Девушка-гоблин заковыляла прочь быстрым шагом и все больше походила на человека. Дойдя до выхода, она раздела бывшего вожака стаи и прикрыла наготу. Глум провожал взглядом девушку, пока она не покинула парк. После зашел в туалетную кабинку и поманил за собой Генерала.
– Шутишь, да? – Генерал сделал шаг назад и сморщил лицо.
– Ты же знаешь, что нет. Не бойся, ты не испачкаешься.
Генерал доверился напарнику и вошел в кабину. Последний закрыл дверь на щеколду, после чего одним ненавязчивым ударом ноги проломил дно, и оба героя упали на белый мраморный пол. Генерал очень сильно ударился коленкой и начал кататься на спине, корчась от боли.
– Сейчас пройдет, – сказал Глум. – Потом боль уйдет и наступит «послеболевой» кайф.
– Кажется, – задыхаясь, сказал Генерал, – она треснула. Черт, как же больно.
– Ладно, держись за меня.
Глум нырнул Генералу под плечо и приказал облокотиться на него. Генерал повиновался, но это не сильно помогло: он прыгал на одной ноге, а вторая волочилась по полу, причиняя адскую боль. Пуская слюни, он пытался что-то сказать Глуму, но не получалось – слишком сильная одышка и нескончаемый поток колющей боли позволяли только выпустить пену на подбородок.
Двое взломщиков проникли на секретную базу самой вооруженной городской группировки фанатиков и скользили вдоль белых стен по мраморному полу, проходя в глубину пустых коридоров.
– Ты знаешь, куда идти? – Генерал пересилил себя и с трудом это произнес.
– Нет.
– Отлично, – выдохнул парень в костюме с раздробленной коленной чашечкой.
На самом деле Глум соврал. Он все же имел кое-какое представление о местонахождении архивов. Такая организация никак не могла обойтись без записей и, скорее всего, комната с огромным количеством бумаг и прочей документацией находилась внизу, вот только бы лифт найти. Глума встревожил тот факт, что на базе никого не было, за исключением местных «светил», поддавшихся сильному воздействию наркотиков (так он думал) и лежащих на алтарях тех редких комнат, что встречались в пустом коридоре.
– Неужели они приготовились к обряду? То есть они начали готовиться задолго до появления Гонко, но кто же выпустил его в свет из дома старшего брата? – Глум размышлял вслух.
– Слушай, оставь меня здесь, я больше не могу. Сходи сам и не бойся за меня. Ты же знаешь, с моим даром ко мне не успеют подойти.
Глум не стал спорить и облокотил Генерала о стену, помог ему сесть, придерживая ногу. Генерал, конечно, корчил ужасные гримасы, но в конце концов его лицо обвисло в успокоительном благоговении, когда он окончательно опустился на пол.
– Иди, только давай быстрей.
Глум кивнул в ответ и побежал по коридорам. Направо, налево. Абсолютно ничего. Ни единой лестницы. Может, проломить пол? Нет, так неинтересно, и все приключение перестанет иметь смысл, плюс можно случайно вызвать землетрясение, если под ним не окажется комнаты. Везде есть свои правила игры, которые Глум не любил нарушать, иначе весь смысл баланса, который он так тщательно пытался сохранить, вылетит в трубу. Плюс ко всему – он сына Бога. Если вы ничего не теряете или готовы к любому исходу – вы начинаете вести себя вальяжно, показывать ненужную благородность. В таких случаях главное – дать вам спутать карты и не запутаться самому… Звучит бредово.
Очередная комната, в которой оккультист в фиолетовой рясе лежит на трибуне. Глум остановился, решился подойти к нему.
Войдя в комнату, заметил: кроме трибуны и ковра, делящих комнату пополам – ничего нет. Все деньги ушли на закупку оружия или они забрали с собой стулья в огромную церковь на время обряда? Нет, глупо. Скорее всего, фанатики здесь не обитали, а трибуна…
Боже, да это алтарь для жертвоприношений. Глум понял это, когда подошел к лежащему на алтаре человеку и поднял ему голову. Горло перерезано, язык вывален наружу, и ровно по его центру красовался знак, означающий на родном языке Глума «свобода». Значит, трупы расставлены определенным образом, и, возможно, ровно по центру знака что-то находится. Может, вход, а может, древний фолиант, так часто мелькавший в обрядах ВАПеров. Глум однажды сталкивался с этой книгой и был не очень ей доволен, но его любовь к интеллектуальным трудам не позволила уничтожить ее. Для Глума это сродни святотатству.
– Глу-у-у-у-у-м, – голос Генерал эхом разнесся по коридорам и потащил Глума к тому месту, где его друг был бережно оставлен до лучших времен.
Глум рванул на голос. Он бежал, что было сил, ломая стенки на поворотах, которые помогали ему тормозить. В итоге база частично разрушилась. Прибыв на место, Глум увидел Генерала, все так же сидящего на своем месте, но показывающего пальцем куда-то напротив себя.
– Тут раньше была стена, – Генерал оперся плечом о стенку и встал на ногу, корчась от боли, – но она пропал. Просто исчезла. Появилось вот это.
Глум подошел поближе и увидел ту саму книгу, лежащую на черном алтаре. Алтарь отличался от всех, которые до этого ему довелось видеть. Формы несимметричны, а уродливые узоры вызывали отвращение. Старинное издание лежало, маня героев к себе, как профессиональная уличная куртизанка – своих богатеньких жертв. Генерал запрыгал в сторону алтаря, и, опершись на него, открыл книгу. Глум подошел к другу и выхватил ее из его рук.
– Глум, ты чего? – спросил Генерал.
– У меня быстрее получится, – Глум положил руку на книгу и прочитал заклинание проклятых.
– Не думал, что услышу его еще хоть раз. Какое же мерзкое заклинание, – Генерал прикрыл рот ладонью, пытаясь остановить предначертанное, но потерпел фиаско.
Глум закончил и открыл книгу на светящихся оранжевым цветом страницах. На них были обозначены координаты церквей, в которых возможен ритуал.
– Там будет много народу. Самая массовая вакханалия за все время существования оккультных организаций. Значит, нужно выбрать огромную церковь, – констатировал Глум. – И не забыть позвонить представителям книги рекордов…
– Да, вот только таких церквей – не одна и даже не две, – перебил его Генерал.
– Я пропустил момент, когда они так успели разрастись, – как бы не замечая сказанного Генералом, продолжил Глум.
– В окно меньше смотреть нужно.
– Ага, говорит алкоголик, который развесил сопли по всей квартире как гирлянды. У тебя так хорошо получается жалеть себя, – резко ответил Глум.
– Ладно, не будем об этом, – откашлялся Генерал и скривил лицо, вспомнив о ноге. – Что будем делать? Думаю, времени у нас практически нет.
– Придётся звонить Рамсу. Малой меня точно убьет.
– Что? Мне кажется, твой младший брат убьет не только тебя, но и меня, если мы тронем его сына.
– Нет, – Глум задумался. – Дело касается его брата, так что все нормально. Семейный переполох нужно разгребать вместе. Дело в другом: согласится ли сам Рамс? Он вроде как начал жизнь обычного человека. Он даже отверг предложение стать одним из работников моего агентства.
– Когда-то мы были больше, чем агентство.
– Ага, давай еще вспомни, что было тридцать лет назад, – грустно сказал Глум.
– Думаешь, помню? В то время я только родился. Надеюсь, ты помучался со мной? – спросил Генерал сквозь смех.
– Ага. Ты часто болел, приходилось пользоваться ректальным градусником, – тут же парировал Глум. – Не раз и не два.
– Иди ты в одно место, Глум, – Генерал снова не сдержал смех, хоть и пытался не кривиться от боли в коленной чашечке.
Глум, не обращая внимание на смех Генерала, достал из внутреннего кармана стационарный телефон и набрал номер своего племянника. Спустя несколько гудков послышался грубоватый для подростка голос:
– Да, слушаю.
– Как-то ты неправильно своему дяде говоришь «добрый день». Не считаете ли вы сие деяние отсутствием воспитания? И что же на это скажет твой отец?
– Глум, чего тебе нужно? Я тут с девушкой, и мы… как бы отдыхаем.
Глум зажал микрофон рукой, повернулся к Генералу и еле слышно сказал: «Прикинь, даже у него есть девушка, а у тебя нет».
– Мне нужна помощь, – Глум вернулся к разговору. – Твой брат сбежал из дома в этот мир людей. И сейчас он находится в очень плохих руках.
– Ну, а я-то тут при чем, дядя?
