Удержи меня

А ведь им еще предстояло увидеть стремящиеся ввысь горные пики, что должны были показаться на горизонте совсем скоро.

Они ехали по живописной, проходящей через лес дороге, оставляя горную гряду слева. Жаркое солнце пробивалось сквозь ярко-зеленую листву, пуская в машину солнечных зайчиков, что щекотали нос Эрики, заставляя ее периодически со смехом отворачиваться и морщиться.

Образовательная академия Леонарда Карлайла находилась в лесу недалеко от большого живописного озера. Жилая часть лагеря состояла из деревянных двухэтажных домиков треугольной формы, рассчитанных на двух-трех человек. На втором этаже располагались спальни, а на первом – гостиная с одинаковой для всех мебелью и ванная с душем и туалетом.

Домики мальчиков стояли слева, а девочек – справа от центральной дороги, делившей лагерь строго пополам. Она вела от въезда к учебному корпусу, где помимо классов были столовая и библиотека, а так же медицинские кабинеты и пара боксов для заболевших детей.

Эрику, как самую младшую, поселили с двумя девочками постарше. Макс же пока жил один в домике, рассчитанном на двоих.

Все время с момента пробуждения и до отбоя они проводили вместе – ели, гуляли, ходили на пляж, посещали библиотеку и некоторые занятия. Видимо, отец сдержал обещание попросить дядю меньше лезть к нему, так что вопреки опасениям, пребывание оказалось вполне сносным. Единственный раз, когда дядя Лео соизволил посетить их – день приезда. Он потрепал Макса по голове, отпустил дежурное замечание о том, как Макс вырос, и уведомил, что их с Эрикой расписание будет свободным. Так что в кои-то веки Макс мог выбрать интересующие его занятия сам, а не посещать все подряд.

Обычно их день начинался с пляжа. Во-первых, днем было жарковато долго находиться на солнце, а, во-вторых, все интересные активности начинались с одиннадцати утра.

– Да, вот так, молодец! – Макс решил научить Эрику плавать. Она могла неплохо держаться на воде, но ее движения били настолько нескоординированными, что фактически она болталась на месте. – Не забывай работать ногами. Умница! Видишь, уже немного получается. Завтра потренируемся еще раз.

Они вылезли на берег, и Эрика тут же закуталась в огромное пляжное полотенце Макса. Когда он спросил, почему она не пользуется своим, Эрика, смущаясь, призналась, что его не только гораздо больше, так что она может завернуться в него целиком, но еще и сильно мягче. С тех пор Максу приходилось вытираться ее.

– Я немного поплаваю. Не лезь в воду без меня. – В предпоследний раз Эрика хлебнула воды, когда попыталась попробовать сама.

– Хорошо.

– Не «хорошо», а не лезь. Позавчера ты тоже обещала. И что?

– Сам же говорил, что я неплохо держусь на воде. Тем более вон там сидит спасатель.

– Пожалуйста, Эрика!

– Ладно, только давай быстрее.

Максу и впрямь казалось, что стараясь поплавать побыстрее, он развил неплохую скорость. Вот только замерить было некому.

Они возвращались к домикам, когда Эрика спросила.

– А почему ты не ходишь на плавание? Тебе же нравится.

– Почему? Хожу. В школе. Вместо одного из уроков физкультуры.

– Я не об этом. Вместо лакросса, например, или конного спорта.

– Мама говорит, что все мальчики нашего круга должны заниматься лакроссом и уметь ездить верхом.

– Но тебе же не нравится!

– Ее это не волнует, – в голосе против воли проскользнула обида, и Эрика моментально среагировала на изменение настроения, крепко сжав его ладонь.

– Поговори с ней. Она должна тебя выслушать. Вдруг ты однажды станешь чемпионом по плаванию.

– А если нет? Надоело, что все от меня чего-то ждут!

– Я не жду. – Эрика сильнее сжала руку. – Мне ничего от тебя не нужно. Ну кроме дружбы.

– Я знаю.

***

На занятия Эрика с Максом тоже ходили вместе. Каждый из них выбрал по предмету, а другой записался за компанию.

Сейчас они сидели на уроке рисования. Эрика уже знала, что Макс хорошо рисует, но одно дело показывать, как нарисовать примитивную кошечку или собачку, состоящую из нескольких линий, и совсем другое – наблюдать, как из-под его карандаша на бумаге появляются, например, фигуры людей, красивые дома или природа.

«Как он сказал это называется? – силилась вспомнить Эрика. Пайз… нет, пейзаж. Точно!»

Поначалу она пыталась угнаться за Максом, но быстро поняла, что мало что понимает из объяснений учителя.

– А почему ты дома почти не рисуешь? Только со мной? – прошептала Эрика.

– Настроения нет, – пожал плечами Макс.

– А почему тут есть?

– Не знаю.

Стало интересно, почему он дома не занимается рисованием дополнительно, но Эрика подозревала, что ответ будет тот же, как и несколько дней назад про плавание.

Через пару недель после их приезда в лагерь у Макса все же появился сосед по домику.

Первой, как ни странно, об этом узнала именно Эрика. Дома она уже давно не спала днем, но здесь уставала – вода, солнце, пляж, прогулки по лесу, детская площадка и скучные для нее занятия делали свое дело. Макс быстро заметил, что если она не поспит, то к шести-семи вечера просто падает с ног от усталости, поэтому на правах старшего начал заставлять ее ложиться отдыхать после обеда. После сна же девочка сразу бежала в его домик, зная, что Макс не пойдет без нее купаться или гулять.

Но сегодня на месте Макса не оказалось. Зато вместо него на небольшом темно-сером диване в гостиной обнаружился высокий, худой, мальчик с соломенными, тщательно зализанными назад волосами, которые делали его и без того круглое лицо еще круглее. Картину довершал нос-кнопка и совершенно невообразимое количество веснушек. Из-за яркого света, проникавшего в левое окно, половина его головы казалась ярче другой. Это выглядело комично, и Эрика прыснула в кулачок.

– Ты еще кто такая? Что ты здесь забыла? – вскинулся мальчик, смерив ее надменным взглядом.

– Я Эр-рика. Ищу М-макса.

– Стало все понятно, – фыркнул мальчик. – Как ты вообще здесь оказалась? В лагерь можно с восьми лет, кажется. А тебе сколько? Пять?

– Семь, – пролепетала она. – Я приехала с Максом.

– Кто такой еще этот Макс?

– Племянник мистера Карлайла.

– Понятно. А ты сестра что ли? – он встал, подошел к Эрике, и, скрестив на груди руки, демонстративно посмотрел на нее сверху, видимо, чтобы у нее точно не осталось сомнений, кто здесь главный.

– Нет. Подруга, – растерявшись, пробормотала она.

– Подруга? Ну-ну. Маловата ты что-то для подруги.

– А тебе-то какая разница? – с этими словами в комнату вошел Макс. – Да, она моя подруга, а будешь ее обижать – дам в глаз. – Угрозу в его словах расслышала не только Эрика, но и веснушчатый мальчик, так как он, зыркнув на более высокого Макса недобрым взглядом, быстро вернулся на диван.

– Ох, какие мы грозные. Больно надо. Я такими глупостями не занимаюсь, – бросил он.

– Пошли, Эрика. – Макс решительно протянул руку.

Она без колебаний вложила свою ладонь в его, и они отправились в столовую пить чай, как часто делали в это время дня.

– Ты даже не спросил, как его зовут, – заметила Эрика, когда они почти подошли к главному корпусу.

– Ты тоже. – Макс остановился и посмотрел на нее. – Ничего, еще узнаем. Я так понимаю, именно он будет моим соседом. Если, конечно, не попросит переселить его.

– А почему он должен об этом просить? – удивилась Эрика. – Из-за твоей угрозы?

Макс пожал плечами.

– Никто никогда не хотел со мной жить.

– Почему?

– Не знаю, наверное, потому что я племянник Леонарда Карлайла.

Вскоре выяснилось, что веснушчатого мальчика звали Александр Грин. Он оказался на год старше Макса и сыном исполнительного директора какой-то финансовой компании. Алекс, как он просил называть себя, был умным, начитанным, а еще невероятно высокомерным – Макс объяснил, что Алекс считает себя лучше других.

Сначала над Грином пытались смеяться, дразнить за нестандартную внешность, подкалывали из-за фамилии3, но быстро поняли, что хоть тот и не мог постоять за себя с помощью кулаков – драться он не умел совершенно, и единственная попытка закончилась в медпункте – но прекрасно обходился словами. Алекс, подмечая особенности поведения, манеры речи или незнание элементарных, с его точки зрения, вещей, так метко это высмеивал, что над самим незадачливым обидчиком потом еще долго потешались. Помимо этого он категорически отказывался участвовать в любых совместных с другими активностях.

В этом, как подозревала Эрика, Макс был полностью с ним согласен, потому что долго бурчал, узнав, что она записала их в театральный кружок.

– Эрика, ну зачем? Не хочу выставлять себя идиотом?

– Почему идиотом? Уверена, будет здорово! Ну Ма-а-акс, ну пожа-а-а-алуйста.

– Хорошо-хорошо, – со вздохом согласился Макс, а потом добавил: – Но только ради тебя!

Чуть позже они с Максом стали свидетелями разговора Лили, девушки, отвечавшей за постановку спектакля, с Алексом.

– Я что, похож на идиота? – возмутился тот.

Эрика фыркнула, вспомнив, что чуть ранее сказал Макс.

– Вон, пусть Уокер оруженосца играет, – Алекс в упор посмотрел на них.

– Макс уже играет волка, – продолжала упрашивать Лили. – Давай, ты вообще нигде не участвуешь!

– И не собираюсь! Больно надо! Тоже мне, возомнила себя великим режиссером!

– Не будь таким высокомерным! А то может статься, больше никто ничего не предложит, – спокойно ответила Лили и ушла.

Эрика не особо обращала на Алекса внимание, если они не сталкивались нос к носу в домике мальчиков, но примерно через неделю она начала замечать, как того избегают остальные ребята. То ли Лили постаралась, обидевшись на отказ, то ли хватило поведения Алекса, Эрика не знала, но видела, как другие демонстративно обходят его стороной.

Между собой Макс и Алекс смогли достичь чего-то вроде перемирия – оба делали вид, что другого просто не существует.

Как-то раз Макс с Эрикой, смеясь, зашли в домик мальчиков за книгой, чтобы вернуть ту в библиотеку.

– Опять вы? Господи, можно так не ржать! Вы мне мешаете! – сидящий у открытого окна Алекс исподлобья взглянул на друзей. Ветер колыхал тонкие прозрачные занавески и ерошил чересчур зализанную прическу Алекса.

– Послушай, ты, – Макс ткнул в Грина пальцем, – я тоже здесь живу и могу делать все, что захочу!

– Ты живешь тут не один, Уокер! И должен считаться со мной!

– Да что мы такого сделали?! – взорвался Макс. – Зашли за книгой?! Потерпеть пару минут сложно что ли?!

– Вы постоянно шумите! – отрезал Алекс. – Ты и эта твоя, с позволения сказать, подруга. Что, нормального друга найти не смог? Только девчонка на несколько лет младше и явно из какой-то небогатой семьи? Где ты вообще умудрился с ней познакомиться?

Эрика мертвой хваткой вцепилась в руку Макса, опасаясь, что он может врезать Алексу. Ей, конечно, было немного обидно, но драться из-за этого точно не следовало.

Видимо поняв, что она его не выпустит, Макс выплюнул:

– Пусть она из небогатой семьи, она мой друг, а у тебя хоть один-то есть? Посмотри на себя, Грин, с тобой даже в столовой сидеть рядом никто не хочет! Так что не надо мне тут указывать, с кем дружить!

Алекс сначала побледнел, что было заметно даже сквозь плотный слой веснушек, потом покраснел и выскочил из домика, ничего не ответив и оставив друзей в некотором замешательстве – все же обычно он гораздо лучше держал себя в руках.

– Вот козел! – выдохнул Макс, не отрывая задумчивый взгляд от входной двери.

Они почти дошли до библиотеки, но Макс не проронил ни слова с момента, как они оказались на улице.

– Макс, все в порядке? – не выдержала Эрика, не понимая причин его внезапной молчаливости.

– Слушай… Я тут подумал… – Макс странно мялся, словно не мог подобрать слова. – Может, позовем его завтра с собой купаться там или обедать… Если ты не против, конечно, – поспешно добавил он. – Пусть он и редкостный козел, но он ведь и правда всегда один. Совсем, как я еще совсем недавно, – последние слова Макс произнес тихим, чуть хриплым голосом, глядя себе под ноги.

– Поначалу ты называл меня помойной крысой и постоянно толкался, – ответила Эрика и без паузы добавила: – Давай.

Макс покраснел до кончиков ушей.

– Я же извинился.

– А я тебя простила. – В доказательство Эрика порывисто обняла его, прижавшись всем телом. – Пошли после библиотеки в столовую, – сказала Эрика, не разжимая объятий. – Есть хочу.

***

На следующее утро Макс постучал в соседнюю спальню и приоткрыл дверь, не дожидаясь ответа. Находящиеся друг напротив друга комнаты были идентичны: простая деревянная кровать вдоль правой стены, небольшие стол и стул около противоположной. Тумбочку, которую Макс использовал в качестве прикроватной, Алекс передвинул вплотную к столу. На окне вместо штор – деревянные жалюзи, а на полу – прямоугольный цветастый коврик в деревенском стиле.

Когда Макс заселялся, он выбрал комнату, окна которой выходили на лес, откуда целый день веяло прохладой, а деревья скрадывали большую часть солнца, не давая спальне нагреваться.

Алекс, тщательно причесывавший волосы, вздрогнул и обернулся.

– Давай, собирайся быстрее, Грин, – заявил Макс. – Нам еще за Эрикой надо зайти. Я с утра всегда сам за ней захожу.

– Чего? – Алекс стоял, открывая и закрывая рот, словно разом забыл остальные слова.

– Собирайся, говорю, быстрее, – повторил Макс немного раздраженно.

– З-зачем?

– За Эрикой надо зайти! Ты что оглох? – Макс скрестил руки на груди и оперся плечом о косяк, с улыбкой глядя на ошарашенного парня.

– Ну, а я тут причем? Тебе надо, ты и иди! – Казалось, Алекс изо всех сил пытался вернуть себе самообладание и напускное безразличие. Получалось, откровенно говоря, неважно.

– Ты разве не пойдешь завтракать?

– Пойду, конечно.

– Вот и пошли вместе. Заберем Эрику, а потом в столовку.

– Почему? Это что шутка? – Макс отметил, что с Грина слетело все напускное высокомерие. Перед ним стоял обычный удивленный, даже слегка напуганный мальчишка.

– Знаешь, я тоже практически всегда был один. Эрика – мой первый и единственный друг. Я знаю, каково это… – начал было Макс.

– А с чего это ты решил, что я тоже всегда один? – ощетинился Алекс. – Если у меня тут нет друзей, то это еще ничего не значит.

– Я вижу, как мы похожи. Меня до этой весны постоянно травили в школе, – говоря это, Макс увлеченно разглядывал носки своих кроссовок. Открываться другому человеку было неприятно.

– И почему перестали? – Грин впервые выглядел искренне заинтересованным.

– Сломал одному руку, подбил другому глаз, третьему выбил зубы, а еще один на реабилитации после травмы головы.

Макс не особо гордился этим поступком. Да, он защищался, но… Мать, которой волей-неволей пришлось поддерживать контакт с семьей Джеффри, регулярно сообщала ему о состоянии одноклассника. Видимо, чтобы в следующий раз Макс понимал возможные последствия своих действий. Врачи давали оптимистичные прогнозы, но вероятность того, что Эрвин так до конца и не оправится, оставалась.

– Совсем допекли? – голос Алекса вырвал Макса из невеселых мыслей.

– Типа того. А с Эрикой… Она первая протянула мне руку дружбы, а я вел себя, как козел. Мне понадобилось время, чтобы извиниться. И я рад, что она простила.

– Ладно, Уокер, идем, – решительно заявил Алекс. – А то эта твоя Эрика уже, наверное, заждалась.

– Только постарайся ее не обижать. Пожалуйста, – попросил Макс, когда они выходили из домика.

– Господи, я что похож на идиота? Идем уже!

***

За следующий месяц они втроем стали почти неразлучны: вместе ходили в столовую, библиотеку, вечерами жарили с другими ребятами зефир на костре.

Алекс никогда бы в этом не признался, но ему тоже нравилось наблюдать, как Макс рисует.

– Покажи, – попросил он, видя, как Макс поспешно закрывает блокнот для набросков.

– Не хочу. Не получилось.

– Перестань! У тебя талант. Покажи, пожалуйста.

– Я не очень рисую людей, – извиняющемся тоном сказал Макс, протягивая скетч-бук.

– Ты что?! Это реально круто! – Алекс смотрел на карандашный рисунок, на котором были изображены они трое, и впервые почувствовал, как сжимается сердце в преддверии скорой разлуки. – Можно оставить его себе? – уточнил он с надеждой.

– Конечно! Что за вопрос?! – Макс пожал плечами и отвернулся, похоже желая скрыть смущение, но его выдавали алевшие кончики ушей.

Июль постепенно подходил к концу, и Алекс должен был ехать домой уже через три дня. Они с Максом заранее обменялись телефонами, договорившись иногда созваниваться. И все равно на душе было тяжело. Они ведь действительно сдружились за прошедшее время, и ни один не хотел расставаться. Волнения добавляла Эрика, которая, в отличие от мальчишек, переживала, как и положено маленькой девочке, то есть плакала, а парни понятия не имели, как ее успокоить и подбодрить.

– Ну что ты так расстраиваешься, ты же не одна остаешься, а с Максом, – говорил Алекс, гладя Эрику по выбивавшимся из неизменных кривых хвостиков кудряшкам.

– А ты? – спрашивала она.

– А я буду звонить, – пожимал плечами Грин. В душе он был согласен, что этого мало, но что они могли поделать.

Эрика сжала руку Алекса и прислонив голову к его плечу.

– Интересно, когда мы сможем еще увидеться? Я буду очень-очень скучать, Алекс, – пробормотала она.

– Не знаю. Я тоже буду скучать. – Он обнял Эрику. – Вообще я в этом году должен был ехать в другой лагерь. Но отцу предложили новую работу, поэтому мы переехали. А с сентября, кстати, я иду в школу твоего дяди… – Алекс хотел было добавить, что именно поэтому его отец решил отправить его именно сюда, чтобы осенью было проще влиться в новую атмосферу и учебный процесс, но не успел, потому что Эрика завизжала и повисла у него на шее, а Макс непривычно широко улыбнулся.

– Чего это с ней? – Алекс был немного дезориентирован, так как Эрика продолжала радостно вопить прямо ему на ухо.

– Она хочет сказать, что очень рада. – Макс уже откровенно забавлялся растерянностью Алекса. – Я учусь именно в этой школе. Так что мы будем часто видеться.

– Здорово! – искренне воскликнул Алекс.

После широко улыбались уже все трое.