Точка невозврата. Магический роман
– Вот как? – усмехнулся он. – Выводы прекрасные, но мало кем разделяемые. Обычно от меня по старой памяти предпочитают шарахаться.
– Чему ты рад, – она улыбнулась. – Ведь так?
Морель ответил на улыбку, тонкие губы как будто с трудом её изобразили.
– Так. Меня радует отсутствие глупых пугливых людей рядом. Если они шарахаются от моего прошлого – они мне и в настоящем не нужны.
– Справедливо, – она вздохнула.
Он сквозь лёгкий прищур разглядывал её. Гордый профиль, изящные кисти рук, вьющиеся тёмно-медные волосы. Почему-то злость утихала. Запугивать её становилось неинтересно. Девушки редко могли поддержать диалог с ним. Обычно или вешались на него, или избегали.
– Ты тоже одинока. Почему?
– Они скучные.
– А Кадини? Ты странно смотришься рядом с ним.
– Меня он устраивает.
– Вертишь им? – он понимающе улыбнулся. – Смотри, поосторожнее. Если им можешь вертеть ты, то смогут и другие.
– Спасибо за заботу, Морель, – её улыбка была где-то в глубине глаз.
Дрейк чуть подался вперёд, неприкрыто разглядывая её.
– А ты смелая. И злая. И ты не Срединная. Да, Эстия? А ещё ты завидуешь мне.
– Тебе? – её глаза расширились.
– Да, – он надменно усмехнулся. – Потому что тебе ещё только хочется в петлю, а меня моё проклятие скоро добьёт. Ты не подходишь этому миру.
– Говори за себя, Дрейк, – её улыбка стала светской. – Ты так упиваешься своим положением, своей грядущей смертью… Мне тебя немного жаль.
– Бороться с фактами – глупая затея. Проклятие есть – это факт. Его пока не смог снять никто – ещё один факт. Ты считаешь упиванием то, что я открыто об этом говорю? – он фыркнул. – Люди обычно не любят говорить о смерти. Я могу немного пощекотать их нервы. Они же, такие святые и безгрешные, ждут – не дождутся, когда ж я подохну, – он осклабился. – И я подохну, но для начала попорчу многим жизнь тем, что не торгуюсь со смертью и не жду её, как палача. Я жду её, как другие ждут Рождества, Эстия. И считаю, что это честнее, чем делать вид, что я радуюсь жизни. Не находишь?
Он пронзительно смотрел на неё. Его магия заполняла комнату. А дом путал коридоры и комнаты, чтобы Марко Кадини подольше пытался найти этот зал.
Девушка грустно улыбнулась.
– Радость жизни может быть неплохим прикрытием.
– Только тогда придётся прятаться ото всех – иначе очень быстро всё станет понятно, Эстия Арьени.
– Не все такие умные, как ты, Дрейк Морель.
Тишина была вязкой и текучей. Только камин слегка потрескивал. Родовая магия Морелей обтекала девушку, подобно тому, как вода обтекает камень, брошенный в русло.
– Моя клякса. Посмотришь её? Ты говорила, что можешь попробовать помочь.
– Если ты будешь готов отвечать на мои вопросы, то шанс есть, – глаза ведьмы уже были устремлены на его шею. – Покажи…
Она грациозно, одним движением, встала, подошла к нему. Верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, но Эстия уверенно расстегнула ещё две.
«Натренировалась на Кадини», – подумал он, ощутив смутное раздражение, перемешанное с томлением.
Она вот так же могла расстёгивать пуговицы на рубашке Марко, перед тем как позволить тому овладеть ею. Эта мысль странным образом и бесила, и возбуждала.
Магия, струящаяся из кончиков пальцев девушки, проникала сквозь кожу, уходя куда-то вглубь. А он рассматривал тугие пряди насыщенно-медных волос. Вырез платья. Точёный профиль… Вдыхал едва ощутимый пряный запах корицы.
– Очень глубоко проросло. Это должно быть больно, – она не смотрела на него. – Мне очень не нравится то, что я вижу. Я посоветуюсь с отцом, но обнадёжить не могу.
Она стояла слишком близко. Это пьянило. Он уже давно отвык от таких ярких эмоций. А её слова мало его интересовали. Вряд ли она поймёт что-то, чего не поняли все те маститые маги, нанятые отцом.
Его руки легли на её талию. Эстия вздрогнула, сфокусировала взгляд на его смуглом лице. И уже через мгновение глаза её стали пустыми и холодными.
– Нет.
– О чём ты? – усмехнулся он, не убирая рук.
– О том самом, – её усмешка была опасной. – Даже не рассчитывай.
– Почему? – Дрейк слегка запрокинул голову. – Я всяко лучше, чем Марко, – он с наслаждением ощущал тепло её тела под ладонями.
Эстия рассмеялась.
– Какая самонадеянность. Ты не лучше его. Ты даже порядком хуже.
– Чем же? – он встал, не убирая рук. – Тебя смущает моя дурная слава? Моя опала? – он притиснул её к себе.
Степень его возбуждения уже вполне могла быть ощутима для неё. Девушка судорожно вдохнула.
– Твоя вседозволенность и эгоизм, – в её голосе появилась горечь, а в грудь ему упёрлись её кулачки. – Ты думаешь только о себе, Дрейк Морель. Ты будешь всегда один.
– На недостаток женского внимания я не жалуюсь, – его руки плотнее прижали её к себе, заставив дыхание девушки сбиться.
Дрейк смотрел ей в глаза. Его магия настойчиво давила. Эстия должна была уже давно сдаться, обмякнуть, потерять волю к сопротивлению… Но, видимо, камню нет дела до того, чего хочет обтекающая его вода. Родовая магия Морелей проникала, наполняла, заполняла всё вокруг, но сознание ведьмы оставалось кристально-чистым…
– Одни хотят тебя как горячего любовника, другие как богатого жениха, – рассмеялась она. – И никто не захочет узнать тебя как человека и не сможет полюбить.
– А мне и не надо.
– Врёшь, – её руки легли ему на плечи. – Ты очень этого хочешь.
– Как и ты, – его голос стал тихим.
– Ты прав, – её улыбка стала горькой. – Но для меня, как и для тебя, это недостижимо.
Она смотрела на него – на привыкшие к злым усмешкам губы, на аристократичные черты, чёрные непослушные волосы, а у самой на глаза почему-то наворачивались слёзы.
Он чуть нахмурился. Рука неумело погладила её по волосам.
– Эстия… – он вдруг понял, что не знает, что говорить.
Девушки в его присутствии не плакали. Они могли рыдать от страха – когда оказывались в плену во время войны. А так, как она, не плакал никто и никогда. Что делать в таких случаях, Дрейк Морель не знал.
Заполнившая комнату магия растворялась, как утренний туман, так и не подавив волю ведьмы.
– Прости, – она выпуталась из его объятий, вытирая глаза. – Усталость.
Он был растерян и обескуражен. Происходило что-то очень странное.
– Боже мой, Морель, кто строил этот дом! Я еле нашёл комнату! – раздался голос Марко со стороны двери. – Дорогая, этот контуженный тебя не испугал?
– Всё нормально, Марко, – блекло отозвалась Эстия. – Я устала, хочу домой.
– Конечно, любовь моя, – Кадини белозубо улыбнулся и, подмигнув Дрейку, приобнял девушку. – Доставим домой быстро и бережно, – он поцеловал её руку. – Хорошо, что у меня широкие взгляды на отношения, – он ухмыльнулся. – Другой мог бы заподозрить измену… Твоя усталость – она столь двусмысленна…
В глазах Эстии вдруг полыхнуло тёмным пламенем.
Ведьма резко развернулась, выпутываясь из рук Кадини.
– Ты!!! Ты оставил меня наедине с непонятно кем! На невесть сколько времени! И ещё будешь высказывать мне претензии?! – она казалась сейчас рассерженной кошкой. – Нечего ухмыляться. Когда будешь с моим отцом разговаривать, тогда поухмыляешься. Если глупости хватит.
Взмах – открытый портал – и ведьма исчезла, не удостоив никого из молодых людей взглядом.
Дрейк и Марко переглянулись.
– Похоже, кто-то попал, – усмехнулся Морель.
– Не переживай, всё свалю на тебя, – белозубо улыбнулся итальянец. – Дескать, попал в какую-то ловушку в особняке сомнительного преступного субъекта. Как мог, стремился к возлюбленной. Пришёл вовремя, предотвратив своим появлением надругательство над честью юной особы. Мне поверят. А тебе ничего не сделается. Разве что мастер Эстен ускорит твой конец. Что тоже неплохо. Быстро и безболезненно, – он осклабился. – Эй, эй, потише ты! Псих!
Магический удар настиг Кадини уже в портале.
Морель криво усмехался. Посадка будет жёсткой. И это только начало.
***
Он стоял, запрокинув голову, и откровенно усмехался. На душе было спокойно. Сейчас дойдёт очередь до его приговора, и всё закончится.
Некоторым, кто был перед ним, присудили пожизненное. Остров Херс станет их последним пристанищем. Ещё несколько получили вышку. Яд. И посмертный наговор, чтоб уж наверняка. Ему тоже это светит.
А на душе всё равно хорошо. Потому что война кончилась. Потому что никого больше пытать не надо. И никто не умрёт, если он откажется повиноваться.
Всё закончилось. Жалко мать, ей сложно будет перенести приговор. Но отец поддержит её.
Он зло усмехался. Его дурацкая жизнь закончится по-дурацки. Так не принято в роду Морель. Но так и пытать у них не принято. Вот подставлять, хитрить, плести интриги – это да.
Однако же пытать и убивать пришлось.
Звучит его имя. Дрейк напрягся. Надо разобрать каждое слово. Этот приговор будет музыкой для его ушей. Потому что в нём будет избавление.
Рукам вдруг стало как-то не так. Чего-то не хватает. Он кинул взгляд на руки. А кандалы? Где они?!
Чего?! Свободен? Оправдан? Они свихнулись?! Так не должно быть! А как же смерть? Почему его лишили этого права?..
Эрик. Сволочь-Эрик. Это он. Проболтался про тот день. Падла. Забрал возможность уйти.
Вот и помогай им после этого. Обидно до слёз.
Это слишком жестоко. Он не настолько много плохого сделал, чтобы с ним – так.
Его наказали жизнью.
Это слишком.
Это сокрушительно.
Глава 4. Я попрошу за вас…
– Кадини – тюфяк и бестолочь, – она чуть не плакала, идя рядом с отцом по зимнему саду их виллы на берегу реки Арно во Флоренции. – Дальше будет хуже. Зачем мне быть с ним, а?!
– Он твой давний друг, Эстия. Он практически рос в моём доме. Он лояльный, управляемый. А защита твоя – она от меня. Ты ведь понимаешь, Марко единственный, за кого ты можешь выйти замуж. Иначе придётся всю жизнь быть одной.
Девушка опустила глаза.
– Теодора я уже отвергла по этой причине.
– И правильно. Он слишком знатный и педантичный. Ему не понравится правда про тебя, если она станет ему известна. И ты это понимаешь. А Кадини можно вешать лапшу на уши до бесконечности. Меня больше волнует Морель, – черноволосый колдун нахмурился. – Тебе не стоит с ним общаться. Он слишком опасен.
– Это ненадолго, – она кривовато усмехнулась.
– О чём ты?
Он был высоким жгучим брюнетом с непроглядно-чёрными глазами и смуглой кожей. А его дочь – хрупкой невысокой сероглазой девушкой с волосами цвета очень тёмной меди. Так похожая на мать. Эстен выдохнул, вспомнив Сиггрид. Красивые губы сжались.
– Он проклят, умирает, – равнодушно проговорила Эстия, внезапно заинтересовавшись кустом белых роз. – У него огромная уродливая клякса на шее. Некрасивая. И веет от неё… Разложением, – она нахмурилась.
– Вот и замечательно, – негромко проговорил Эстен. – Их род кончается. Это к лучшему, – его чёрные глаза стали холодны.
– Да, и, по словам Дрейка, это очень беспокоит его отца. Больше, чем сама грядущая потеря сына, – добавила девушка, по-прежнему трогая цветы. – Ой! – вскрикнула она.
Острый шип одной из роз проколол её палец. На светлой коже выступила крупная тёмная капля. Усмешка появилась на губах ведьмы – горькая усмешка. А маленькая ранка уже затянулась, как будто и не было ничего.
Красная капля соскользнула на белый лепесток одной из роз.
– Красиво.
– Да, – кивнул отец. – Прекрасная идея для картины. Что же до Мореля – он недостоин жалости.
– Я его не жалела, – она покачала головой. – Мы дважды успели сцепиться с ним. Это звучало между строк. Я ведь понимаю, как это – когда внутри тебя то, что убивает. Просто у него это случится быстрее, чем у меня.
– Тебя оно не убивает, а отравляет. Ты это знаешь, Эстия. Ты справляешься с отравой. А у последнего Мореля дела гораздо хуже. Но он и этим пользуется. Напоследок. Ему ведь нечего терять – он может сейчас отрываться по полной. И тебя цепляет в нём эдакое очарование обречённого, – глаза отца были темны. – Поверь мне, будь его проклятие снято – и ты бы плевалась, глядя на его наглость. Он – Морель. И он пытал и убивал. Я не хочу, чтобы всё закончилось изнасилованием в подворотне, Эстия.
Девушка отвела глаза.
– Мне на краткие секунды почудилось, что он понимает меня.
– Он не гнушается любыми способами, Эстия. И его намерения далеки от чистых. Выброси его из головы. Кадини – придурок, но он хотя бы не опасен. Ты же не собираешься потерять его из-за мимолётных влечений?!
– Разумеется, – Эстия вздохнула. – Отец, как ты думаешь, его выгородили и оправдали тогда благодаря связям его отца?
Эстен недовольно скривился.
– Связям Хелиуса неподвластен Кортэр. А он был основным доводом защиты. Плюс Дрейк пошёл на сделку со следствием. Помог поймать многих. Это что-то меняет для тебя? – он вгляделся в лицо дочери.
– Нет. Ведь он изначально был на стороне агрессора. А уж то, что он не стал пачкать руки, да сдал своих – это мало что меняет. Он, как и Марко, бережёт свою шкуру и меняет взгляды на выгодные.
– На стороне агрессора был Хелиус, – Эстен смотрел вдаль. – Хотя он и скрывал это. У его сына просто не было шанса на другой выбор. Даже если он разделял идеалы захватчиков, это вряд ли было полностью осознанным решением. Такие идеи прекрасно ложатся на юношеский максимализм, в котором этот ваш Дрейк застрял. А потом оказалось, что идеалам надо следовать до конца. Например, неугодных убирать. А кишка тонка. Не каждому достанет сил и безумия на убийство. Это вам не подначивать и насмехаться. Так что, даже если он имел рвение в этой войне вначале, то, думаю, по ходу дела много чего понял. Например, цену слова и вкус крови. И он либо сломался и стал тряпкой, готовой продать своих, лишь бы жить, либо…
– Либо что?
– Либо его это могло изменить в лучшую сторону, что маловероятно. Но какая разница, Эстия? Он умирает, скоро он станет вашим прошлым.
– Никакой, – она улыбнулась, повернувшись к отцу. – Ты же помнишь, как он мне нравился когда-то. Вот, остатки тех эмоций вылезли. Надо чем-то поплотнее заняться, выбросить это из головы.
– Скоро на учёбу поедешь, там отвлечёшься. И с тётей познакомишься. Но не знаю, будет ли она расположена к общению. Мы давно не общались…
– Разругались лет двести назад? – усмехнулась понимающе Эстия.
Колдун ответил двусмысленной улыбкой.
– Я устала, папа. Пойду отдохну.
– Зелье-то себе сварила? – спохватился он.
– Да, конечно, уже завтра же надо… – она инстинктивно коснулась кулона на шее. – И этого запасы сделала.
Эстен кивнул.
– Тебе надо поспать.
Отец чуть приобнял её и поцеловал в макушку. На её долю выпало слишком много.
***
Линии реальности раскинулись перед мастером. Они были прочными и толстыми – что говорило об их чёткой вероятности стать реальностью. Эстен нахмурился и всмотрелся.
…Он видел странно-светлые глаза на смуглом лице. Видел парящего духа, пока не выбравшего – жить ему или умереть. Видел Эстию, Марко, ещё двоих – и лёгкий росчерк на брачном документе. Видел свой пустой дом.
Всё хорошо. Всё будет хорошо. Морель не влезет в их с Эстией жизнь. Она выйдет замуж за Марко, и дом Эстена опустеет. Он обретёт долгожданную свободу.
Чёрный колдун задумался. Сознание плавно скользило по линиям реальности. Рассматривать прошлое было легко.
…Вот она, ярко-огненная, дерзкая, резкая. Сиггрид. Непокорная, страстная. Его внезапная жена – да, это было как-то неожиданно для них обоих.
…Вот она, та ночь. Разбитое окно, сорванные заклятия. Кровь и клоки шерсти на полу. Крики.
Слишком поздно.
Та ночь была его карой. Она отняла у него слишком много. Женщину, свободу, покой. Жизнь может быть наказанием – он это чётко понял. Лучше бы Эстия погибла – это было бы милосерднее, чем жить так, как она живёт. Лучше бы он вышел тогда из комнаты, дав маленькой девочке истечь кровью и тихо умереть. Но сил чёрного колдуна не хватило на то, чтобы убить собственного ребёнка.
Он жалел об этом – в минуты отчаяния. Потому что в линиях реальности он не видел её излечения. А, значит, этот груз ей на всю жизнь. И ему – пока она под его опекой. Пока она жива.
А Сиггрид – она исчезла. И не было её следов ни среди мёртвых, ни среди живых. Она отомстила ему сполна. За всё.
***
Ночь была светлой, Луна ярко освещала спящую Флоренцию. Многим не спится в полнолуние – одних тревожит бело-жёлтый, как будто затянутый бельмом, глаз неба, другим Луна кажется прекрасной и наполненной романтикой и вдохновением.
Эстии не казалось ничего. Эликсир помогал отключить сознание, хотя бы частично притупляя боль. А та заполняла всё тело, стучала набатом изнутри черепа, выворачивала кишки наизнанку. Эстия не сопротивлялась боли – бесполезно. Всё равно та возьмёт своё. Уж лучше так, с эликсиром, чем без него и по полной.
Она обречена на это. И на одиночество. И на ложь.
Нормальной жизни, как у других, ей не видать. Такие, как она, в нормальной жизни никому не нужны.
…Луна молча и равнодушно смотрела в её окно…
***
– Морель, ты слегка не вовремя, – Марко недовольно взглянул на темноволосого мага.
– Я заметил, – процедил Дрейк, скользнув взглядом по фривольно устроившейся на коленях Кадини Дане. – Мне нужно то зелье, которое ты мне обещал раздобыть.
– Всего-то? – фыркнул Марко. – Дана… – он снял её с колен и посадил на диван, короткая юбка девушки задралась, обнажая длинные ноги.
Брюнетка кокетливо ему улыбнулась, даже не пытаясь поправить одежду.
– Морель, а со мной поздороваться?
– Дана, да он и меня не удостоил, – фыркнул Кадини. – Сейчас дам я тебе зелье. Эстия меня убьёт, если узнает, в чьих руках её варево, – проворчал он, выходя из гостиной.
– А что за зелье? Приворотное? – Дана сверкнула глазами в сторону Дрейка, глядящего куда-то поверх неё.
Маг же подошёл к низкому столику и взял с него изящную заколку-гребень.
– Не важно. Это твоё?
– Нет, конечно. Это Эстии. А Кадини всё равно мне расскажет про зелье, – она игриво подмигнула магу.
– Кадини когда-нибудь лишится языка, – процедил Дрейк, задумчиво крутя в руках гребень.
– Только не это! – в шутливой панике вскричала она. – Его язык мне очень нравится, – она облизнула губы. – Как и твои руки, Дрейк…
– Дана, уймись, – взгляд Дрейка стал тяжёлым. – Кадини, ты там сдох по дороге?
– Да вот твой «Жидкий Морок», пои конкурентов на здоровье, – Марко уже вернулся с небольшим бутыльком в руках – Представляешь, Дана, наш дорогой Морель мою Эстию пытается окрутить. Зачем – непонятно. По сравнению с тобой – она просто бревно в постели.
Дана захихикала и снова облизнула губы. Марко глумливо усмехнулся.
– Так может быть он не конкурентов, а Эстию хочет напоить им?
– Даже если и так, – Кадини повернулся к Дрейку, – не трать на неё время. Там нет ничего интересного. Проверено, и не раз. Впрочем, я не обижусь. Поделюсь с тобой, так уж и быть… Всё равно она выйдет за меня.
Дана вдруг резко заинтересовалась видом за окном.
– Кто ты такой, чтобы что-то советовать мне?! – от Мореля вдруг потянуло жутью, взгляд начал придавливать к земле.
– Я по-дружески! Что ты сразу психуешь?! – Марко с испугом поднял руки в примирительном жесте.
– Чтоб не забывал своё место, – Дрейк вернул гребень на столик. – Счастливо оставаться.
– Какие мы грубые… – надула губки Дана.
– Я всё слышу, – не оборачиваясь, процедил Дрейк.
Дана изобразила картинный испуг, кокетливо взглянув на Марко.
– Ну наконец-то он свалил…
…Гребень, лежащий на столике, источал тонкую, только что наведённую магию слежения…
***
Он стоял под открытым небом. Редкие снежинки падали на тёмные волосы, ложились лёгкой пылью на серую ткань строгого пальто. Он ждал, прислонившись плечом к старому зданию. Она была где-то здесь, неподалёку.
Заклятие тихонько грело в центре ладони.
Эстия была интересна. Первая на его памяти, на кого его магия подавления воли не подействовала. Она как будто бесцельно растекалась по комнате, не находя в ней сознания. Да, бывали те, кто умел сопротивляться – но это другое. Эстия была прозрачна и невидима для главного козыря семьи Морель. Это возбуждало интерес. Лёгкие победы ему давно наскучили.
Заклятие всё сильнее грело ладонь.
Светлые глаза прищурились. Он оттолкнулся от стены и медленным расслабленным шагом двинулся вслед за хрупкой девушкой в молочно-белом.
– Кхм…
Она обернулась. Медные волосы, заколотые знакомым гребнем, под лёгкой снежной дымкой смотрелись великолепно.
– Не слишком ли легко вы одеты, леди, для прогулок по городу? – несколько язвительно спросил он, предлагая ей руку.
– Ровно настолько, чтобы озябнуть и пойти греться в одну из этих милых кофеен, – Эстия одарила его своеобразной улыбкой. – Чем обязана, Морель?
– Случайностью, – он смотрел ей в глаза.
Взгляд его мало кто способен был выдержать. Эстия же делала это без труда.
– Готов составить тебе компанию.
– Ты, как всегда, самонадеян, – она чуть склонила голову. – Ты считаешь, я нуждаюсь в сопровождении?
– Во всяком случае, ты ничего не потеряешь.
Девушка слегка пожала плечами и пошла вдоль улицы. Дрейк шёл рядом, засунув руки в карманы. Руку его она так и не приняла.
Они шли молча. Эстия рассматривала витрины и украшения улицы, а Дрейк – её. С девушками по городу он обычно не гулял.
Правда, она была чужой невестой, и гуляла как будто бы не с ним, но это мелочи.
Эстия старалась не смотреть на него. Слишком много эмоций, в которых она путалась, накрывали с головой.
К Морелю влекло. Да. Рядом с ним было страшно. Тоже да. И почему-то унизительно. А ещё вспоминался тот миг – глаза в глаза… Миг, наполненный иллюзией, что он способен её понять. И придавливающее к земле понимание, что это не так.
А ещё рядом с ним было спокойно. И от этого хотелось плакать.
Он. Не. Жилец.
А она прекрасно умела чувствовать смерть. И бунт молодого здорового тела, не согласного умирать. Это было так похоже на неё.
Он шёл рядом, а она уже представляла его призраком. Не надо испытывать чувства к мертвецу. Это глупо.
– Я хочу зайти в эту лавку, – вдруг проговорила она, поворачивая налево.
– Как пожелаешь.
Он открыл дубовую дверь с зелёным еловым венком, галантно пропустил девушку вперед. Это была лавка антиквариата. Разного рода древность смотрела на них с полок. Бронза, дерево, кованный металл. Пожелтевшие от времени книги, старинные канделябры и перья с чернильницами. И ни с чем не сравнимый запах времени.
Он повернул голову. В руках Эстии были песочные часы – пузатое стекло, массивное обрамление из старой потёртой бронзы.
– Интересный металл.
– Сейчас такого не льют, господин, – за прилавком появился пожилой хозяин. – Вещь старинная.
– Естественно, стоит баснословных денег? – приподнял бровь Дрейк.
– Стоит немало. Но и не чрезмерно.
– Думаю подарить её отцу, – Эстия рассматривала вещь.
– Госпожа, вы хотите подарить её себе, – улыбнулся хозяин. – А для вашего отца у меня есть другая вещь.
Он наклонился и извлёк из-под прилавка массивный бронзовый канделябр. Основание его представляло собой ствол могучего Древа с мощными корнями. А подставки под свечи располагались на богатых ветвях.
– Потрясающе выглядит. Мэтр, сколько это стоит?
– 30 золотых – песочные часы и 45 – канделябр.
– Пожалуйста, упакуйте канделябр.
– А часы? – удивился хозяин лавки. – Они же так вам понравились, мисс…
– Я передумала, – слегка улыбнулась Эстия. – Мне нужен канделябр.
Дрейк задумчиво взглянул на девушку.
– Намекнёшь своему жениху о подарке на Рождество?
– Зачем? – удивилась она. – Мы с ним не так близки, чтобы дарить друг другу что-то.
– Разве тот, кто станет вам мужем, мисс, не должен быть самым близким человеком? – хозяин тщательно упаковывал подсвечник.
– Нет.
Морель окинул её взглядом. Идеальная светская маска и полностью спрятанные под ней эмоции. И запах корицы. Запах уюта.
– А зачем тогда замужество? Простите назойливость старого человека, мисс. Но в мои времена женились по другим причинам.
– Во все времена были странные браки, мэтр, – она мягко улыбнулась. – Я знаю много пар, кто женат по любви. Но не всем это позволено.
– Вот, держите, – он передал девушке свёрток. – Это очень грустно, мисс. Я попрошу за вас в Рождественскую ночь.
– Попросите?..
– Да, – пожилой хозяин улыбнулся. – В Рождество искренние просьбы сбываются. Ваше сердце очень хочет тепла, но не умеет просить. Ваше сердце выбирает не то, что любит, а то, что должно. Я попрошу за вас.