Чужие сны

Борис, проходя мимо, похлопал друга по плечу:

– Как говорил незабвенный Низами:

Печаль моей любви меня в пустыни гонит,

И жизнь моя, увы, в песках несчастий тонет…

А ты твердишь: терпи! Я плачу и терплю,

Хоть знаю, что меня терпение хоронит…

– Ник, мы идем смотреть наскальные рисунки! Ты с нами? – спросила Дина.

– Конечно! Идите. Я догоню.

Алекс сделала несколько снимков на мобильный телефон, оглянулась:

– Это невероятно!

Он взял ее за руку, вытряхнул из кожаного кошелька медную монетку с едва различимым, покрытым зеленоватой патиной женским профилем.

– Ник, догоняй! – помахала Дина.

– Не вздумайте чистить, оставьте как есть, – сказал резко и, накинув рюкзак на спину, пошел к дожидающейся его у темного входа в пещеру Дине.

Алекс, как водится, даже не успела поблагодарить, просто побрела растерянная следом, зажав в горячей ладони его подарок.

Все перегрелись, заболели «пустынной» болезнью, размечтались, оторвавшись от земли, и заблудились в Лунной долине, мистическом городе столбов Иреме. Их заколдовали ифриты. Все очень-очень плохо. И чем дальше – тем хуже становится!

Ник струсил, испугался собственного порыва и остался с друзьями: смотрел наскальные рисунки, фотографировал барышень. Всю обратную дорогу в автобусе «спал» на заднем сиденье. Дина громко смеялась и кокетничала с Борисом.

Стол накрыт на троих.

– Ты, наверное, всю страну объездила вдоль и поперек, – констатировала Варвара. – Откуда только силы берутся?

Алекс промолчала. Ей, как выражается падчерица, лениво. Так покойно и безразлично.

– Мы едем нырять с аквалангом, – похвасталась Сомова.

– Хорошо вам провести время, – пожелала Алекс.

– А ты не с нами? – удивилась Варвара.

– Я под зонтик. С книжкой.

– Как знаешь, – обиделась Варвара.

«Бедная, потерянная Алекс», которую постоянно нужно опекать, остается на берегу. Она не торопилась с завтраком. Ребенка, каждое утро кричавшего, что не будет это есть, наконец уволокли на пляж, нахлобучив на его голову панамку; красотки подруги угрюмого Ника доели свои обезжиренные йогурты и фрукты; Сомов хлопнул себя по животу и, вероятно, отправился искать подходящий костюм аквалангиста. Тихо. Пусто. Хорошо.

– Варь, ты не опоздаешь?

– Поедем с нами, пожалуйста, – куда подевался надменный тон высокородной дамы Варвары. – Сомов не умеет нырять с аквалангом. Он опять надерется и… Ну, сама понимаешь… Ты ведь можешь книжку и на корабле почитать, и зонтик наверняка найдется. Поедем, пожалуйста. Я из-за него все время на пляже проторчала. Ничего не видела. Ну пожалуйста, – канючила Варвара.

– Я страдаю морской болезнью…

– Это же недалеко, отсюда видно! – обрадовалась она.

– Я не люблю большую воду.

– У них есть спасательный круг.

– Это утешает, спасибо. – На самом деле она очень хотела поехать.

Моторная лодка доставила их до яхты, покачивающейся рядом с похожим на корабль-призрак гигантским проржавевшим сухогрузом. Сомова, кажется, уже не так радовало предстоящее погружение.

– «Меня укусила акула, когда я стоял в океане. Но я оставался спокоен, терпел…» – напевала Алекс, наблюдая, как команда помогает Варваре и ее друзьям.

Экзотическая птичка Варвара щебетала, звенела цепочкой из золотых монеток, опоясывающих тонкую талию, взмахивала ручками и постоянно смеялась. Сомов лег в теньке на шезлонг и захрапел. Все дружно прыгнули в воду, даже Варвара, нацепив маску, в сопровождении матроса плюхнулась в воду и зашлепала ластами прочь от яхты. Без акваланга…

Но хватит! Завыла сирена.

И мы быстро прыгаем в воду.

Мы жить не привыкли на суше,

Мы любим нырять и купаться…

Алекс подошла к краю. От одного только вида темной воды стало страшно.

– Мадам не войдет в воду? – спросил оставшийся на палубе матрос.

Какая там вода! Она – сухопутное существо. Ей бы горы или пустыни. Ей бы облака, небо, а не эту темную страшную воду. Спасибо. Нет, плавать она, конечно, умеет…

Преподаватель физвоспитания на кафедре рассказывал коллегам, что такой паники, как у студентки Артыновой, в жизни не видел. Спросил даже, не тонула ли она случайно в детстве. Нет, определенно нет.

Две пары, сидя на краю бассейна, Алекс бормотала, что утонет, и даже пояс с веревочкой и шест не помогут. Но отличницы никогда не сдаются. Она поплыла, а физкультурник гордо расправил плечи: какой успех.

– Что там? – спросила Алекс у матроса.

– Затопленный корабль.

– Во время войны? – ужаснулась она. – И жертвы были?

– Нет, – засмеялся матрос, – просто затопили старый сухогруз, аттракцион для туристов. Хотите посмотреть?

– Хочу и не хочу.

– Не бойтесь, я подстрахую.

Он помог Алекс облачиться в черный короткий гидрокостюм, поправил ласты, проверил маску, надел, как на маленького ребенка, спасательный круг и прыгнул, а потом уже из воды протянул руку. Ей было страшно, но сказала себе: «Гоп, прыгай, дорогая, ведь никто не заставлял. Если утонешь, останешься здесь навсегда в окружении гор и песков».

Толщину глубокой воды, как нити, прорезали солнечные лучи. На дне на боку лежал огромный корабль. Ей казалось, что сейчас непременно должны появиться акулы – и фигурки аквалангистов в панике замечутся, рванут на поверхность, но все было спокойно, только кровь глухо билась в ушах, из-за паники каждый вздох давался с трудом. Хотелось сорвать маску, глотнуть воздуха, оказаться на палубе, еще лучше – на берегу. Мимо проплывали редкие рыбы. Куда подевались морские обитатели? Их, наверное, отпугнул ее глупый вид. Она «парила» на веревочке, привязанной к спасательному кругу, как студентка-первокурсница в бассейне на занятиях физкультурой.

Ее благополучно выловили, похвалили за храбрость. Мы не только коня на скаку остановим…

Яхта переместилась ближе к берегу и пришвартовалась у рифа, на мелководье. Алекс сидела на краю, болтала ногами в ластах, разгоняя летающих рыбок. До берега рукой подать, а с ластами можно плыть легко и изящно, даже у нее получится. Скользнула в воду, проплыв до середины пути к берегу, почувствовала, как касается ластами кораллов. Приходилось постоянно петлять, пробираясь сквозь колючие «заросли». Вокруг, как в рекламе телевизоров, резвились разноцветные рыбешки.

– У вас скоро хвост отрастет. Русалочий.

От неожиданности Алекс дернулась, заболтала беспорядочно руками и ногами, пытаясь принять горизонтальное положение, сорвала маску, глубоко вдохнула воздух.

– Пора обедать, – сказал Ник. – Народ проголодался. – И, не оглядываясь, поплыл обратно.

Почему ей так надежно с ним? А то, что он постоянно сердится, не особенно заботит и пугает. Даже злой, сначала спасет, а уже потом станет недовольно отворачиваться, игнорируя ее попытки поблагодарить.

Он выбрался первым на палубу, вытянул Алекс из воды. Матрос сказал: «Мадам прекрасно плавает» – и широко улыбнулся.

– Еще один поклонник, – констатировал раздраженно Ник.

– Только Варваре не рассказывайте, – с деланным ужасом попросила Алекс и тут же отвернулась: «Да, конечно, можешь злиться, ехидничать в мой адрес, но я не Сомова и не влюбленная в тебя, как кошка, Диана».

Сняла маску, болтающуюся на шее, аккуратно положила на скамейку, отвернулась, прячась от его тяжелого взгляда из-под нахмуренных бровей. Взрослая, серьезная, умная, какая там еще, а поджилки трясутся. Расклеилась, как кисейная барышня, готова в обморок упасть.

– Что же ты!.. – в сердцах воскликнул Ник, резко схватив ее за локоть. Алекс испуганно посмотрела на руку и виновато, как ее падчерица, пробормотала, что это просто царапина. Он отправил матроса за аптечкой, бесцеремонно усадил ее на скамейку, снял, как с ребенка, ласты и гидрокостюм.

Ей было нехорошо, страшно оттого, что все в нем так знакомо: и поворот головы, и нервное подергивание шрама на левой щеке, и спадающие на глаза мокрые волосы. Что происходит?

– Это просто царапина, – повторила Алекс, пытаясь избавиться от его опеки.

– Сиди спокойно, – приказал Ник сердито, при этом аккуратно, ей показалось – нежно, вытирая ее мокрые волосы.

Он чувствовал: дрожала как осиновый лист, следила за его движениями, поджав губы, весь ее вид говорил, нет, кричал: отстань, не прикасайся ко мне.

Матрос принес коробку с красным крестом на крышке, поставил на скамейку и отошел в сторону.

– Помощь нужна? – поинтересовался Борис, но, встретившись с ним взглядом, развернул за плечи любопытных барышень и повел обратно.

Ник молча накинул Алекс на плечи полотенце и стал сосредоточенно обрабатывать порезы. Она смотрела на склоненную голову, видела сжатые губы и глубокую складку между бровями, седую прядку за левым ухом.

– Отвернись, – произнес почти грубо, промокнул в последний раз царапины, приклеил пластырь и внимательно осмотрел свою работу. – Немного поболит, – сказал уже мягче и поднялся, – но жить будешь. И…

– И да, я знаю, в воду – ни ногой, – как можно спокойнее ответила она. – Спасибо большое.

– Пожалуйста.

Ник резко развернулся и пошел на корму, к накрытому под навесом столу.

– И незачем рычать на меня, – пробормотала Алекс дрожащим от обиды голосом, огляделась по сторонам, вдруг испугавшись подозрительной Варвары. Но той было не до подруги, она рассказывала, как ее испугал вынырнувший Олег. Все смеялись. Варвара легко передвигалась по палубе в кокетливых башмачках на платформе, на талии красовался поясок из золотых монеток, словно из медалек, демонстрирующих ее победы.

Алекс натянула на мокрый купальник хлопковое платье и села на свободное место с краю стола.

– Кажется, ты обгорела, дорогая, – заметила Сомова.

– Может быть, – беспечно пожала плечами Алекс и выпила залпом бокал вина, предложенного матросом.

– Осторожно, заболеете, – предупредил матрос. – Лучше съешьте чего-нибудь.

– Послушайте знающего человека, – посоветовал насмешливо Ник и тут же пожалел. Она сидела на краю такая обиженная, одинокая, смотрела на берег: того и гляди, бросится в воду и вернется вплавь на берег. Еще этот здоровый усатый парень крутится вокруг, млеет и улыбается. Он готов был сорваться с места, схватить ее за шиворот и затолкать в каюту. Еще Варвара со своими историями…

Алекс протянула пустой бокал матросу.

Варвара уселась между Масиком и Ником. Чувствовала себя в своей стихии. Вот уж никто и никогда не сдастся, не спасует: улыбается широко, спину держит ровно, словно зажала под мышками по книжке, а третью положила на макушку. Даже под платьем носит поясок, чтобы талия казалась тоньше.

Солнце клонилось к закату, волны покачивали яхту, плескались о борта. Алекс спустилась в душную каюту. Поежилась – лихорадило.

– Ты все-таки обгорела, – констатировала Сомова, заглянув в каюту. – Это очень опасно. Хотя с твоей кожей…

«Просто уйди! Ты прекрасна, спору нет. Возвращайся на палубу, покажи во всей красе свое великолепное тело», – подумала Алекс, кисло улыбнулась и спряталась за солнечными очками.

– Будешь болеть вечером, – не отставала Варвара.

– Буду. Варя, я хочу на берег. Попрощайся за меня, пожалуйста.

– Кто тебя держит, – дернула плечами Варвара и вышла, пробормотав: – Была бы честь предложена…

Сомова хохотала на палубе громче всех, Борис декламировал Низами, откупоривая новую бутылку:

О виночерпий, наполняй бокал,

Налей вина, чтоб дух мой воссиял.

Блаженный ток в крови моей бурлит,

Лаская душу, сердце обновит.

Компания замечательно проводила время, можно отправляться в обратный путь. Через четверть часа Алекс была на пирсе, матрос отсалютовал и лихо развернул моторную лодку в сторону яхты. Алекс помахала ему на прощание, в последний раз взглянула на слепящие волны, лениво покачивающие яхту, и отправилась в отель. Никто не заметил, как она сбежала. Одинокая потерянная песчинка.

Ник проследил за вернувшимся матросом. Итак, его русалка не отправилась кататься с черноглазым матросом, а просто сбежала. Как всегда. И с чего он взял, что сбежала? Ее вечно приходится куда-то насильно тащить. Она уходит, как только надоест. Вот теперь наскучила прогулка на яхте, устала от их общества – отправилась отдыхать, даже не попрощавшись.

Незадолго до ужина ей позвонила Сомова. Свое приветствие начала с упреков, что нормальные люди так не поступают, даже если будут истекать кровью… Потом сменила гнев на милость и похвасталась:

– А мы собрались в город. Там есть ресторан, где подают спиртное.

– Здорово. Рада за вас. Хорошего вечера.

Оскорбленная Сомова невнятно пожелала приятных сновидений и отключилась. Алекс намазалась кремом с головы до пят и провалилась в сон. Солнце просто сделало свое дело, она ни о чем и ни о ком не думала.

Ник остановился у ее двери. Тихо. Алекс с ними неинтересно, даже не скрывает этого. Не капризничает, не кокетничает, разговаривает тихо, смотрит открыто, слегка прищурившись, и никогда не смеется. Сомова в подпитии становится злой, болтливой, постоянно говорит про Алекс, ей не дают покоя личная жизнь, внешний вид, происхождение «подруги». «Детдомовские сиротки по определению не могут быть из хороших семей, – заметила как-то Варвара. – Отсюда и комплексы, не дающие возможности просто и естественно вести себя в обществе. Притащила с собой чемодан книг и умничает».

Потоптался под дверью в нерешительности и пошел к лестнице. У него тоже комплексы. И принципы. Он никогда не заводил романов с замужними женщинами. Но эта женщина застряла занозой в голове. А Борис пообещал: «Как только «очаруешь» мисс Совершенство, станет неинтересно, и страсть моментально потухнет. Это же просто курортный роман!»

Алекс спустилась к ужину. Не успели двери лифта распахнуться, услышала громкий смех Варвары. Она тут же развернулась и нажала на кнопку первого этажа. Только теплой компании «большого стола» не хватало, пошлых анекдотов и глупых шуток Сомова, высокомерных девиц, капризных детей и прочего и прочего. А ведь так хорошо и безмятежно было весь день. Еще ранним утром компания отправилась на экскурсию, прихватив Варвару. Довольная Сомова похвасталась, что специально только для нее оставили место в автобусе и поэтому не может взять с собой подругу. Наказав приглядывать за мужем, усвистала, как сказал с облегчением Масик, на культурное мероприятие.

Масик вел себя смирно, пил свой холодный «чай», покорно съел заказанный Алекс ланч и удалился в номер отдыхать. Без посторонней помощи. Алекс с чувством выполненного долга ушла в город, где посетила археологический музей, накупила сувениров, отправила пару открыток друзьям и коллегам. Спокойно. Никто не украл, не утащил в горы. Люди улыбались, молодые мужчины провожали любопытными взглядами. Совсем нестрашно.

Алекс посмотрела с террасы вниз. За длинными столами, накрытыми у самой кромки воды, местные жители праздновали пышную свадьбу. Спустилась по боковой лестнице в ресторан на пляже, освещенный тусклыми светильниками. Сомовы сюда еще не добрались. Слишком тихо. Устроилась в углу пустого зала, сделала заказ. Вскоре появились Ник и Дина, заняли столик ближе к морю. От собственной глупости даже застонала. Задачка для первоклашек: в отеле два ресторана, один – на пятом этаже, где сейчас веселится Сомова, другой – на пляже, в каком ресторане наибольшая вероятность встретить сладкую парочку в поисках уединения?

Какое-то время они мирно сидели, изучая меню, Дина что-то говорила, все больше раздражаясь, потом, не выдержав, швырнула в Ника скомканной салфеткой и вскочила. Ник удержал ее, усадил на место и стал что-то спокойно объяснять, держа за руку. Дина как-то обмякла, поникла головой.

Как в замочную скважину шпионит! Огляделась по сторонам. Куда бежать? Выйти сейчас и сказать: «Добрый вечер, я совсем не собиралась за вами подглядывать, но так получилось»? Раскрыла книгу и углубилась в чтение. Ее всегда учили, что читать за едой – вредно, но, оказалось, гораздо полезнее, чем смотреть подобное немое кино.

Ник оглянулся и увидел Алекс, внимательно читающую толстую книгу, вероятно Овидия. Сколько она уже там сидит с видом неприсутствия? Дина только перестала обвинять его во внимании к этой, и вот она собственной персоной: сидит и «читает» в полумраке ресторана. Стоит его подруге заметить ее – начнется все с первой цифры: «Куда ни пойдешь, она везде, куда ни поедешь, она в автобусе, ты уехал с ней, бросив меня одну в пустыне, ты постоянно лезешь ей на глаза, да что ты в ней нашел!..» Если он бы знал! Просто тревожно, если не рядом, словно она – близнец, половинка, которую наконец встретил и теперь чувствуешь себя одиноким без нее. Дине не понять, он и сам ничего уже не понимает. Поднялся из-за стола и протянул Дине руку: