Возвращение к себе

– И так можно сказать, – согласился он со мной.

Подошёл наш автобус. Мы сели в него, и он тут же отправился. Мы сидели с Молотилиным на последнем сидении. Автобус ехал полупустым, и мы могли свободно разговаривать.

– Жаль, что молодые нас гонят отовсюду, – сказал Молотилин.

Как видно, этот вопрос не давал ему покоя.

– Ну, и что? Я совсем не против этого, – возразил я ему. – Сейчас такое время. Мы рулили, сейчас пусть порулят молодые. Наше время прошло.

– Вот, именно! – вскликнул он. – Всё лучшее уходит с нами. А что остаётся?

– Им жить – им и строить, – ответил я. – Они наследуют наш мир.

– Если бы они его наследовали, – с горечью заметил Молотилин, – а то они его разрушают. Размываются все границы приличия. Не соблюдаются традиции. Уничтожается культура. Разве можно путём самовыражения рушить всё вокруг себе, рубить сук, на котором сидишь.

Мне становилось не очень приятно слушать его стариковские речи, но я не знал, о чём ещё с ним можно было поговорить. Автобус выезжал за город. Я увидел красное круглое солнце над горизонтом, чем-то похожее на мой хрустальный шар, когда он сжался до шаровой молнии. «Где же он теперь? – подумал я. – Значит, шар появился утром, чтобы передать мне привет от кого-то из моего прошлого».

– Мне так хочется съездить на родину, – вдруг сказал я, прервав рассуждение Молотилина.

Он посмотрел на меня удивлённо, но тут же ответил, что и его постоянно тянет в родную деревню.

– Нет, – ответил я, – я хотел бы переехать туда насовсем, чтобы там остаться и умереть.

Сказав так, я вдруг вспомнил, что не верю в свою смерть.

– А что, хорошо было на твоей родине? – спросил он меня.

– Замечательно, – ответил я.

– А зачем же ты уехал оттуда?

– Наверное, был дураком.

Автобус съехал с поля в лесок, огненный солнечный шар побежал над макушками деревьев. Он всё ниже и ниже опускался к вершинам, перескакивая через лесные заросли и мелкий кустарник, то вдруг прятался среди листвы, то выскакивал в пролесках, стараясь перемахнуть через новые препятствия.

– И что там было? – спросил меня Молотилин с отстраненным видом, как будто он сам улетел в свои родные края.

– Там происходили такие чудеса, какие тебе и не снились, – сказал я, вспоминая детство.

– Это мне-то не снились чудеса?! – смеясь, сказал Молотилин. – Я родился в деревне. А там случается такое, чего никогда не увидишь в городе. Если хочешь знать, у меня на родине ангелы пели и плясали. Когда они пели, то все плакали, а когда плясали, то все радовались.

– От чего же плакали? – спросил я.

– От чувств, – ответил он.

– Что же это были за ангелы такие? – спросил я, улыбнувшись.

– Не знаю, – ответил он. – Но мы их все видели и радовались их появлению. От их присутствия наша жизнь становилась радостней, а сами мы – добрее.

– И откуда они брались? – спросил я. – Спускались с небес?

– Может быть, – сказал он, – этого точно никто сказать не мог. Они появлялись внезапно и внезапно исчезали. Все они казались нам всегда очень весёлыми, с ними было интересно поболтать. Но когда они появлялись в нашей деревне, то на небе светилась радуга, хотя дождя не было.

– Значит, ты лично видел ангела? – спросил я его.

– Не только лицезрел, но и общался с ним.

– И как же он выглядит? Наверное, совсем не так, как представилось в видении пророку Иезекиилю?

– Да уж, конечно! – воскликнул Молотилин. – От такого видения в нашей деревне все бы начали заикаться. Нет, все ангелы были очень добрыми и походили на жителей нашей деревни. Мне кажется, что в этом деле всё зависит от того, кого мы хотим увидеть на небе. Пророк Иезекииль заранее был настроен на грядущие ужасы, и его душа была объята страхом. Поэтому ему и привиделось такое ужасное видение. Ведь мы видим то, что хотим увидеть. Нам при жизни никогда не узнать, что твориться там, у них на небесах. Мы же совсем не знаем того мира. К тому же сам наш мир многогранен и многомерен. Если мы даже умрём с вами, наши души могут попасть совсем в разные миры. К чему мы стремимся, туда и попадаем.