Победителей не судят

Глава 3

О том, что в мире все бесценно,

Когда над ним имеют власть

Твоя пронзительная нежность,

Твоя губительная страсть…

Купеческий и трофейный пиратский корабли, осторожно лавируя между судами, стоящими в гавани, плавно подошли к каменному пирсу и ошвартовались там. Потом Афинагор подозвал своего помощника и приказал ему заняться разгрузкой. Затем была суета с какими-то типами, похожими по повадкам на таможенников. После чего купец любезно пригласил Саню и скучающего рядом Деметрия быть гостями в его доме. Афинагор властно махнул рукой, и к ним быстро подъехала повозка, покрытая коричневым матерчатым тентом и запряженная парой лошадей, управляемая черным как ночь негром. Разместившись в повозке на удобных мягких сиденьях, Громов наслаждался поездкой. Несколько непривычным было отсутствие запаха выхлопных газов и гула автомобильных двигателей. Однако в мерном топоте копыт и легком покачивании повозки была своя прелесть и экзотика.

«Это не экзотика! Это теперь твоя жизнь», – поправил себя Саня, с интересом осматриваясь по сторонам.

А посмотреть было на что. Улица бурлила. Множество людей спешили по своим делам. Изредка проезжали повозки и всадники. Люди поражали своим разнообразием. Явные греки в однотонных хламидах деловито сновали рядом со смуглыми людьми восточного типа в пестрых одеждах и с полуголыми неграми в набедренных повязках. Парень видел воинов в панцирях из толстой кожи, обшитых бронзовыми и железными пластинами. А пару раз в толпе мелькнули персонажи, похожие то ли на галлов, то ли на франков. Короче, типичные варвары в меховых безрукавках и кожаных штанах с длинными волосами, заплетенными во множество косичек. Один раз Громову на глаза попался крытый паланкин, который тащили четверо накачанных полуголых негров. Эфес был явно космополитичным городом, сочетавшим в себе и греческую, и восточную культуры.

Через пятнадцать минут езды повозка остановилась у металлических ворот в высокой каменной стене. Ворота резво распахнулись, и экипаж въехал на территорию довольно симпатичной виллы из белого мрамора с изящными колоннами и статуями. Афинагор жестом пригласил Саню и Деметрия следовать за ним. Их уже ждали. Полноватая матрона в богато украшенном жемчугом платье, юноша лет семнадцати в зеленом хитоне[8] и девочка-подросток лет четырнадцати в пестром длинном женском хитоне. Позади них почтительно застыли еще человек десять, одетых гораздо беднее. В них Громов опознал прислугу.

И действительно, Афинагор по очереди обнял матрону, юношу и девочку, а затем представил их своим гостям как свою жену Зебу, своего младшего сына Кратера и свою дочь Европу. О других людях купец отозвался как о своих слугах и рабах. После упоминания о рабах Саня дернулся и с интересом присмотрелся к ним. Рабов было семеро. Четверо мужчин и три женщины. Мужчины были одеты в простые хламиды и очень коротко подстрижены. Женщины, из которых одна молодая, черноглазая и симпатичная сразу стала строить ему глазки, были одеты в женский вариант хламиды без всяких изысков. И те, и другие носили на шее металлические ошейники. Однако никакой угнетенности или забитости в них Саня не заметил. Все чистые и сытые, без синяков и ссадин. Они совсем были не похожи на тех изможденных забитых людей, что Сане приходилось вытаскивать из зинданов[9] чеченцев на «той войне».

На вопрос Деметрия о старшем сыне Афинагор сказал, что его старший сын Леонатос сейчас служит в войске царя Антиоха в отряде серебряных щитов[10]. На это Деметрий понимающе кивнул и заявил, что в таком отряде могут служить только самые достойные воины. От этих слов Афинагор просто расцвел и повел гостей в дом. Потом было краткое знакомство с домом и бюстами предков Афинагора, из всех названных имен Громов запомнил только имя Нестора Македонца, который вместе с Александром Великим пришел в Азию и сражался с войском персидского царя Дария. Затем порядком заскучавших гостей проводили в апартаменты, которые были им выделены. Большая светлая комната произвела хорошее впечатление. Полы были устланы коврами, а на стенах пестрели разноцветные фрески, изображавшие различные батальные сцены с участием людей и диковинных монстров. Заинтересовавшись этими изображениями, Саня спросил у купца, что на них изображено.

– Это сцены из жизни героев и богов Греции. Вот Персей убивает Медузу Горгону, а вот Геракл сражается с гидрой, а вот триста спартанцев бьются с персами у Фермопил, – прозвучал вежливый ответ.

Саня многозначительно кивнул и, потеряв бдительность, сказал, что он когда-то читал про эти события. Это вызвало немедленную реакцию купца, который с удивлением спросил:

– Неужели за Великим Океаном знают о Греции и ее героях?

Парень про себя чертыхнулся и с самым невозмутимым видом пояснил, что у них там, в России, знают не только о Греции, но и о других странах. Купец сильно разволновался от этих слов и напрямую спросил о том, откуда в такой далекой стране, как Россия, знают, кто такой Геракл, а ведь весь цивилизованный мир про Россию даже не слышал. Саня быстро отмазался, сказав, что его страна посылала несколько экспедиций через океан, которые привозили сведения о разных странах. Кстати, корабль, на котором до крушения плыл сам Громов, тоже был частью такой исследовательской экспедиции. В океане они, мол, потеряли другие суда экспедиционной эскадры, и к Греции смог доплыть только один корабль. Да и тот затонул возле пиратского острова. И насколько Саня знает, но спасся из всей команды только он один, и как вернуться на родину – он теперь не знает. После этих слов Громов умолк и ощутил внезапно накатившую грусть. Та прежняя жизнь, которую он знал, осталась где-то там, за кромкой времени. И ее уже не вернуть назад. А здесь он чужой в незнакомом и враждебном мире. И это не добавляло оптимизма в сложившейся ситуации.

Затянувшуюся тишину нарушил Афинагор, который стал извиняться за то, что своими вопросами огорчил гостя. Он пообещал загладить свою вину, организовав в честь гостей грандиозный пир завтра вечером, а пока, если господам будет угодно, то они могут помыться и передохнуть. После чего их приглашают на ужин, на котором вместе с хозяевами дома будут присутствовать несколько родственников и друзей Афинагора. Саня выразил согласие отужинать вместе с купцом, и тот жестом подозвал ту самую черноглазую симпатичную рабыню.

– Элезия, проводи моих уважаемых гостей в комнату для омовения и проследи, чтобы они ни в чем не нуждались, – распорядился купец, многозначительно глядя на девушку.

– Да, господин! – эротично ответила девица и, еще раз стрельнув глазками по Саниной фигуре, повела гостей за собой, соблазнительно покачивая стройными бедрами.

В комнате для омовений Громов увидел четыре ванны, напоминавшие своими размерами то ли большие джакузи, то ли небольшие бассейны. Возле них суетились трое рабов, наливая туда горячую воду и какие-то ароматные жидкости. Саня оглянулся по сторонам в поисках вешалки для одежды, а Деметрий тем временем, быстро и непринужденно сбросив всю одежду на пол, совершенно голый полез в ближайшую ванну, совсем не стесняясь любопытных взглядов Элезии. Громов немного подумал и припомнил, что древние греки относились спокойно к публичной наготе, в отличие от затурканных христианством европейцев. После этого он решил не кочевряжиться и, осторожно положив на пол свой меч, проворно скинул плащ и плавки. Затем быстро нырнул в ванну, провожаемый заинтересованным взглядом Элезии. Теплая вода приятно согрела тело. Парень откинулся на бортик ванны и зажмурился от удовольствия. Жизнь явно налаживалась.

– Не желаете ли, господа, еще чего-нибудь? – произнесла Элезия, бросив томный взгляд на Саню.

– Вина было бы неплохо и закусок принести, – пророкотал Деметрий, пытаясь привлечь внимание черноглазой вертихвостки.

Элезия кивнула ближайшему рабу, и тот проворно выскочил из комнаты. Через пять минут перед ними стояли два кубка с вином и блюдо с фруктами. А рядом с кувшином в руках склонился один из рабов, чтобы подливать гостям вина в пустеющие кубки.

– Да, сервис тут на высоте, – пробормотал Саня, отхлебывая вина из серебряного кубка и разглядывая фрески на стенах.

Тут сюжет картин был иной. Обнаженные мужчины и женщины в окружении купидонов и сатиров весело плескались в водах какой-то реки. После помывки, продолжавшейся около получаса, Громову с Деметрием выдали новую одежду и обувь. Этот комплект включал: крепкие кожаные сандалии, роскошные короткие зеленые плащи с вышивкой по краю, называемые хламидами, белые хитоны с рукавами и пояса с кармашками, украшенные серебряными бляшками. Штанов, правда, не дали, но Саня решил не заострять на этом внимание, видя, что никто из мужчин в доме штаны не носит. Затем Элезия, эротично покачивая бедрами, проводила их в апартаменты для гостей и, бросив на Саню многообещающий взгляд, вышла из комнаты.

– Вот теперь мы, как и подобает настоящим эллинам, чисты и телом, и духом, – хохотнул Деметрий, хлопнув Громова по плечу.

– Но я-то не эллин! Для вас же все не греки являются варварами? – решил подколоть Деметрия Саня, вспомнив, что он читал про греков и варваров.

– На мой взгляд, ты никак не можешь быть варваром! Ты хорошо говоришь по-гречески, смел, образован, раз умеешь читать. И еще, варвары никак не могут переплыть Великий Океан, только цивилизованным народам это под силу. А значит, ты и есть настоящий эллин, хоть и родился далеко за океаном, – многозначительно произнес Деметрий, воздев вверх указательный палец правой руки.

– Хорошо, уговорил! Буду эллином, раз ты так решил! – со смехом ответил Громов и тихо пробормотал по-русски: – Смел, решителен, характер нордический, беспощаден к врагам рейха, настоящий ариец, блин.

– Кроме этого, ты явно являешься человеком знатного происхождения и неплохим воином, – усмехнулся в ответ Деметрий.

– С чего ты взял, что я из знатного рода? – удивился Саня и чуть не уронил при этом на пол перевязь с мечом, которую хотел повесить на крюк в стене возле двери.

– Во-первых, золотая цепь на твоей шее! У нас такие носят только аристократы или родственники царей. Во-вторых, твой меч! Простые воины с таким оружием не бегают. В-третьих, твои манеры! Там, на острове, ты сразу же взял командование на себя. Было видно, что ты привык повелевать, а не подчиняться, – убежденно просчитал Деметрий, загибая пальцы.

С такой железной логикой было трудно спорить. Впрочем, Громов и не собирался этого делать. Раз его считают своим парнем, да еще и крутым до невозможности, то так тому и быть. В жизни репутация значит очень многое. В том времени так было, и здесь то же самое. Люди везде одинаковые. Вне зависимости ездят они на крутых машинах или на лошадях.

«Поэтому буду делать многозначительное лицо и важно надувать щеки, как говорил Остап Бендер», – решил про себя Громов.

– Хорошо! Да, я воин! Да, я из знатного рода! А о том, откуда я и как я попал сюда, ты уже знаешь. Только прошу тебя не кричать об этом на всех углах. Я не стремлюсь к популярности, – ответил Саня, тщательно подбирая слова.

– Я понял – это тайна, и я ее сохраню, если ты так хочешь, – торжественно произнес Деметрий, преданно глядя в глаза Громову. – Вот только купец молчать не будет о твоем гражданстве.

– Ничего, с этим я как-нибудь разберусь, – пробормотал Саня, присев на кровать.

Робкий стук привлек их внимание. За дверью обнаружился раб – парнишка, который объявил, что дорогих гостей приглашают к столу на ужин. Саня кивнул и, оставив оружие в комнате, велел парнишке показывать дорогу.

Громов с Деметрием, следуя за рабом, прибыли в большую комнату, где стоял большой и длинный стол, уставленный различными яствами. Хозяин дома встретил их у входа и самолично проводил на самые почетные места. Подойдя к своему месту, Саня озадаченно нахмурился. Вместо привычных стульев вдоль стола были расставлены небольшие кушетки-диванчики. Потом Деметрий привычно улегся на свое ложе и цапнул со стола кубок с вином. Внезапно вспомнив, Александр обратился к Афинагору с просьбой не афишировать информацию о его происхождении. Купец прижал правую ладонь к сердцу и поклялся Зевсом молчать о том, что он услышал о Саниной родине.

– Это меньшее, что я могу для вас сделать. Кстати, а что вы намерены делать с кораблем? – спросил Афинагор.

– С каким еще кораблем? – не понял Громов.

– Да с трофейной пиратской диерой, которую мы привели в порт, – вежливо ответил купец.

– А я-то тут при чем? – продолжал тупить Саня.

– Этот корабль теперь принадлежит вам, как военный трофей. Вы можете использовать его по своему усмотрению или продать. За него можно выручить неплохие деньги, – огорошил Громова улыбающийся Афинагор.

– Но я же там был не один? Вы ведь тоже мне помогали в… приобретении данного судна? – удивленно усмехнулся парень.

– Нет, нет! Если бы не вы, то у меня и моих людей сейчас бы не было свободы и моего корабля с товарами. Поэтому я решил, что пиратская диера будет принадлежать вам полностью, если, конечно, ваш спутник не против, – с достоинством сказал купец, кивнув в сторону Деметрия.

Деметрий выразил полное согласие с Афинагором и наотрез отказался участвовать в судьбе пиратского корабля:

– Ты же мне жизнь спас. Это я тебе должен. И корабль этот твой по праву победителя!

Саня задумался о судьбе собственности, неожиданно свалившейся ему на голову. Диера была настоящим боевым кораблем с двумя рядами весел и тараном. В той прошлой жизни Громов даже не мог представить себя владельцем боевого корабля. По аналогии диера приравнивалась к фрегату или эсминцу. Просто круче некуда. Помусолив идею стать морским волком с собственным боевым судном, Саня был вынужден от нее отказаться, как от бредовой. Если в морской навигации он еще что-то соображал, то вот в древних морских сражениях и кораблях смыслил очень мало. Поэтому парень заявил Афинагору, что будет продавать, попросив при этом у купца помощи в реализации судна. Потом был долгий спор с Деметрием, который все же согласился взять десять процентов от денег, полученных с продажи пиратского корабля.

Затем начали прибывать гости. Первым в столовую вошел уже знакомый им Клид вместе с каким-то дородным мужчиной в богатой одежде, оказавшимся начальником порта Елатреусом. Позднее прибыли Демофил с Аристодемом, бывшие дальними родственниками Афинагора. Последним появился Гермократ – пожилой длинноволосый мужчина с седой бородкой, представленный как друг и деловой партнер. Перед началом ужина Афинагор, кратко рассказав о своих приключениях, объявил о грандиозном пире, который будет дан завтра вечером в честь своих спасителей. Все присутствующие, конечно, были на него приглашены. Потом купец произнес тост, прославляющий его спасителей, и гости с радостью его поддержали.

За столом царила веселая и непринужденная атмосфера. Каких-либо особых проявлений застольного этикета Саня не заметил. Практически все люди за столом ели руками, лишь изредка используя нож или двузубую вилку. Слуги суетились возле стола, подливая гостям вино в пустеющие кубки. На вино сегодня Громов решил сильно не налегать. Хотя его тут пили все, разбавляя водой. Парень вспомнил, что это делалось в целях профилактики заболеваний. В античную эпоху, как и затем в средние века, считалось, что пить простую воду опасно. Так можно было подхватить какую-нибудь заразу типа чумы. А вот если пить пиво или разбавленное вино, то шанс заразиться при этом очень мал.

Кушать и пить, полулежа на ложе, было не совсем привычно, но в принципе терпимо. Блюда поражали своим разнообразием и вкусом. Довольно острая рыба соседствовала со сладкими копчеными осьминогами. Приходилось проявлять осторожность при выборе блюда. Однако это не помешало Громову плотно набить живот и буквально мурчать от удовольствия, ощущая тотальную сытость.

По окончании ужина гости покинули дом Афинагора, а Саня с Деметрием были препровождены в их апартаменты. При этом одному из рабов, высокому мускулистому детине по имени Хорус, пришлось буквально тащить на себе поднабравшегося вина Деметрия. В комнате раб осторожно сгрузил Деметрия на кровать и, поклонившись Громову, вышел прочь. Деметрий перевернулся на бок и громко захрапел. Саня чертыхнулся и двинулся к своей кровати, находившейся на другом конце комнаты за легкой ширмой-перегородкой. Скинув одежду, он буквально утонул в мягкой перине. Затем, поправив подушки, Громов закрыл глаза и приготовился хорошо поспать. Но ему не дали этого сделать.

Скрипнула дверь, и в комнату скользнула невысокая стройная фигура. Саня мгновенно напрягся и замер, притворяясь спящим. Фигура приблизилась к храпящему Деметрию, затем, немного постояв, двинулась к Саниной кровати. Парень подождал, когда она подойдет достаточно близко, и метнулся к ней, занося руку для удара. Врезавшись, он сбил неизвестного на пол, но вовремя смог остановить удар кулака, услышав женский испуганный возглас. Наконец в свете, падавшем из открытой двери, Саня разглядел свою ночную посетительницу. Ею оказалась черноглазая Элезия.

– Прошу простить меня, господин! За то, что напугала тебя, – испуганно пролепетала она.

– Что ты здесь делаешь? И почему крадешься тут в темноте? – подозрительно спросил парень, косясь на мирно храпящего Деметрия, может, ему показалось, но храп немного стих.

– О, не гневайся, господин! Я пришла к тебе! Я хочу быть с тобой этой ночью, – ответила Элезия, эротично вздохнув при этом и пододвигаясь ближе.

– Ты сама этого хочешь, или так хочет твой господин? – нахмурившись, поинтересовался Саня.

– О, нет, мой господин Афинагор не знает об этом. Я сама так решила! Но он будет не против! Ведь он же сам приказал мне ни в чем вам не отказывать! – быстро заговорила девушка, пододвигаясь еще ближе к Громову.

Услышав эту тираду, парень хмыкнул и, неожиданно нагнувшись, взасос поцеловал Элезию.

Девушка, сначала испуганно отпрянувшая, прильнула к нему всем телом и обвила руками его плечи. Потом он подхватил Элезию на руки и, развернувшись, шагнул к кровати. Затем ее одежда полетела в сторону, и они прильнули друг к другу в порыве буйной страсти, внезапно накатившей на обоих.

Деметрий с завистью прислушивался к женским стонам, доносящимся со стороны кровати Александра.

«А ведь мой спаситель не только хороший командир и умелый воин из знатного рода, но и еще он нравится женщинам. Вот таким и должен быть настоящий вождь. Он многого добьется, а те, кто пойдет за ним, не прогадают. И я буду в их числе», – подумал Деметрий и, перевернувшись на другой бок, заснул крепким сном.

Утром Саня был бесцеремонно разбужен Деметрием. Уснул он только перед самым рассветом, ночью-то было не до сна. Элезия об этом позаботилась. Подумав о девушке, парень улыбнулся. Деметрий тем временем, отвратительно бодрый как огурчик, сновал по комнате. Спать хотелось просто зверски, и ни о каких походах в общественные бани или в бордель думать он не мог. Тем временем Деметрий тормошил парня, громко призывая его сбросить оковы сна и отправиться в город, чтобы посетить эти центры культурной жизни. Когда Деметрий заговорил про бордель, Саня фыркнул и метнул в него подушку, послав при этом в баню.