Мэри Поппинс в Парке
«Мама наверняка будет беспокоиться, – размышлял он. – А кроме того, сегодня на ужин она собиралась испечь оладьи… Может, лучше хотя бы сегодня побыть самим собой? Корамбо может подождать до завтра, никуда он не денется».
– Берете обезьянку с собой как талисман? – спросил бродяга, насмешливо глядя на игрушку.
Ответом ему был сердитый визг:
– Не называйте меня обезьянкой! На самом деле я маленький мальчик!
– Как? Маленький мальчик?! – воскликнул бродяга. – Почему же вы не в школе?
– В школе? – с беспокойством переспросила обезьянка. – Вы имеете в виду то место, где учат, что дважды два равно пяти, и другим подобным штукам?
– Конечно, – мрачно кивнул бродяга. – Надо торопиться, а то еще хватятся! – Он покопался в своих лохмотьях и достал две шоколадные конфеты. – Вот, – предложил он одну обезьянке.
Но та отвернулась. На то, что придется ходить в школу, она не рассчитывала. Уж лучше быть обыкновенной изъеденной молью игрушечной обезьянкой! Отчего-то она почувствовала странный прилив любви к своей потертой шкурке из плюша, стеклянным глазкам и облезлому длинному хвосту.
– Возьмите тогда вы, Корамбо! – ухмыльнулся бродяга, протягивая мальчику одну конфету, а другую засовывая себе в рот. – Пираты всегда голодны.
– Нет, – сказал мальчик после паузы, – уже поздно, и мне пора идти! – Он оглянулся и бодро кивнул всей компании.
– Пока! – откликнулся бродяга. Порывшись в своих лохмотьях, он достал кусок хлеба с маслом и зашагал через мост.
Мальчик хмуро глядел ему вслед. Затем вдруг поднял руку.
– Эй! – закричал он.
Бродяга остановился.
– Как вас зовут? Вы нам так и не сказали! Кто вы?
– Действительно! – поддержали и остальные. – Кто вы? – хором закричали пастушка, свинопас, гуси, свиньи и осел. Даже жаба высунула голову из своей норы.
– Кто я? – воскликнул бродяга, невинно улыбаясь. – Если вам это интересно знать, то я ангел. Только замаскированный. – Он поклонился им и, помахав на прощанье рукой, отвернулся.
– Ха-ха-ха! Отличная шутка! – Мальчик расхохотался. – Ха-ха-ха! Этот оборванный старик – ангел! Ха-ха-ха!
Но вдруг его смех оборвался. Мальчик вытаращил глаза, зажмурился, снова посмотрел и снова вытаращил глаза.
Бродяга скакал по дороге, словно пританцовывая от радости. И с каждым прыжком его ноги отрывались все выше от земли…
– Но как такое может быть? – удивился Мальчик…
А бродяга поднимался все выше и выше. Вначале он скользил по цветкам маргариток, затем перелетел через изгородь и взмыл над лесом, устремляясь в синее небо. Солнечный свет, казалось, подхватил его, бродяга распростер руки, и когда он сделал это, лохмотья у него на спине слегка затрепетали, будто под ними что-то скрывалось.
Через минуту над каждым плечом у бродяги появилось по большому серебристому крылу… Скоро его фигура превратилась в большую темную точку на фоне пронзительно-синего неба. С минуту он еще кружился над деревьями, затем размашистыми движениями, словно журавль, набрал высоту и пропал из вида.
– О боже! – вздохнула пастушка, нахмурившись. Дело в том, что бродяга поставил ее в затруднительное положение. Она уже почти совсем уверилась, что не является принцессой – и вдруг! Это просто невозможно! Под лохмотьями скрывались крылья! Если он и вправду ангел, то кто же тогда она? Пастушка или все же принцесса?
От всего этого у нее кругом шла голова. Как же узнать истину? В раздумье качая головой, она посмотрела через речку на свинопаса и не смогла удержаться от смеха.
Свинопас сидел на траве, уставившись в небо. Его кудри вздыбились от удивления, а глаза стали размером с суповую миску.
– Гм! – вежливо кашлянула пастушка. – Может, теперь вам уже не нужно сражаться с драконом?
Свинопас перевел на нее испуганный взгляд. Но лицо его прояснилось, едва он заметил приветливую улыбку пастушки. Засмеявшись, он перескочил через поток.
– У тебя будет золотая корона! – воскликнул он. – Я сам сделаю ее для тебя!
– Пожалуй, золото слишком тяжелое, – скромно возразила пастушка, выглядывая из-за листа папоротника, служившего ей веером.
– Только не мое! – улыбнулся свинопас. Нарвав лютиков, он сплел из них венок и надел его пастушке на голову.
С этого момента вопрос, который был для них когда-то очень важен: кто они на самом деле – пастушка и свинопас, или принц и принцесса, – отпал сам собой. Они сидели и глядели друг на друга, забыв обо всем.
Гуси, которые были изумлены ничуть не меньше, перевели взгляд с крошечного пятнышка в небе на своих соседей по лугу.
– Бедные свиньи! – насмешливо прошипели они. – Подумать только! Жареная баранина с луковым соусом!
– Вы тоже будете выглядеть довольно глупо на искусственном озере, – возразили свиньи.
Но хотя они и препирались, в глубине души все же чувствовали, что бродяга был прав.
Затем один из самых старых гусей усмехнулся.
– Какое в конце концов это имеет значение? – весело загоготал он. – Кем бы мы ни были на самом деле, выглядим-то мы как гуси!
– И то правда! – согласилась пожилая свинья. – А у нас наружность как у свиней!
И будто внезапно освободившись от какой-то тяжести, они начали смеяться. Поле звенело от их голосов, и жаворонки с удивлением глядели с вышины.
– Какое это имеет значение? Ха-ха-ха! Никакого!
– Иа! Иа! И-ха-ха! – присоединился к всеобщему веселью осел.
– Все еще думаете о своем прекрасном оазисе? – с сарказмом поинтересовалась жаба.
– И-ха-ха! Каким же я был ослом, думая, что мой оазис в пустыне! Иа-ха-ха! Он здесь, под моими копытами, на этом самом поле!
– Выходит, вы не арабский скакун? – усмехнулась жаба.
– Ну, – ответил осел, – раньше я бы так не сказал. Но теперь… – Он взглянул в том направлении, где скрылась фигура бродяги. – Теперь я доволен своей маскировкой!
И он с такой жадностью принялся поедать лютики, словно перед этим долго скакал по безжизненной и безводной пустыне.
Жаба была удивлена.
«Могу ли я тоже быть довольна моей маскировкой? – призадумалась она. И в это время, от ветки, расположенной вверху, оторвался орех и упал вниз. Ударив жабу по голове, он отскочил в сторону и плюхнулся в воду.
«Лягушку бы это оглушило, – подумала жаба, – но я через свою толстую шкуру ничего не почувствовала».
Она улыбнулась во всю ширину рта и подняла голову.
– Можешь кидать в меня свои камешки, мальчишка! – проквакала она. – Я в доспехах!
Но мальчик не слышал. Облокотившись о поручни моста, он смотрел в небо, в котором несколько минут назад исчез бродяга. Он, конечно, был удивлен, но гораздо больше его интересовало, куда бродяга делся.
Он наблюдал до тех пор, пока небо не стало темным и на нем не замерцали первые звезды. Тогда он вздохнул и опустил голову.
В том, что на самом деле он Корамбо, мальчик никогда не сомневался. Однако теперь он знал, что является кем-то еще, а не только одноглазым пиратом. Более того, он был рад этому, как был рад и тому, что сейчас пойдет домой ужинать.
– Пойдем! – сказал он обезьянке и, намотав ее хвост себе на руку, сунул игрушку под мышку. Затем отправился домой.
Удивительный, наполненный событиями день остался позади. Наступил вечер. Мальчик уже ощущал тепло кухни, слышал шипение оладий на плите, видел маму, хлопочущую над ними. Он знал, что ее лицо, обрамленное кудрями, будет румяным и слегка усталым, как доброе, ласковое солнышко.
Взойдя на порог, он увидел ее. Все было точно так, как мальчик и представлял. Прижавшись к маминому клетчатому фартуку, он отломил кусочек оладьи.
– Ну, что ты делал весь день? – улыбнулась мама.
– Ничего, – счастливо прошептал мальчик, потому что знал (как, вероятно, знала и его мама), что «ничего» – очень хорошее слово. Ведь оно может означать что угодно, все, что захочется, абсолютно все…
Последние слова истории растворились в воздухе.
Мэри Поппинс замолчала.
Вокруг лежали дети, такие же тихие и неподвижные, как их няня. Взгляд Мэри Поппинс, оторвавшись от далекого горизонта, скользнул по их лицам и фигуре Смотрителя Парка, мечтательно кивающего головой.
– Я не сплю, – заверила Джейн свою няню. – Я думаю об этой истории.
– Я тоже слышал каждое слово, – зевая, подтвердил Майкл.
Смотритель Парка раскачивался из стороны в сторону, как будто находился в трансе.
– Замаскированный исследователь, – шептал он, – идущий сквозь полярную ночь и покоряющий Северный полюс!
– Ух ты! – вздрогнув, воскликнул Майкл. – Мне капля упала на нос!
– А мне на щеку! – подхватила Джейн.
Они протерли глаза и огляделись. Солнце исчезло. Над Парком осталось лишь облако.
Плоп! Плоп! Бух! Бух! – забарабанили крупные капли по листьям.
Смотритель Парка открыл глаза и огляделся по сторонам.
– Дождь! – воскликнул он удивленно. – А у меня нет зонтика!
Метнув взгляд в сторону висящего на ветке зонтика с ручкой в форме головы попугая, он бросился к нему.
– Ну, нет! – фыркнула Мэри Поппинс и с быстротой молнии схватилась за ручку.
– Мне далеко идти, я промочу ноги! А у меня бронхит! – Смотритель Парка умоляюще посмотрел на нее.
– Тогда вам не следует отправляться на Северный полюс! – Мэри Поппинс быстро открыла зонтик и взяла на руки Аннабеллу. – Экватор – вот самое подходящее для вас место!
Удовлетворенно фыркнув, она отвернулась.
– Джон и Барбара, просыпайтесь! Джейн и Майкл, возьмите плед и укутайте себя и Близнецов.
Капли дождя, размерами напоминающие леденцы, барабанили по головам детей, пока они закутывались в плед.
– Мы посылка! – закричал Майкл. – Перевяжите нас веревкой, Мэри Поппинс, и отправьте по почте!
– Бегом! – скомандовала Мэри Поппинс, не обращая внимания на фантазии Майкла.
Спотыкаясь и падая, дети побежали по траве.
Собаки, лая, неслись рядом и, забыв об обещании, данном Мэри Поппинс, отряхивались прямо на ее юбку.
– Только что было солнце – и вдруг такой дождь! Кто бы мог подумать! – Смотритель Парка в недоумении покачал головой, словно никак не мог поверить в происходящее.
– Первооткрывателю следует знать о таких вещах! – заметила Мэри Поппинс. – Впрочем, и мне тоже.
– Слишком заносчива для своей должности – вот что я скажу! – проворчал Смотритель Парка в воротник своей куртки – так, чтобы Мэри Поппинс, не дай бог, не услышала этих слов.
Но она, судя по всему, угадала их по движению его губ, так как наградила несчастного стража порядка презрительным взглядом и, гордо подняв голову, двинулась вслед за детьми.
Она быстро шла через мокрый Парк, аккуратно обходя лужи. Опрятная и нарядная, словно сошедшая с модной картинки, она пересекла Вишневую улицу и устремилась по садовой дорожке к дому № 17…
Джейн вылезла из-под пледа и встряхнула мокрыми волосами.
– О боже! – простонала она. – Я потеряла перышко.
– Это все упрощает, – спокойно заявил Майкл. – Выходит, теперь ты не можешь быть Миннехахой!
Он тоже выбрался из-под пледа и ощупал свой карман.
– Вот он, мой муравей! Я благополучно донес его!
– Я и не говорю, что я именно Миннехаха, – отозвалась Джейн, – просто я кто-то еще, кто находится внутри меня. Я это все время чувствую!
Черный муравей, торопясь, полз через стол.
– А я нет, – сказал Майкл, уставившись на него. – Я не чувствую внутри ничего, кроме Майкла Бэнкса и съеденного обеда.
Но Джейн думала о своем.
– И Мэри Поппинс, – продолжила она, – это тоже замаскированный кто-то. Мы все замаскированы.
– Только не Мэри Поппинс! – упрямо возразил Майкл. – Я абсолютно в этом уверен!
На лестничной площадке раздались легкие шаги.
– Только не кто? – послышался знакомый голос.
– Только не вы, Мэри Поппинс! – воскликнул Майкл. – Джейн говорит, что мы все замаскированы, а я говорю, что только не вы. Вы – никто.
Ее голова вскинулась, а в глазах вспыхнул предостерегающий огонек.
– Надеюсь, – произнесла она с ужасающим спокойствием, – мне можно забыть о том, что я только что услышала? Ты сказал, что я – никто, Майкл Бэнкс?
– Да! То есть, нет… – попробовал объяснить Майкл. – Я хотел сказать, Мэри Поппинс, что вы просто кто-то!
– Ах, так?! – Ее глаза сделались черными-пречерными. – Если я «просто кто-то», то кто я, хотелось бы мне знать?
– О боже! – простонал Майкл. – Я совсем запутался. Вы просто кто-то, но кто – неизвестно, Мэри Поппинс!
Подумать только! Неизвестно кто – в шляпке, украшенной тюльпаном! Неизвестно кто – в чудесной синей юбке! Отражение смотрело не нее из зеркала, убеждая совершенно в обратном.
– Ну и ну! – гневно фыркнула Мэри Поппинс, став внезапно в несколько раз выше. – Ты часто оскорблял меня, Майкл Бэнкс, но я никогда не думала, что дойдет до того, что ты заявишь, будто я неизвестно кто! Что же, я – портрет на стене?
Она шагнула к нему.
– Я… я… им… имею в виду, – начал заикаться Майкл, вцепившись в руку Джейн. Рука была теплой и успокаивающей, поэтому нужные слова будто сами собой слетели у него с губ. – Вы вовсе не неизвестно кто, Мэри Поппинс! Наоборот! Вы Мэри Поппинс с головы до ног! И внутри, и снаружи! Вы целиком Мэри Поппинс! Именно этим вы мне и нравитесь!
– Гм! – хмыкнула она с сомнением. Но свирепое выражение исчезло с ее лица.
Со вздохом облегчения Майкл бросился к ней и обнял влажную синюю юбку.
– Не хватай меня, Майкл Бэнкс! Я не датская кукла, слава богу!
– Не кукла? – закричал он. – Правда? Выходит, вы только на нее похожи? Мэри Поппинс, скажите мне правду! Вы не замаскированы? Я хочу, чтобы вы были такая, какая есть!
Легкая удовлетворенная улыбка появилась на ее лице. Голова Мэри Поппинс гордо наклонилась.
– Я – замаскированная? Конечно же нет!
Громко фыркнув, точно в жизни не слышала ничего более нелепого, она высвободилась из его объятий.
– Но, Мэри Поппинс, – настаивала Джейн. – Если бы вы не были Мэри Поппинс, кем бы вы хотели быть?
Синие глаза под шляпкой, украшенной тюльпаном, в удивлении обратилась на нее.
– Мэри Поппинс! – фыркнула она, точно на подобный вопрос не могло быть никакого другого ответа.
Глава 2
Преданные друзья
– Быстрее, пожалуйста! – сказала Мэри Поппинс, барабаня по стеклу ручкой своего зонтика.
Этим утром Джейн и Майкл побывали у парикмахера, а затем у зубного врача. Все это заняло довольно много времени, так что сегодня, в виде исключения, домой они ехали на такси.
Таксист вытянул шею и отрицательно покачал головой.
– Если я поеду быстрее, – возразил он, – то опоздаю к обеду.
– Почему? – удивилась Джейн. Ей казалось совсем наоборот – чем быстрее таксист будет ехать, тем раньше он попадет к обеду.
– Почему? – проворчал таксист, не отрывая взгляда от руля. – Несчастный случай – вот почему! Если я поеду быстрее, то врежусь во что-нибудь, и будет несчастный случай. А это задержит меня. О боже! – воскликнул он, нажимая на тормоз. – Снова красный!
Он обернулся. Обвислые бакенбарды и глаза навыкате делали его похожим на тюленя.
– Всегда неприятности с этими сигналами! – Он махнул рукой на поток автомобилей, ожидающих зеленого света.
На этот раз вопрос «почему» задал Майкл.
– Как, вы не знаете? – удивленно воскликнул таксист. – Все из-за этого парня на посту!
Он указал на будку, где полисмен в форменной куртке и каске, подперев рукой голову, смотрел куда-то вдаль.
– Рассеянный он – вот в чем беда. Как захандрит, так уставится в одну точку и все тут! Бывало, оставлял красный чуть ли не на целое утро! Если так получится и теперь, я сегодня вообще не пообедаю! У вас, случайно, нет с собой бутерброда? – Он с надеждой посмотрел на Майкла. – Нет? А шоколадки?
Джейн улыбнулась и покачала головой.
Таксист горестно вздохнул:
– Никто ни о ком не думает в наши дни.
– Только не я! – заявила Мэри Поппинс и так сурово взглянула на таксиста, что он в смущении отвернулся.
– Зеленый! – воскликнул он и поехал по Парковой улице, вцепившись в руль так, словно его преследовали волки.
Бум! Бум! Бах! Бах! Все трое подпрыгнули на сиденье.
– Сядьте прямо! – сказала Мэри Поппинс, соскальзывая в угол. – Вы не чертики, выпрыгивающие из коробки!
– Я знаю, – отозвался Майкл, переводя дух. – Но чувствую я себя, как… – Тут он прикусил язык, и предложение осталось незаконченным.
Такси резко остановилось, и все пассажиры слетели на пол.
– Мэри Поппинс, – произнесла Джейн сдавленным голосом, – по-моему, вы на мне сидите!
– Моя нога! Моя нога! Она во что-то попала!
– Благодарю тебя, Майкл, – фыркнула Мэри Поппинс, – за то, что ты вынул ее из моей шляпы!
Она величественно поднялась с пола и, подобрав зонтик с ручкой в форме головы попугая, выпрыгнула на тротуар.
– Вы же сами говорили ехать быстрее, – пробормотал таксист, когда Мэри Поппинс сунула ему в руку деньги. Она смерила его испепеляющим взглядом. От стыда таксист втянул голову в плечи – так, что снаружи остались одни бакенбарды.
– Не беспокойтесь о чаевых, – попросил он. – Для меня было удовольствием везти вас.
– А я и не собиралась о них беспокоиться! – ответила Мэри Поппинс и сердито распахнула ворота дома № 17.
Таксист завел мотор и поехал вниз по улице.
– Как она расстроила меня! – прошептал он. – Если я попаду домой к обеду, то все равно не смогу есть!
Мэри Поппинс вприпрыжку бежала по дорожке, за ней едва поспевали Джейн и Майкл.
Миссис Бэнкс стояла в передней и глядела вверх на лестницу.
– Осторожнее, Робертсон! – говорила она обеспокоенно.
Робертсон Эй, медленно, словно в полусне переступая со ступеньки на ступеньку, нес картонный ящик.
– Ни минуты покоя! – бормотал он. – Сначала одно, потом другое! – Он зевнул, поставил ящик в Детской и разлегся прямо на лестничной площадке.
Джейн бросилась наверх взглянуть на наклейку.
– Что в нем – подарок? – закричал Майкл.
Близнецы, чуть не лопаясь от любопытства, подпрыгивали на месте. Даже Аннабелла, перегнувшись через перильца кроватки, захлопала в ладоши.
– Это Детская или медвежья берлога? – строго спросила Мэри Поппинс и, перешагнув через Робертсона Эя, вошла в комнату.
«Медвежья берлога!» – хотелось что есть силы закричать Майклу, но, поймав взгляд Мэри Поппинс, он передумал.
– Действительно! – раздался голос миссис Бэнкс, споткнувшейся о Робертсона Эя. – Он все время выбирает самые неподходящие места! Осторожнее, дети! Осторожнее! Этот ящик принадлежит мисс Эндрю!
Лица ребят вытянулись.
– Тогда это не подарки! – пробормотал Майкл и оттолкнул ящик ногой.
– Он, наверное, набит бутылками с лекарствами! – расстроенно отозвалась Джейн.
– Нет! – возразила миссис Бэнкс. – Мисс Эндрю послала нам все свои самые ценные вещи. Думаю, Мэри Поппинс… – Она взглянула на прямую строгую фигуру. – Думаю, их вполне можно было бы разместить здесь! – Она кивнула на каминную полку.
Несколько минут Мэри Поппинс молча смотрела на нее.
– Я что – осьминог? – спросила она наконец.
– Осьминог? – воскликнула миссис Бэнкс озадаченно. – Конечно нет, Мэри Поппинс.
– Правильно, – подтвердила Мэри Поппинс. – У меня только одна пара рук.
Миссис Бэнкс смущенно кивнула. Она вовсе не хотела сказать, что у Мэри Поппинс рук больше, чем положено.
– Так вот, у этой пары рук достаточно работы и без того! Я не собираюсь стирать пыль с чьих бы то ни было драгоценностей!
– Но, Мэри Поппинс, я вовсе не это имела в виду… – Миссис Бэнкс волновалась все больше. – Пыль будет вытирать Элен. А кроме того, это продлится до тех пор, пока мисс Эндрю не вернется… если, конечно, она когда-нибудь вернется… Она так странно вела себя во время своего приезда… Почему ты смеешься, Джейн?
Но Джейн лишь тихо смеялась и трясла головой. Уж кто-кто, а она прекрасно помнила это странное поведение!
– А куда она уехала? – поинтересовался Майкл.
– Похоже, у нее был стресс… Над чем вы смеетесь, дети? Поэтому доктор прописал ей длительное путешествие по Южным Морям. Она пишет… – Миссис Бэнкс вынула из кармана скомканное письмо и прочла: – «На то время, пока меня не будет, я доверяю свои ценности вам. Постарайтесь поместить их в надежное место и проследить, чтобы с ними ничего не случилось. Надеюсь, что по возвращении обнаружу всё в целости и сохранности. Передайте Джорджу, чтобы не забывал надевать пальто. Погода так переменчива!» Поэтому, Мэри Поппинс, – сказала миссис Бэнкс, поднимая глаза и льстиво улыбаясь, – Детская кажется мне лучшим местом для этих вещей. Ведь все, что остается на вашем попечении, пребывает в полной безопасности!
– Безопасность бывает разная! – фыркнула Мэри Поппинс. – Но за то, что я вижу дальше собственного носа, я готова поручиться! – И она еще выше вздернула свой нос.
– О, да, конечно, – пробормотала миссис Бэнкс, в сотый раз удивляясь, почему Мэри Поппинс всегда, в любой ситуации бывает так довольна собой.
– Ну, теперь мне пора идти…
Не закончив фразу, миссис Бэнкс вышла из Детской и, перепрыгнув через Робертсона Эя, поспешила вниз по лестнице.
– Позволь мне, будь добр! – остановила Мэри Поппинс Майкла, когда тот попытался сдернуть крышку с ящика. – Запомни: от любопытства кошка сдохла!
С этими словами она проворно открыла ящик и развернула маленький сверток. Под бумагой оказались птичка с обломанным носом и фарфоровый Челсийский ягненок.
– Странные ценности, – пробормотал Майл. – Я мог бы починить эту птичку с помощью кусочка замазки… Но мисс Эндрю сказала, что все должно остаться, как есть.
– Ничто не остается, как есть, – возразила Мэри Поппинс с самодовольным видом.
– Кроме вас! – вставил Майкл льстиво.
Она фыркнула и посмотрелась в зеркало, висящее в Детской. Ее отражение тоже фыркнуло и посмотрело на настоящую Мэри Поппинс. Не составляло ни малейшего труда заметить, что каждая из них осталась чрезвычайно довольна увиденным.
– Интересно, зачем мисс Эндрю все это нужно? – удивилась Джейн, доставая из ящика старую потрескавшуюся кафельную плитку. На плитке было изображено озеро, по которому плыла лодка, полная людей.
– Наверное, эти вещи напоминают мисс Эндрю о ее молодости, – предположил Майкл.
– По-моему, от них гораздо больше хлопот! – проворчала Мэри Поппинс, стряхивая пыль с другого свертка.
Дети бегали туда-сюда, расставляя «ценности» на каминной полке: заснеженный домик с красивой надписью «Милый Домик», глиняную курицу, сидящую в ярко-желтом гнездышке, красно-белого фарфорового клоуна, пластмассового крылатого коня, стоящего на задних ногах, цветочную вазу в форме лебедя, маленькую рыжую лису, вырезанную из дерева, кусок похожего на яйцо полированного гранита, расписное яблоко с изображенными на нем мальчиком и девочкой, полностью оснащенный корабль в банке из-под джема.
– Надеюсь, это все, – проворчал Майкл. – Каминная полка уже вся заставлена.
– Нет, не все, – возразила Мэри Поппинс, вынимая из ящика какой-то неровный сверток.
В следующий момент из-под обертки появились две одинаковые фарфоровые статуэтки.
Брови Мэри Поппинс поползли вверх. Она даже передернула плечами. Затем вручила по одной статуэтке Джейн и Майклу.
Уставшие от беготни по комнате, дети поставили фигурки по краям каминной полки. Затем Джейн внимательнее присмотрелась к своей статуэтке. Она изображала льва и охотника, лежащих под банановой пальмой.
Лев положил лапу на грудь охотнику, и оба счастливо улыбались. Джейн еще ни разу в жизни не видела более счастливых созданий.
– Он кого-то мне напоминает! – воскликнула она, вглядываясь в улыбающегося охотника, одетого в нарядный синий жакет и черные сапоги.
– Да, – согласился Майкл. – Но вот кого?
Он нахмурился и попытался вспомнить. Затем посмотрел на свою статуэтку и разочарованно воскликнул:
– Ой, Джейн! А мой охотник куда-то подевался!
И действительно, банановая пальма была на месте, лев тоже, но там, где Майкл ожидал увидеть охотника, торчал лишь маленький шероховатый осколок. Все, что осталось от фигурки – это черный блестящий сапог.
– Бедный лев! – вздохнул Майкл. – Он такой печальный!
И правда, если лев на статуэтке Джейн улыбался, то у его близнеца был такой унылый вид, что, казалось, он вот-вот расплачется.
– Вы тоже станете печальными, если сейчас же не пойдете завтракать!
В словах Мэри Поппинс уже слышались раскаты приближающейся грозы, и дети без лишних слов бросились выполнять распоряжение. Убегая, они оглянулись. Мэри Поппинс с ворохом скомканной бумаги в руках стояла посреди Детской и, задумчиво улыбаясь, смотрела на разбитую статуэтку, которой отчего-то так дорожила мисс Эндрю… Губы ее медленно шевелились.
Майкл подмигнул Джейн:
– Думаю, она говорит свое «гм!».
Но Джейн не была в этом уверена…
– Давай пойдем на качели, – предложил Майкл, когда они после завтрака вышли на улицу.