Прости, но я хочу на тебе жениться
Считается, что о любви нельзя говорить, можно только жить ею. Это правда. Я верю в это. Если я знаю, что такое любовь, то лишь потому, что ты заставила меня жить и дышать ею. С тобой я познал любовь. И понял, что на самом деле ничему не научился. Мы просто живем вместе, ничего больше, как соседи, как приятели. Любовь – это ты. Любовь – это я, когда мы вместе. Счастливый. Спокойный. Лучшая версия меня. Я до сих пор помню первый раз, когда тебя увидел. Ты была такой красивой. В толпе на той маленькой дискотеке в Трастевере. Ты танцевала вместе с подругой, смеялась. На тебе было светло-голубое платье с тонкими бретельками, и оно качалось в такт твоим плавным движениям. Темные вьющиеся волосы рассыпались по плечам, глаза закрыты, ты двигаешься в такт музыке. Я заметил тебя и уже не мог оторваться. Мои друзья пошли гулять дальше, а я остался. Подбежал к барной стойке, взял два бокала и стал пробираться через толпу, держа бокалы высоко над головой, чтобы не пролить, подошел к тебе сзади, пока ты танцевала. Твоя подруга меня заметила, кивнула тебе, и ты обернулась. Вблизи ты оказалась еще красивее. Я улыбнулся и протянул тебе бокал. Вначале ты сделала серьезное лицо, затем скорчила гримаску и, наконец, улыбнулась. Взяла бокал, и мы выпили, двое незнакомцев посреди танцпола. Потом мы разговорились. Ты оказалась не только красива, но и мила. А узнав тебя лучше, я обнаружил и миллион других твоих достоинств. Мне повезло. Очень. И когда я думаю обо всем, что мы сделали вместе, то не могу сдержать улыбку. Наш маленький отпуск в Лондоне, когда мы сели на самолет в пятницу вечером, а вернулись в воскресенье. Сумасшедшие прогулки по Сохо, ужин, то, как мы занимались любовью в парке, рискуя каждую минуту быть обнаруженными. То, как мы смеялись. И пытались говорить по-английски без ошибок. Но все равно ошибались. И еще тот раз, когда мы отправились в Стромболи, гуляли по узким улочкам, держась за руки, мимо одноэтажных белых домов, а вокруг все было таким красивым, зеленым и цветущим. И подъем на вулкан. И рыбные ужины на террасах ресторанов. И то, как я смеялся, когда ты ехала верхом на непослушном осле, который никак не хотел поворачивать налево, у тебя было такое забавное, немного отчаянное выражение лица, лицо человека, готового вот-вот сдаться. А по-том наши римские вечера, прогулки до поздней ночи, нам не было скучно, потому что у нас была тысяча тем для разговоров. А потом мы вдруг поцеловались, и я по-чувствовал, что твои губы такие мягкие, с фруктовым вкусом – твой любимый блеск для губ. Каждый вечер, даже самый обычный, с тобой становился особенным. Достаточно было любой мелочи. Не важно, где мы были, для меня каждый день был праздником. И даже когда мы ссорились, очень редко, в глубине души мне все равно было весело. Потому что ссора быстро забывалась и мы всегда мирились.
У меня миллион прекрасных воспоминаний о тебе. Чем больше времени проходит, тем больше я влюбляюсь. Я и не думал, что можно настолько сильно влюбиться. Я люблю тебя, когда ты улыбаешься. Я люблю тебя, когда ты волнуешься. Я люблю тебя, когда ты ешь. Я люблю тебя в субботу вечером, когда мы идем в бар. Я люблю тебя в понедельник утром, когда ты еще спишь. Я люблю тебя, когда ты громко поешь на концертах. Я люблю тебя утром, когда мы просыпаемся в одной постели и ты никак не можешь найти тапочки, чтобы пойти в ванную. Я люблю тебя под душем. Я люблю тебя на море. Я люблю тебя ночью. Я люблю тебя на закате. Я люблю тебя в полдень. Я люблю тебя сейчас, пока ты читаешь мое письмо, мое пожелание ко дню Святого Валентина, и, может быть, думаешь, что я сумасшедший. И это правда. А теперь собирайся. Выходи из дома. Живи своим обычным днем. Наслаждайся им и думай о моих словах, ведь я сказал их только затем, чтобы увидеть еще одну твою улыбку, сияющую красотой. Желаю тебе всего самого наилучшего, любовь моя… Через час я тебя заберу. Сюрпризы не закончились!»
Две слезинки катятся из глаз Кристины, застывают на секунду, а потом скользят по щекам. «Насколько это было прекрасно. И насколько по-другому. Какое желание удивлять, быть вместе, любить друг друга. Мы были особенными. Думали, что мы – единственные, кто создан друг для друга. Что есть только мы. А где-то там – другие. Весь остальной мир. А сейчас? Когда это все закончилось? Куда пропало? Почему я так себя чувствую?» И она продолжает плакать, читая красивые слова, написанные Флавио много лет назад. Она думает о долгой истории их любви, о том, как впервые увидела его. О том, как сильно он ей понравился. Это было прекрасно. Ей кажется невозможным, что все так сильно изменилось сейчас.
Глава седьмая
Солнце освещает склоны холма Пинчо. Несколько туристов в яркой одежде восхищенно разглядывает пьяцца дель Пополо, указывает куда-то вдаль, на какую-то деталь пейзажа, точку или место, куда собираются отправиться. Пара японцев вертит в руках крошечный цифровой фотоаппарат, они изучают различные перспективы и в конце концов начинают пронзительно хихикать, когда находят лучшую.
– Осторожно, ты прямо перед ними идешь.
– Извини, но мне плевать.
Дилетта идет прямо, никуда не сворачивая, с насмешливой и немного чопорной улыбкой останавливается точно между объективом и тем, что с его помощью собираются увековечить. Улыбающийся японец замирает. Ждет. Дилетта проходит мимо, обменивается с ним улыбкой. Японец пытается снова настроиться, но вынужден опять остановиться:
– Дилетта…
– Ой, ну я же не виновата, что забыла тебе кое-что сказать. – Она возвращается точно на то место, откуда секунду назад ушла, японец начинает немного нервничать. – Я хотела сказать… – Она целует его в губы.
Филиппо смеется:
– Глупенькая, ты правда не могла подождать?
– Не могла. Говорят же, кто не успел, тот опоздал. А кто влюблен, тот никогда не ждет!
– Я встречаюсь с гением! Копирайтером! – Филиппо легонько щиплет ее за щеку.
– Ай! Нет, для копий у нас уже есть кое-кто получше! Кстати, я должна написать Ники…
Дилетта достает мобильный телефон из кармана куртки.
Открывает его и начинает быстро набирать эсэмэску.
– О чем?
– Об ужине, конечно. Я же говорила тебе, что сегодня ужинаю с Ники… На самом деле мы с ней встречаемся, чтобы пройтись по магазинам!
– И не сомневался! А кто будет готовить?
– Тебя вообще-то не приглашали…
– Просто не хочу, чтобы мою любимую отравили! Я помню, как в последний раз у тебя весь день болел живот!
– Я тогда простыла!
– Да, вечно ты защищаешь своих Ондэ.
– Конечно, а ты хочешь очернить их и занять их место в моем сердце… Но ты и без того занимаешь много места… Ты что, хочешь стать каким-то бездушным тираном?
Филиппо смеется и пытается ее укусить:
– Да, я хочу съесть тебя, проглотить целиком, ты только моя…
И они продолжают шутить, гуляя среди зеленых деревьев и наблюдая за проходящими мимо людьми. Мамы сидят на скамейках и читают журналы, пока дети играют рядом или чуть поодаль, чтобы немного вырваться из-под пристального родительского контроля и хорошенько испачкать штанишки, свалившись в траву. Мимо проходит пожилая пара. Они разговаривают, женщина улыбается, мужчина слегка обнимает ее.
Дилетта внезапно поворачивается к Филиппо:
– Ты же не бросишь меня, когда я стану такой?
– Это зависит не только от меня.
– А от кого еще, прости?
– Вдруг ты бросишь меня первой?
Мобильник Дилетты вибрирует, издавая легкий звук, похожий на падающие монеты.
– О, у тебя деньги выпали!
– Вовсе нет! Это просто такой сигнал эсэмэски, кажется, что падают монетки и при этом громко звенят, люди вечно их теряют. Ты тоже! – Дилетта нажимает на значок конверта, быстро читает сообщение. – Отлично. Все в силе. Через час на пьяцца деи Джуоки Истмичи… Знаешь, что я сделаю? Я принесу вкусное мороженое из «San-Crispino»… Они никогда не пробовали его, все еще едят шоколадное в «Аляске»… Что скажешь?
Филиппо, почти не слушая ее, начинает напевать:
– Шоколадное мороженое, сладкое, солоноватое, ты – мое шоколадное мороженое[9]. – И делает вид, что хочет укусить смеющуюся Дилетту.
Они уходят с холма Пинчо в обнимку, такие безмятежные, еще не зная, какие невероятные перемены скоро произойдут в их привычной жизни.
Глава восьмая
Офис Алекса. Все как всегда. Обычный хаос под маской спокойствия и контроля.
Леонардо входит в кабинет с пакетом и кладет его на стол:
– Доброе утро, это тебе…
Алекс поднимает бровь:
– Сегодня не мой день рождения. Никаких дедлайнов на горизонте, я, кажется, ничего не забыл… и не думаю, что ты пришел просить меня о какой-нибудь особой услуге… Правильно?
– Неправильно. – Леонардо садится на край стола Алекса. – Разве мне не может быть просто приятно, что ты вернулся? Может, я рад тебя видеть.
– Чтобы показать свою радость, ты дал мне повышение.
Леонардо улыбается:
– Этого было мало, точнее… Нет, немало, конечно. Но сейчас речь о моем личном удовольствии…
Алекс поднимает и вторую бровь:
– Однако этот внезапный жест привязанности выглядит весьма неубедительно, – говорит он, разворачивая подарок. И замирает пораженный: – Ноутбук и мини-камера?
Леонардо воодушевленно тараторит:
– Тебе нравится? Это новейшие технологии, можно снимать фильмы в высоком разрешении и редактировать их сразу на ноутбуке, выбирать музыку из iTunes и накладывать разные эффекты. Там внутри очень сложное программное обеспечение… Короче говоря, если захочешь, то ты можешь снять фильм, смонтировать и показать всем через пару секунд, как делает Спилберг.
Алекс озадачен:
– Спасибо… Это значит, что мы теперь будем и фильмы снимать?
– Нет. – Леонардо встает со стола и идет к двери. – Это значит, что я очень рад твоему возвращению, и если тебе понадобится смонтировать какой-то фильм: об острове, о маяке – короче, обо всем, о чем ты мне рассказывал… С этими гаджетами ты можешь спокойно делать все здесь, на месте, никуда не уезжая.
Леонардо выходит из кабинета, а через секунду, без стука, заходит Алессиа, доверенная помощница и секретарша Алекса:
– Что происходит? Он тебе рассказал?
– О чем?
– Подозреваю, что о новой работе…
– Нет. Он был так счастлив, что я вернулся, и просто хотел сделать мне подарок… Вот!
Алекс показывает ей камеру и ноутбук.
– Круто! – Алессиа берет устройства в руки. – Это последнее изобретение Apple, Mac ook Air, очень легкий, знаешь, на нем стоит такая система, на которой ты можешь смонтировать…
– Фильм, да…
– А, так ты знаешь… Можешь стать новым Тарантино.
– Он сказал – Спилбергом.
– Спилберг устарел.
В кабинет заходит Андреа Сольдини, отличный графический дизайнер:
– Ребята, гляньте сюда… У меня невероятные новости.
Он подходит ближе. Алекс и Алессиа смотрят на него.
Андреа Сольдини достает из кармана брюк сложенный в несколько раз лист бумаги:
– Мне пришло электронное письмо…
Алекс улыбается:
– Ты никогда не перестанешь, а…
– Никогда.
Алекс вдруг вспоминает другой день… И другое электронное письмо. Но это старая история. Он разворачивает листок, который ему протягивает Андреа Сольдини, быстро пробегает его глазами:
– «В компанию Освальдо Феста»… – Он смотрит на Андреа Сольдини и Алессию. – Это мы… «В связи с вашим успехом на международном рекламном рынке мы решили предоставить вам возможность участвовать в рекламной кампании нашего нового автомобиля…»
Алекс быстро читает дальше, пока ему в глаза не бросается важная фраза: «…что предполагает производство фильма»!
Алекс опускает распечатку письма:
– Вот для чего ноутбук и камера… «Я рад, что ты здесь»… Он просто хочет, чтобы я работал вдвое больше…
Андреа Сольдини пожимает плечами:
– Ну, может, он поступил так без всяких задних мыслей.
– Он? Сомневаюсь.
Алессиа весело улыбается:
– Ну, это будет еще один отличный вызов.
Сольдини соглашается:
– Верно! И без этого самонадеянного Марчелло в команде.
Давай, Алекс, это будет легкой прогулкой!
Оба идут к выходу, затем Алессиа останавливается у двери:
– Знаешь что, Алекс? Я так рада, что ты вернулся.
– Да. Я тоже… – говорит Сольдини, и они с улыбкой выходят из кабинета, закрывают за собой дверь.
Алекс смотрит на камеру, затем на ноутбук, затем на закрытую дверь. И вдруг все становится кристально ясным: «Все они меня обманывают». Но следом приходит мысль получше: «На самом деле никто из них не ударил меня в спину и не сделал что похуже, когда узнал, что я возвращаюсь на работу… Я здесь, потому что сам решил быть здесь. Да, это правда, что я работаю гораздо больше, чем раньше, но только потому, что сам это выбрал». А теперь, как обычно, впереди маячит отличный новый вызов. В конце концов, Алексу ничего не остается, как сделать последнее драматическое умозаключение. Я сам себя обманываю.
Глава девятая
Поздний вечер. Неожиданно солнечно, несмотря на предсказания Джулиаччи[10], только несколько непослушных облаков пытается скрыть собой солнце. Но безуспешно. В четырех разных районах города четыре девушки садятся в свои автомобили и на свои скутеры. Каждая одета во что-то яркое и удобное, отлично подходящее для того, чтобы беззаботно провести несколько часов с подругами. Кроссовки, джинсы, футболки, куртки, тренчи и вперед, навстречу дружбе.
Ники заводит свой SH50. Надевает шлем. Стартует как ракета, чудом уворачивается от велосипедиста. Взрослой быть гораздо сложнее. Новые обязательства, другие знакомства, разные ритмы. Иногда кажется, что ты потерялся и времени ни на что не хватает. Эсэмэски не приходят так часто, как раньше, вечерние прогулки стали немного реже, вы с подругами договариваетесь встретиться, а потом постоянно откладываете встречу по разным причинам.
Средняя школа закончилась, как и время, когда вы могли быть вместе, сколько захотите. Словно вторая семья. Нужно верить друг другу. Учиться друг у друга. Защищать свои отношения. Обновлять их. Стараться жить, не теряя друг друга из вида.
Мы все еще здесь. Ондэ. Готовые бросить все и бежать навстречу друг другу. Так здорово. Мне очень хочется гулять, смеяться без причины, есть с ними вкусное мороженое из «Аляски». Да. Ники улыбается. Это правда.
Олли вставляет новый компакт-диск в проигрыватель своего «Smart». Лучшие песни Джанны Наннини. И первой идет «Спасибо»[11].
«Да, спасибо. Спасибо нам. Таким, какие мы есть. За то, что, несмотря ни на что, мы всегда рядом, например когда устроили шуточное дефиле на пьяцца деи Джуоки Истмичи. Или когда говорили, что ночуем у меня дома, а вместо этого ходили на вечеринки. Или когда мы купили блокнот, чтобы записывать все, что придет нам в головы, а потом пили чай и читали вслух то, что написали. Или когда мы его закопали. А потом тот день в „Аляске“, когда мы придумали наше прозвище, Ондэ, выудили из потока абсурдных вариантов, составленных из наших инициалов. Да. Как смешно, до сих пор помню. Олимпия… Эрика… Ники… Дилетта… ОлЭрНиДи… НиЭРОДи… ДиНиЭрО… О, это уже что-то! Банда „Les Diniero“[12], заплати за две, получи четыре! Очень смешно. А еще был Н.Э.Д.О., тупой братец рыбки Немо! И другие забавные варианты, пока не нашлось настоящее, единственно возможное название. О.Н.Д.Э., волны. Да, большие, сильные волны, волны, которые ищут безопасный берег, а потом сразу же уходят. Морские волны, которые существуют всегда. Назло тем, кто говорит, что дружба, родившаяся в школе, не может длиться долго…»
Эрика спотыкается о бордюр: «Ничего неожиданного. Я же тут постоянно падаю, так? Это моя жизнь. Целая жизнь…» И по-том вдруг, думая о том, как все началось, она начинает вспоминать разные события. Поездку в Лондон. Потом в Грецию. Больницу. Когда Дилетта попала в аварию. Как им было страшно тогда. «А если бы она погибла? Невозможно. Море осиротело бы без своей волны. Нет, мы бы этого не допустили. А потом тайный поход на концерт, побег к морю, чтобы оторваться перед выпускными экзаменами. И любовь. И тот ноутбук, который я нашла. Он принадлежал парню-писателю. Мы тогда думали, что это настоящая любовь. И как я была счастлива рассказать им о своих чувствах. Подругам, которые всегда рядом, пусть даже теперь мы все немного повзрослели и изменились. Мои подруги». Эрика садится в свою двухцветную «Lancia Y» и уезжает, царапая бордюр.
Дилетта смотрит на свое отражение в лобовом стекле автомобиля. На голове сегодня воронье гнездо – наверное, из-за нового кондиционера для волос. В рекламе говорили, что он придает объем. Не обманули. Она поправляет заколку в форме сердца, слева над ухом, и забирается в свой красный «Matiz». Включает радио. Переключает станции – новости, экономика, общество, – убирает палец с кнопки. Нет, не хочу. Достает органайзер для дисков из кармана на дверце машины. Расстегивает молнию и начинает листать диски. Раз, два, три… Вот он. Иногда кажется, что песни знают, что они вам нужны и сразу находятся.
Дилетта берет компакт-диск и вставляет в проигрыватель. «О-о! Сборник, который мы подарили друг другу в сентябре, перед поступлением в университет. Каждая выбрала несколько песен, потом мы записали их в четырех экземплярах. Может быть, просто боялись потерять…» Первый трек. Джорджия. «Какая ты подруга». Дилетта ведет машину и напевает. Она немного растрогана, когда вспоминает о времени, проведенном вместе с девчонками: «Да. „Какая ты подруга? Никогда не предашь меня, любовь уйдет, а ты останешься“[13]. Верно. Хотя я бы предпочла, чтобы моя любовь никуда не уходила. Иначе, Филиппо, я сломаю тебе руки!..»
«Какая ты подруга? Ты звонишь в любое время, когда хочешь посмеяться. Время летит, а мы будем ждать тут, между одним секретом и другим…»
«Да, мы будем ждать».
«Поверь мне, я буду верить тебе и говорить с тобой часами, мы расскажем все друг другу, я буду рядом, и ты никогда не будешь одна…»
«Да. И я очень надеюсь, что никогда не останусь одна…»
«Какая ты подруга? Никогда не меняйся, если я попрошу о по-мощи, то знаю – ты будешь там…»
Дилетта едет в потоке машин и поет все громче и громче. Она почти на месте. И даже не опаздывает. Красный свет. Дилетта мягко покачивает головой, слушая музыку. Затем внезапно поворачивается. Это невероятно.
– Эрика! – Дилетта опускает стекло. И зовет ее снова: – Эрика!
Эрика не замечает. Загорается зеленый, и она трогается с места. Дилетта качает головой. Она и правда слепая. Да еще и едет не по своей полосе! Что за хулиганка! Дилетта пристраивается следом. Все равно они едут в одно место. Дилетта мигает фарами и сигналит, смеясь.
– Ой, ну кому там неймется! Чего тебе надо?
Эрика собирается показать неприличный жест, глядя в зеркало заднего вида. Фокусируется. Узнает копну легких кудрей. Это что, она? Сумасшедшая!
Эрика машет рукой, показывает подруге язык. Они несутся наперегонки, пока не доезжают до нужного места. К счастью, обеим удается без проблем припарковаться. Потом они бросаются навстречу друг другу, обнимаются и прыгают как сумасшедшие.
– Мы как будто всю жизнь не виделись!
– Да какая разница сколько? Я люблю тебя!
Они продолжают прыгать, обнявшись, как два футболиста после важного гола.
Через несколько секунд появляются Ники и Олли.
– Эй, что вы творите! Что, обручились?!
И они без лишних раздумий бросаются в эти безумные, крепкие, веселые объятия прямо посередине парковки, мимо проходят люди, не понимая, что затеяли эти четыре девушки, которые прыгают, кричат и обнимаются.
– Ну, хватит… Пора идти по магазинам!
– Какая ты нудная…
– Да, да… Готовить я не буду, учтите!
– Хорошо, давайте закажем пиццу!
– Я принесла вкусное и совершенно новое мороженое из «San-Crispino».
– Подождите… Стойте… А почему это ты, Ники, решила пощадить нас? Оказать нам такую честь?
– Какую еще честь?
– Если ты не готовишь, значит мы не отравимся!
– Идиотки!
И они продолжают шутить, стоя посреди улицы, толкают друг друга, смеются, не замечая времени, этой владычицы мира. Так, как происходит только в моменты абсолютного счастья.
Глава десятая
Вечер. Алекс возвращается домой. Быстро заходит в комнату и начинает собирать сумку. Открывает шкаф:
– Черт побери, куда уборщица положила мои шорты…
Он хлопает двумя или тремя ящиками.
– А, вот и рубашка…
Как раз в этот момент звонит телефон. Он смотрит на экран. Это Пьетро. И что на этот раз? Не говорите, что я должен опять ехать и забирать его.
Алекс открывает телефон:
– Уже знаю…
– Что? Как ты узнал? Я не верю, что ты уже знаешь, как так вышло?
Алекс фыркает:
– Потому что с тобой вечно одно и то же. Ты хочешь, чтобы я тебя забрал.
– Нет. Хуже. Игры не будет.
– Что? Я сбежал с работы, чтобы поиграть в футбол, а теперь ты говоришь, что игры не будет? Нет, объясни сейчас, наверное, случилось что-то совершенно немыслимое, чтобы матч отменили…
– И правда… Камилла бросила Энрико.
– Я сейчас за тобой заеду.
Вскоре после этого. Алекс и Пьетро в машине.
– Как это случилось?
– Я ничего не знаю, он бросил трубку, не мог даже говорить. Мне кажется, он был на грани истерики.
– Неужели? Ты преувеличиваешь.
– Клянусь, с чего бы мне тебе врать?
Сотовый телефон Алекса снова звонит.
– Это Ники.
– Не говори ей ничего. Скажи, что игра состоится…
– Но мы должны были уже выйти на поле, сейчас десять минут девятого.
– Тогда скажи ей, что сегодня мы играем попозже.
– Почему?
– Потом объясню.
Алекс качает головой, затем открывает телефон:
– Любимая…
– Привет, привет! Я думала, ты уже на поле…
Алекс угрожающе смотрит на Пьетро, который с любопытством качает головой, словно спрашивая: а в чем, собственно, дело?
– Хм, нет… Сегодня решили играть немного позже, потому что Пьетро, как обычно, ошибся, когда бронировал поле…
– Правда? А ты мне не врешь?
– Я? А почему я должен, любимая? Почему я должен тебе врать?
Алекс снова угрожающе смотрит на Пьетро и качает головой.
– Ну, я не знаю… просто чувствую… Ладно, я хотела сказать, что собираюсь к Олли. Мы уже встретились, но у меня батарейка на телефоне садится, поэтому я позвоню тебе попозже, когда вернусь домой.
– А ты не можешь зарядить телефон? Или взять с собой зарядное устройство?
– Нет… Я вышла, а телефон уже пищал, так что заряд батареи очень низкий…
– А… Ну, тогда ты можешь зарядить его у Олли…
– Ни у кого из девчонок нет подходящей зарядки… Любимый, а почему ты волнуешься? Вы же все равно будете играть в футбол…
– Да, точно… Звучит глупо… Увидимся позже.
– Конечно! Посвяти мне гол, если забьешь, как делают великие чемпионы…
– Конечно!
– Можно не такой крутой, какие забивает Тотти[14], поскромнее! Алекс закрывает телефон и фальшиво улыбается Пьетро:
– Поздравляю. Ты вечно втягиваешь меня в неприятности, даже когда в этом нет абсолютно никакой необходимости…
– А в чем дело?
– Она верит, что мы будем играть в футбол, а мы этого не делаем.
– Так в чем же проблема?
– Я соврал ей.
– Как будто ты никогда раньше ей не врал…
– Нет.
Пьетро пристально смотрит на него. Недоверчиво поднимает бровь. Алекс чувствует, будто за ним наблюдают, проверяет улицу, затем смотрит на Пьетро, затем снова на улицу, затем на Пьетро. И наконец сдается:
– Хорошо… Не врал, кроме того дня, когда не сказал ей, что Елена вернулась…
– Ты ничего ей не сказал! И обманул, когда промолчал о том, что вы снова встречались…
– Да-да, хорошо! Но это было больше года назад.
– Ну и что?
– Нет, «ну и что?» тут говорю я! И что вообще за допрос такой? Проблема в том, что сегодня, год спустя, я снова вру ей, и, что еще хуже, безо всякой на то причины.
– Нет, причина есть.
– Какая?
– Вот, представь, что Ники встретит завтра Сюзанну и скажет ей, что мы не играли.
– А что тут плохого?
– То, что я сегодня приду очень поздно, потому что сказал Сюзанне, что мы начали играть в одиннадцать…
– В одиннадцать?
– О да, я сказал ей, что ты вчера забыл забронировать поле и нам досталось самое позднее время…
– Ну, надо же!
Алекс качает головой, продолжая вести машину.
Пьетро обнимает его:
– Спасибо… Я горжусь, что у меня есть такой друг, как ты…
Алекс улыбается ему:
– Как бы я хотел сказать то же самое.
– О… – Пьетро разжимает объятия и садится обратно. – Ты серьезно?
– Нет… – Алекс смеется и снова качает головой.
Глава одиннадцатая
Энрико сидит в кресле в гостиной и держит на руках спящую малышку Ингрид.
– Слушайте, понимаете, она позвонила мне… Позвонила мне в офис и просто сказала: «Дора останется до семи, а потом уйдет, ты должен быть дома в это время, а то Ингрид останется одна». – Энрико смотрит на спящую Ингрид. Осторожно покачивает ее, поправляет пальцем пустышку. – Вы понимаете?