Эшафот на пьедестале. В трёх частях

В самую жару после нескольких успешных налётов на большой дороге Авдоша получил сообщение от Поганкина о том, что помощник воеводы собирается до осени прожить на тракте, дабы покончить с разбоем. И ещё сообщалось, что за голову каждого разбойника обещано по рублю серебром. Долго думал атаман – что же делать дальше? У Митрофана Юдина много хорошо вооружённых людей и если они поселятся на дороге, то беды не миновать. В памяти всплыл чернобородый и события, предшествующие его гибели. Всю ночь Авдей ломал голову и лишь под утро вспомнил сборище атаманов в Пскове, один из которых хвастался, как на Чудо-озере они ограбили ладейный караван. Единственный выход из создавшегося положения – надо перебраться на время к большому водоёму подальше от тракта и заняться новым видом разбойного промысла.

Утром, собрав всех, атаман сообщил:

– Вот что, дружки мои подельники! Задумали служивые людишки долгую облаву на нас устроить – на днях и до самой осени стеречь тракт будут. Нам нужно перейти на новое место до лучших времён. Даю вам день на сборы, а завтра с утречка в путь выходим. Куда – не спрашивать, а приведу – увидите.

Целый день с полсотни разбойников двигались на запад, в основном по сосновым гривам и болотинам, а к ночи разбили лагерь на высоком острове во мху. Утром одноглазый Иван заявил атаману:

– Авдоша! Я же родом из этих мест, и мы не далеко от зимнего…

Авдей ладонью закрыл рот старому подельнику и, отведя того в сторону, прошептал:

– Никто из новеньких не должен знать нашего логова, поэтому помалкивай.

Собрав всех в круг, атаман начал объяснять суть предстоящих дел:

– Здесь рядом течёт речка, впадающая в Чудо-озеро, на котором мы будем стеречь купеческие ладьи – дело такое же, как и на большой дороге, только на воде.

Из круга раздался недоумённый голос:

– А где ж мы спрячемся? Ведь там кустов да оврагов нет.

Атаман, сделав паузу, ответил:

– Нашей засадой будут туманы, которые уже скоро начнутся. С сегодняшнего дня Ивашка с малым отрядом будет шарить по береговым деревням. Им нужно будет угнать несколько ладей с вёслами, якорями, верёвками, баграми, крючьями. И всё это надо сделать тихо, чтобы шума лихого слышно не было! Лодки следует перегонять в речку, что около нас. Все остальные будут добывать пропитание охотой да ловлей рыбы недалеко отсюда, а если кто полезет по дворам местных жителей – зажарю на угольях!

Отправляя группу из восьми человек, Авдей делал последние наставления:

– Идите сразу в дальние деревни, и если попадётся худая ладья, перегоните её в другое село, чтобы рыбаки подумали, мол, это соседи балуют. И никакого грабежа, а то слух дойдёт до Юдина и тот сразу догадается, куда мы подевались. Лодки перегоняйте по ночам, и всем слушаться Ивана – он из здешних мест, не даст заблудиться.

Через неделю первая ладья «пятерёнка» стояла в речке недалеко от разбойничьего табора. Авдоша внимательно осмотрел её, прикинул – сколько человек разместить можно, сколько за три пары вёсел гребцов посадить.

Дав денёк отдохнуть Ивану, Авдей сменил команду и отправил отряд в другую сторону, но с той же целью.

На следующий день, под вечер, атаман, взяв с собой монаха, отправился на лодке к озеру. Целью его было ознакомление с береговой линией, глубинами, и самый главный вопрос – когда же начнутся туманы? По речке пришлось попотеть, толкаясь вёслами, как шестами – узкое русло реки не позволяло грести, но при наличии большого количества людей это обстоятельство не вызовет затруднений. К началу вечерней зари перед глазами Авдея предстало невиданное доселе зрелище: бескрайняя гладь водного пространства сверкала ослепительной голубизной до самого заалевшего неба, справа больше ничего не было, а вот слева тёмной полоской угадывался противоположный берег. Где-то там, по рассказам Ивана, и должна быть узкая часть озера с названием Узьмень, куда будут направляться торговые суда. Авдей ещё раз оглядел панораму – одиночная, видимо, рыбацкая ладья, медленно двигалась к берегу далеко в стороне. По темнеющему небу лениво парили белокрылые чайки, изредка издавая непривычные для уха сухопутного жителя звуки. Авдей с монахом сделали промеры глубины в устье и направили лодку в речку, где и остались ночевать, прямо в ней. Когда закрякали утки, и затрубила выпь, заря догорела – наступила полная темнота, украшенная лишь россыпью тусклых звёзд на небе.

Перед рассветом с озера наволокло туман, который разбудил озябшего Авдея. Несмотря на неудобство, это явление порадовало атамана разбойников – значит, на днях можно будет выходить на настоящее дело! Однако поднявшийся вскоре ветерок быстро разорвал сплошную пелену, а взошедшее солнце растопило остатки тумана.

Через день Иван пригнал ещё две ладьи: одну такую же, как первая, а вторую поменьше, которая называлась у рыбаков «троёнкой». Теперь места хватит всей разбойничьей ватаге – оставалось ждать нужной погоды. Чтобы народ не маялся от безделья и, вспоминая ночную прохладу в лодке, Авдей приказал накосить сена, высушить и набить им по борта все лодки. Между тем, продукты питания заканчивались, рыба и утята-хлопунцы, в изобилии водившиеся в речке, изрядно поднадоели разбойничьей братии, требовавшей каши и хлеба.

По времени года уборочная страда была в разгаре, и Авдей решил посоветоваться с Иваном, знавшим местные устои.

– Скажи-ка, Ивашка: как можно разжиться харчами, не грабя и не привлекая излишнего любопытства?

– Да ты, Авдоша, меня прямо-таки озадачил! Впрочем, если забыть, что мы разбойники, то можно купить, ежели деньжата имеются – народ здесь есть зажиточный и жадноватый.

– Деньги есть, а как это дело провернуть?

Иван, почесав затылок, задумался. Думал он два дня, а на третий, посоветовавшись с атаманом, к ночи отправился в знакомую деревню и договорился, правда, за немалую плату. Теперь хлеб и зерно начали доставлять в условленное место по означенным дням. Как удалось это сделать, Иван не рассказывал, да его особо и не расспрашивали – еды достаточно, а что ещё надо разбойному люду? Правда без дела сидеть скучно, но все понимали, что пока туманы не появятся, той работы, которую они ждут, не будет.

Однажды ночью заметно похолодало, а утром как будто кто-то вылил с небес молочную пыль, которая провисела в воздухе до самого полудня. Лиходеи начали готовиться к водному путешествию. Кроме Ивана, ещё один из разбойников по прозвищу Ёрш (из-за стоящих торчком волос на голове) был родом из береговой деревни и неплохо знал лодочное дело. Он, по приказу атамана, отправился обучать братию гребному искусству и готовить ладьи к выходу.

Иван с Авдеем долго обсуждали детали предстоящей разбойничьей операции.

– Давай, Ивашка, кумекай, как нам лучше действовать!

– А куда плыть-то вообще надо?

– Узьмень ты знаешь, вот нам перекрыть её и предстоит.

– Да, путь не близкий, а ночью или в тумане это будет сделать не просто.

– Я думаю, отчалить от берега нужно на вечерней заре, потом плыть по звёздам.

– Наверно, иначе и не получится, но вот как возвращаться, ведь при дневном свете можно и погореть.

– Возьмём с собой факела, а в устье речки оставим пару людей, они нам и подсветят дорогу ночью.

– А днём, если туман рассеется – что будем делать? Хотя в Узьмени есть острова нежилые, там можно будет спрятаться.

– Согласен. К тому же купцы не каждый день плавают. Возможно, несколько суток придётся в засаде просидеть.

На том и порешили, назначив выход на первый же ясный вечер. Следующее утро оказалось тоже туманным – погода не собиралась меняться. К очередной ночи четыре десятка разбойников на трёх лодках, пройдя речку, подошли к озеру и на заре направились к Узьмени. Поначалу, берега наш с чухонским были видны, и лодки двигались в нужном направлении. Но вот полностью стемнело, и тогда Авдей, находившийся на передней ладье, взял ориентир по одной из рано загоревшихся звезд. Чтобы лодки не разбрелись в темноте, их связали длинными верёвками, а атаман периодически давал команду гребцам, регулируя направление движения.

Ночь выдалась ясной, безлунной и безветренной. Вскоре на небе высыпали мириады звёзд – Авдей отыскал созвездие Ковша, определил Северную звезду и уже по ней продолжил движение. Неожиданно под передней ладьёй заскрипел песок, а перед самым носом возник силуэт какого-то берега. Атаман дал команду всем зарыться в сено и спать. Перед самым рассветом опять навалился туман – все шло, как нельзя лучше. Утром Авдей отправил Ивана с Ершом обследовать берег. Через некоторое время они вернулись, сообщив, что это безлюдный остров на входе в Узьмень. Атаман, подумав немного, дал команду:

– Всем сойти на берег, размять косточки, наговориться негромко, сделать нужные дела и вернуться. Сидеть в лодках придётся беззвучно, возможно, очень долго, поэтому запасайтесь терпением.

Три ладьи, связанные верёвками, отчалили от острова и скрылись в тумане. Проплыв с половину версты, они легли в дрейф – началось томительное ожидание.

Когда к полудню видимость стала улучшаться, Авдей рассмотрел остров, около которого они ночевали, и ещё один в противоположной стороне – к нему и было решено плыть на следующую ночёвку. Обследовав новый участок суши, разбойники обнаружили на нём навесы, изготовленные из тростника, и вешала, наверное, здесь весной рыбаки сушили свои уловы. Но это было давно, а свежих следов пребывания людей не наблюдалось. Иван, обходя остров по щиколотку в воде, попортил ногу, наступив на что-то острое. Он не поленился и откопал из песка какой-то ржавый железный предмет. Разбойники, между тем, оборудовали место под навесом для дальнейшего времяпрепровождения. Один из них, в прошлом знакомый с кузнечным делом, повертев в руках находку, сообщил:

– Это меч, выкованный очень давно. Видимо, здесь когда-то рубились насмерть. Вот, даже зазубрины на лезвии ещё видны.

Иван согласился:

– Мне дед рассказывал, а тому его дед поведал, что много лет назад в этих местах произошло Ледовое побоище. Княже Александр разгромил и утопил здесь войско поганых рыцарей, пришедших с чухонского берега.

Авдея заинтересовало то, о чём заговорил Иван, и он в продолжение темы спросил:

– А что ты, Ивашка, можешь ещё рассказать о здешних местах?

Иван, немного смущённый повышенным вниманием разбойничьей братии, продолжил:

– Вон видите, на нашем берегу гора выступает из-за леса – это Княжья гора. Наверное, на ней стоял Александр, осматривая местность, ведь с неё вся Узьмень как на ладони. Отсюда, скорее всего, и название получила эта возвышенность.

Иван на время замолчал, вспоминая что-то, а потом, словно очнувшись, продолжил:

– А ещё дед сказывал о том, что раньше уровень воды в Чудо-озере был ниже, поэтому вход в Узьмень составлял всего сотню саженей. На краю его и сейчас стоит остров, на котором были когда-то камень высокий с дозором. Около него ещё река впадала с нашей стороны – то был водный путь на Новгород. Сии проходы перегораживались брёвнами на цепях, и торговые ладьи пропускались только после уплаты пошлины. Место это называлось «обидным» – кто им владел, тот имел хороший доход, поэтому из-за него не раз происходили кровопролития.

После паузы кто-то задал вопрос:

– Ты лучше скажи, Ивашка, где самое удобное место для прохождения торговых караванов?

Иван встал с песка, покрутил головой и начал взбираться на стоящую рядом раскидистую, наклоненную ветрами, огромную иву. Вскоре с высоты донёсся его голос:

– А вот как раз около этого острова и будет кратчайший путь, хотя в сильный ветер или туман может быть выбран и другой маршрут.

Ещё два утра разбойники провели безрезультатно – никаких передвижений лодок, а тем более караванов, не наблюдалось. После высадки на тот же остров, когда все дремали под навесом, раздался голос дозорного:

– Вижу караван под парусами!

Авдей влез на наклоненную иву и начал рассматривать приближающуюся добычу. Когда вереница судов приблизилась, оказалось, что это десять очень больших посудин (таких атаман ещё не видывал), двигавшихся с попутным, недавно начавшимся, северным ветром. На всех судах угадывалось движение людей, и Авдей, оценив соотношение сил, понял, что эта добыча им не по зубам. Долгое время атаман находился в раздумьях: «Караваны ходят – уже это хорошо. Первый очень большой, но, очевидно, будут и поменьше. В тумане повстречаться с купцами шансов мало, да и можно напороться на какое-нибудь военное судно, а посему утренние выходы следует отменить. Необходимо усилить дозор, быть всё время наготове и действовать по обстановке». Сообщив подельникам об изменении дальнейших действий, Авдей выслушал доклад кашевара о том, что продукты питания на исходе. После минутной тишины послышались возгласы:

– Мы здесь скоро с голода перемрём!

– Надо возвращаться на большую дорогу – она прокормит!

– И зачем нас сюда принесло, можно было…

Атаман, уловив настроение ватаги, зычно рявкнул:

– Молчать!!!

Наступила тишина. Авдей продолжил:

– Никуда мы отсюда не уйдём, пока дело не сделаем. А сейчас я хочу услышать предложения – как раздобыть пропитание?

Первым заговорил Ёрш:

– А что тут думать – вон на чухонском берегу деревня рядом – ночью налететь и разжиться харчишками.

Иван, как всегда почесав затылок, нудно сообщил:

– Можно рыбы наловить – окунь уже жировать должен начать, а в одной из ладей я нашёл горшок с секухами (блеснами) и конским волосом.

Высказывания закончил Алёшка-кашевар:

– Не проще ли отправить одну ладью на наш береговой табор – там едоков мало, а зерна с хлебом поставщики принесут сколько надо.

Подумав немного, Авдей подвёл итог:

– Сегодня вечером на малой лодке четверо с Ершом отправятся на берег в наш табор. И чтобы день там, а к ночи опять сюда с харчами. А ты, Ивашка, налаживайся за рыбой, но только на зорях и недалеко от острова.

До конца дня Иван вырезал четыре рогатых сучка из ивы; связал и намотал на них конский волос сажени по четыре; привязал секухи, похожие на свинцовые рыбки с торчащими из хвоста двумя железными заострёнными крючьями. Троим, изъявившим желание ловить рыбу, объяснил:

– Эта снасть называется подмоток. Разматываем волос и бросаем секуху за борт. Нащупываем по весу дно и подматываем нить так, чтобы приманка висела в вершке от грунта. Крепим волос в расщепе подмотка и начинаем им махать. Если почувствуешь удар или тяжесть, рывком кверху секи и, не давая слабины, тащи за нить в лодку. Вот и вся премудрость.

На вечерней заре Авдей, переговорив с Ершом, отправил малую лодку в противоположную от заката сторону, а Иван на другой ладье вышел на рыбный промысел. В полной темноте рыбаки вернулись без улова – спать все ложились с чувством голода.

Едва забрезжил рассвет, а Иван уже был на ногах. Туман сегодня отсутствовал, но зато небо заволокло серыми облаками, предвещающими изменение погоды. Ивашка с трудом поднял спящих помощников и насильно, с крепкими словами, повёл их к берегу. Те отругивались, но подчинились, столкнув лодку в воду, отправляясь на бесполезное, как им казалось, дело. Попробовав безрезультатную ловлю в двух местах, Иван заметил, что между островами начали собираться чайки – вначале пара, затем десяток, а вскоре целая стая начала роиться над водой. По команде опытного рыбака, гребцы направили лодку к этому месту. Въехав в середину чаячьего пиршества и бросив якорь, Иван понял, что птицы ловят снетков, которых, в свою очередь, гоняет какая-то более крупная рыба. Едва секуша опустилась в воду, сразу последовал удар – первый, размером с ладонь, окунь лёг на дно лодки. И понеслась ловля у опытного рыболова беспрерывно, а новички не так успешно, но тоже начали таскать полосатых разбойников. Ближе к середине дня в лодке копошилась гора рыбы, но азартные ловцы не могли остановиться, несмотря на предупреждение атамана о том, что заниматься этим делом можно лишь на зорях. Начавшийся ветер поднял волну и только тогда Иван понял, что надо было уже давно возвращаться на остров. Авдей приготовился устроить показательную выволочку не выполнившим его приказ рыбакам, но, когда увидел улов, ограничился лишь предупреждением на будущее. В таборе закипела работа: в несколько ножей начали потрошить рыбу; развели бездымный костёр из высушенного заранее плавника; заварили котёл ухи. Самые нетерпеливые насаживали окуней на прутья и, запекая на огне, поедали их наполовину сырыми.

К вечеру ветер усилился – островерхие, порой с барашками, волны накатывались с рёвом на песчаный берег острова. Цвет воды из зеленовато-синего превратился в мутно-жёлтый. Авдей понял, что сегодня лодка с продуктами не придёт – шторм не позволит. Всё же по его команде были приготовлены факела и выставлены ночные дозорные.

Не прибыли посыльные и следующей ночью, хотя ветер ещё днём стих и Чудо-озеро угомонилось. Среди разбойников уже пошли разговоры: «На одной рыбе долго нам не протянуть, а Ёрш с припасами мог и сгинуть».

Следующим утром неожиданно раздался голос дозорного:

– К нам движется ладья с чухонского берега!

Атаман влез на иву и долго всматривался в приближающееся судно, потом сообщил:

– Это Ёрш!

И сам себе вслух задал вопрос:

– Но почему с другой стороны?

Лодку встретили всей ватагой и сразу же начали разгружать, один только Алёшка, убедившись, что продукты прибыли, принялся за стряпню. Авдей отвёл в сторону Ерша – тот начал рассказывать, жестикулируя руками:

– С продуктами всё в порядке, а приплыть сразу не смогли, потому что шторм разыгрался. Вчера вечером вышли, но к темноте тучи набежали, и мы сбились с курса – пришлось ночь провести в дрейфе.

Ёрш сделал паузу, потупился, потом продолжил:

– Снесло ладью ночью к ненашенскому берегу, а утром мы заметили рыбака чухонца, плывущего на доске. Их лодку перевернуло накануне во время бури. Взяли к себе – бросать как-то не по-христиански, молоденький ведь совсем, да и намаялся бедолага – не приведи господь.

Авдей опешил:

– А где он?

– Да в ладье, между мешками с харчем лежит.

– По нашему-то он хоть лопочет?

– Плохонько, но понять можно.

Атаман вернулся к лодке, которая была уже разгружена. Около неё, в кругу гогочущих разбойников, стоял незнакомец. Авдей разогнал бездельников, определив им работу, а сам принялся рассматривать чужака.

Одежда на нём была такая же, как и у его людей, вся в лохмотьях, а вот волосы на голове не стрижены по плечи, и глаза светлые немигающие. Такого взгляда, выражающего спокойствие и равнодушие, несмотря на пережитые события, атаман давно не видел.

– Как звать-то тебя, мил человек?

– Томмасс.

– Откуда приплыл?

– С Пийриссара.

Речь его была необычная – протяжная, но без заикания, как вначале показалось собеседнику.

– Много ли вас в воде оказалось во время шторма?

– Мы в твоём с праттом рыппу ловилли, он, наверное, уттонулл.

Ведя беседу, Авдей вспомнил, как он сам попал к разбойникам и подумал: «Что же мне с тобой делать – живая душа, да и лишний рот тоже».

– Ну, вот что – кто мы такие, ты уже, наверно, понял или поймёшь скоро, а посему поживёшь пока с нами. Но если вздумаешь сбежать – враз закопаем. Понятно?

– Поннятно.

В ожидании купеческих судов прошла ещё неделя – туманные дни чередовались с ясными, а лето, между тем, приближалось к осени. За это время атаман подолгу вёл разговоры с Иваном, Ершом и Томасом, стараясь узнать больше о предстоящих действиях на воде, в случае появления добычи.

– Как хоть правильно называются эти большие посудины?

Ивашка сразу ответил:

– Мы их прозывали барками.

Ёрш засомневался:

– А у нас такая посудина называлась байдак.

Ещё одну версию высказал Томас:

– Этто есть карпас.

Авдею удалось выяснить, что под парусом этот карбас при хорошем ветре идёт ходко, а вот на вёслах при штиле медлителен и неповоротлив. «Пятерёнка» или «троёнка» быстро его настигнут. Гребцов на таком судне не меньше десятка, а вся команда может доходить до тридцати человек, и груза вмещается на нём под тысячу пудов. Авдей долго думал над всем сказанным, и постепенно у него сложилось представление о действиях его ватаги при нападении на большое судно.

Собрав вечером всех в круг, Авдоша начал:

– С сего дня все разбиваются на три группы по ладьям – на «троёнке» я и пятеро моих старых головорезов. Каждой из «пятерёнок» будут командовать Ивашка и Ёрш, они сами остальных разделят поровну. И чтобы слушались их на деле, как меня, а то сами знаете, что будет. Всем проверить оружие, крючья с верёвками, багры и сложить всё в лодки в таком порядке, чтобы каждый знал, что где находится. В любой момент, по моей команде все должны занять свои места, а Ивашка с Ершом мигом ко мне – получить последние указания. Надеюсь, что в нужный момент ни у кого не затрясутся коленки и не дрогнет рука – в нашем деле бояться некогда! Всё понятно?

Раздался писклявый голос Алёшки:

– А мне на какую ладью налаживаться?

– Ты и Томас останетесь на острове – без костра кашу варить будете! И чтобы к нашему возвращению она не подгорела!

Все дружно рассмеялись.

Через день, ближе к полудню, раздался голос дозорного:

– Вижу караван больших судов!

Авдей, не мешкая, взобрался на смотровое дерево, а все остальные, в предвкушении лихого дела, приготовились выполнить долгожданную команду. Атаман насчитал девять карбасов, двигавшихся с попутным ветром под парусами. Похоже, что это был тот же караван, прошедший неделей раньше, но в другом направлении.

– Нет, такую армаду нам не осилить, – с сожалением изрёк Авдоша. Он долго рассматривал недоступную добычу, проплывающую так рядом. Когда караван превратился в еле заметные точки, дозорный, сидевший на соседнем суку, резко вскрикнул:

– А вон ещё одна ладья!

Авдей резко повернул голову в противоположную сторону и увидел единственный карбас, видимо, отставший от каравана. Мгновенно, оценив обстановку, он дал команду:

– Все по местам!

Разбойники бросились к лодкам, а Иван с Ершом предстали перед атаманом, устами которого было сказано всего несколько слов:

– Скрытно на лодках, один обходит остров справа, второй слева. Как только я коснусь своим бортом купца, вы что есть мочи гребёте на подмогу. Всё!

Авдеева «троёнка» отчалила первой, и на двух парах вёсел, обогнув остров, понеслась наперерез торговому судну. По ходу движения атаман регулировал скорость и курс с упреждением так, чтобы встреча состоялась как раз напротив острова. Задумка Авдоши состояла в том, что, заметив с карбаса его, сравнительно небольшую лодку, никто не догадается о цели визита, и команда не успеет предпринять каких-либо действий. А когда поймут – внимание будет приковано только к нему. Основные же силы, до поры невидимые, должны подойти как можно быстрее, а иначе события могут произойти непредсказуемые. Авдей сидел на носовой доске, спиной к цели, изредка разворачивая голову, чтобы не привлекать внимание, отдавая команды гребцам и кормчему с рулевым веслом. В сене рядом с ним лежали пика, верёвка с трёхрогим крюком, топор; в корме у рулевого также имелась замаскированная кошка. Когда между охотником и добычей была сотня саженей, атаман увидел, что около борта, ближе к носу, стоит бородатый крепкий мужик со сложенными руками на груди и наблюдает за ними. Кроме рулевого, торчащего у кормы, на палубе больше никого не было. До столкновения оставалось с десяток саженей – бородач замахал кулаками и что-то закричал, явно выражая недовольство. Но было уже поздно – Авдеева пика, блеснув на солнце наконечником, вонзилась прямо в грудь не подозревавшему такого оборота недотёпе. В мгновение ока атаман закинул кошку через борт карбаса и закрепил верёвку к носу своей лодки. То же самое было сделано и с кормы рулевым – два судна соединились. Разбойники без промедления перелезли на карбас (не такие уж высокие борта оказались у торгового судна, как казалось издали). Авдей первым делом перерубил верёвки, крепящие парус к палубе – скорость движения заметно упала. Затем глянул на корму – рулевой исчез, посмотрел на остров – одна из «пятерёнок» была уже на полпути, а вторая отстала. И тут на палубу откуда-то выскочило с десяток мужиков с заспанными лицами и обломками вёсел в руках. Началась бойня, в результате которой двое разбойников у кормы упали с проломленными головами. Атаман с тремя оставшимися подельниками, отмахиваясь топорами, отступили к носу. Команда карбаса, видимо, гребцы, плечом к плечу угрожающе двинулась на незваных гостей. Повисла тишина… и в этот момент раздались дикие возгласы разбойников с приближающейся к карбасу «пятерёнки». Несколько защитников судна, оценив обстановку, бросились в воду через противоположный борт. Другие, оторопев, продолжали стоять, побросав дубины, очевидно, надеясь на милость победителей. Что было дальше – лучше не рассказывать. Авдей поначалу своей атаманской должности отпускал простых людей, но обжёгся на этом и, вопреки голосу из глубины души, перестал оставлять живых свидетелей своих преступлений.