Гаишников в городе уже неделю нет. Всех ментов реально подтянули на охрану мэра. Поговаривают, что даже военные из местной части тоже там.
На магнитоле включили Нагано.
Дом мэра располагался в старой части города, где господствовали одноэтажные избы с хорошими земельными участками. Рост города с девятиэтажками и заводами пошёл прочь от реки. У побережья осталась лишь обанкротившаяся и ныне пустующая ткацкая фабрика. Сейчас этот район стал местом элитных застроек. Коттеджи и мини дворцы местечковых олигархов.
Ещё до управления городом, Крупов с сотоварищами и партнёрами выстроили два двухэтажных многоквартирных дома у стен Спасо-Преображенский монастыря. Запаслись гаражным комплексом, облагородились замечательной детской площадкой, пробурили собственную скважину и построили котельную. Спрятались за высоким каменным забором и штатом охраны. Не хило для будущего мэра небольшого городка. А ведь он только на пять лет старше меня. Сучья жизнь… Надо что-то менять.
Я припарковался у бордюра последним в ряду из более десятка автомашин различных марок и моделей. Все они были однотипно украшены чёрным знаком мишени на водительской дверце.
Роман ещё в дороге допил своё пиво и выбросил бутылку в окно. Сейчас его рука тянулась к моей полторашке. Я приложился к горлышку, жадно глотая пиво, словно меня мучила жажда. Небольшой остаток отдал. Закурил.
Мы сидели молча. Разглядывали сквозь лобовуху ситуацию на улице.
У железных ворот тусили две группы: Десяток парней жгли автомобильные покрышки, Чуть поодаль более многочисленная и пёстрая в одежде, вроде даже женщины есть. Значит парни – это воины жизни, вторые – наёмные пикетчики. Один из пожилых протестантов размахивал плакатом «Крупов выходи!!!». Идиотизм какой-то…
– Ты ничего не забыл?
Я протянул Роману половину сигареты.
Мы вышли из машины, пошли к костру.
Воины жизни равнодушно осмотрели нас и не прервали разговор между собой. Какие-то анекдоты травили. Парни стояли без головных уборов и в глаза бросались их отличительные знаки – мишени. В виде шрама у виска, либо татуировка с краю на лобовой кости.
– Мужики, что тут, как тут с пикетированием? – спросил Роман.
Парень, сидевший на корточках у огня к нам спиной, махнул рукой вдоль забора:
– Идите, увидите две палатки: кухня и штаб. Там вас запишу, проставят время. Там и расплатятся.
Вся интересующая информация. Коротко и ясно.
До ярко-оранжевых палаток в пятидесяти метрах от ворот мини-городка мы с Романом добирались вприпрыжку. На боковине одного из шатров маркером было выведено «кухня». Пред тем как зайти во второй шатёр, мы, не сговариваясь, двинулись к кустам – обосаться.
Внутри палатки штаба достаточно просторно. Два школьных стола, сейф. Четыре мужика в чёрной униформе с мишенями на лице сидели на пластиковых стульях и смотрели по ноутбуку что-то типа «трансформеров». Одного из них я сразу узнал – Николай Павлович Дроздин – мы вместе работали, он был моим начальником, в охране на заводе ЖБИ.
– О, Максимка к нам подтянулся, – меня тоже узнали. Водочки вместе выпили вдоволь. – Проходи, проходи, не стесняйся.
– Здравствуйте, – практически хором выдохнули мы с Романом.
– Привет-привет, – Николай Павлович пожал нам руки и повёл к свободному столу. – Такие люди нам нужны. Как сам то?
– Да как то так.
– Где сейчас работаешь?
– Вот только уволились. В «информтеке» кабель для интернета протягивали.
– Вместе работали, вместе уволились. Понятно. Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой санитары. Теперь на службу к воинам жизни?
– Пока нет. – Роман поймал на себе внимательный взгляд Дроздина. – Уж больно у вас декорации серьёзные. Мы пока только на пикетах подзаработать хотим.
– Декорации говоришь, – Николай Павлович правой рукой прикоснулся к своему виску и почесал шрам-клеймо в виде мишени. – Ты только, – он перешёл на шёпот, – поаккуратнее в описаниях. Здесь парни встречаются серьёзные. Могут и обидеться.
Зашли ещё несколько воинов жизни, от которых воняло костром и жжёной резиной. В палатке сразу стало тесно.
– Ребята, трое зашли и сразу трое вышли. – Отдал распоряжение Николай Павлович. – Давайте без этих встреч-расставаний по полчаса. Есть о чём поговорить – общайтесь в патруле.
Парни притихли, но из палатки ни кто не вышел.
– Так. Максим и …?
– Роман.
– Максим и Роман. Прежде всего, что вам известно об обстановке? Для чего мы здесь собрались и пикетируем резиденцию мэра города и его окружения? Вот спросят вас журналисты: «зачем вы здесь?», а вы что ответите?
– Журналисты это типа МКТРК «Эфир» и «Новая Провинция»?
– Да, хотя бы они.
– Ну, у мэра отец умирает, а он не хочет его отдавать. – Я почувствовал, как у меня начинает болеть башка. Чёрт! Резиной воняет, чернорубашечники трещат, этот херню спрашивает. Курить охота.
– Что значит «не хочет отдавать»? Мы что волки? Мы тут падаль ждём? Это, во-первых. Во-вторых, батя у него уже неделю назад помер и его кремировали. Всё гладко прошло. А в-третьих, мы здесь потому, что у нашего мэра Крупова болен сын. Точнее, присмерти.
– Инфекция?
– Вполне вероятно. Что-нибудь от дедушки схватил. И теперь он ставит под угрозу заражения всех нас. Вместо того, что бы убить сына и остановить болезнь – он заперся в своей резиденции, где проживает не менее полусотни человек. Мало того, он привлёк полицию и церковников.
– Церковников? Попов что ли?
– Монахов из монастыря. Крупов не разрешил нам навести порядок в некрополи, вот они его и поддерживают. Сейчас там, на территории, заперлись уже более сотни человек. Вот если ребёнок умрёт и начнёт заражать по цепочке всех, то представляешь, какой наваристый бульон выйдет в этом котле за высоким забором?
– Значит, он должен отдать ребёнка вам, чтобы вы его убили? – Роман как всегда прямолинеен.
– Да.
Ни какой паузы, ни секундной задержки на раздумье. Сразу видно, что человек уже неоднократно отвечал на данный вопрос.
– Да, ребята. Если хотите выжить и жить, то необходимо научиться менять своё отношение к глупым этническим предрассудкам. Надо уметь чертить границу между любимым чадом и мертвецом. Иметь мужество перешагнуть эту грань. Просто надо всё менять.
Не скажу, что услышанное меня шокировало, но нехороший осадок появился. Наверное, поэтому я не иду на службу в воины жизни.
– Николай Палыч, а у вас сигарет не будет? – не выдержал я. – А то нам с Русланом курить нечего.
Посмотрев на нас, Николай Павлович похлопал по карманам и бросил на стол целую пачку синенького «бонда».
– Патруль! Новая смена, не сидим! Марш на территорию!
Трое парней со смехуёчками вышли. Прибывшие уселись перед ноутбуком и включили то ли кино, то ли ролики с «ютюба».
