее. Противник животных окажется в серьезном меньшинстве. И его мнение, как принято в цивилизованном обществе, можно проигнорировать. Если это не мама.

Глава 3

Без кота жизнь не та

– Ма-а-ам… Ну зачем нам ко-о-от… Заведи себе кактус!

– Во-первых, кактус не разговаривает. Во-вторых, он у меня уже стоит на подоконнике. А в-третьих, я хочу домашнее животное.

– У нас уже есть… этот… – Арсений ткнул пальцем в сторону младшего брата, который бегал рядом и активно спасал мир, сражаясь против сонма злодеев. По Жениной мифологии мир подвергается страшной опасности ежесекундно. И только он, да еще, пожалуй, Бэтмен спасают все и всех. Так что я постоянно чувствую благодарность к ним за то, что еще жива.

– Ма-а-ам? Он меня обидел? – подхватывается Женя, но с оттенком неуверенности: подвох явно есть, понять бы где…

– Я хочу настоящее животное! Меня всю жизнь обделяли животными! – начинаю я старую песню, пользуясь случаем поплакаться, но коварный Арсений тут же ее прерывает, потому что плакалась я раз сто. Поводы надо менять, да-с…

– Ага. Ты всю жизнь хотела собаку, а на день рождения тебе упорно дарили джемперы.

– И рыбок, – уточняю я. Нечего перевирать мою биографию.

– И рыбок, – соглашается Арсений.

– Немых, – добавляю я драматизма.

– Знаешь, если бы тебе подарили рыбок, которые спросили бы: «Как дела?» – ты бы, наверное, сама онемела.

– Они тебе не ра-а-адуются. Они только жрут и булькают…

– Чем булькают? – Алеша отвлекся от чая.

– Ну таким… бульбулятором. Он в углу аквариума стоит и жужжит. Даже ночью.

– Компрессором, – бесчувственно поправил меня Арсений и откусил бутерброд.

– Да хоть агрессором! Я хочу кота! Живого! Мягкого! Чтобы тебе радовался!

– Мы тебе радуемся. И любим, когда нас кормят. И гладят. Меня гладь!

– А кот еще мурлычет.

– Мы тоже можем. Женя, мурлычь!

– Мррр, – послушно замурчал Женя и на всякий случай подставил голову, чтобы погладили.

– Вот ты придешь из школы – дома никого…

– И прекрасно! Что может быть лучше…

– …А так кот с тобой будет. Уроки делать… Ходить везде…

– …И гадить везде, – не сдавался Арсений.

– Вас же я как-то выдержала… двоих… И какали вы, заметь, не розами.

– А что я? Что я? Тыдыщ! Сдавайся, Черная маска! – на всякий случай заканючил Женя, не отвлекаясь от игры и не выходя из образа спасителя мира.

– Мы – в памперсы. А он – везде. И шторы драть будет. И куклы твои фарфоровые разобьет. И цветы пожрет. И ты будешь выходить в своем черном платье, а на плечах у тебя будет ше-е-е-ерсть. И тебя будут спрашивать: «Женщина, это ваша ше-е-е-ерсть? А почему вы из нее не вя-а-а-ажете?» В машине его будет тошнить прямо на тебя. Потому что он сидеть будет у тебя. А еще он раздерет папенькино любимое кожаное кресло. Два. Бордо. О которых папенька мечтал десять лет. В клочки. Мелкие такие. И растащит их по всей комнате.

Все-таки Арсений умеет быть удивительно противным.

– Кресло накроем пледиком, – с достоинством ответила я.

– Гадким таким пледиком. В цветочек. Кожаное кресло. Два. Бордо. Зачем тогда нужны были кожаные кресла? Купили бы сразу пледиковые. И дешевле было бы. И не жалко.

Тут бы мне и сдаться, и заткнуться, и с позором убежать, но у меня был железный аргумент. Самый убедительный женский со времен Адама.

– Кот будет, и точка. Потому что я хочу. Все.

Ага, грубая сила. Куда же без нее. Даже при демократии.

– Вот женюсь, уйду в свою квартиру, и заводите, кого хотите, хоть крокодила! – напоследок лягнул воздух Арсений.

Про «женюсь» и «крокодила» я все детство слышала от мамы, а теперь всю взрослость – от сына. Прямо семейная традиция нарисовалась. Если никто из будущих внуков ни разу в жизни не упомянет эту чертову рептилию, я сильно удивлюсь.

Арсений – дитя прогресса. Животных он не замечает в упор. За исключением курицы в жареном виде. Его единственная любовь – автомобили. В полтора года он узнавал все доступные обозрению машины по шильдикам. В два он мог опознать любую марку без всякого шильдика, грязную, битую и на расстоянии ста метров. Это позволяло нам выигрывать пари: «Спорим, ребенок назовет все проезжающие машины без ошибок?» Когда другие дети тянули родителей в цирк, мы ходили на экскурсии в окрестные автосалоны. Читать он научился по автомобильным журналам. Под «Формулу-1» утренняя каша съедалась до последней ложки, а я благословляла Алонсо и Шумахера. Впрочем, когда по экрану летали «Феррари», я могла бы кормить маленького автофаната хоть размоченным картоном, он и не заметил бы. В зоопарке Арсения очень интересовал шлагбаум. И парковка. А никак не львы и крокодилы. В общем, из животных Арсений согласен завести только «Форд Мустанг». Ключом.

С Женей вопрос решился просто. Ему, городскому ребенку, знающему собак по картинкам, а кроликов – по тушкам в духовке, и в голову не приходило, что в квартире может жить какой-нибудь зверь. Но мысль понравилась, и он тут же предложил и котика, и собачку, и гамадрила, и лемуров штук пять, и стаю фламинго до кучи, а если еще за ними не убирать – вообще свезло.

– Я буду отвечать за самое главное – за игры с котом. Скучно ему не будет! – заявил он.

Алеша с упоением читал Шопенгауэра и в перерывах давал понять: чем бы жена ни тешилась, лишь бы не вешалась. Кот – значит, кот. Слон – значит, слон.

Лайфхак: нудите о коте или собаке при каждом удобном случае. Возможно, постепенно противники привыкнут к этой мысли. Или поймут, что шума от кота меньше, чем от вас.

Глава 4

Как выбрать умного, красивого и чтобы в тапочки не писал

Был у нас на работе известный астролог. Знаменитейший. Поэтому имени называть не буду. На записи телевизионных передач он приходил раз в месяц и делал предсказания сразу «пакетом» на все дни. Но ведь для них надо было еще и тексты готовить! Астролог подходил к редактору и говорил:

– Э-э-э… – имена он не запоминал, – будь любезна, найди мне гороскопы… так, сейчас у нас что начинается? Июль? Давай за январь.

Редактор брала из папки старые тексты астролога, выводила на суфлер (это когда в специальном экране над камерой у тебя бежит текст и ты его читаешь), и астролог записывал январские предсказания со словами: «Первого июля Стрельцам…» Особого обмана не было, потому что и гороскопы января были состряпаны так же. Зрители, судя по рейтингам, этим предсказаниям верили.

Астролог сформировал у меня устойчивую привычку никогда не читать гороскопы, даже чтобы посмеяться. Но одну яркую гороскопическую черту моего знака я после общения с ним все же запомнила, потому что она у меня точно была. Проблемы с выбором. «Тебе пирожное с грибочком или цветочком, внученька?» – спрашивала бабушка у витрины кондитерской, и внученька залипала на полчаса. Танцы, которые я исполняла от нерешительности, могли служить пособием по ритуальным заклинаниям дождя какому-нибудь африканскому племени. Я то металась к лотку с грибочками, то нерешительно отступала назад к цветочкам, то, закрыв глаза, кружилась на месте и тыкала в воздух наугад пальцем, но оказывалось, что выбрала я не пирожное, а на пузо толстого гражданина, который близоруко щурился на ценник и совершенно не замечал меня под ногами.

А тут речь шла не о пирожном, а об изменении уклада жизни. Так что вопрос «быть или не быть коту, а если быть, то какому» занял несколько месяцев. Все это время я методично выклевывала окружающим мозг.

– А ты пушистых любишь или гладких?

Алеша, не отрываясь от книги, невнятно бормотал:

– Я Бердяева люблю.

– Значит, умных. А какой шерстистости?

– Любой.

– Если шерсть – то она будет по всей квартире. Но лысый – некрасивый… А какого цвета?

– Да, конечно.

– Что «да»? – рассердилась я и захлопнула Алеше книжку. – Я же о важных вещах говорю!

– Да купи уже кого хочешь, мне любой понравится! – возмутился Алеша.

– А если он будет стра-а-ашный? И глупый? И с мерзким характером?

Но Алеша снова уткнулся в Бердяева.

Я пошла к Жене.

– Женя, а какая порода тебе нравится?

– Все!

– Нет, ты на картинки посмотри.

– Эта. И эта. И эта. А всех нельзя? Нет? А кто сильнее, Бэтмен или Капитан Америка?

К Арсению можно было и не ходить.

– Я котов не люблю даже в виде шаурмы, – заявил он.

Вот как с такими людьми выбирать животное! Особенно если выбирать не умеешь.

Интернет охотно выплевывал мне фото котиков. Включая морских. Включая спецназ. Когда полезли костюмы для взрослых «Горячая кошечка», я поняла: надо завязывать, жизнь несправедлива, природа придумала сотни пород и ни одной для меня.

От злости я забарабанила по клавиатуре всеми пальцами вслепую – пусть Google сойдет с ума, отыскивая мне «йспйгщшйцбкхъчщху\ющызщгксгпхб0зсхфзя». Что, съел?

Google поднатужился и выплюнул в меня нечто. Кошка орехового цвета вытянула длинные лапы, прямо как на древнеегипетских фресках, и прожгла медовыми глазами. Мордочка треугольная, пяточки розовые, ушки бантиком. Ее звали Белла Чао. Она была абиссинка.

Если бы ноги Беллы Чао увидела Наоми Кемпбелл, она отныне носила бы только мешковатые штаны, чтобы не позориться. За фуэте Беллу Чао можно было брать в Большой театр. Манеры ее заставили бы наставницу Смольного института благородных девиц почувствовать себя неотесанной плебейкой и удалиться в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов.

И заводчица у Беллы Чао была колоритная. Все ее звали Петровна. Слово «черт» она писала через «о», как в старину. Когда все, способное двигаться, стремилось в Москву, как бумажки в пылесос, Петровна взяла котов, сына, заперла московскую квартиру и уехала жить в Крым. Отремонтировала старый бабушкин дом, попутно извлекая с чердаков привидения и старинные вещи. И закрутила жизнь веретеном, приглашая к себе в гости друзей, друзей друзей и друзей друзей друзей.

Судьба подозрительно прошляпила такую возможность поглумиться, а может, это был тонкий троллинг, и тапочки с креслами уже начинали рыдать в предчувствии, но через несколько месяцев у Беллы Чао банально появились ореховые длиннолапые котята. Один из них как раз был элегантный, благовоспитанный, приличный мальчик из приличной семьи, к туалету приучен, тапочки игнорирует, скрипочка прилагается.

Осталось понять, как доставить котенка из Крыма. В Москве, конечно, не то что кота – китайского дракона любого окраса можно найти. Но это еще одна черта моего кретинского характера: создать себе как можно больше сложностей и героически их преодолеть. Бег по прямой – не мое. Мне подавай с барьерами по пересеченной местности. Ночью. В мешках. Я хотела котенка конкретно от этой кошки. Которой в меня плюнул Google.

К счастью, начиналось лето. И я уговорила семью поехать отдыхать в Крым. На машине. Я расписывала прелести крымского побережья, а мозг сверлила одна мысль: на обратном пути заберем котенка и увезем с собой в Москву. Маленького котенка. За полторы тысячи километров. Мой IQ явно стремится к отрицательным числам. Зря в детстве я не согласилась на развивающий квест с червями. Может, с его помощью из спинного мозга проклюнулся бы головной, хотя бы в зачаточном состоянии.

Лайфхак: когда выбираете себе зверье, выбирайте и заводчиков – вам с ними общаться всю зверячью жизнь. И надо вам, чтобы вместе с милым котиком в ваш быт вошел упырь болотный?

Глава 5

Мы нечаянно заводим самое необычное домашнее животное. И не одно

Но тут судьба проснулась и снова решила подшутить. Если долго просишь, тебе будет дано. Полной ложкой дано! У вас так не бывает? У меня – регулярно. Хотела животных? Да пожалуйста. Первым в нашей семье стал не котенок. Их было сразу сто шестьдесят четыре. Или что-то около того.

Однажды утром в Крыму мы пришли на пляж, бросили вещи, залезли в воду, а когда вылезли, все было облеплено божьими коровками.

– Ой, сколько их! Какие хорошенькие! – обрадовался Женя.

– Раз, два… Семнадцать только на рюкзаке! – уточнил Арсений.

– Божья коровка, улети на небо, принеси нам хлеба, черного и белого, только не горелого, – взяла я божью коровку на ладонь.

– Это ты зачем такое поешь? – Женя терпеть не мог, когда что-то делали без него.

– А у нас в детстве такая песенка была. Сажаешь божью коровку на палец, поешь и, если коровка улетает, будет тебе счастье.

– А если нет?

– Поэтому песенка длинная. Даже самая тугодумная коровка непременно улетит. Так что сажай на палец и пой, счастье гарантировано.

Женя запел. Арсений хмыкнул презрительно, но было видно, что только гордый статус старшего и умного не дает ему попросить хлеба у красных крапинок.

Через минуту петь можно было хором и непрерывно: божьи коровки задумчиво перекочевали на нас. Мы их аккуратно снимали с себя и бережно опускали на песок. Божьи коровки были разного цвета, от кирпичного до пурпурного, шустрые и вялые, большие и маленькие.

– Я их назову, – решил Женя. – Это будет Том, это Мистер Биг, Кузя, Саша, Даша, это… м-м-м… Микки, это Катя. Как Катя Вэ, с которой я сижу (если у Жени нескольких друзей зовут одинаково, к имени он прибавляет первую букву фамилии: во-первых, чтобы не путаться, во-вторых, ему видится в этом особый шарм).

Но имена у Жени закончились быстрее, чем божьи коровки на пляже. Даже при том, что Кати было две: Катя Вэ и Катя Тэ. К тому же насекомые не сидели на месте, и через две минуты было сложно понять, где Даша, а где Мистер Биг.

В море тоже иногда оказывались красные точки, и тогда нужно было их спасти: прервать купание, выловить, выйти на берег и выпустить. Если точка оказывалась на глубине, я доплывала до нее, выуживала из воды, сажала себе на волосы, а потом везла на сушу.

На следующий день божьих коровок стало в несколько раз больше. Они ползали по песку, копошились на зонтике, заползали во все карманы рюкзака. Из песка торчала палочка, а на ее конце шевелился красный шарик, срываясь каплями, как эскимо, тающее на солнце.

Купаться было сложно: коровки-самоубийцы в море шли стройными рядами. То и дело кто-то из нас резко подрывался из воды, высоко подняв руку с очередной красной козявкой, и Женя говорил:

– Чип и Дейл опять спешат на помощь.

Мы чипидейлили до самого заката.

На третий день коровки были на месте. Имя им было легион. Мы, как обычно, расстелили полотенца, нырнули в море, вволю наплавались, а потом вылезли на песок. Что тут началось! Со всех сторон к нам, сшибаясь в воздухе, полетели божьи коровки, точно нас и ждали. Они тучей висели над головами, пикировали, как истребители, с размаху тыкались в тело и облепляли нас. Гнус на сибирском болоте – и то малочисленнее. Я пыталась читать детям книжку, но насекомые лезли в рот. Мы их сначала стряхивали аккуратно. Потом бесцеремонно. Потом не выдержали и кинулись спасаться бегством в воду. Божьи коровки красным шевелящимся ковром покрыли оставленные нами вещи.

– Я не буду больше вытаскивать их из моря! – возмутился Женя. – Противные коровищи!

– Кожьи боровки! Что им здесь нужно, еды на пляже нет! Вон, кстати, одна плывет, – Арсений ткнул пальцем в волну. – Пусть тонет!

– Нельзя быть добрым наполовину, – вздохнула я и погребла спасать божью коровку.

Женя проследил за мной взглядом, а когда я вернулась, непонимающе спросил:

– Мам, но они же мешают нам!

– Они не знают, что мешают. Если бы они собрались своей божьекоровочной бандой и договорились сначала втереться в доверие, а потом вероломно напасть на нас, это был бы один расклад. А так – они действуют на уровне инстинктов. Они не нам мешают, они выживают. Как могут. Сила человека в том, что он понимает больше божьих коровок, а кто умнее, тот и рулит ситуацией. И потом, если я оставлю тонуть этот десяток коровок, их на пляже меньше не станет.