Настя не ощущала страха, но какой-то неприятный осадок вселился в её душу и не давал покоя. Здесь она вспомнила, что у Евгения Николаевича, как и у многих других поисковиков, есть обычный свисток, и командир, потерявший свою напарницу, просто не мог не «свистнуть». К сожалению, у Насти свистка не было, потому что она пошла «на разведку» с руководителем. Но, кроме того, практически у всех, в том числе у неё самой, имеются мобильные телефоны. Они, как это не раз проверялось, и как она убедилась по недавнему звонку, в этих местах не дают сбоев и срабатывают нормально. Настя моментально вытащила из запасного «сухого» кармана свой мобильник, но никаких пропущенных вызовов в телефоне не обнаружила. Тогда она быстро набрала номер командира. В ответ на её звонок прозвучало совершенно невероятное: «Телефон абонента отключён, либо находится вне зоны доступа». Это настолько удивило Настю, что она в полной растерянности остановилась и задумалась.
«Что же это такое, почему? Такого просто не должно быть. Я же не зашла за какую-нибудь там высоченную гору».
Здесь Настя решила позвонить другим поисковикам, не сомневаясь, что до кого-то обязательно дозвонится, просто не может не дозвониться. Она набрала номера ещё трёх взрослых поисковиков, а также номер своего однокурсника Олега, который, она это чувствовала, к ней неравнодушен. Но результат был везде одинаковый, всё время повторялось одно и то же. Телефон либо отключён, либо вне зоны доступа. Теперь Настя была не просто удивлена, она была по-настоящему потрясена. Она почувствовала, что с ней произошло что-то необъяснимое, что-то не поддающееся обычному пониманию. Не могут, просто не могут у всех телефоны быть отключены или оказаться вне зоны доступа. Настя прекрасно помнила указания командира отряда перед выходом из лагеря: «Проверить всем полную зарядку своих телефонов и ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах телефоны не отключать, и быть готовыми к любому звонку».
Евгений Николаевич даже рекомендовал изредка перезваниваться друг с другом, чтобы ни одна из групп случайно «не потерялась». Здесь Настя с испугом сообразила, что и ей ведь никто не звонил, хотя её, безусловно, уже давно ищут. Настя ещё раз внимательно проверила свой телефон. Стоит на полной громкости, но не одного пропущенного вызова.
В этот момент, опять как-то внезапно, у неё закружилась голова, мир вокруг неё завертелся как на карусели. А когда «карусель» в голове закончилась, стали происходить странные и невероятные вещи (а, может, это Насте только казалось). Во-первых, Настя ощутила какую-то угнетающую тишину. Ветра не было абсолютно (но ведь раньше он был). Во-вторых, стало быстро темнеть. Но темнело вовсе не от того, что в небе сгустились тучи, как это бывает перед сильным грозовым ливнем. Небо, как раз, абсолютно не изменилось.
«Нет, такого не может быть, потому что такого не бывает, – подумала Настя, – сейчас, пожалуй, не позднее, чем час дня, откуда же взялась эта жуткая «темнота»?
Настя зачем-то подошла вплотную к огромному болоту и обнаружила, что болото тоже какое-то странное. Уходящее куда-то вдаль, оно чем-то напоминало большое озеро. Сплошной туман окутал это болото. Настя решила минут пятнадцать постоять здесь и подумать, что ей делать дальше. И здесь она услышала (или ей опять показалось?) какие-то отдалённые звуки, похожие на лёгкое хлюпанье или чавканье. Словно кто-то шёл по болоту, медленно и постепенно приближаясь к ней. Настя была явно поражена и, глядя во все глаза на болото, стала рассуждать:
«Судя по конфигурации и размерам, это болото не должно быть проходимым. Оно засосёт любого, кто попытается вступить в него. Нет, видно эти звуки раздаются совсем не со стороны болота, просто наступившая гнетущая тишина создала звуковую галлюцинацию, и до меня доносится всего лишь эхо, которое отражается со стороны болота. На самом же деле, эти странные звуки раздаются, скорее всего, с противоположной стороны. Хотя, может быть, никаких звуков вовсе нет, а мне они просто чудятся от непонятной тревоги, которая поселилась в моей душе, после того, как «я потерялась».
Насте даже стало немного смешно от этой мысли – «я потерялась», словно, она маленькая девочка лет трёх, которая пошла в магазин со своей мамой, а мама, почему-то завернула за угол и куда-то пропала. Что-то подобное с ней произошло в глубоком детстве. Настя смутно помнила этот случай, но свои ощущения, после того, когда её мама «исчезла», помнила хорошо. Слёзы испуга тогда полились из её больших голубых глаз.
Сколько времени она проплакала тогда? Минуту, две, три? Но ей отсутствие матери показалось целой вечностью. А сейчас, как ей поступить сейчас? Может быть, сесть на какой-нибудь пенёк и громко зарыдать? Авось, кто-нибудь, да услышит? Хотя, кто здесь может её услышать? Она уже посчитала, что «по-настоящему», никто и нигде «не хлюпал». Скорее всего, вокруг на несколько километров нет ни единого человека, и она совершенно случайно оказалась в полном одиночестве.
Но когда прекратившееся было «хлюпанье» снова возобновилось, Настя поняла, что ошиблась. Теперь, наоборот, какое-то внутреннее чутьё подсказало ей, что совсем близко от неё находится человек. Именно человек, а не зверь. Настя с ещё более возросшей тревогой и ужасом взглянула в сторону болота, но из-за почти сплошного тумана ничего там не увидела. Может группа поисковиков из их отряда случайно приблизилась к ней? Действительно, это вполне вероятно, потому что поисковики разбрелись в разные стороны.
Прошло ещё минут десять. Никто нигде не показывался. «Хлюпанье» снова исчезло. Но какое-то необъяснимое беспокойство всё сильнее и сильнее разъедало не только душу, но и сердце Насти. Различные страшные мысли буквально носились у неё в голове.
«Кто же это может быть? А вдруг это группа так называемых «чёрных поисковиков» приближается ко мне?»
Она часто слышала жуткие истории про таких нечестных людей. Настя знала, что они ищут погибших тайно, без официального на то разрешения. Их больше интересуют не сами бойцы, а найденные при них награды, различные знаки. Не гнушаются они и немецкими крестами и всем таким подобным, пытаясь выгодно сбагрить найденные реликвии на «чёрном» рынке. А если встретится им здесь одинокая девушка – настоящий поисковик, и если ещё она догадается, кто они такие на самом деле и что из себя представляют, тогда… Тогда, это не сулит ей ничего хорошего. Хотя, вполне вероятно, они могут выдать себя за законных официальных поисковиков и, может быть, укажут ей правильный путь, чтобы она могла выйти к нужной ей дороге.
А если это шайка бандитов, которая скрывается от правосудия в этих гиблых местах? То есть это может быть кто угодно, но Настя твёрдо решила не убегать и понадеялась на простое везение. «Как говорится, будь, что будет» – подумала она и решила оставаться на месте до полного выяснения всех обстоятельств. Чтобы успокоить себя она мысленно стала повторять:
«Никого здесь нет. Никто ко мне не приближается. Это я сама внушила, потому что я трусиха».
Но как Настя не пыталась себя успокоить, у неё ничего не получалось, потому что «хлюпанье» или «чавканье», никуда не исчезало, а раздавалось всё громче и яснее. Действительно, внимательно вслушавшись в «тишину» Настя теперь уже абсолютно не сомневалась, что никакой «тишины» уже давно нет, а к ней кто-то явно приближается. Но почему это «приближение» кажется каким-то странным и таинственным? Этого девушка никак понять не могла. У неё даже мелькнула нелепая мысль, что она спит, и всё, что с ней сейчас происходит всего лишь странный сон. Но Настя чётко ощущала своё присутствие в этом «сыром пространстве» и полную «реальность» происходящего с ней.
«Кто же всё-таки это может быть? Поисковик или кто-то совсем незнакомый? Это один человек или группа людей? Хотя вряд ли группа, иначе я услышала хотя бы случайные обрывки разговора. А, может, это всё-таки отдалённое эхо? Но только не обычное эхо, к которому все привыкли. Я где-то слышала или читала, что в подобных суровых местах, звуковые отголоски давних событий могут долго не прекращаться. Они могут напоминать о себе, иногда, странным образом. Например, покашливанием, или, как сейчас, всхлипыванием, или…».
Но здесь Настя в очередной раз твёрдо решила попытаться успокоиться. Она со всей силы ущипнула себя за щёку и закрыла глаза, а затем медленно сосчитала до десяти и стала мысленно убеждать себя в том, что ничего не стоит себе внушать, потому что от внушения становится ещё страшнее. А у страха, как говорится, «глаза велики».
Но, открыв глаза, Настя в очередной раз с ужасом убедилась, что ничего не изменилось, страх никуда не делся, и странные звуки не прекратились. Теперь они звучали, буквально, повсюду, со всех сторон, сверху, снизу, в её ушах, в её голове. «Хлюпанье», «чавканье», «покашливание» и всё такое подобное окружило её и стало засасывать словно болото.
«Нет, так нельзя, – вслух сказала Настя, – я взрослый человек и вполне в состоянии управлять своими чувствами, своими эмоциями и своими внушениями. Если бы кто-то, действительно подходил ко мне, то он давно был бы уже здесь. Я слышу эти звуки, шорохи, наверно, уже не меньше получаса. А это довольно долго».
От этого предположения Насте опять стало чуточку легче, но ненадолго. Потому что спустя несколько мгновений, всё повторилось. Более того, звуки теперь доносились до неё не только со всех сторон, но с удвоенной и даже утроенной силой. Настя крепко зажала уши, но затем быстро разжала их, окончательно решив, что не бояться ей надо, а, не отвлекаясь, тщательно прислушаться и определить, что же всё-таки это может быть?
Целую минуту она сидела без малейшего шороха, внимательно вслушиваясь в окружающее пространство. Но в этот раз она ничего не смогла услышать. Вокруг опять стояла полнейшая тишина. Опять сомнения стали одолевать её измученную душу.
«Неужели, показалось? Но нет, такого быть не может, я же чётко и ясно слышала, что кто-то «хлюпал», «чавкал», а попросту говоря, медленно передвигался, скорее всего, по непроходимому болоту».
Настя ещё раз сосредоточилась, «навострила уши» и решила просидеть без малейшего шороха или движения ещё минут десять-пятнадцать. Но уже примерно через минуту она совершенно ясно услышала, как со стороны болота к ней кто-то идёт. Теперь это было не только «хлюпанье» или «чавканье», но и обычный хруст веток под сапогами.
Здесь она снова стала путаться в своих мыслях и наблюдениях. Всё как бы возвращалось на «круги своя». «Но ведь этого не может быть? По болоту никто идти и приближаться ко мне не должен. Болото непроходимое. А на лодке по нему тоже плыть невозможно, потому что оно слишком «вязкое». Хотя, может быть, это какой-нибудь местный житель или лесник, который все проходы и тропинки, или как они там называются, в этом болоте прекрасно знает, и осторожно пробирается по знакомому ему пути. Тогда чего я, собственно, испугалась?»
Но непонятная тревога никуда не уходила. Хлюпающие шаги, хруст веток именно по непроходимому болоту (теперь в этом не было сомнений) приближались. Около самого болота росли деревья и кустарники. Кроме того, около него всё ещё стелился и не собирался спадать почти сплошной туман, что было очень странно. Здесь Настя вспомнила, как вчера во время вечернего инструктажа, Евгений Николаевич развернул перед всеми собравшимися в его просторной палатке поисковиками довольно подробную карту местности, которая охватывала прилегающую к их лагерю территорию площадью примерно в двадцать километров. Но никакого огромного болота на этой карте, это Настя хорошо видела, и в помине не было.
«Может быть, я ушла гораздо дальше? Хотя нет, это исключено. Я бы просто не успела слишком далеко уйти за относительно короткое время».
Настя стала в уме прикидывать, на каком расстоянии от их лагеря она может в настоящее время находиться. По всем подсчётам выходило, что никак не больше десяти – двенадцати километров. Действительно, они всем отрядом отошли от лагеря на восемь, максимум на девять километров. Шли они вместе с Евгением Николаевичем не торопясь около получаса, и примерно такое же время, шла она одна. Даже, если допустить, что всё это время они двигались в противоположном от лагеря направлении, то получается, действительно, не дальше определённого Настей расстояния. Настя совершенно не ориентировалась в сторонах горизонта, полностью и целиком понадеявшись в этом вопросе на командира. Теперь она очень сильно пожалела об этом. По солнцу, правда, она могла бы сориентироваться, но сегодня стояла хмурая сырая погода, и всё небо было обложено дождевыми тучами. Часто накрапывал мелкий дождик, и было очень неуютно.
Здесь, наконец, она заметила, что кустарник около самого болота немного зашевелился. От волнения Настя вся напряглась, приковав всё внимание к этому кустарнику. Прошло ещё не меньше минуты, прежде чем кустарник немного раздвинулся, но Настя, стоявшая от кустарника примерно в тридцати шагах, никак не могла разобрать, кто же всё-таки появился в том месте? У неё мелькнула шальная мысль: «Убежать, пока не поздно».
Но она отогнала эту мысль, понимая, что теперь уже как раз поздно, и убежать она всё равно не успеет, особенно, если это взрослый мужчина, в чём она не сомневалась.
«Почему так медленно раздвигается кустарник? – сначала подумала Настя, но затем быстро сообразила, – видно там кочки и коряги и человеку просто неудобно через них перелезать. Да там видно ещё болото не полностью кончилось».
Итак, напряжение продолжало нарастать. «Что готовит ей сегодняшняя странная встреча? Либо быстрое спасение, если человек хорошо знает дорогу, либо…о втором варианте развития событий Настя старалась не думать, потому что для молоденькой девушки это было слишком страшно. А если учесть, что кругом лес и болото. Поисковики с Евгением неизвестно где. Поэтому, на выручку к ней вряд ли кто-то подбежит, даже если она громко закричит.
Настя не сводила внимательного взгляда с кустарника. Вскоре она чётко разглядела, что кусты полностью раздвинулись. Здесь Настя увидела какого-то человека, который как-то неловко вылезал из-за кустов.
«Если это местный лесник, или местный житель, то почему же он так неловок? Он же привык по болотам и по кустарникам лазить. Нет, на местного он явно не походит» – подумала она и решила полностью «ввериться судьбе», резонно посчитав, что «ведь не только бандиты или хулиганы бродят по непроходимым болотам».
Когда человек полностью вылез на довольно ровную и сухую площадку, Настя внимательно взглянула на него и…обомлела. Хотя её отделяло от человека больше двадцати метров, она ясно увидела, что это молодой парень в солдатской форме образца 1941 – 1942 годов. Да-да, именно образца первого периода Великой Отечественной войны. Ей ли, участнице клуба исторической реконструкции, не знать эту форму? Видимо, этот странный солдат, участник какой-то игры по реконструкции, скорее всего, местных боёв того времени. Внимательно вглядевшись в появившегося человека, Настя моментально уловила некоторые странности, как в его движениях и манерах, так и в его несколько нелепом взгляде, который она, несмотря на некоторое удаление, рассмотрела довольно хорошо.
Солдат, явно был либо пьяный, либо игра была уж слишком естественная с настоящими рукопашными схватками и, вполне вероятно, с настоящей стрельбой, пусть и холостыми патронами. Об этом довольно чётко свидетельствовал его внешний вид. Мятая, грязная шинель без ремня, наполовину расстёгнутая, вся какая-то расхлябанная, под которой виднелась потрёпанная и, кажется даже рваная гимнастёрка. На ногах грязные кирзовые сапоги, отсутствие погон (хотя, в то время, в Красной Армии их ещё не ввели, как обязательный атрибут). В общем, Насте пока было совершенно непонятно, откуда мог взяться здесь этот солдат. Настя понимала, что если бы поблизости действительно проходила подобная игра по реконструкции местных сражений времён Великой Отечественной войны, поисковикам, обязательно сообщили бы об этом местные власти. Но ни о чём подобном она не слышала.
Солдат сразу заметил Настю и быстро поспешил к ней. Создавалось такое впечатление, что он специально здесь появился, чтобы встретиться и поговорить именно с ней. Настя с каким-то устрашающим удивлением подумала:
«Но не мог же этот солдат, в самом деле, меня искать. Я ведь здесь оказалась абсолютно случайно, откуда же он мог знать обо мне? А, может, он тоже заблудился, как-то отбился от своих участников реконструкции, и, просто хочет спросить у меня дорогу? Но каким образом он мог пройти по такому топкому болоту? Видимо, действительно, он знал какой-то проход. Но ещё более странно, что шинель и гимнастёрка на солдате хоть и грязные, но не болотистой грязью. Видно, что на них обычная земля, как у солдат во время настоящего боя. Значит, в болото он точно не проваливался. А, может, он всё-таки не из болота вылез, а пришёл из леса, а хлюпающие шаги были совсем не его, а это было что-то другое».
Как бы то ни было, а Настя, уже окончательно запутавшись и смирившись со всем, терпеливо ждала, что ей скажет этот странный солдат, появившийся нелепым образом неизвестно откуда.
Итак, солдат не торопясь приблизился к ней и остановился примерно в десяти шагах от неё на каком-то еле видимом бугорочке. Сначала он стоял и молча смотрел на неё, а она, почему-то боялась взглянуть в его ясные зеленоватые глаза. На вид ему было не больше восемнадцати – девятнадцати лет. По его вздрагивающему телу Настя сразу сообразила, что солдат дышит очень тяжело, почти задыхается, что грудь ему сдавливает какая-то боль. Создавалось впечатление, что он долго и быстро убегал от кого-то, или, действительно переходил такое огромное болото (хотя болото Настя уже исключила). Она ничего не понимала, но заговорить первой не решалась. Что-то совершенно нереальное было в самом облике и взгляде этого солдата, но что именно, Настя объяснить тоже не могла.
«Да заговорит он, наконец, или, так бесконечно и будем в молчанку играть?» – подумала она. Здесь, неожиданно, ей в голову пришла интересная мысль. «А, может быть, по условиям игры, он должен от кого- то скрываться, или, он играет роль разведчика и, специально, перебрался на эту сторону болота, чтобы провести разведку местности. Он вполне естественно считал, что на этой стороне болота не должно быть никаких посторонних людей, поэтому, неожиданно увидев её, он естественно растерялся». У Насти даже мелькнула обольстительная мысль, что растерялся он ещё и потому, что перед ним оказалась очень симпатичная девушка, фактически, его ровесница, и он, видимо, робкий по характеру, просто не знает, как себя с ней вести и, также как и она, боится заговорить первым.
Внезапно где-то вдали раздался удар грома. «Странно, – рассудила Настя, – нам говорили, что в этих промозглых местах очень редки грозы в это время года».
Но сразу же после удара грома с солдатом произошло удивительное превращение. Он как будто вздрогнул и, взглянув буквально в упор на Настю, довольно быстро заговорил. И говорил он так, словно боялся потерять какую-то важную мысль, словно боялся пропустить что-то сокровенное и необходимое для него. Для Насти это явилось полной неожиданностью, из-за этого первые фразы солдата, она, даже, не до конца разобрала. Тем более он словно эти фразы не договаривал, а как-то проглатывал из-за своего тяжелого сбившегося дыхания.
«Что-то с ним, видимо, случилось. Может, кто-то его просто избил, или он убегал прямо через болото от преследователей. Поэтому так запыхался и перенервничал. Хотя, нет, скорее всего, здесь что-то другое, пока непонятное для меня».
Здесь Настя попыталась внимательно вслушаться в неразборчивую речь солдата, но понимать то, что он говорит, она стала далеко не сразу, а лишь спустя какое-то время, примерно минуты через полторы. За это время, напрягая слух, она всё-таки стала довольно чётко улавливать своеобразные оттенки его речи, а, самое главное, до неё постепенно начал доходить почти весь смысл той информации, которую пытался донести солдат. Она внезапно осознала, что солдат, как «заведённый» уже второй раз повторяет одно и то же. Видимо, он испугался, что с первого раза эта девушка не до конца поняла и не запомнила те важные для него вещи, которые он пытался ей сообщить. Итак, что же услышала Настя, когда полностью стала воспринимать быструю речь этого странного человека, появившегося неизвестно откуда, и неизвестно куда направляющегося?
«Девушка, ты меня извини. Я, наверно, тебя напугал, но я должен был, обязан был появиться именно здесь. Я устал ждать. Мне очень тяжело столько лет дожидаться, и сил моих больше нет, понимаешь. Да, я говорю очень путано и непонятно для тебя. Но ты, как умная девчонка, должна, просто обязана, очень хорошо запомнить несколько важных вещей, о которых я тебе сейчас скажу. Я сказал тебе уже эти вещи, но ты, видимо, меня «не услышала». Поэтому, я повторю то, что я сказал. Я сильно волнуюсь, потому что это моя первая встреча с живым, извини, я хотел сказать, с реальным человеком. Умоляю тебя, слушай внимательно и запоминай. У меня совсем мало времени, поэтому в третий раз повторить я просто не успею. А если ты не до конца поймёшь или что-то забудешь, моей душе будет очень плохо. Она будет страдать ещё, видимо, довольно долго, а, вполне вероятно, что и всегда. У меня не будет будущего, а останутся одни страдания и переживания, которые и так терзают меня долгие годы. Избавь меня, очень прошу, от этих страданий и переживаний. Это в твоих силах.
А теперь перехожу к самому основному. Зовут меня Землянов Василий Осипович. Мне девятнадцать лет. Родом я из деревни…».
Он назвал деревню и область, где она расположена. Затем, словно боясь куда-то опоздать, затараторил дальше.
«Эта деревня, в действительности, бывший старообрядческий скит. На этом хуторе жила когда-то моя жена – Ефросинья Павловна, она на год меня моложе была, а сейчас там живёт моя родная дочь Степанида Васильевна. Она должна, обязательно, слышишь, обязательно узнать всю правду обо мне, то есть о своём отце. Это первое. А теперь второе. Видишь, я не приближаюсь к тебе, и всё время стою на одном и том же месте (действительно, только теперь Настя обратила внимание на то, что солдат словно «прирос» к определённому месту и не сходит с него уже несколько минут).
