Всё сбудется! Всё будет хорошо!

Родители

Родители Любашки познакомились на Крайнем Севере. Отец, Аркадий, работал механизатором, бульдозеристом на золотом прииске, а жил в общежитии в городе Анадыре. Закончив ПТУ, отслужив в, тогда Советской, армии два года и вернувшись домой, сильно рассорился с отцом. За что отец, властный глава семьи, выгнал сына из дома на «вольные хлеба»… Так Аркадий попал в общежитие, которое было хорошо известно в городе, как «пристанище алкоголиков и бичей». «Бичами» называли людей, сильно пьющий и не желающих работать и содержать семью. Обычно это были одинокие мужчины (но встречались и женщины), которые всегда находили «единомышленников», собирались группами и пили… пили… Собственно, там стал выпивать и Аркадий. Нет, он не стал «бичом», работал, жил самостоятельно, приходил в гости к матери и младшей сестре.

Там, в этой же общаге, только в «семейном» крыле проживала одинокая девушка Лидия. Ну, как одинокая? Лида приехала на север заработать. Трудилась она в общепите: в столовых и ресторанах города поваром. Уж так получилось в жизни, что замуж она не вышла, а дочку родила. Отец ребёнка исчез, как это бывает, когда мужчина не желает взять на себя ответственность за семью или, хотя бы помогать содержать и воспитывать чадо. К тому же, девочка появилась на свет в очень тяжёлых родах, с асфиксией (кислородным голоданием), из-за которого была инвалидом. Лида не стала слушать врачей, которые советовали ей оставить дочку в роддоме, она забрала Маришку домой, ухаживала, лечила и любила… Аркадий и Лида встретились на вечеринке в общежитии. Там администрация устроила празднование Нового года с музыкой, танцами и чаепитием. Аркадий пришёл с товарищем. Лиду, давно не посещавшую никаких увеселительных мероприятий, затащили туда подруги. С того дня, познакомившись, они понравились друг другу и стали встречаться. Через пару месяцев Аркадий познакомил свою избранницу с родителями. Девушка понравилась. Скромная, симпатичная… Ребёнок не стал помехой ни для кого. Иногда, молодые оставляли малышку, чтобы сходить в кино, с «новоиспечённой бабушкой». Мама Аркадия была рада за сына, что он остепенился: теперь у него другие заботы, жена, ребёнок… А пусть и приёмный! Забегая вперёд, скажу, что у них не будет свадьбы, не будет ЗАГСа, они официально так и не станут мужем и женой, но всю свою жизнь они будут любить друг друга и не расстанутся до самого последнего дня..

Родители Аркадия решили переехать с севера на Кубань и позвали с собой сына. Так все участники дальнейших событий оказались на юге нашей страны в небольшом кубанском городке. Аркадий устроился на работу по специальности, строил по всему краю мосты. Механизаторы на Кубани всегда были востребованы. Лида, чтобы получить жильё, пошла в почтальоны.

Маленькая Любашка и Перестройка

Шёл 1986 год. Ещё существовал Советский Союз. Перестройка, сложные девяностые, разъединение союзных республик, реформы… Всё было впереди. А этим летом в семье случилось счастливое событие: родилась дочка, которую назвали Любовь. Родители звали её ласково, Любашкой.

Милый пупсик рос крепеньким и здоровеньким: озорные глазки, пухлые губки и щёчки, ручки и ножки, как говорят, в «перевязочках»… Лида не жалела на дочку никаких денег, часто покупала ей разные красивые наряды, платья, не обижая, конечно, и старшую Марину. А уж Аркадий в Любашке души не чаял! Бабушка, как только в огороде первая клубничка или малинка появятся, первые ягодки обязательно внучкам маленьким несла. Сестра Аркадия, молодая тётушка Тамара училась тогда в другом городе, но тоже, приезжая проведать, старалась не с пустыми руками в гости прийти: то платье привезёт, то игрушек для малышки, то сладости какие-то. Росла девочка, развивалась, рано начала ходить, разговаривать. Мама читала ей книжки и пела на ночь колыбельные. Любашка в три года уже знала множество детских стишков и песенок. В детский сад её отдали рано, там она стала любимицей воспитателей. Ведёт утром Лида дочку в садик, по дороге все бабушки со своих дворов выходят с ней поздороваться. Очень общительная была маленькая Люба, никогда не отказывала, если её просили спеть или стих рассказать. Вечером идут домой, – те же бабушки выходят у калиток стоят, Любашку поджидают, чтобы угостить. Кто-то конфетку припас для неё, кто-то пряничек, кто яблоко, кто пирожок…

И, может быть, всё продолжилось бы так хорошо… Наступили девяностые… Многие тогда потеряли работу, кто-то пытался заняться бизнесом, открыть своё дело, кто-то хватался за любую работу, чтобы выжить… Аркадий, когда остался не у дел, тоже пытался что-то придумать: то начал из дерева вырезать кухонные ложки, лопатки, даже стаканы деревянные, то шкатулки резные. Получалось красиво. Но люди в то время зарабатывали мало и не торопились всё это покупать. Да и продавать Аркадий не умел, больше раздаривал. Потом он попробовал ловить и коптить рыбу. Получалось очень неплохо. Первая партия была небольшой, рыб 15—20, но продалась быстро. Тогда он на вырученные деньги закупил рыбу на рынке и снова закоптил. Стало получаться, рыбу всю раскупали, даже появились постоянные клиенты, которые заказывали наперёд. Но тут глава семьи сорвался, решил отметить очередной заработок. В итоге несколько дней беспробудного пьянства привели к тому, что деньги закончились, а очередная, уже засоленная партия рыбы, так и не дойдя до коптилки, протухла и её пришлось выбросить. С горя Аркадий запил. Лида, поначалу с ним сильно ругалась, даже из дома его выгоняла, боролась за свою семью, понимая, что «дружба» с алкоголем до хорошего не доведёт. А потом стала выпивать вместе с ним, чтобы ему меньше доставалось. Думала, так будет лучше. Но втянулась… Привыкла. И стала пить больше мужа.

Однажды, оставшаяся без присмотра, старшая дочь Марина, играя со спичками, подожгла деревянный сарай, который очень быстро сгорел дотла. Тогда огонь перекинулся на растущее рядом большое дерево. Пока приехали пожарные, дерево рухнуло на крышу соседской хаты. Тогда всё обошлось: крышу починили, подлатали своими силами, дерево спилили, сгоревший хлам вывезли. Да, хорошо, все живы- здоровы остались, да соседи во дворе жалобу не написали.

В следующий раз сестра Аркадия, Тамара, в обеденный перерыв пришла проведать и чаю попить. Зашла она на кухню: в доме тишина… и сильный запах газа… Поставили полный чайник на плиту, он, видимо, закипел и залил огонь, а газ шёл… Быстро выключив газ, Тамара открыла двери настежь и прошла в комнаты: все спали… В первой комнате были дети. Во второй пьяные родители. Еле подняв и растолкав их, вытащила во двор. Дети, похоже, ничего и не поняли, а взрослые уже жаловались на сильную головную боль. Тогда тоже обошлось. Хотя, не известно, что бы было, не зайди именно в этот день и в этот час сестра.

В третий раз глава семьи, опять же пьяный, уснул на диване с сигаретой в зубах… Под ним загорелась подушка и матрас. Вся квартира заполнилась едким дымом. Хорошо, хоть Лида смогла проснуться и потушить огонь. Тогда пострадал сам Аркадий, у которого был обгоревший нос и часть лица. Разговоры с такими людьми не помогают. Тут нужны какие-то действия, принудительное лечение… Главное ещё надо доказать этим людям, что они алкоголики, что они опасны!

Любашка росла, она, не смотря ни на что, очень любила своих родителей. А те опускались всё глубже в трясину пьянства и полной безответственности. Находились и друзья, которые часто с бутылочкой какого-либо «шмурдяка» захаживали в гости. Компания всегда находилась.

Школьные годы… чудесные

Было лето. В этом году Любашка готовилась пойти в школу. Первый раз в первый класс! Каким-то образом, родителям удалось одеть дочку к школе и даже купить необходимые канцелярские принадлежности. Бабушка постаралась. Сами же они сидели дома без работы и без денег. Знаете, что придумала Любашка? Она договорилась с одним соседом, взрослым мужчиной, о работе: он брал газеты на реализацию, отдавал девочке, она продавала их, бегая по рынку. Так она стала зарабатывать на еду для своей семьи. Деньги, полученные от «соседа-работодателя», Люба домой не носила, а сразу тратила на продукты, зная, на что они потратятся, если попадут в руки родителей… Будучи ещё маленькой девочкой, в летнюю жару, они с подружкой наливали простую воду по бутылкам, остужали её в морозилке, а потом выносили на улицу и торговали… Выглядело это забавно. Центр города. Большой кинотеатр, рядом вокзал. Вокруг полно разных магазинов и кафе. В тенёчке на площади стояли две девчонки, лет по пять- шесть и предлагали попить прохожим холодной воды. Бутылка и стаканчик стояли перед ними на маленькой табуреточке. И многие подходили! Не все любят квас или лимонад, есть люди, которым очень хотелось простой холодной воды… Цену девчата не назначали, кто сколько даст…

Началась школа. Любочка старалась хорошо учиться. Она ещё раньше научилась читать, писать, считать, быстро запоминать стихи и всё ей давалось легко.

К сожалению, Аркадий и Лида продолжали выпивать. Не каждый день, конечно, но… Они устроились работать на завод, где в малярном цеху красили номерные знаки на авто. Работа была вредная, с нитро-красками и растворителями. Зато и хорошо оплачивалась. Получив зарплату, они шли по магазинам и рынкам, ни в чём не отказывая ни себе, ни детям. Придя к ним в дом в такой день, можно было увидеть на столе жареные окорочка, дорогую колбасу, вкусные мясные котлеты (Лида, всё же, была очень хорошим поваром!), конфеты, пирожные, бананы… И, конечно, в холодильнике стояла пара запотевших бутылок с «беленькой»… Именно в такие дни снова появлялись друзья… Буквально, через три-четыре дня деньги заканчивались… Приходилось занимать, чтобы дожить до следующей зарплаты. Дети росли как трава, никто ими не занимался. Младшая сама ходила в школу. Старшая- инвалид, была, практически, предоставлена сама себе, хотя она тоже посещала класс вспомогательной школы. Любашка школу быстро разлюбила: встречали, как и везде, по одёжке… А у девочки не было возможности, иногда, иметь самое необходимое, не то, что чем-то похвалиться… Учёбу она, прямо сказать, забросила. Учителя были равнодушны. Родители особо не вникали в её проблемы. Да и могли ли они чем-либо ей помочь?

Органы опеки никогда особо не беспокоились за этих детей, но однажды Лиде предложили поместить старшую в интернат в этом же городе. Она долго думала и не хотела отдавать Марину в спец. учреждение, но, в конце концов, согласилась: ведь там и лечение, и уход, и питание хорошее и девочка всегда под присмотром. Лида каждые выходные ездила проведывать дочку, а та очень скучала по маме, папе и сестре, всегда жаловалась и просилась домой. Воспитатели, в свою очередь, хвалили девочку и говорили, что есть перспективы в обучении. Это было замечательно! Но, с каждым посещением, Лида замечала, что её дочь худеет и всё больше плачет и просится домой. И она не выдержала, всё же, она очень любила своих детей, она не могла больше смотреть, как вдали от семьи мучается её дочь, она забрала её домой. Семья снова была вся в сборе. Только работы не было, жили на детское пособие и пенсию дочери-инвалида. Получая деньги, Лида сразу шла в магазин за бутылкой и закуской… Хотелось хоть на денёк забыть, не видеть этой беспросветной жизни на дне…

Случился, как-то, между супругами разговор, что ничего хорошего у них в жизни не выходит.

– Аркаш, давай вместе бросим пить. Вместе ведь легче. Просто не будем покупать…

– Колобок (так ласково называл Лиду муж, когда она немного поправилась после родов), как ты себе это представляешь? А друзья придут… Ты ж первая предложишь выпить…

– Не предложу. С чего ты взял? Нет. Я откажусь. Да и вообще, давай этих друзей не будем к нам пускать! Да и какие они друзья-то? Собутыльники… – вздохнув, произнесла Лида.

– Есть у меня задумка одна, Колобок. Но на неё деньги нужны. Мы могли бы потихоньку коптилку восстановить. Как думаешь? – спросил Аркадий.

– Хорошо бы! Здорово ведь получалось! Если бы мы тогда не забухали…

– Денег нет. Но я попробую занять. Если всё получится… Будем небольшими партиями коптить рыбу и мясо тоже, – размечтался Аркадий. Деньги он занял у старшей сестры, которая в то время имела с мужем свой небольшой бизнес, причём в долларах. Вернуть должен был через месяц. Аркадий надеялся, что у него всё получится. Закупив партию рыбы, он приступил к копчению и продаже. И всё должно было получиться… Но сестра, нарушая договор, через неделю потребовала деньги обратно… Их пришлось занять снова и отдать, напрочь разругавшись с сестрой. Отдавать вместе с отцом пошла Любашка. Всё, что она запомнила, это то, что их даже во двор не пустили, забрали деньги и закрыли калитку.

Семья Аркадия попала в яму беспросветного безденежья. Он опять запил. Вместе с женой. Денег в доме не было совсем. Еды тоже. Ночь. В своей комнате спали пьяные родители. В детской, без сна, сидели две голодные девочки, Марина и Любашка… Марина в последнее время стала очень худенькой, она плакала… Хотелось кушать.

– Хоть бы бабушка приехала, – хмыкнула старшая.

– Да… Бабушка всегда что-нибудь привозит. Когда бабушка уезжает, мама всегда борщ вкусный варит! – продолжила младшая.

– А ещё у бабушки пирожки вкусные и варенье, – снова хмыкнув, сказала Марина.

– …и варенье… – вторила ей Любашка. В животах что-то урчало и просило хоть кусочек хлеба… Но его не было. Любе было очень жаль и себя и свою беспомощную сестру. Она вышла во двор, там никого не было, все уже спали. Случайно увидела открытую форточку соседней квартиры, подошла, тихонько постучала, позвала… Никто не ответил, никого нет. «Люди они не бедные, уж, наверняка, в холодильнике что-то, да будет,» – подумала Люба, открывая чужую форточку…

Холодильник соседей изобиловал яствами, но она взяла только пару окорочков, пару пачек макарон, по баночке рыбных консервов и сгущёнки, коих там стояло ящиками. Соседи занимались коммерцией, в доме было много разного товара. «Они и не заметят даже… У них вон сколько всего! Я же немножко возьму…» – подумала девочка. Увидев упаковку с носками, достала оттуда четыре пары, на всех… Люба знала, что в серванте в рюмочке хранится золотая цепь и кольцо хозяйки. Знала. Но не взяла. Осторожно, стараясь не шуметь, девочка вылезла в форточку и прикрыла её. Тогда ей хотелось поскорей домой и приготовить еду для себя и сестры. Пустой желудок подгонял, а голова ни о чём думать не могла…

Родители всё так же безмятежно спали, когда сёстры доедали на кухне пару недожаренных окорочков с макаронами. Покушав, девочки уснули.

Верните золото!

– Да они воры! Сидят без работы, пьют… У них и пожары тут были… Всё по пьяни… Товарищ милиционер, тут у нас кубышка была спрятана с золотом на огромную сумму… Так нет её! А там было ого-го! Они забрали! – возмущённо кричал Эдик, сын соседей. Сами соседи, муж и жена, сидели в кабинете следователя, составляя список похищенного.

– Так… Носков четыре пары… Нет, пиши шесть… И колготки! Шесть… Консервы рыбные шесть банок… Упаковка… И золото на 72 тыщщи… Нет! 75! Так правильнее! – диктовали в два голоса соседи. Любашке тогда было 13. Она сразу призналась, что сделала, и соседям и ничего не понимающим родителям: да, взяла еду и носки, видела в рюмке золото, но не взяла. Следователь проверил: в рюмке лежали цепь и кольцо. Он сразу понял, что потерпевшие лгут, ясно же, что девчонка не брала золото и деньги, она была просто голодным ребёнком…

– Пошли, покажешь, какие банки ты взяла, – Аркадий занял у кого-то деньги и повёл дочку в магазин. Они купили все продукты и вернули соседям. Но те не торопились забирать заявление.

– Ну, это продукты! А золото? Золото верните! – требовал соседский сын, который, вообще-то, жил в другом районе города и, собственно, потерпевшим не являлся.

– Не брала я никакого золота, – ответила Любашка, замечая, что Эдик, как-то слишком активен, подвижен, что ли, дёргался всё время, – видела, но не брала. На месте всё, милиционер проверял. И набор ваш видела вилки-ложки позолоченные… Сами хвалились, показывали… Тоже на месте! Отстаньте уже от нас! Я виновата, простите. Но мы всё вернули..

– Не брала? А куда ж всё делось? Нет! Так не пойдёт! Переписывай квартиру на моё имя! А не то…, – пригрозил уже Аркадию Эдик.

Подруга Любы, Юля, носила на рынок на продажу испеченные её матерью булочки-рогалики. Продав все, она обычно шла домой через магазин, покупала масло, сахар маме на следующую выпечку. В этот день торговля, видно, не задалась: часть рогаликов Юля несла обратно. Увидев подружку, сидящую на лавочке под деревом, подошла:

– Привет! Что ты грустная такая? Плакала? Давай, рассказывай!

– Ой, Юль, я такого натворила! – всхлипнула Люба и рассказала всё: и о том, как в чужую квартиру залезла, как с сестрой сидели ели украденное ночью и про милицию и про угрозы соседского сына, – Да он угрожает нам всем, требует квартиру ему отдать! А я не брала их золота! Не брала! Он отцу сказал, что если не отдадим, то он меня со своими друзьями на море повезёт «зарабатывать», будет меня, как рабыню, всем предоставлять… Ну, ты поняла, для чего? Вот так. Я и во дворе показаться теперь боюсь… А ещё он, гад, что придумал… Ты ж знаешь, у нас дверь не замыкается, даже если замкнуть, её легко открыть – дёрнуть посильней и замок вылетает… Так он приезжает, когда захочет, сам заходит. Снимает с крючка на кухне полотенце, оборачивает свою руку и отца моего бьёт. Да приговаривает, если тот попытается ответить или закрыться от удара, то он меня на «на море повезёт»… Отец побитый весь, а Эдик теперь каждый день заходит. Ему, видно, нравится отца избивать… Вот сижу здесь, идти домой боюсь.

– Да, подружка… дела-а-а! – протянула Юля и глянула в корзину, которую несла домой, – Люб… Мы все рогалики слопали… Да меня мать сейчас за это…

Девчонки не обратили внимания, как за разговором съели оставшиеся булочки. Юля, поднявшаяся было уходить, снова села и расплакалась уже вместе с Любашкой. Обеих ждали дома крупные неприятности. Когда Люба была маленькой, они с папой ехали в автобусе к бабушке в станицу, и папа рассказывал, что если по этой дороге идти или ехать всё время прямо, то дальше будет ещё станица, потом ещё… а потом Краснодар, город больших возможностей. Она вспомнила эти слова и сказала:

– Домой нельзя идти. Надо идти в Краснодар.

– Я с тобой.

И они пошли. Две девчонки по 13 лет, без денег, с корзиной в руках, шли по трассе. Их обгоняли огромные фуры, обдавая облаками пыли. В них летела галька из-под колёс легковушек. Иногда, они едва успевали отбежать в сторону, когда машины пролетали по лужам. Девочки устали, но продолжали идти. Они вышли из своего города и, миновав промзону добрались до станицы, где жила бабушка Любашки. Станица была очень длинная… Девочки продолжили свой путь на Краснодар… Но, когда выходили за пределы станицы, наступил вечер. Идти дальше было страшно: проезжающие авто освещали их фарами, сигналили, а если пойти не по дороге, а рядом, то поле кукурузы пугало своими шелестящими в темноте звуками… Девочки вернулись в центр станицы и сели в тени деревьев около Дома Культуры. Отдохнули. Увидели полуразрушенный старый дом. Зашли туда, решили в нём заночевать, но потом испугались звуков и шорохов в темноте. Люба подумала о бабушке, которая жила здесь недалеко. Она представила, как та накормила бы их, напоила горячим чаем, уложила спать до утра в тёплые, мягкие постельки… Но тогда бы пришлось ей рассказывать всю правду о том, что натворила и что происходит сейчас дома… Этого девочка не готова была сделать. Тогда было решено попроситься на ночлег в первый попавшийся дом, потому что на улице оставаться было страшно. Так и сделали. Постучали. Калитку открыл полноватый сонный мужчина:

– Кто вы? Что случилось?

– Мы Люба и Юля. Приехали к бабушке. А её дома нет. Она, наверное, уехала к детям в город. А мы зайти не можем в дом. И автобус будет только утром, мы рассчитывали на бабушку… А теперь… Ночь. И нам негде ночевать.

Мужчина, выслушав рассказ девчонок, сделал шаг назад и шире раскрыл калитку:

– Входите… Я вам дам теплое одеяло. Можете переночевать в кабине моей машины. Во дворе стоял большой грузовик. На шум вышла его супруга. Узнав, что девочкам негде ночевать, сразу завела девчонок в дом.

– Эээ! Какая машина? Ты что, слушай? Дети не могут ночевать в машине!

Люба и Юля переглянулись: это была армянская семья. Но деваться было некуда, ведь только они открыли им свой дом и впустили… Женщина постелила девочкам в отдельной комнате. Они легли и от усталости быстро отключились. Проснулись рано. Любашке показалось, что их в комнате заперли. Девочки испугались и стали обдумывать план побега через окно, но тут дверь легко распахнулась и хозяйка позвала их завтракать. Покушав, они поблагодарили гостеприимных хозяев и пошли домой. На автобус денег не было, поэтому они отправились пешком обратно в свой город, передумав идти в Краснодар.

Ещё до полудня они уже стояли на углу своего квартала и не решались зайти домой. Навстречу им со двора вышла Марина. Увидев их, она рассказала, что их всю ночь искали и что теперь им достанется от родителей. Юля отправилась со слезами сдаваться матери, а Люба ещё стояла в нерешительности у калитки, как вдруг заметила во дворе Эдика, который заглядывал в окна их квартиры. Он тоже её увидел и быстрым шагом направился в её сторону. Испугавшись, Любашка побежала по улице, между частных домов и заборов, чужими дворами… Выскочив на оживлённую дорогу, свернула во двор многоэтажек. Там она заскочила в первый попавшийся подъезд… И там, преследовавший её мужчина, достиг своей цели. Догнав девочку, он с силой развернул её лицом к себе и нанёс удар по голове. Потом по лицу… потом ещё… Тринадцатилетнего подростка били, не жалея, не думая, что она, всего-навсего, ребёнок… Голова сильно кружилась, губа была разбита… «За что? За что? Мы же всё вернули?» – вопрос крутился в ускользающем сознании. Схватив девочку за волосы и футболку, мужчина потащил её через улицу во двор. «Отпустите…» – кричала Люба, но из её разбитых губ был слышен только тихий слабый шёпот. Эдик резко дёрнул закрытую на ключ дверь, так, что покачнулась вся веранда. Открыв вторую, он кинул ребёнка на пол кухни:

– Я же сказал, вы здесь жить не будете! Вы твари! Вы слышите? Чтоб вас здесь не было! На крик из комнаты вышел Аркадий. Он не был пьян, его разбитое лицо было перекошено от гнева. Он сделал шаг вперёд. Эдик закричал:

– Ещё одно движение… И я тебя посажу. Надолго. Поверь, связи у меня есть. А твоя малолетняя воровка будет отрабатывать долги, пока тебя не будет! Я обещаю.

– Не трогай дочку. Мы с тобой оба знаем, что она не брала никакого золота у вас. Здесь и сейчас нет свидетелей! И мы так же оба знаем, что никакого золота не было вообще! Что тебе ещё надо? Будет суд, пусть он всё решает…

– Я твой суд! Я решаю всё! Я сказал, жить здесь вы не будете! Квартиру – мне! И вон отсюда, бомжевать…

Этот день Люба запомнила на всю оставшуюся жизнь: отец, никогда не трогавший её, в этот раз жалеть не стал, отлупил ремнём по пятой точке, чтобы никогда даже в голову не приходила мысль «уйти в Краснодар»… Всё-таки, появились представители «опеки». Предложили в этой сложной для семьи ситуации, определить Любашку в санаторий.

– Всё бесплатно. Ребёнок будет в прекрасных условиях: рядом река, сосны, лес. Тишина и покой. Там много ребят отдыхают, многие мечтают туда попасть! И школа рядом, учёба не прервётся. Если есть проблемы со здоровьем, там обследуют, подлечат. Навещать можете в любое время, на выходные домой забирать. Чужих не пустят, охрана…

Долго думать над предложением не пришлось. Люба согласилась сразу, лишь бы быть подальше от этого ужасного Эдика. К тому же, этот санаторий в городе все знают, он, действительно, хороший.

Почти год Люба прожила не дома. За это время многое изменилось. Прошёл суд, на который её не вызвали. Присутствовали, так называемые, потерпевшие соседи, родители девочки и представитель ребёнка – воспитатель из санатория. Выступил следователь, который зачитал список похищенного (макароны, консервы, окорочка и носки). В списке отсутствовал пункт с золотом, стоимостью с квартиру… Возражений не было. Характеристика из санатория была отличная. Не присудили даже минимального штрафа родителям Любы. И только Эдик никак не мог успокоиться, он продолжал требовать с них деньги или квартиру, приходил с друзьями избивать Аркадия и Лиду, говоря всем, что они украли у него уже 20 килограмм золота! Казалось, ему очень нравился сам процесс насилия над, и без того, несчастными, людьми. Тогда они продали квартиру за бесценок и переехали жить в небольшой живописный хутор, где было тихо и спокойно.