Одна вторая

Вера подняла одну бровь:

– Тебя самого надо тут оставить, будешь туристам на забаву вместо медведя.

Все загоготали. Правда, смешно было.

Потом мы на память маркером прочертили на разложенной карте пройденный нами маршрут. Вещи погрузили очень быстро, Стас все время молчал, не посмотрел на меня ни разу. Вера умела быть не заметной. Она попрощалась с ребятами, обняла девочек и прыгнула ко мне в машину. Я запихнул сумку с ее вещами в багажник и с усилием захлопнул его дверь. Вот так началась моя жизнь.

7.

Она уселась на пассажирское кресло с ногами, подключила bluetooth и машину наполнила музыка: джаз, инди, латино, много очень разной музыки, такой же странной и многогранной, красивой как она сама.

Мы всю дорогу болтали, причем болтала даже больше она, мы смеялись, и возникло чувство, что мы друзья, которые просто давно не виделись:

– Мне вот эта вот очень нравится, – сказала она, когда начала играть NOVA, – так много в ней ритма и солнца…я, когда слушаю ее, будто сама на побережье океана оказываюсь.

– А ты была когда-нибудь на побережье океана? – спросил я, и в моей голове, не прося разрешения, пробежала по пустынному песчаному пляжу босая Вера в крохотном бикини.

– Неа, я и на море- то не часто выбираюсь. Но знаешь, я об этом не жалею, я больше горы люблю, и как оказалось – озера, – она заулыбалась, достала телефон и показала несколько фотографий Ладоги и Онежского озера, – смотри, какое великолепие! Как тебе повезло жить тут!

– Вер, а кроме походов на природу, что еще ты любишь?

– Хмм…ты первый человек, кто спрашивает о моих пристрастиях, – она задумчиво посмотрела в окно, поковыряла палец на ноге, лежавшей на сидении, – люблю жизнь. Когда не из окна квартиры или офиса, не на страничках социальных сетей, а в реальности, люблю пробовать все на вкус, запах, ощущать в руках и слушать сердце – как оно отзовется на новое. Люблю гулять и купаться, но это опять про природу – она засмеялась.

В современном мире мы совсем забыли о душевности, о том, что так важно для каждого человека – поделиться наболевшим с тем, кто готов искренне его слушать. Ведь мы по большей части предпочитаем говорить сами, говорим о своих проблемах, не заботясь о том, что сидящий рядом так нуждается во внимании. То же было и с Верой. Она была недослушана, ей очень не хватало ласки и любви. Я знал, что исправлю это искренне и легко, вылечу мою девочку. Как-то само собой в мыслях она стала моей девочкой…Ведь если любишь, разве может быть что-то важнее, чем проблемы и мысли любимого человека?

Мы решили заправиться, купить кофе, потом заехать в лес погулять и пообедать. На заправке она вышла из машины вместе со мной, мы шли к кассам и оба смотрели на наше отражение в стеклах. Мы классно смотрелись вместе, улыбающиеся, радостные ребята, молодые, красивые и непринужденно счастливые. Мы взяли кофе, еда же у нас была с собой из Медвежки, и поехали в лес. Я знал это место, там недалеко было очень живописное озеро с прекрасным пляжем и ухоженной маленькой стоянкой. Мы быстро доехали туда. Кроме нас были только рыбаки, но они уплыли на середину озера, оставив вещи в ярко-красной палатке. Пляж же был полностью наш. Я открыл багажник, Вера быстро достала еду, разложились мы прямо на берегу, без стола и стульев на этот раз.

В том месте берег был достаточно открытым, по кромке воды росла осока, полоска песка была не очень широкой, и быстро переходила в черничник и заросли вереска. Деревьев было немного. Среди них особо выделялись две сосны. Они были такие необычные – росли настолько рядом друг с другом, что от вынужденной близости, определенной им природой, и от времени, стволы их не просто переплелись, а срослись между собой, образуя причудливую вязь, они будто бы держались друг за друга так крепко, что не возможно было понять даже, где чьи корни. Около них мы и устроились.

– Смотри, они всю жизнь вместе, – Вере нравились эти деревья, она положила ладонь на выступающие корни и посмотрела вверх, – они стали такими одинаковыми. Они помогают друг другу удержаться, чтобы не сползти в воду и не погибнуть.

– Мы тоже такими будем, вот погоди, – я улыбался ей во весь рот.

Мы и так были одинаковые уже тогда в нашей свободе, нам обоим для счастья надо было так мало – природа и близкий человек рядом.

Мы растянулись прямо на земле, не было сил идти за подстилками, да и не требовалось этого обоим. Ей комфортно было, как и мне – просто быть в природе без преград. Мы смотрели на воду, молчали, но между нами было такое чувство гармонии и удовольствия, что слова были бы лишними. Я спорю на что угодно, что уже тогда она знала, что станет моей, поэтому она, поддавшись судьбе, и поехала со мной. Она хотела меня, хотела быть со мной, и я чувствовал это.

Потом мы ехали до Петрозаводска без остановок.

– Я очень хочу посмотреть на Онегу с другой стороны. Сможем сегодня туда добраться? – попалась, детка!

Я знал, что Онега запала ей в сердце еще в Медвежке! Так и случилось.

– Сможем, конечно, вещи только заедем домой кинем, – я был счастлив.

Мы вышли из машины у моего дома, стали разгружаться, мимо походящие люди смотрели на нас и улыбались. Думаю, от нас так и веяло летом и счастьем. Вера заряжалась от природы как солнечная батарейка. Когда я ее спросил, что она больше всего любит в природе, что ей придает силу, она сказала, что самый большой заряд энергии и удовольствия черпает от воды. Ну, тут воображение не заставило себя долго ждать, в голову полезли картинки, как мы голенькие купаемся в лунном свете в Онеге. Сам не ожидал, что так накроет, но это явно было просто от долгого воздержания.

Она же вела себя очень просто, по-дружески, и я допускал такую чудовищную мысль, что она скажет мне, что хочет быть просто моим другом. Но дело в том, что так воспеваемой бескорыстной дружбы между мужчиной и женщиной быть не может, это противоестественно. Именно поэтому, я гнал эту мысль прочь, Вера – гармоничная частичка природы, она любила ее и жила по ее законам. А значит, все страхи про «просто друзья» надо было забыть. Ни один мужчина никогда не будет общаться с женщиной только потому, что она хороший человек и ему с ней интересно. Ничего подобного! Мужчина всегда оценивает женщину как потенциальную партнершу в сексе. Думаю, для наблюдательной Веры не было секретом, что частенько именно так я ее и рассматривал, не в силах себя удержать.

Мы говорили с ней о многом, да, пожалуй, обо всем. Она всегда была откровенна, свое мнение высказывать не боялась, а оно имелось у нее на любой вопрос. Я тоже не слукавил ни разу. Однажды я спросил ее о том, что в ее представлении «любовь». Она вдохновленно ответила: «Состояние абсолютного счастья, когда ты осознал, что в мире есть человек – именно твоя половина, обретя которого, ты ощущаешь вселенскую гармонию. Любовь – это пример из начальной школы ½ + ½ = 1».

8.

На сборы у нас оставалось еще пара дней, а значит, ее желание с Онегой мы могли не просто исполнить, но и продлить удовольствие ночевкой на его берегу.

От моего дома озеро находилось не очень далеко, мы особо и вещи-то не разбирали, просто покидали сумки в прихожей, и поехали туда. Мне нравилось, что она не заморачивалась со всякими женскими штучками, не ныла, что ей нужен фен, ванная горячая, что она просто устала. Она жила как я – тем, что можно было взять здесь и сейчас. Я видел, как она с любопытством смотрит в окно, как в задумчивости грызет отслоившийся ноготь, как нетерпеливо меняет положение в кресле. Мы подъехали, когда уже стало смеркаться. Она вышла из машины и подошла к воде босая, потому что обувь сняла еще в салоне.

– Какая теплая! – она явно купаться хотела.

Вода и правда была классная для нас, людей, не привыкших к тому, что озеро балует теплой водичкой. Около 17 градусов тогда было. А как она себя будет в ней чувствовать – было для меня загадкой тогда. Онега манила, звала снять усталость и дорожную пыль. Я очнулся от плеска воды. Возле ее кромки чуть поодаль от меня валялись штаны и футболка, а Верка уже бултыхалась. Плавала она очень хорошо, чувствовала себя уверенно и резвилась как выдра. Приятно было за ней наблюдать, даже не смотря на то, что видел я лишь ее голову.

– Ты окоченеешь сейчас! – я принес ей полотенце, в глубине души надеясь, что она выйдет голая из воды.

Она даже не посмотрела в мою сторону, я был третий лишний. Она занималась любовью с озером, оно, а не я, ласкало ее тело, трогало ее ребра, шею, касалось ее губ. Она перестала плавать и просто стояла по шею в воде, давая озеру себя изучить, и изучала его сама. Вода расчесала ее волосы, теперь они лежали на плечах черным шелком. Она стала выходить на берег, но расставаться им не хотелось. Девчонку била мелкая дрожь, никакого желания, будь она даже голой как в моих фантазиях, я бы все равно не испытал. Кинул ей полотенце, а сам побежал в машину за курткой, завел двигатель и включил печку. Она сама прискакала, забралась в салон и наконец-то расслабилась. Я надел на нее свою дежурную ветровку, Верка была как довольный наигравшийся ребенок, того гляди уснет.

– Может, домой поедем? – я спросил на всякий случай, но ответ уже знал.

– Нет, – сидела и улыбалась, счастье ее просто распирало.

Ну как тут откажешь. Пошел палатку ставить, костер разводить, искать ужин.

Пока я хлопотал, она переоделась и вышла помогать мне. Волосы у нее были сырые, я достал из багажника свою любимую шапку в разноцветных растаманских полосках и дал ей. Давным-давно я ее выиграл на своих первых соревнованиях по сноубордингу. Мигом напялила. Поблагодарила и начала рыться в багажнике в поисках еды. Блин, с самого начала она входила в мою жизнь, словно потерянный когда-то паззл. Ей даже шапка моя трофейная шла больше, чем мне! Это был естественный ход вещей, все было так, как должно было быть, и мне от уютного ее присутствия с каждым моментом становилось все круче. Она нашла хлеб, сыр и бутылку вина. Костер горел, палатка была поставлена, тарелочка с бутербродами стояла около бревна, на котором мы с ней сидели. Она сделала глоток из бутылки, устроилась поудобнее, вытянув ноги и сказала с набитыми щеками: «Я люблю его». Даже спрашивать не надо было, о ком речь. Онега в ее сердце теперь будет всегда. Я ее понимал, не возможно, видя это, не полюбить. Так мы и сидели, смотря на костер и озеро, лениво, по очереди потягивая вино, мы не обнимались, не говорили, не вели себя, как располагала к тому обстановка. Минут через пятнадцать я понял, что засыпаю, и пошел в палатку. Забрался в спальник и уснул мгновенно, даже не слышал, когда она пришла. Только утром, проснувшись, обнаружил, что спит она как кошка, свернувшись в спальнике калачиком и уткнувшись в одеяло носом. Чем дышит – не понятно, но спала сладко. Есть и пить на завтрак было нечего, поэтому я быстро собрал все, и стал ждать ее пробуждения, чтобы поскорее поехать домой. Из палатки высунулась голова в шапке, клочки волос торчали из-под нее в разные стороны, приподнимая ее буйными завитками.

– Вер, я тебя съем, если ты сейчас же не соберешься.

– Ого! Я готова тогда, – Она вылезла в моей куртке и шерстяных носках, похоже, тоже моих.

Я усмехнулся, она проследила взгляд и спросила:

– Не возражаешь?

– Неа, угощайся на здоровье.

Она усмехнулась и, не утрудив себя обуться, протопала прямо в них до машины и уселась в салон.

Через пять минут мы уже выезжали на дорогу.

– Рано еще очень, все еще закрыто. Поедим на заправке? – спросил я.

– Предлагаю в магазине продукты купить, а я нам все приготовлю дома, – она уже успела привести себя в порядок: волосы забрала в небрежный пучок, переоделась на заднем сидении и, кряхтя, шнуровала ботинки.

– Класс! – я, если честно, очень обрадовался, что она сама приготовит завтрак, хотелось домашней еды, но самому готовить было лениво.

По пути мы заехали в продуктовый магазин. Поскольку дома я почти не жил, и уж точно, не был готов к приему такой гостьи, покупать пришлось все. Мы ходили с тележкой по пустому гипермаркету.

В который раз уже я понимал, что мне нравилось, что она рядом, что нас принимают за пару, что мы очень здорово смотримся вместе.

9.

Около дома мы припарковались и поняли, что за один раз все вещи не унесем. Поднялись, я бросил сумки и пошел за следующей партией, а Вера осталась на хозяйстве. У нас обоих даже мысли не возникло снять ей квартиру, она доверилась мне слепо, безрассудно и на сто процентов, впрочем, она никогда ничего не делала наполовину. Когда я стал открывать дверь, поднявшись со следующими сумками, я понял, что мой дом больше не будет пустым, потому что теперь это и ее дом тоже. В прихожей валялись ее кроссовки, в гостиной громоздились сумки. В кухне стоял отборный мат. Не стал ей мешать бороться с плитой, сказал, что поехал на мойку готовить машину к Хибинам. Стоит ли говорить, что так быстро машину я не мыл никогда. Мне поскорее хотелось оказаться дома, смотреть, что она делает, помогать ей, просто быть рядом. Меня не было час. За это время она успела приготовить вкуснейший завтрак: сырники со сгущенкой, я их сто лет не ел, яичница с колбаской, помидорами и сыром, кофе сварила, так еще и намыться успела! И теперь с чувством и видом, что она идеальная домохозяйка, щеголяла по дому в шортах и майке. Мне все это было так дико и так приятно. Мы завтракали, обсуждая планы на день и предстоящую поездку в Хибины.

На сегодня программа максимум была разобрать завалы вещей, а завтра уже полная подготовка к выезду. Я не любил долгих сборов, она как выяснилось, тоже, поэтому мы решили день провести в ленивом темпе разбора вещей, а завтра уже поднапрячься. Она обещала мне помочь, да я в этом и не сомневался. Мы включили музыку и провалялись час после завтрака. Я на кресле, она – на диване. Мне было так хорошо от нее, одно ее присутствие наполняло атмосферу теплом, хулиганством и уютом. Я знал, что с ней дом действительно станет домом. Женщину не зря называют хранительницей очага, вот Вера пришла, и тут появилась жизнь. Не могу назвать ее хозяйкой от Бога – она не парилась по деталям вообще: крошки на столе, волосы на полу, зеркала в ванной в брызгах от зубной пасты – все это нас обоих не раздражало. Она была нужна этому дому, он будто бы ждал ее и теперь становился таким, каким должен быть тот самый семейный очаг, но, в первую очередь, она нужна была мне. Не могу представить, что тут могла бы жить другая женщина, да и не было такого до нее. Подумать только, мне и в голову никогда не приходило, что мне нужно, чтобы со мной жила моя женщина, такой потребности раньше не возникало. Я в случае необходимости сам обычно приходил к девчонкам в гости. Вот почему так – я берег это место для нее. А она лежит на диване, ноги свои длинные растянула, на голове пучок: