Африканская история в историях

Глава 5

Ситуация

Егор влюбился в красоты Ньянги с первого посещения. Сказать, что ему нравилось приезжать сюда только на уикенд, значит покривить душой. Общение с обитателями этого места давалось ему с легкостью. Рауты или встречи за круглым столом, бизнес-ленчи или мимолетные пересечения за чашечкой кофе – все шло в актив получения или обмена нужной информацией, а также отслеживания текущей экономической ситуации. Изначально дети и внуки предков, переселившихся сюда англичан и европейцев, контактировали с ним с некой осторожностью. Удивлялись профессиональному знанию их языка, радовались паре фраз на местном шона или ндебеле. Наследники колонистов часто принимали Егора за поляка или югослава, а потому смотрели на него подозрительно, оценивая, что нужно этому русскому. Ведь советские еще в недавнем прошлом для местных белых были идеологическим врагами. Привыкали, приглашали в гости. Получали ответные приглашения, но если не в гости, то в какой-нибудь дорогой ресторан столичного Хараре. Егор предлагал длинный выбор: «Ла Финка», а, то и «Имба Матомба», но чаще в любимый русским «Аманзи». Советник полагал, что хороший разговор под вкусные блюда всегда располагает к откровениям и укреплению контактов. В этом смысле он был поклонником и последователем великого французского министра иностранных дел, Шарля-Мориса Тайлерана, который не раз и не два заявлял, что: “Лучший помощник дипломата-это его повар”. Историю и биографию этой французской знаменитости он с сокурсниками изучал в институте. После изучения темы «Политика Франции в восемнадцатом-девятнадцатом веках» на практических занятиях, однокашники разбирали высказывания герцога Беневедского или Тайлерана-Перигора на цитаты. Он, безусловно, был мастером переговоров и дипломатической беседы. Отличался умением выбирать тему и доводы. Великолепно выражал свою точку зрения парой слов. Он был до ужаса язвителен и умел красиво уколоть собеседника. При необходимости внимательно слушал и запоминал сказанное, стараясь воспользоваться ненужным многословием говорящего. “Вы король беседы в Европе. Каким же секретом вы владеете”, – спросил однажды своего лучшего и дорогого министра Наполеон. Тот ответил: “Когда вы идете на войну, вы всегда выбираете ваши поля сражений? ..... Если же от меня требуют ответов, то это именно я и подсказал вопросы”.

Войничу тогда казалось, что каждый из его друзей примерял эти цитаты к себе лично. Одна была также его любимая, она часто срывалась с его уст, врезавшись однажды в память будущего дипломата: “В политике нет убеждений, есть обстоятельства”.

Казалось, так будет вечно. Но Африка любит преподносить сюрпризы в виде малярии и заболеваний от укуса всяких летающих и ползающих насекомых. Особенно это случается после охоты или рыбалки при посещении низин, где протекает знаменитая река Замбези. Это касалось не только отчаянных пионеров и первопроходцев Родса. Вирус иммунодефицита от случайных контактов с инфицированными, солнечные ожоги при несоблюдении правильной защиты и последующие онкологические заболевания кожи – все это вероятные угрозы Африки.

Марат был жертвой укуса малярийного комара, после которого долго восстанавливал силы. Казалось бы, все лекарства доставлены и применены, но сказались предыдущие африканские болячки. И излеченные дизентерия, и эфиопская амеба, и предыдущий четырех годичной давности укус малярийного комара дали дополнительно о себе после этого знать. Иммунитет справлялся плохо и в дальнейшем посол был вынужден досрочно закончить командировку. До нового назначения руководителем на хозяйстве остался Игорь Шныра. Будучи ровесником Егора, он ревностно относился к его умению легко устанавливать контакты и не испытывать проблем при составлении телеграмм. Увы, не каждому из дипломатов это удавалось, но амбиций у всех оказывалось много. Порой и первый секретарь считал, что готов уже заменить посла. Игорь высиживал свою должность давно. Надеялся он стать послом и до назначения Марата. Но тогда ему не хватило ни сил, ни веса, ни регалий. Сам он был специалистом по Ближнему Востоку, поэтому чистыми африканистами не воспринимался всерьез. Однако все течет и изменяется. Как течет время, так и меняются министры и их замы, приходят новые люди, старые уезжают в долгожданные командировки. И вот африканской зимой в июле месяце Игорь был отозван в Москву для консультаций. Егор по этому поводу излучал безразличие и продолжал свою интересную работу. Но наступил август девяносто восьмого года, а за ним и дефолт российской экономики. Потеря, фактически, всех сбережений дипломатов, хранивших деньги в рублях и иностранной валюте, но в отечественных банках попортила многим нервы. Кого-то с инфарктом отправили в соответствующие больницы и клиники. Чужая судьба в тот момент была не совсем интересна, все думали, как спасти свои не спасаемые активы. Игорь по второму кругу использовал все свои силы и возможности, подключил массу знакомств, чтобы из временного поверенного стать послом, но людей действительно волновали более личные проблемы. Встречи, разговоры в кабинетах за чашкой чая, перекуры в курилках, все шло вход, но результат не был достигнут. Кто-то, что-то мутно обещал, но без гарантий. Кандидат на посольскую должность продлил свой отпуск и записался на прием к министру. Но судьба распорядилась иначе. Пришлось уезжать из Москвы с надеждой, что вопрос в скором времени решится сам собой в его пользу.

Глава 6

Белена

У Егора были интересные контакты в местных греческой и итальянской общинах, распустивших свои щупальца по территории, омываемой легендами и сказками о золотых копиях и древних храмах царя Соломона. Греки, как и итальянцы, помимо эфиопского плена, попали сюда в основном благодаря политике правительства Яна Смита. Последний желал усилить белую составляющую населения страны в пику бурному воспроизводству черных трудовых ресурсов. Им выделялись земли в нынешнем центре столицы, давались льготные кредиты на переезд и обустройство. Греков и итальянцев прибавилось, но конкурировать с рождаемостью аборигенов они оказались не в силах.

Забавный и самоуверенный грек Стоясидис, управлявший успешным агрохолдингом, заявил однажды, что в последнее время местные жители стали часто вылавливать из Замбези тела белых людей славянской внешности.

И, вообще, с его слов, сильно много всякого сброда из восточной Европы понаехало сюда. Особенно его раздражали всякие пип-шоу с участием украинских и русских девочек. Егор поделился данным мнением с Игорем, а после уже вместе и с консулом посольства. Никто ничего не знал, пришлось консульской службе засучивать рукава и в течение ближайшего времени найти ответы на поставленные вопросы. Оказалось, что за последний год действительно много россиян направило свои взоры в сторону благополучной и экономически стабильной африканской жемчужины. Но люди бывают разные, как и все в этой жизни, вот и со стороны соотечественников интерес к Зимбабве в основном был проявлен представителями преступного мира, окрепшего на российской неразберихе.

Девчонок пристраивали в шоу, а потом заставляли заниматься и откровенной проституцией. А боевых хлопцев направили на совершение мелких правонарушений, чтобы лучше познать местную пенитенциарную систему и установить плотные контакты с местным преступным сообществом. Стратегической целью было желание контролировать, но с минимальными вложениями, добычу местных алмазов и золота. К удивлению братков, ничего не удалось. Некоторые девчонки из пип-шоу ушли в жены к местным богатым аборигенам. Часть заразилась, бушевавшим уже к тому времени вирусом иммунного дефицита. Парни получили полный афронт в тюрьмах, местная полиция знала прекрасно свое дело и была одной из лучших силовых структур на континенте. Ведь базисом ее профессионализма и мастерства были спецслужбы Британской короны.

Игорь решил придать особый блеск данной информации при отправке телеграммы в центр. Безусловно, он хотел подчеркнуть свою заслугу в борьбе с российским преступным элементом. Чтобы информация звучала краше, он попросил поработать над сообщением Егора. Результат, проделанной советником работы, не вдохновлял, заслуга Игоря не вырисовывалась. Это была первая видимая между ними конфронтационная ситуация. Правда, у обоих хватило мудрости и такта не развивать напряжение в дискуссии, телеграмму отправили с дополнениями от старшего по должности.

Шли будни, время текло во встречах и написании бумаг. Выходные посвящались стирке, глажке, готовке, иногда удавалась партийка в преферанс на пиво с холостяками – коллегами, иногда достойный парный теннис или чтение в интернете. Вот в один из таких выходных дней и раздался на вилле Войнича странный телефонный звонок. Звонила некая россиянка, проживавшая в Хараре уже около шести лет и желавшая встретиться с Егором. Главное, что подметила она, он должен ее помнить по недавнему приему в греческом посольстве. Договорились о рабочей встрече. Белена, так она себя называла, пришла на встречу не одна, а с маленькой смуглой девочкой. “ Пусть ее цвет Вас не смущает, ее отец – бывший министр информации правительства Роберта Мугабе, погиб в автокатастрофе”, – сразу внесла ясность гостья. Егор вспомнил из материалов посольства двухгодичной давности странный случай смерти молодого чернокожего, подававшего серьезные надежды министра. Он не забыл, как в связи с этой историей сокрушался не только Марат, но и курировавший его начальник. Была в этом не просто политика, а затрагивались, видно, и наши государственные интересы. А раз так, то и приход россиянки на встречу не мог быть сам по себе прост.

Егор помнил рассказ Марата об удачно вышедшей замуж россиянки, проживавшей в Хараре. Он вспомнил и ту информацию, ранее показанную ему послом. «Белена Мойо, в девичестве Здашко, 1968 года рождения, по национальности полька, выпускница института имени П. Лумумбы, вдова с 1996г, на воспитании дочь от брака с зимбабвийским министром информации Д. Мойо, имеет российское гражданство.

Джейсон Мойя, 1964 года рождения, национальность ндебеле, выпускник института имени П. Лумумбы, по окончании учебы в 1991 году выехал на родину в Республику Зимбабве. Сочувствовал социалистическим идеям развития общества, считался сторонником и выдвиженцем лидеров и руководителей ЗАПУ».

Егору этого было мало, он понимал, что за спиной Д. Мойо могли стоять его бывшие коллеги. Идти и общаться с ними ему не хотелось.

Егор держался официально. “Что Вы так реагируете, Егор Владиленович, я хотела с Вами поговорить о зарегистрированных на меня фермах моего бывшего мужа”, – продолжила разговор женщина. “ А, почему именно со мной, а не с другими сотрудниками посольства?” – продолжал держать официоз Егор. “Дело в том, что я специально пытаюсь показать свои контакты с российским торговым представителем перед местными черными, которые мне порядком надоели. Я имею возможность общения на двух фронтах, как на белой его части, так и на черной половине. Благодаря некоторым фактам от друзей и знакомых бывшего мужа, я прихожу к определенному заключению о грядущих возможных серьезных захватах угодий белых фермеров. Можно долго говорить, как и почему, но смысл сводится к одному – правительство страны устало ждать результатов долгой земельной реформы. Оно хочет кардинальных решений. Самое интересное, оно готово послать к черту известные Вам «Ланкастерские соглашения». Интересно, что президента вынуждают идти на этот шаг. С одной стороны, его молодые политики-конкуренты. С другой, реальное поведение англичан, желающих сохранить статус-кво и, не складывающих здесь яйца в одну корзину. Вы, наверняка, в курсе, что еще, буквально, недавно, в 1996 году, делегация британских консерваторов, находящаяся в Хараре, рекомендовала продолжать помощь с земельной реформой нашей стране. А, что происходит сегодня?”– неожиданно повысив голос спросила Белена, а потом уже спокойно продолжила, – “ Наверное, вы знаете о прошлогодней публикации в местной прессе по итогам ответа лейбористов?” Белена достала из сумочки прошлогоднюю местную «Таймс» и, подавая ее Егору, отметила: “Легко увидеть там написанное черным по белому письмо Государственного секретаря госпожи Клары Шорт в адрес министра сельского хозяйства Зимбабве по полному отказу администрации Блэра от Ланкастерских обязательств”. Егор развернул газету и начал ее бегло просматривать, хотя, и знал об этом событии, но только по информации своих коллег. Шорт писала, что её правительство считает «невозможным» поддерживать «… программу быстрого выкупа земли, которую вы в настоящее время рассматриваете», поскольку эта программа повредит «сельскохозяйственной производительности Зимбабве» и заденет «интересы инвесторов». Она подчеркивала, что «Я должна заявить, что мы не согласны с тем, что Великобритания несёт специальную ответственность за издержки выкупа земли в Зимбабве. Мы являемся новым правительством и действуем на других принципах, не имеющих отношения к прошлым колониальным интересам. Мои собственные предки были ирландцами и, как вы знаете, мы были угнетённым народом, а не колонизаторами». Егор перевел взгляд на Белену и передал ей газету. После недолгой паузы девушка взяла инициативу в свои руки и продолжила: “Если сказать, что такая наглость лейбористов ошеломила местных, то значит ничего не сказать. Более того, насколько мне известно, письмо Шорт появилось не в самое удачное время. Тогда в среде черных крестьян или фермеров, как это Вам будет угодно, наблюдался рост, возможно, и не случайных, а подстрекаемых выступлений за захваты земель белых фермеров. Надеюсь, вы не прозевали и слышали, о недавнем июньском случае, когда местные крестьяне района Свосве захватили ферму Игава. Они удерживали ее, пока не получили письменное обязательство правительства дать им землю. Самое изумительное, что тот инцидент был только прелюдией. Он послужил сигналом к целой серии подобных захватов коммерческих ферм в разных регионах страны. К счастью для белых фермеров, черным крестьянам пришлось подчиниться правительству, чтобы освободить захваченные земли. Но этот захват, я думаю, окажется знаковым. В общем и целом, грянул первый взрыв недовольства безземельного люда. Полагаю, местное правительство не сможет игнорировать эти акции, за ними, наверняка, последуют и новые”.

Войнич смотрел на Белену и спокойно думал про себя, что ей бы хорошо работать в государственных аналитических структурах. Но девушка прервала паузу в своем монологе и обратилась к советнику: “ Я боюсь, что у меня тоже могут отнять ранее переданную нам с мужем землю. Его нет, а я принадлежу к белому сообществу. Поэтому, чтобы подстраховаться, я решила, что разумным вариантом будет создание на этих землях совместного бизнеса с россиянами. К России здесь отношение нейтральное. У нее нет особенно никаких споров и экономических дел с местными, а значит и не к чему придраться. Я готова через Ваши связи с бизнесменами в России создать здесь совместное предприятие по выращиванию хлопка. Возможно, по производству хлопкового волокна, семян и масла. Я и мои родственники по мужу сможем организовать мануфактуру готовой текстильной продукции и поставлять ее в Россию. Благо, мои земли подходят для выращивания хлопка. Данный товар Вы сейчас покупаете в Узбекистане и Казахстане, Таджикистане и Китае, но цены и качество товара отвратительные. Платите за первый сорт, а получаете третьесортное сырье. Здесь же Вы получите товар европейского качества по африканским ценам, но нужны объемы. Партнерами могут быть некоторые бывшие друзья моего мужа, члены нынешнего кабинета министров. Наша доля должна быть не менее половины бизнеса. Нам интересен российский рынок, мы надеемся, что скоро он выйдет из кризиса, и наша продукция будет актуальна. Получится это, друзья мужа будут готовы приоткрыть иные возможности для совместного бизнеса. Вы, я думаю, прекрасно знаете, что здесь англосаксонский рынок, только британских компаний насчитывается более шести тысяч. Попасть сюда, даже при наличии серьезных денег, не так-то просто. Я полагаю, что где-то оказываю Вам, Егор Владиленович, услугу”, – закончила свою речь Белена. “Откуда такая уверенность и осведомленность, Вы же, на сколько я знаю, вне бизнеса?” – спросил Егор. “В отличии от представителей современного российского предпринимательства здесь вначале изучают вопрос, а потом предлагают конкретные вещи. Наличие мощных маркетинговых агентств позволяет получить исчерпывающую информацию по любым бизнес -проектам, дайте денег и получите все, что вам необходимо”, – с некой иронией ответила собеседница. “Относительно качества товара, получаемого из бывших советских республик, есть очень хорошая подборка материалов из российской и зарубежной прессы. Когда бывшие братские республики переориентировали свои потоки качественного белого золота на западные рынки. Ведь там предлагались лучшие условия. А остатки сырья, не всегда нужного качества, уходили в Россию”, – резюмировала гостья.

“Белена, мне нужно посоветоваться. А, если наш ответ будет отрицательным, что тогда вы будете делать?”– прощупывал почву советник. Лицо Белены заострилось и она, не моргнув глазом, сказала, что тогда придется выходить снова за муж за черного политика. И что, тем не менее, она надеется, ей, с посольской помощью, не придется воспользоваться этой женской уловкой. Диалог пошел по скользкому руслу, и пришлось закругляться. Договорились, что Егор постарается ее не огорчать и в ближайшее время перезвонит.

Новоявленных олигархов данный бизнес не вдохновлял, вкладываться в Зимбабве никто не хотел, все пытались прибрать резко подешевевшие активы в России, особенно в глубинке. Помог, как всегда, случай. Позвонил муж сестры, просил помощь в организации тура по стране львов, слонов и носорогов для высокопоставленных гостей из Санкт – Петербурга. На встречную просьбу о хлопке он предложил заодно принять некоего Алекса Стуша, директора российской компании по производству веревок и канатов. Егор запросил срочных предварительных переговоров с ним, соответственно и номер телефона. В разговоре Алекс показался тертым калачом, знатоком своего дела. Он владел всей информацией о поставках хлопка в Россию. Он и подтвердил правоту Белены о качестве поставляемого в страну хлопка. Алекс уверенно оперировал свежими мировыми биржевыми сводками и индексами по сырью. Помимо производства канатов он являлся совладельцем «Тверской мануфактуры-АС» и акционером «Русского текстиля-АС». Егору казалось, что предложения Белены должны противоречить интересам россиянина. Но тот ухватился за озвученную идею и дал свое согласие прилететь в страну через две недели при условии, если ему помогут с визой. Этот вопрос Егор брал на себя.

Итоги телефонного разговора провоцировали Войнича позвонить в этот же вечер Белене. Чем-то все-таки она его зацепила. Не сказать, что красавица, но при формах, ухожена, раскрепощена, умна, в меру цинична. Егор гнал мысли о ней прочь. Неожиданно выручила врач Елена, пригласив советника на семейный пирог в честь дня рождения гостившего у нее сына Антона. В доме собрались почти все жители посольского городка, многие были благодарны ей за ее заботу и отзывчивость. Шум, гам, тосты продолжались за полночь. Антон вышел покурить, используя это как предлог, чтобы пообщаться с Егором, стоявшим на балконе.

“Егор Владиленович”, – начал Антон, – “я могу Вас спросить, почему Вы проживаете здесь в гордом одиночестве?”. Скромность юношу совсем не украшала, но этому вопросу были свои объяснения. Лене нравился Егор, и она делилась мыслями об этом со своим взрослым сыном, как с подружкой. Егор искоса посмотрел на парня, предлагая сперва выбросить сигарету, чтобы поберечь здоровье, а потом уже и разговоры вести. Егор помнил заученные и отшлифованные ответы на стандартные вопросы, но не хотелось ему выглядеть перед мальчишкой неким ментором и демагогом. “Антон, в мире нет простых ответов на такие вопросы, так сложилась жизнь. Я однолюб, а любовь за мной не захотела полететь. Потому ты сегодня и задаешь мне этот вопрос”, – не играя, но с элементами некой грусти, начал беседу Войнич. “А может, то не было любовью, а она ждет Вас впереди”, – попытался активизироваться Антон. “Не заводись, парень. С твоей мамой мы останемся просто друзьями. Она профессионал своего дела. Но без обид, я действительно люблю другую женщину. Мне кажется, что я многое готов ей простить”, – своей жесткой прямолинейностью Егор показывал, что беседа окончена.