Трансформация банковской бизнес-модели. Актуальные бизнес-модели, лучшие практики

Представлен структурный анализ ключевых факторов и трендов, которые приводят к необходимости глобальной трансформации банковского бизнеса и вызывают необходимость трансформации традиционной бизнес-модели банков в цифру.

Раздел 1. Снижение эффективности банковского бизнеса

Низкое качество активов Кризис крупнейших финансовых организаций является главным источником риска снижения кредитоспособности российских банков. Уровень кредитоспособности оказывает существенное влияние на формирование процентных доходов, прибыли, требует образования резервов по ссудам, влияет на уровень рентабельности банковского бизнеса в целом. Для обеспечения условий для устойчивого и качественного роста банковской системы необходимо в первую очередь обеспечить сокращения уровня проблемной задолженности, как основного показателя качество активов. Уровень проблемной задолженности в банковской системе находится в диапазоне 12–15 %. Несмотря на восстановление экономической активности, доля проблемных кредитов на балансах банков продолжает рост, который начался в 2013 году. При этом официальный уровень проблемных ссуд максимален за последние десять лет. Кроме того, в банковской системе наблюдается низкий уровень покрытия резервами проблемной задолженности – ключевой краткосрочный риск снижения кредитоспособности российских банков. В целом по банковской системе проблемные кредиты зарезервированы чуть более чем на половину (51,7 %). Потенциальный негативный эффект от одномоментного признания полного обесценения проблемных кредитов оценивается в 2,5 трлн. руб. и может обусловить падение достаточности капитала банковской системы до пограничных регулятивных уровней. Более консервативная позиция Банка России в отношении уровня резервирования проблемных кредитов станет вызовом для банков в ближайшие 12–18 месяцев и в отдельных случаях может негативно повлиять на их кредитоспособность и уровень кредитных рейтингов.

Банковская система на пике уровня проблемной задолженности с начала 2010 года. Проблемная задолженность – кредиты, просроченные свыше 90 дней (NPL90+); обесцененная, но не просроченная задолженность с высокой вероятностью прекращения обслуживания в течение ближайших 12–18 месяцев; вынужденно реструктурированная задолженность, в отсутствие которой у заемщика наблюдались бы трудности с обслуживанием финансовых обязательств – по данным МСФО и оценок АКРА по управленческой информации банка.

Анализ тенденций изменения чистой прибыли (Net Income, NI) и чистой процентной маржи (net interest margin, NIM) банковской системы России показывает, что прибыль (NI) будет стагнировать на фоне сжатия NIM и постепенного снижения отчислений в резервы.

В 2017 году чистая прибыль банковской системы России по РСБУ незначительно снизилась по сравнению с 2016-м: рентабельность средневзвешенный активов (return on average assets, ROAA, расчет АКРА по данным ЦБ РФ) снизилась до 1,0 % по сравнению с 1,1 % в 2016 году, тогда как рентабельность собственных средств (return on average equity, ROAE) сократилась до 9,0 % по сравнению с 11,5 % в 2016 году.

Снижение чистой прибыли в 2017-м отражало, по данным АКРА, главным образом, три ключевые тенденции: указанный выше существенный рост резервов на потери по обесценению кредитного портфеля; стагнацию чистой процентной маржи (NIM)ухудшение операционной эффективности, выраженное в росте операционных расходов по отношению к операционным доходам (cost to income, CIR).

Рост чистой процентной маржи в целом по кредитным организациям был минимальным и составил в 2017 году 4,0 % по сравнению с 3,8 % в 2016-м. Напротив, NIM, рассчитанный только по банковскому сектору без учета НКО, в 2017 году снизился до 4,4 % по сравнению с 4,5 % в 2016-м. При этом NIM по банковской системе без учета ПАО Сбербанк составил, по нашей оценке, лишь 3,5 %. Указанная динамика стала особо заметна в четвертом квартале 2017 года из-за более медленного снижения стоимости фондирования по сравнению с процентными ставками по кредитам и ценным бумагам.

Согласно прогнозу АКРА, в 2018 году ROAA составит 1,0 %, что будет соответствовать прошлогоднему уровню. Мы полагаем, что показатели чистой прибыли банков будут стагнировать на прежних уровнях в долгосрочной перспективе: в период до 2021 года ROAA не превысит 1,2 %. По мере плавного снижения объема отчислений в резервы сдерживающее влияние на показатели чистой прибыли банков будет оказывать сжатие NIM (Рисунок 1.2.) Падение маржи – долгосрочный фактор, отражающий резкое замедление инфляции в России до уровня ниже 3 % и продолжающееся плавное снижение ключевой ставки ЦБ РФ, а также большую эластичность кредитных ставок по сравнению с депозитными.

Изменения NIM в 2017 году, особенно существенная коррекция показателя в последнем квартале (несмотря на ряд поддерживающих факторов, таких как замещение средств Банка России капиталом), подтверждают наши более ранние ожидания относительно перехода банковской системы к «новой нормальности», в условиях которой максимизация процентной маржи будет затруднена, а конкуренция будет расти.

По оценке АКРА, показатель NIM (рассчитанный по всем кредитным организациям) снизится с 3,8 % в 2018 году до 3,3 % в 2021 году. Динамика NIM только по банковскому сектору (без НКО) окажется сопоставимой, хотя показатели будут несколько выше: согласно уточненному прогнозу, который учитывает более существенное по сравнению с прогнозным сжатие NIM в четвертом квартале 2017 года, мы ожидаем снижение маржи в 2018 году до 4,2–4,3 %. NIM, рассчитанный без учета ПАО Сбербанк (3,5 %), показывает еще большую уязвимость банковской системы к данному тренду.

Слабое посткризисное восстановление NIM в 2016–2017 годах и последующее ожидаемое его снижение в 2018-м означают быстрый переход банковской системы к «новой нормальности». Это состояние экономики характеризуется низкой (относительно исторических показателей) инфляцией, понижением ключевой ставки ЦБ РФ, а также сравнительно низкими процентными ставками по кредитам и депозитам. Ожидается, что инфляция (индекс потребительских цен, ИПЦ – см. рис. 1. 3) после падения до примерно 3 % в 2017 году вырастет до 4 % в 2018 году, а ключевая ставка ЦБ РФ продолжит постепенно снижаться, что приведет к дальнейшему сужению спрэда между ставками по кредитам и депозитам на горизонте двух-трех лет. Для российских банков переход к «новой нормальности» будет означать сокращение возможностей максимизации процентной маржи за счет арбитража между различными видами процентных активов и пассивов. Это приведет к дальнейшему усилению конкуренции. По нашей оценке, сделанной согласно отчетности банков по МСФО, отношение чистой прибыли к совокупным активам (return on assets, ROA) составило 1,0 % в 2016 году, заметно улучшившись по сравнению с 0,5 % в 2015-м и 0,2 % в 2014-м. Следует отметить, что вклад Сбербанка в прибыль банковского сектора остается весьма значительным: без учета Сбербанка ROA составил 0,4 % (по сравнению с 0 % в 2015-м и -0,4 % в 2014-м).

В 2017 году не достигнуто улучшения показателя ROA в целом по банковской системе, поскольку на совокупный финансовый результат серьезное негативное влияние оказал убыток крупнейших банков, оказавшихся в Фонде консолидации банковского сектора ЦБ РФ (Банк «ФК Открытие» и ПАО «БИНБАНК»). В 2018 году данный фактор будет, как ожидается, значительно меньше влиять на прибыльность отрасли. Однако на финансовый результат начнет оказывать влияние прогнозируемое сжатие NIM, и существенного повышения чистой прибыли в целом по системе не произойдет. АКРА отмечает, что стагнация и снижение NIM затронет не только малые и средние банки, которые не могут конкурировать по ставкам за счет эффекта масштаба, но и часть крупных и крупнейших универсальных банков со значительными портфелями проблемных кредитов, не генерирующих процентный доход, и/или с существенными непрофильными банковскими активами на балансе. В условиях сокращения процентного спрэда способность банковского сектора к генерации прибыли будет зависеть от того, насколько существенно банки смогут нарастить комиссионный доход и ужесточить контроль за операционными расходами. В конечном счете негативные тенденции в банковской системе ведут к сокращению возможностей банков обеспечить необходимый уровень капитала в соответствии с нормативными требованиями Банка России по созданию минимально необходимого уровня достаточности капитала, а также дополнительных буферов для обеспечения надежной защиты от кризисов и образования непредвиденных убытков. В среднесрочной перспективе ожидается снижение рентабельности капитала (см. рис. 1.5.)

Таким образом, одним из главных факторов трансформации, выживания банковской системы является необходимость стратегического сокращения расходов на ведение банковского бизнеса.

Кроме того, при острой нехватке капитала, нарастании убыточности отечественная банковская система имеет самую низкую производительность и эффективность осуществления банковской деятельности по сравнению со странами ЕС. Так, например, отношение средней суммы активов на одного банковского сотрудника в Великобритании в 20 раз больше, в России, по данным Ассоциации Российских банков (АРБ). Данные задачи радикального сокращения расходов на ведение банковского бизнеса и одновременного коренного повышения производительности банковского персонала с учетом требований обеспечения качества активов при безусловном соблюдении ликвидности банковского бизнеса может достигнуто только на основе глубокой трансформации бизнес-модели банка для эффективной адаптации к новой экосреде под названием «цифровая экономика».

Раздел 2. Угроза возникновения кризисов, потери капитала и финансовой устойчивости банка

Череда последних финансово-банковских кризисов, включая глобальный экономический кризис 2008–2010 гг, свидетельствует о том, что чрезмерный риск банковских активов все чаще стал перерастать в системную финансовую нестабильность, частота, продолжительность и затраты на антикризисные мероприятия потребовали переосмысления теоретических и прикладных знаний в области риск-менеджмента на микро- и макроуровне.

В мировой экономике наблюдалось резкое падение ключевых экономических показателей в большинстве развитых стран и последовавшая в результате кризиса глобальная рецессия. В США, где зародился кризис, фондовый индекс S&P 500, в корзину которого включено 500 избранных акционерных компаний США, имеющих наибольшую капитализацию, упал до критичных уровней (см. рис. 1.6). Волна банкротств банков, ипотечных компаний и предприятий промышленности и целых отраслей реального сектора.

Агрессивное наращивание финансового рычага и нарушение норм достаточности собственного капитала вследствие неудовлетворительного риск-менеджмента является основной причиной финансовых кризисов (см. рис. 1.6.)

В период банковского кризиса «лопнули» крупнейшие банки, про которые говорили: «слишком крупные, чтобы обанкротиться». Масштабы и последствия кризиса были настолько масштабными, что проявились все возможные виды экономических кризисов, включая, прежде всего и, в первую очередь, банковские кризисы (рис. 1.7, 1.8.).

В разных странах, по некоторым оценкам в XX веке зафиксировано более 120 случаев банковских кризисов. В результате кризиса мировая экономика погрузилась в глобальную рецессию, которую принято называть «Великая рецессия», последствия которой испытывают мировые экономики вплоть до 2012 года.

По мере развития рынка наблюдалось развитие банковских операций с производными финансовыми инструментами, рост разновидностей и объема торговли ими. В мире постепенно складывалось мнение, что именно рынок деривативов обеспечивает стабильность и предсказуемость цен, процентных ставок и валютных курсов, основных экономических процессов перераспределения рисков в экономике.

Неоправданные перекосы в балансах ведущих финансовых институтов приводили к тому, что на их собственные средства (капитал) приходились многократно бо́льшие размеры активов, с которыми эти банки работали.

По различным группам финансовых институтов размер левериджа, показывающий отношение суммы всех активов к капиталу, превышал до кризиса в среднем 7–10 раз (в зависимости от видов операций и сферы деятельности), у хедж-фондов и инвестиционных банков он часто приближался к 20, а иногда и к 300. При этом с учетом забалансовых операций для большинства финансовых учреждений показатели левериджа были значительно больше, достигая в некоторых случаях уровня 50–70 раз, причем объемы забалансовых операций порой превышали объемы самого баланса. Так, по оценкам, забалансовые операции Citigroup в 2006 г. достигали около 2 трлн. дол., тогда как величина самого баланса составляла лишь 1,8 трлн. дол.

Для Lehman Brothers и Bear Stearns отношение капитала к активам на момент наступления кризиса составляло соответственно 1:31 и 1:35 – то есть активы Lehman Brothers в 31 раз превышали его собственные средства, а активы Bear Stearns превышали его собственные средства в 35 раз.

Очевидно, это был недосмотр регуляторов, которые в условиях длительного роста экономики, серьезно увеличившего возможности ее участников по получению прибыли, не могли адекватно противостоять интересам таких участников, даже несмотря на формирующиеся будущие риски.

На слушаниях в Комиссии по проблемам финансового кризиса (FCIC) в США о причинах кризиса президент Bank of America справедливо указывал на то, что было непонятно, «почему рынки и регуляторы могли терпеть леверидж, достигавший 40:1 или даже 60:1 в крупнейших инвестиционных банках». Годом позже, резюмируя мнения регуляторов и участников рынка, Комиссия сделала следующий вывод: «Финансового кризиса можно было избежать. Кризис был результатом как действия, так и бездействия людей». Частые провалы в финансовом регулировании и надзоре оказались разрушительными для стабильности национального финансового рынка. В XXI в. мировая экономика в своей истории развития начинает сталкиваться с качественно новой макроэкономической ситуацией. Вслед за финансовым кризисом в США последовали кризисы в других странах. Все это вынудило развитые государства радикально пересмотреть методы регулирования, предоставляя масштабные меры помощи. Ситуация в целом заставила в принципе говорить о кризисе современной финансовой модели, позволяющей выстраивать эффективный механизм управления финансовых институтов в условиях кризисных явлений в мировой экономике и в национальных экономиках в том числе. Когда ситуация, казалось, начала постепенно нормализоваться, разразился кризис еврозоны, который также потребовал чрезвычайных мер поддержки со стороны государств. При этом были не только серьезно подорваны позиции самого евро, но и в принципе поставлена под сомнение эффективность важнейших механизмов европейской интеграции, что также сделало основы экономической системы более шаткими, одновременно усилив угрозу страновых дефолтов.

В условиях беспрецедентного за послевоенный период финансового кризиса формируется принципиально иная среда.

На смену устойчивым точкам опоры мировых финансов и центрам финансовой стабильности приходят новые источники глобальных финансовых ресурсов и центры политико-экономического воздействия. Это ставит современный мир перед необходимостью формирования новых механизмов экономической архитектуры и новых правил игры, актуальность которых только обостряется с ростом кризисных тенденций в развитых странах.

Мировой финансовой системе предстоит пройти серьезные преобразования, чтобы вновь приобрести системную стабильность и избежать масштабного системного кризиса. Необходимо учесть те реалии, которые возникают в условиях глобализации, связанные и с существенным увеличением трансграничных операций, и с переливом финансовых ресурсов, и с вовлеченностью в глобализационные процессы все большего числа стран».

События, которые были охарактеризованы многими экспертами, как «кредитное цунами, происходящее раз в столетие», являют собой в наблюдаемой новейшей истории пример проявления целого ряда факторов, которые стали возможны в условиях глобализации и усиления экстремальной волатильности финансовых рынков.

Вместе с тем сильная и устойчивая банковская система является основой для постоянного экономического роста, поскольку банки являются центром кредитного посреднического процесса между держателями сбережений (вкладчиками) и инвесторами. Более того, банки предоставляют жизненно важные услуги потребителям, мелким и средним предприятиям, крупным корпорациям и государственным органам, которые доверяют им осуществление их ежедневного бизнеса как на местном, так и на международном уровне. Одной из основных причин того, что экономической и финансовый кризис оказался таким серьёзным, явилось то, что банковские сектора многих стран допустили чрезмерный дисбаланс между собственными средствами и активами и внебалансовыми обязательствами (чрезмерный леверидж). Это сопровождалось постепенным снижением величины и качества собственных средств банков. В то же время, многие банки держали недостаточные запасы ликвидности. Банковская система, таким образом, была неспособна выдержать возникающие системные потери по коммерческим операциям и кредитам, а также не могла противостоять иммобилизации капитала на крупные забалансовые риски, которые возникали в теневой банковской системе. Этот кризис был усугублен процикличностью левериджа, а также взаимосвязанностью системно значимых организаций посредством множества сложных транзакций. В наиболее тяжелый период кризиса рынок потерял доверие к платеже- и кредитоспособности многих банковских организаций. Слабости банковского сектора передались остальной части финансовой системы и реального сектора экономики, что привело к масштабному ограничению ликвидности и доступности кредита. В итоге государственный сектор был вынужден предоставить беспрецедентные вливания ликвидности, поддержку капитала и гарантии, переложив убытки на налогоплательщиков. В течение длительного времени банковское регулирование являлось понятием сугубо национальным, то есть правительства и их регулирующие национальные центральные банки разрабатывали правила и инструкции по банковскому надзору, в соответствии с потребностями отдельно взятой страны. Правила регулирования разных стран значительно различались до появления соглашения Базель I в 1988 г, которое положило начало формированию международного банковского регулирования. Процесс формирования международного банковского регулирования и его влияние на банковских сектор России будет рассмотрен подробно в соответствующих главах и разделах настоящей книги.