Быть творческим человеком. Путеводитель
С одной стороны, творческому человеку кажется, что мир его разрушен до основания, а сам он убит, обезглавлен, сожжен и втоптан в пыль. С другой же стороны, как обладатель какого-никакого интеллекта, юноша понимает, что уровень трагизма в его ситуации существенно упал. Он написал несколько рассказов, чтобы Ирка их прочитала, и – о чудо – именно это и произошло. Он хотел, чтобы Ирка оценила его творчество, и она так и сделала. Конечно, реакция, полностью уместившаяся в одно слово – «прикольно» – это не то, на что он рассчитывал.
Одно дело услышать такое от друга Дениски, который и читать-то не так давно научился, и совсем другое – от прекрасной девы, с которой планируешь пройти всю жизнь рука об руку. Но то, что юноша напридумывал под воздействием распаляющих споров с гормонным демоном, касается только его самого и демона, а к Ирке тут никаких претензий быть не может. Кратчайший путь к разочарованию в чем угодно – это делать одно, ждать другое и получить третье. Ожидания и результат вообще редко совпадают, а уж если изначально было сделано что-то не то и не так, то даже мечтать о совпадении глупо.
«Говорил же тебе, упырёныш ты упертый, – кино или кафе. И там, и там ты мог бы схватить Ирку за…» – ворчит гормонодемон, но юноша его не слушает. Он заново обдумывает произошедшее – теперь не как герой-любовник, а как творческий человек. Опыт написания чего-то нового в сжатые сроки кажется ему непростым, но любопытным и, возможно, полезным в дальнейшей перспективе. Огорчает, что занятие творчеством в состоянии стресса не принесло удовлетворения ни самим процессом, ни его завершением.
Из своих мук и страданий наш творческий человек выносит несколько уроков. Он обещает себе, что впредь будет более прямолинейным и не станет добиваться расположения дамы сердца настолько неочевидными и окольными путями. Также юноша уверяется в необходимости разделения творчества и других видов деятельности, чтобы не лишать себя чистого удовольствия.
Может показаться, что наш герой многое осознал и эмоционально повзрослел. Но, обещания, данные самому себе – вот лично вы их часто выполняете? Так я и думал. Поэтому и вам не советую ждать от творческого человека постоянных и непреложных проявлений зрелости и мудрости. Первые муки творчества он преодолел, что ни в коем случае не означает, будто бы он сможет избежать вторых, третьих, четвертых и всех последующих мучений, или что виновен в них будет не он сам.
Вы можете помнить, в начале главы я предложил вам угадать, к каким результатам приведет вмешательство гормонного монстра. Спешу сообщить вам, что одинаково справедливы все четыре версии. Вариант «а» – помешает творческому развитию: если бы творческий человек меньше отвлекался на дела сердечные, то сил и времени на творчество у него было бы больше. Вариант «б» – подстегнет творческое развитие: стремление впечатлить даму сердца заставило творческого человека критически взглянуть на свое творчество и искать пути совершенствования мастерства. Вариант «в» – не окажет на творческое развитие никакого значимого воздействия: либидо оказывает на творчество одновременно и тормозящий, и стимулирующий эффект, так что в общем зачете получается величина, близкая к нулю. Вариант «г» – превратит творческого человека в гормонодемона: не думаю, что открою вам тайну, но и творческий человек, и любая другая персона изначально и есть свой собственный гормонный монстр.
Тревожный звоночек
Вам еще не надоели путешествия во времени? Прекрасно! Очень рад, что вас от них до сих пор не мутит, так как сейчас нам требуется вернуться на полторы главы и полтора года назад. Нашему творческому человеку четырнадцать лет, и он недавно написал свой первый рассказ. Как мы знаем, на этом юноша не останавливается, и вскоре появляется целая тетрадь рассказов. Последователь «Монстра в коротких штанишках» получает название «Время и…» Наш творческий человек еще не знает, что пользоваться многоточием нужно с большой аккуратностью, по возможности его избегая, но великодушно простим ему это, и обратимся к самому рассказу.
Главный герой «Времени и…» – пожилой демон по имени Крип, трудоустроенный в глобальной инфернальной конторе и в разное время занимающий в ней различные рядовые должности от картографа до метеоролога. В обеденный перерыв Крип болтает с молодым коллегой Тоном и рассказывает ему о своей жизни и приключениях. Для демона Крип излишне влюбчив. Он знает об этом, но ничего не может с собой поделать. Проживая одну временную эпоху за другой, он постоянно увлекается той или иной земной девушкой, и готов в лепешку расшибиться ради ее благосклонности. Прокладывая сентиментальные дорожки к девичьим сердцам, Крип возводит всевозможные памятники архитектуры, включая Стоунхендж и идолов на острове Пасхи, и играет ключевые роли в таких крупномасштабных событиях, как Троянская война и Великая Октябрьская социалистическая революция.
Сам того не желая, демон своим вмешательством оказывает серьезное и подчас катастрофическое влияние на ход истории человечества, чем вызывает недовольство начальства, и после каждого любовного приключения получает должностное понижение. Выслушав байки Кирпа, молодой Тон думает про себя, что он-то уж точно не станет портить себе жизнь из-за такой глупости, как любовь, и вскоре сделает головокружительную демоническую карьеру. Заканчивается рассказ так: «Тон не знает, что завтра повстречает очаровательную девушку. Начнется величайшая война всех времен и народов…»
Прочитав «Монстра в коротких штанишках», мама нашего творческого человека отметила лишь корявость его почерка. Ее же реакция на «Время и…» оказалась в корне отличной. «Тревожный звоночек» – поджав губы, сказала мама творческому человеку, и, видя отсутствие понимания, пояснила: «Я беспокоюсь за твое будущее». Юноше пояснение не сильно помогло, но углубляться в детали и расшифровывать свои слова мама не стала. Что ж, сейчас мы сделаем это за нее.
Давайте подумаем, что встревожило маму в прочитанной истории. Фиксация сына на демонах? Мама чужда религиозного трепета, да и сын не подает поводов заподозрить его в сатанизме. Он использовал демона не в качестве объекта бесовского культа, а как персонажа, наделенного способностями, позволяющими ему принимать непосредственное участие в описываемых событиях. На месте демона мог быть ученый, изобретший машину времени или систему симуляции Земли, бессмертный человек, вроде героев кино- и телесериалов «Горец», волшебник, инопланетянин и даже ангел. Почему из всего доступного арсенала автор остановил свой выбор на демоне?
Вспомним, что наш творческий человек лишь недавно вступил на путь становления самим собой, и пока что его стиль и приемы в значительной мере остаются калькой с того, что ему понравилось у других писателей. В данном случае в роли духовного первоисточника выступает цикл фантастических романов о приключениях демона Аззи Эльбуба, написанный Роджером Желязны в соавторстве с Робертом Шекли. Рыжий трикстер Аззи, как и демон Крип, практически бессмертен, работает на демоническую корпорацию, но труду на благо фирмы предпочитает преследование личных целей, а также он водит знакомство со множеством исторических персон.
Возможно, беспокойство мамы вызвало то, что сын чрезмерно фокусируется на теме плотской любви и губительности ее последствий? Припомним, что гормонный монстр еще не свалился на голову нашему творческому человеку. Юный автор воспринимает любовь как нить, связующую сюжет и тянущую его вперед. Ему прекрасно известно французское выражение cherchez la femme – «ищите женщину» – и его смысл: если мужчина совершает труднообъяснимые поступки или история принимает чересчур странные и запутанные повороты, велика вероятность, что без женщины тут не обошлось.
Современные исследователи сходятся во мнении, что Троянская война имела место в истории, хоть ее истинные причины навсегда останутся неизвестными. Однако с культурной точки зрения, когда речь идет о древнегреческом эпосе, главная война античности началась из-за похищения Парисом прекраснейшей женщины на Земле – Елены, и никак иначе. Наш творческий человек, зная об этом сюжете, не задумывается, а зачем, собственно, Парису красть Елену. Для юноши красота женщины и красота картины – вещи из одной плоскости восприятия. Как ценитель искусства хочет владеть живописным полотном для услаждения своего взора, так и мужчина, по мнению нашего наивного творческого человека, вполне естественно желает обладать красивой женщиной сугубо в эстетических целях. Никакой сексуальной объективизации дамы в сознании автора не происходит. Как для ребенка, которым он по сути до сих пор является, супружеская жизнь персонажей для него ограничивается страстным, но целомудренным поцелуем и закадровой фразой «жили они долго и счастливо».
Подведем промежуточные итоги. Демонов и сексуальный подтекст из списка потенциальных раздражителей мамы мы благополучно вычеркнули. Что же остается? Хм, рассказ с демонами, любовью к женщинам и… предсказанием грядущей войны?! Возможно, мама приметила у сына провидческий дар, и испугалась, что вот-вот грянет крупнейший вооруженный конфликт в истории, в кровавую мясорубку которого затянет весь мир? Мама любит громкие фразы, вроде «Мысль материальна», но не видит в своем сыне ни Мишеля Нострадамуса, ни болгарской бабушки Ванги. К своим четырнадцати годам наш творческий человек не предсказал ровным счетом ничего, как, в общем-то, и не пытался что-то предсказывать. Так уж сложилось, что в предсказания и пророчества он не верит, и в этом копирует своих родителей.
Что ж, у нас остается только одна версия – мама тревожится из-за самого факта увлечения сына писательством. Может ли такое быть? Не только может, но именно так оно и есть. Во времена, далеко не столь толерантные, как нынешние, Курт Воннегут сказал: «Если вы всерьез хотите разочаровать родителей, а к гомосексуализму душа не лежит, – идите в искусство». Конечно, сейчас Воннегуту пришлось бы горько пожалеть о грубом и пренебрежительном высказывании в адрес сексуального самоопределения личности, но, к своему счастью, он давно умер. Мы же, минуя специфические аспекты интимной жизни человека, обратим внимание на причинно-следственную связь «искусство – разочарование родителей». Пользуясь тем, что в третьей главе этой книги мы с вами удачно разобрались в разнице между искусством и творчеством, для наиболее точного смыслового соответствия произведу замену одного слова другим и помещу под наш микроскоп феномен «творчество как источник разочарования родителей».
Что родителям не нравится в творчестве их повзрослевших детей? Ведь совсем недавно они аплодировали стишкам, декламируемым чадом, гордо стоящим на табурете, и радостно вешали очередную детскую каляку-маляку на самое видное место. А не нравится им теперь более-менее все. Если ребенок, повзрослев, продолжает зачитывать стихи с табуретного пьедестала или рисовать ровно те же каляки-маляки, родители не без оснований подозревают задержку умственного развития или наличие психических отклонений. Если же стихотворное, изобразительное или любое другое творчество ребенка качественно прогрессирует, у внимательного родителя поводов для огорчения меньше не становится. И тому имеется ряд причин.
Большинство родителей, как и людей в целом, не имеют творческого мировоззрения и заняты в областях, не связанных с искусством. Как-то раз во время семейного застолья дедушка нашего творческого человека после очередной рюмочки сказал ему: «Творческий человек – это не профессия». Что называется, сказал, как отрезал. Сам дедушка человек максимально серьезный – ветеран Великой отечественной войны, инженер, заведующий оборонной научно-исследовательской лабораторией. В его представлении вершину пирамиды профессионального совершенства занимают инженеры и изобретатели, под ними почетно трудятся заводские рабочие, строители, врачи и преподаватели, а на нижнем слое копошатся представители сферы обслуживания – продавцы, официанты, парикмахеры, таксисты и прочие. Людям искусства дедушка отводит подвал, где эти горе-творцы заняты преимущественно самолюбованием, свальным грехом, употреблением алкоголя и наркотиков, и изредка – мазней или бренчанием на гитарке. Паразиты общества, вредители с раздутым самомнением, дармоеды, прожигающие ресурсы и не дающие взамен ничего сколько-нибудь ценного.
Менее категоричные родители осознают, что шансы ребенка преуспеть в творчестве настолько, чтобы оно обеспечивало пропитание, очень малы. Даже дедушка творческого человека признает творчество таких артистов, как Марк Бернес и Владимир Высоцкий, с удовольствием слушает их записи, но считает, что правильные люди искусства – редчайшая аномалия. Действительно, стать музыкантом, художником, поэтом или писателем, зарабатывающим на жизнь собственным творчеством, удается единицам из десятков тысяч творческих людей. И речь идет не о том, чтобы взлететь до статуса живой иконы, звезды с армией фанатов и миллионными контрактами, а о получении регулярного заработка, сравнимого с доходом офисного сотрудника младшего звена. В данном случае следует объяснить родителям творческих детей, что творческий человек вовсе не обязан зарабатывать своим творчеством. Современный мир устроен так, что любой офисный сотрудник, продавец или заводской труженик имеет достаточно ресурсов, чтобы при желании заниматься творчеством в свое удовольствие.
Следующее обстоятельство достаточно важно, чтобы предоставить ему отдельный толстенький абзац. Вместе с объяснением принципа беспрепятственного существования свободного творчества в обязательном порядке требуется подсказать родителям, что творческие навыки не так уж бесполезны, как считает дедушка нашего творческого человека. Творческая личность, тянущаяся к изобразительному искусству и постигшая техники живописи как аналоговые (карандашами и кистями), так и цифровые (с применением компьютерных программ), возможно, никогда не удостоится персональной выставки в Третьяковской галерее. Но при этом она сможет достойно зарабатывать на должности дизайнера или художника-иллюстратора. Получив специализированное образование, человек, у которого в момент творческого становления родители не отобрали карандаши и кисти, может стать архитектором, чей труд очень даже востребован, и чем дальше, тем больше. Благо, что типовые дома-обувные-коробки пользуются все меньшим спросом. Персона, увлеченная писательством, тоже не безнадежна. Пусть она не повторит успеха ни Антона Чехова, ни Дарьи Донцовой, и ее творения так и не покинут тихую бухту самиздата – не беда. Человек, умеющий грамотно слагать буквы в слова, слова в предложения, а предложения в осмысленный текст, не пропадет, покуда существуют вакансии редакторов, журналистов, контент-менеджеров, сценаристов и… назовем их «литературными африканцами» и пока что оставим в покое, дабы вернуться к данному феномену позже. А сейчас вскрикнем хором – «ЭЙ!!!» – чтобы привлечь внимание родителей творческих людей. Все кирпичики и инструменты, которыми овладевает ребенок, расширяют диапазон его возможностей, и никак не наоборот. Пожалуйста, помните об этом, когда тревожный звоночек попытается выбить вас – родителей – из наезженной колеи.
Бывает, конечно, и такая ситуация, в которой родители настолько далеки от творчества во всех его проявлениях, что попросту не понимают его. Глядя на произведения повзрослевших детей, они приходят в бурное смятение. «Как?!» – горестно вопрошают они самих себя: «Как ЭТО возникло у него в голове? Откуда ЭТО? Что ЭТО значит? И что, боже мой, это вообще ТАКОЕ? Как он будет жить среди людей? Как общаться, дружить, работать, жарить шашлык на даче, отдыхать в Крыму, рожать детей и внуков, когда у него в голове ЭТО?!!!» Тут стоит пожалеть всех: родителей, что им достались такие дети, и детей, что им достались такие родители. Я же глубоко уверен в том, что родителям и детям следует друг друга любить и взаимно поддерживать во всем, что не нарушает существующих законов. Надеюсь, вы со мной согласитесь.
Теперь вам, вероятно, любопытно узнать, какие же тревожные звоночки услышала мама нашего творческого человека: «творческий человек – социальный паразит», «творческий человек обречен на нищету» или «творческий человек обречен на непонимание»? Смею вас уверить, что все три, хоть их пронзительный перезвон едва ли показался ей мелодичным. Мама нашего творческого человека очень беспокоится решительно и категорически обо всем, что связано с ее единственным сыном.
Формула успеха
В предыдущей главе среди факторов, приводящих родителей творческих людей в беспокойное состояние, мы отметили низкую вероятность коммерческого успеха при торговле плодами искреннего творчества, рождающимися по велению души. Чтобы картина была полной, и пазл не смущал нас брешами недостающих деталей, давайте-ка разберемся с коммерческим успехом. Что нужно для достижения этой цели? Существует ли в принципе формула вожделенного успеха? Ах, секретная формула – философский камень, познание которого непременно озолотило бы творца. Что ж, примеримся к компонентам и попытаемся оценить их значимость.
Первый ингредиент – время. Успех картин, музыкальных композиций и книг неотрывно связан с историческим моментом их сотворения. Постмодерн произведений Джулиана Барнса, явись он во времена Шекспира или Пушкина, едва ли нашел бы положительный отклик в сердцах и умах тогдашних читателей. Справедливо и обратное – наш современник, пишущий в манере Шекспира или Пушкина, мало кого впечатлит. В любую эпоху до второй половины двадцатого века участников вокально-инструментального ансамбля Metallica ожидало бы что угодно от костра инквизиции до сумасшедшего дома, но только не оглушительный коммерческий успех. Современники Рембрандта, доведись им увидеть «Гернику» или любую другую картину Пабло Пикассо, пришли бы в, мягко говоря, недоумение, пытаясь сообразить, как такое имеет наглость зваться живописью.
Второй компонент – место. На успех творчества влияет не столько география, сколько культурно-национальные особенности, сложившиеся на той или иной территории. В нашем с вами двадцать первом веке образцы успешного творчества родом из Норвегии и, скажем, Саудовской Аравии имеют мало общего. Песенные шедевры таких монстров русского рока, как Борис Гребенщиков и Юрий Шевчук, предсказуемо оказываются малоинтересны публике, не владеющей русским языком. В девяностых годах прошлого века Борис Борисович пытался добиться творческого признания на Британских островах, для чего перешел в песнях на английскую речь. Однако языковой барьер оказался не единственной преградой БГ на пути ко всемирному почитанию. Ожидаемого эффекта смена языка не возымела. Англичанам осталось неясно, в чем тут кайф, а отечественной публике и вовсе сделалось непонятно и скучно, так что пришлось возвращаться к пению на родном языке и довольствованию местной популярностью.
Следующий ключевой фактор – мода. Жанры, стили и направления в творчестве – это, конечно, навешиваемые ярлыки и кромешное зло. Но, раз уж книги, музыкальные альбомы и другие продукты творчества являются товаром, то приходится их как-то классифицировать и раскладывать по полкам магазинов. Вообразим себе такую простую ситуацию – человек желает купить бутылочку красного сухого вина. Он приходит в супермаркет и обнаруживает, что торговый зал бессистемно забит всевозможными продуктами. Человек не сдается, начинает рыскать и рыть, и, наконец, находит несколько бутылей – явно винных, но на этикетках значатся лишь названия марок. Покупатель призывает продавца-консультанта и вопрошает: «Голубчик, которое из этих вин красное сухое?» Магазинный служащий равнодушно пожимает плечами: «А мне почем знать? Может, какое-то одно, а, может, все или ни одно из них…» Клиент ошарашен: «Позвольте, но как же так! Как же мне определить?!» Продавец, зевнув, отвечает: «Проще простого – купите бутылку, откройте ее да попробуйте».
Нетрудно догадаться, типичного покупателя такой вариант едва ли устроит. Даже если он готов немного поэкспериментировать и попробовать новое для себя вино, тратить деньги на откровенного кота в мешке потребитель с большой долей вероятности не согласится. Поэтому производители вина указывают на этикетке максимум информации – крепость, сладость, сорта используемого винограда, регион происхождения, год урожая, сопутствующие блюда и ожидаемые ощущения (яркие фруктовые нотки, пикантное послевкусие и пряный аромат теплого тосканского вечера). Если и этого потенциальному покупателю оказывается недостаточно, продавцы-консультанты охотно и улыбчиво помогут ему определиться с выбором, щедро сыпля эпитетами и сравнениями.
То же самое происходит в сфере торговли объектами творчества. В условиях рынка никто не рассчитывает, что потребитель станет дегустировать весь ассортимент литературы и музыки подряд. Человеку достаточно прийти в надлежащий магазин и сообщить, что он ищет что-то вроде Владимира Сорокина или группы Nirvana, и ему тут же предложат почитать бестселлеры Михаила Елизарова или послушать Pearl Jam. Чем больше и чаще покупателям будут предлагать то или иное, тем чаще они станут это покупать. Таким образом творчество отдельных писателей и музыкантов складывается в иерархические конкурирующие в рамках жанров и стилей модные топ-листы.
Когда модно слушать треки того или иного исполнителя, все слушают и его, и творчески созвучных ему артистов, заботливо предлагаемых публике индустрией шоу-бизнеса. Мода делает процедуру выбора максимально простой. Если что-то имеет популярность, то зачем тратить время и силы на поиски и оценку чего-то другого. Миллионам человек нравится творчество музыкального коллектива Rammstein, и, согласно бытующему мнению, миллионы не могут ошибаться.
Четвертый и пятый элементы, чья необходимость для достижения успеха кажется очевидной – оригинальность и безупречный уровень исполнения. Вполне разумно, что вскарабкаться на вершину славы по головам конкурентов по силам только тем, кто предлагает нечто принципиально новое и делает это виртуозно. Или нет? Творчество – процесс создания нового из ничего или улучшения чего-то существующего – практически синоним новаторства. Но тут в действие вступают компоненты времени, места и моды.
«Опередил свое время» – так говорят о творцах, признание к которым пришло после их смерти. На самом же деле несоответствие своему времени означает то, что творческий человек производит нечто-то такое, что непонятно, неинтересно и сто лет не надо подавляющему большинству людей, живущих здесь и сейчас. Оригинальность и новаторство должны находиться на таком уровне, чтобы отличаться от привычного, но не настолько, чтобы казаться какофонией, бредом сумасшедшего, а то и откровенным оскорбительным вызовом обществу.
В качестве примера можно обратиться к феномену группы The Beatles. С одной стороны, рок-н-рольные квартеты существовали и до них, и песни про любовь писались и исполнялись вполне массово. Но Битлз сумели вывести поп-рок музыку на новый уровень мелодичности, цепляющей запоминаемости и навязчивости. Закрепить успех помогла обезоруживающая незамысловатость текстов. I want to hold your hand – «Я хочу держать тебя за руку» – спели битлы в 1963 году, и произвели фурор. Как будто бы никто до них и вообразить не смел, что можно просто несколько раз повторить под музыку эту зажигательную мантру, и снести всем крышу как цунами сносит прибрежные поселения.
Популярность The Beatles породила несколько поколений поклонников и неисчислимую армию последователей по всему миру. Некоторым из сотен тысяч битлообразных творческих формирований удалось добраться до широких слоев слушателей и снискать их благосклонность. Однако масштабы успеха подражателей ой как далеки от высот, покоренных квартетом вдохновителей. Большая же часть вдохновленных продолжателей так и осталась в статусе местных групп, играющих в небольших клубах и питейных заведениях, либо растворились в тумане безвестности. Даже бывшие битлы, каждый из которых занялся сольным творчеством, не смогли поодиночке достичь и десятой доли того успеха, что легко и непринужденно давался им при коллективной деятельности. А в музыкальных магазинах полки раздела, помеченного ярлыком «брит-поп», еще долго не оскудевали.
Как же обстоят дела с совершенством исполнения? Нетрудно заметить, что в сравнении с классическими виртуозами, художниками и писателями исполнители популярной музыки, признанные современные живописцы и востребованные литераторы не кажутся такими уж великими мастерами. Их творчество куда ближе к детскому тяп-ляп, чем к монументальным произведениям гениев, обретших бессмертие в веках. И в этом нет никакой странности, поскольку требования к творчеству, как к развлечению, изменились.
От музыки, картин и книг публика стала ждать яркой экспрессии, протеста, провокации, чего-то неожиданного и… при этом узнаваемого, легко усваиваемого и не требующего слишком уж глубокого осмысления. Новые симфонии, оперы и балеты сочиняются и в наши дни, но любопытство они вызывают у весьма немногочисленного круга почитателей. В то же время трехминутный музыкальный клип с легким намеком на присутствие полифонической мелодии или вообще без него может набрать в сети несколько миллиардов просмотров. Но не будем сокрушаться, восклицать «О времена, о нравы!» и ворчливо сетовать на повсеместную творческую деградацию, ведь мы остаемся в полном праве читать, смотреть и слушать исключительно то, что нравится нам.