К.Т.О.

Глава 1

В 11–30 утра, по дороге ведущей из Солсбери в Даунтон неслись с сиренами две чёрные полицейские машины. Автомобили и повозки, запряжённые лошадьми, попадающиеся на пути в обе стороны, испуганно шарахались в сторону или съезжали на обочину дороги. За милю до Даунтона появился указатель с надписью «Вудвилл Холл». Оба автомобиля свернули по направлению указателя и вскоре исчезли в огромном облаке пыли. Величественный трёхэтажный особняк с ровными рядами четырёхугольных окон выглядел как-то мрачновато. Слева от каменной лестницы ведущей к парадному входу стояли с десяток дорогих автомашин. Рядом с жёлтым кабриолетом нервно прохаживался мужчина во фраке. Завидев подъезжающих, он задёргался и стал затравленно озираться по сторонам, словно собирался спрятаться от полиции. Но не успел или не захотел уйти, как все пути отхода были заблокированы. Один из полицейских встал прямо перед ним. Второй полицейских остался возле лестницы. Ещё четверо торопливо направились в дом.

Массивные парадные двери были распахнуты настежь. В вестибюле дома, полицейские наткнулись на большую группу мужчин и женщин. Они жались возле стены и одновременно поднимали руки указывая в сторону лестницы, которая вела на этаж выше. Полицейские немедля ринулись наверх.

В одной из комнат их ждала ужасная картина: на ковре, рядом с массивным столом лежал мужчина. В груди у него торчали огромные ножницы. Сквозь разорванную белую рубашку и кровавые пятна проступал край рёбер. Глаз у него оставались широко открыты. Судя по всему, он уже был мёртв.

Слева от тела какой-то мужчина в рабочей одежде пытался вскрыть… сейф встроенный в стену прямо над радиоприёмником. Он был настолько занят, что заметил полицейских только тогда, когда на него стали надевать наручники.

– Скорей, сэру Роберту нужна помощь! – почему-то закричал он. И продолжал выкрикивать эти слова до той самой поры, пока полицейские не уложили его лицом на ковёр рядом с телом. – Сэру Роберту помощь не нужна. Он мёртв. А вот тебе она понадобится! – зло бросил один из полицейских. – Мёртв?! – после этого вопроса арестованный затих, и больше не пытался заговорить. Двое остались рядом с задержанным, остальные полицейские разбрелись по дому. Снаружи в это самое время подъехала ещё одна машина. Из неё вышли трое мужчин. Все трое выглядели одинаково: высокие, подтянутые, серьёзные лица с правильными чертами лица, в пиджаках и кепках. Они отличались только возрастом. Первому минуло сорок пять, второй выглядел на тридцать с небольшим. У третьего, самого молодого висел на шее новенький фотоаппарат. – Уголовная полиция. Детективы Дабсон, Кейн и О,Бенли, – бросил самый старший двум полицейским что продолжали стоять возле лестницы, а потом добавил указывая рукой на мужчину во фраке. – Никого не выпускать до моего особого разрешения. После чего сделал выразительный знак своему молодому коллеге с фотоаппаратом сопровождая словом. – Адам!

Адам О,Бенли сразу выдвинулся вперёд и начал фотографировать: автомобили, мужчину, полицейских и лестницу. А детективы Дабсон и Кейн взбежали по лестнице.

Заметив людей в холле, Дабсон коротко бросил, обращаясь ко всем сразу: – Уголовная полиция Солсбери. Дом не покидать без моего разрешения! Проследите, – добавил он, обращая к одному из тех полицейских, которые находился в холле. Тот понятливо кивнул и указал головой направление адресуя этот жест свидетелям, показывая, что они могут присесть. Те даже с места не сдвинулись. Так и остались стоять с настороженностью и страхом наблюдая за происходящим в доме. Судя по виду гостей, они никак не ожидали, что визит в Вудвилл Холл обретёт столь мрачные очертания.

Спустя минуту оба детектива уже стояли над трупом. – Чёрт! Это же сам сэр Роберт Вудвилл! – Кейн опустился на корточки и вгляделся в застывшее лицо. – Точно он. Добрейший человек. Столько всего делал для города. Кому могла понадобиться его смерть?

– Полагаю, ответ перед самым нашим носом! Дабсон подошёл к сейфу и внимательно его осмотрел со всех сторон. Особенное внимание привлекли… связка ключей. Один из них торчал в замке, остальные свисали. – Адам, ты скоро? – закричал Дабсон.

– Я занят! – раздалось снизу. Кейн очень внимательно осматривал тело, а Дабсон в это самое время задавал вопросы двум полицейским, которые осуществили арест. Они подробно объяснили, как и при каких обстоятельствах был задержан подозреваемый. – Поднимите и застегните наручники спереди! – распорядился Дабсон. Как только приказ был выполнен, он приступил к опросу задержанного. При этом взгляд умышленно был направлен на руки подозреваемого, на которых отчётливо виднелись кровавые пятна. С них он и начал:

– Чья кровь у вас на руках? – Сэра Роберта. Я пытался ему помочь. – Кто вы? Имя и фамилия! – Кайнцман. Йохан Кайнцман! – Немец? Задержанный кивнул, и при этом бросил взгляд полный искреннего сострадания в сторону тела. – Мистер Кайнцман, какое вы имеете отношение к Роберту Вудвиллу? – задал очередной вопрос Дабсон. – Я работаю у него садовником. И живу тоже здесь вместе со своей матерью. – Сколько вам лет? – Сорок два! – Давно здесь живёте? – С сорок пятого года! – Жена? Дети? – Их англичане убили! Этот ответ привлёк внимание всех полицейских, которые находились неподалёку. Все, как один устремили в сторону Кайнцмана неприязненные взгляды. Тот стоял понуро с опущенной головой, поэтому не заметил, как в одночасье обстановка вокруг стала ещё более враждебной по отношению к нему.

– Англичане убили вашу жену и детей?! – повторил Дабсон, а потом указал рукой на тело. – Следовательно, вы мстили за них? Убили Роберта Вудвилла, чтобы отомстить всем англичанам? Кайнцман отрицательно качнул головой.

– Я этого не делал. Я бы никогда не причинил вреда сэру Роберту!

– И почему же? – Он спас меня в сорок пятом от смерти. Взял к себе. А потом привёз из Германии мою маму. Я ему обязан всем. Сэр Вудвилл оказал мне честь своей дружбой. Дабсон незаметно усмехнулся. По выражению лица было понятно, что он не поверил ни единому слову. – Допустим, мистер Кайнцман всё именно так, как вы и рассказываете. А что вы скажете насчёт ножниц, которые торчат в груди вашего друга? Судя по виду, они садовые. Вы случайно не имеете к ним отношения? Кайнцман кивнул два раза подряд. – Это мои ножницы. Они особые. Я их приспособил под стрижку кустов с цветами. Но три дня назад они пропали. Сейчас у меня другие ножницы. – Допустим, всё обстоит именно так, как вы говорите! – повторил Дабсон предыдущие свои слова, но только для того, чтобы задать очередной вопрос. – Как же вы тогда оказались на месте убийства, мистер Кайнцман? – Я стриг орхидеи. Они растут прямо за окном личного кабинете сэра Роберта, – Кайнцман показал на окно. – Под личным кабинетом, вы имеете в виду комнату, в которой мы с вами находимся? Кайнцман снова дважды кивнул. – И что дальше? – Услышал, как сэр Роберт меня зовёт и прибежал к нему! – Сэр Роберт вас сюда позвал? – Да. Он дважды меня позвал и кричал, что его убивают. – Вы сказали, что стригли орхидеи. То есть вы их стригли новыми ножницами? – Да! – И где сейчас эти новые ножницы? – Я оставил их там же возле кустов, когда побежал к сэру Роберту! – Пойдёмте, покажете, где вы их оставили. В тот момент, когда Дабсон выводил из комнаты Кайнцмана, туда входил О, Бенли. – Сначала займись сейфом! – бросил на ходу Дабсон. В холле стояла гробовая тишина. Люди выглядели подавленно, и все как один следили за лестницей, по которой спускались Дабсон и Кайнцман. – Роберта и правда убили? – раздался чей-то осторожный голос.

– Да. Роберт Вудвилл убит! – ответил на это Дабсон и ещё раз повторил, чтобы никто не пытался покинуть дом, пока с них не возьмут свидетельские показания. Снаружи всё обстояло, как и прежде. Мужчина во фраке нервно курил возле кабриолета. Рядом с ним стоял полицейский. Второй полицейский следил за входной дверью и лестницей. Дабсон с Кайнцманом обогнули дом, после чего вышли к ровному ряду кустарников, которые росли совсем неподалёку от стены. – Это здесь! – Кайнцман показал рукой направление, после чего пригибаясь пошёл возле кустов. Он то и дело останавливался. Взгляд выискивал на траве те самые ножницы. Дабсон стоял в стороне и просто наблюдал. Он ни во что не вмешивался. Время шло. Поиски ножниц продолжались. Кайнцман осмотрел и соседние кусты, но безо всякого успеха. Никаких ножниц найти не удалось. – Я точно помню, что оставил их здесь! – он указал рукой на место. – Но сейчас их нет. Видно, кто-то забрал ножницы. – Удивительно просто. Кто-то у вас постоянно ворует ножницы, – с иронией констатировал Дабсон. Он взял подозреваемого за локоть и повёл обратно. Какая-то старая женщина порывалась войти в дом, но её не пускал полицейский. Завидев Дабсона с Кайнцманом, она закричала на немецком языке: – Йохан, что здесь происходит? Почему на тебе наручники? – Сэра Роберта убили. Полиция думает, что это я его убил! – ответил на немецком Кайнцман. Женщина расплакалась, и начала объяснять на ломанном английском полицейскому, который стоял перед ней, что её сын не мог убить, но тот даже не понимал о чём ему говорят.

Когда Дабсон привёл Кайнцмана обратно, дверца сейфа была распахнута и были хорошо видны ровные стопки двадцатифунтовых и пятидесятифунтовых купюр. – А вот и мотив! – Дабсон развернул Кайнцмана лицом к себе. – Вы арестованы по обвинению в убийстве Роберта Вудвилла. Вас доставят в тюрьму, где вы будете находится на время расследования. Но сначала с вас возьмут письменные показания. У вас будет возможность опротестовать это решение, но я на вашем месте не надеялся бы на положительный результат. Послушайте доброго совета: расскажите всё начистоту. Вам всё равно не выкрутиться… и найдите себе толкового адвоката.

– Я не убивал сэра Роберта! – с отчётливой злостью бросил в ответ Кайнцман. – И вы это знаете. Вам просто попал под руку ещё один немец, которого можно убить.

– Кто кого убивал? – вспылил было О, Бенли, но наткнувшись на взгляд Кейна, замолчал и с фотоаппаратом в руках опустился на корточки возле тела. Двое полицейских вывели Кайнцмана из комнаты. – Когда закончишь распорядись, чтобы тело убрали. А мы с Кейном опросим свидетелей. Дабсон с Кейном вышли вместе с полицейскими. Кейн сразу приступил к опросу свидетелей, а Дабсон вышел посмотреть, как увозят Кайнцмана. Когда того сажали в машину, он успел закричать матери: – Меня не выпустят живым. Уезжай из Англии. – Йохан! Йохан! – миссис Кайнцман плача бежала за полицейской машиной и выкрикивала имя сына. Эта сцена произвела тяжёлое впечатление на Дабсона, но он не позволил себе даже малейшую толику сочувствия. Да и жалеть их не стоило. Садовника ждала печальная участь. Он не сомневался в том, что суд в ближайшее время отправит его на виселицу. Кейн продолжал вести опрос свидетелей. Он придирчиво и тщательно опрашивал каждого там же в холле дома и скрупулёзно записывал показания в свой блокнот.

Дабсон же поднялся на третий этаж. Осмотрел все комнаты. Потом дошёл до конца коридора. Здесь находилась ещё одна лестница, видимо её сделали для прислуги. Внимательно осматривая каждую ступеньку Дабсон, спустился по ней на второй этаж и здесь столкнулся с О, Бенли.

– Только зря время теряешь! – уверенно заметил О, Бенли и полуобернувшись указал рукой куда-то вниз. – Эта лестница соединяет все три этажа левого крыла дома. Она для слуг, начинается с подвала и ведёт до самого чердака. На первом этаже находятся кухня, комнаты для прислуги, две кладовки и ванная. На втором этаже – четыре спальни, ванная, комната отдыха и кабинет, в котором произошло убийство. На третьем этаже четыре комнаты для гостей, две ванные, две гостиные и кладовка с бельём. Я всё просмотрел. Крови нет нигде. Вудвилла убили там, где он лежит. Это точно. – Отлично. Дело куда легче чем казалось вначале. Посмотрим, что там у Кейна! Они спустились в холл и подозвали Кейна, который в эту минуту опрашивал какую-то женщину. – Что интересного накопал? – спросил у него Дабсон. – Я только четырёх человек опросил, и все они говорят одно и тоже: пили шампанское, прибежал садовник и начал кричать, чтобы Вудвилл отдал ему деньги. Вудвилл ответил отказом и попросил садовника убраться из дома, а сам пошёл наверх. Садовник побежал за ним наверх, и они продолжили там ссору. Потом появилась полиция. Они даже не знали, что Вудвилл убит. – В котором часу они все приехали? Кейн заглянул в блокнот. – Согласно показаниям, все приехали в десять утра. Они все состоят в Королевском театральном Обществе и приехали, чтобы обсудить предстоящий театральный сезон. Садовник появился около одиннадцати. – Всё сходится. Возьми с них показания и выясни кто из них сообщил об убийстве в полицию, а потом отпусти. Это дело яснее ясного. О, Бенли и Кейн полностью разделяли мнение Дабсона по поводу убийства.

Преступник был очевиден. Поэтому следственные действия были вскоре завершены. Орудие убийства и ключи от сейфа были изъяты в качестве улик. Деньги в количестве ста семидесяти тысяч фунтов так же были изъяты в качестве улик. Кроме денег в сейфе нашли двенадцать запечатанных писем, адресованных на имя «Королевского Театрального Общества». Они так же стали уликами в деле об убийстве Роберта Вудвилла.

Глава 2

Допрос главного подозреваемого

В маленькой комнатке с зарешечёнными окнами раздавался своеобразный звук, исходящий от удара по клавишам печатной машинки. В углу за отдельным столом сидела женщина средних лет в цветастом платье и набирала текст, который диктовал ей Дабсон. За другим столом сидел Кайнцман. Он выглядел подавленным, но спокойным и отвечал только тогда, когда ему задавали вопросы. Присутствовали только они трое. – На месте убийства Роберта Вудвилла полиция обнаружила Йохана Кайнцмана, немца по происхождению. – диктовал Дабсон прохаживаясь по комнате взад-вперёд с заложенными за спину руками, – мистер Кайнцман пытался открыть ключом сейф, в котором находились сто семьдесят тысяч фунтов. На руках у него была кровь. По его же собственному признанию, кровь принадлежала убитому Роберту Вудвиллу. Мистер Кайнцман так же признал, что ножницы, которыми было совершено убийство принадлежат ему. Всё верно? – этот вопрос был адресован Кайнцману. Тот кивнул головой. – Вслух, пожалуйста. – Да. Всё так и было. Дабсон бросил взгляд на машинистку. – Зафиксируйте, что подозреваемый согласен с обстоятельствами задержания, прежде чем мы перейдём к деталям. Стук клавиш возвестил, что распоряжение было выполнено.

– Далее, – Дабсон сделал приглашающий жест в сторону Кайнцмана, показывая, что тот может в любой момент его поправить. – Во время опроса на месте преступления, мистер Кайнцман заявил, что ножницы, которыми был убит Роберт Вудвилл у него украли несколько дней назад. С тех пор, по его же собственным словам он пользовался другими ножницами, которые впопыхах оставил, когда услышал из окна, как его зовёт Роберт Вудвилл. Во время проверки никаких других ножниц, о которых упоминал мистер Кайнцман обнаружить не удалось. Это соответствует действительности? – Дабсон перевёл взгляд на подозреваемого. Тот и на этот раз подтвердил ход событий. – Да. Соответствует. У меня их украли. – Прошу зафиксировать факт отсутствия любых других ножниц за исключением тех, которыми было совершено убийство. Далее у меня вопрос, – Дабсон подождал пока звук клавиш затихнет, и только потом продолжал. – На момент убийства в доме находилось десять человек. Ещё один находился снаружи. Свидетель снаружи видел, как вы бежали с ножницами в руках, но опознать орудие убийства не смог. А вот остальные десять свидетелей видели орудие убийства в ваших руках. Они заявляют, что вы вбежали с теми самыми ножницами, которыми впоследствии было совершено убийство и даже угрожали ими Роберту Вудвиллу, когда требовали отдать свои деньги. Это соответствует действительности?

– Нет!

– Что из сказанного вы не признаёте? – Всё, от начала до конца ложь. У меня не было никаких ножниц, когда я бежал на помощь к сэру Роберту, – твёрдо заявил Кайнцман. – Всё сказанное чистая ложь. – Давайте уточни, мистер Кайнцман. По вашим словам, все одиннадцать свидетелей лгут. Хорошо. А в чём причина всеобщей ненависти? Вы враждуете с ними? Что их могло заставить, да ещё всех вместе… оговаривать вас?

– У меня никогда не было вражды ни с одним из них. Я их всех впервые увидел в тот день. – Ну а почему они клевещут на вас? – Я не знаю. – Не знаете, но утверждаете, что лгут? – Да! Дабсон опять попросил машинистку зафиксировать ответ подозреваемого. Как только она это сделала, он продолжил допрос: – Вернёмся к началу. Вы вошли или вбежали, увидели мёртвого…

– Он был жив! – Хорошо! Вы услышали, как вас зовёт Роберт Вудвилл, прибежали к нему… дальше что? Кайнцману понадобилось время, чтобы ответить на вопрос. Он несколько раз менялся в лице, а когда заговорил голос прозвучал глухо и с какой-то отрешённостью. – Он лежал спиной… на ковре и… хватал ртом воздух. Сэр Роберт что-то хотел сказать, но не мог. Вместо слов выходила кровь. Потом он поднял руку и показал на сейф. Я понял, что ему что-то нужно, поэтому и хотел открыть сейф.

– Хотели открыть сейф?! Позвольте спросить: а ключи вы где взяли? Или Роберт Вудвилл всегда оставлял их в замке? – Ключи от сейфа находились у меня! – спокойно ответил на это Кайнцман. – Простите?! – удивлённо переспросил Дабсон. – Что именно вы имеете в виду под словами «у меня»? – Сэр Роберт всегда оставлял ключи от сейфа мне, когда уезжал из дома. Дабсон с минуту, с откровенным раздражением смотрел на Кайнцмана. – Оставил вам сто семьдесят тысяч фунтов и уехал? Вы действительно думаете, что кто-то поверит этой нелепой выдумке?

– Сэр Роберт и больше денег мне доверял! И я никогда его не подводил. – Кто-то присутствовал при передаче вам Робертом Вудвиллом ключей от сейфа? – Нет! Это всегда оставалось, между нами. – Я бы удивился другому ответу. Зафиксируйте показания мистера Кайнцмана. После очередного обращения к машинистке, Дабсон посоветовал Кайнцману сделать чистосердечное признание. Он пообещал, что у того будет подобная возможность. Во всяком случае, пока будет продолжаться следствие. Из тюрьмы, Дабсон поехал прямиком в больницу имени Святой Девы Марии. Там, как всегда, царила суматоха. Кареты скорой помощи, больные на носилках, обеспокоенные родственника… иные стоят на месте, другие куда-то спешат. Особняком стояла миловидная женщина лет сорока пяти в униформе врача с красными крестами на платье и шапочке. К плечам был пристёгнут тёмный плащ. Завидев знакомый автомобиль, она поспешила ему навстречу.

– Прости за опоздание, Анна! – виновато пробормотал Дабсон, когда она уселась рядом с ним. – Я уже привыкла к твоим опозданиям, – она поцеловала его в щёку. Анна выглядела встревоженной и заговорила, как только они выехали с территории больницы и направились домой.

– Это правда, что сэра Роберта Вудвилла убили? Дабсон утвердительно кивнул. – Правда, что его убил садовник – немец?

– Кто тебе сказал? – Кто сказал?! Да об этом весь город говорит. Уже и журналисты к нам прибегали. Спрашивали насчёт тела. Привезли или нет. Можешь не сомневаться, завтра эта новость во всех местных газетах появится.

– Если б только местных… боюсь, эта история всколыхнёт всю страну.

– Почему? Есть причина? Это ты ведёшь дело? – На все вопросы ответ положительный. Мне этот садовник сразу не понравился. Считает нас виновными в гибели своей семьи. А сколько наших семей уничтожили немцы?! Кто вообще начал эту войну? Пусть пеняет на своих вождей, которым они слепо поклонялись. – Так это месть? Он убил из ненависти к нашей нации? – Думаю, всё именно так и обстоит, хотя он и пытается вывернуться. Делать выводы ещё рано, но он определённо не доживёт до конца года. Улики слишком очевидные. – Проклятые немцы! – в этих двух словах Анна выразила всю свою ненависть, всю свою злость. Все годы войны она проработала в госпитале и воочию видела последствия немецких атак. Кроме того, их не раз бомбили. В одной из таких бомбёжек прямо на её глазах был убит муж Анны. Прошло десять лет, но она ни единого мгновения не забыла из событий того дня, как и не смогла простить убийц.

Глава 3

Месяц спустя

16-го мая в воскресенье, ближе к полудню, в восточной части города появился молодой парнишка. Хотя нет, черты лица выглядели слишком нежно для мужчины. Скорее всего, это была девушка лет двадцати или чуть более. Обманчивое впечатление создавалось за счёт одежды. Лёгкие туфли без каблуков, брюки с закатанными штанинами, рубашка, заправленная в брюки, кепка, сдвинутая на бок, перекинутая через плечо куртка, которую она придерживала на плече двумя пальцами правой руки. Ещё стоит упомянуть о стареньком портфеле, который она держала в левой руке. Издали она напоминала мальчишку ученика, который возвращался из школы или скорее прогуливал уроки. Девушка была смуглой, небольшого роста с очень выразительными чёрными глазами, которые просто искрились от счастья. С уст то и дело срывался звонкий смех. Это происходило по причине растерянности прохожих, которые попадались у неё на пути. Все они в той или иной степени действительно выглядели растерянно, когда оказывались в непосредственной близости от неё, видимо по причине той же ошибки, которая ввела и нас с вами в заблуждение. Справа показалась маленькая пекарня со звучным названием: «мсье Сошу». «Маленький мсье Сошу», именно так называли хозяина пекарни француза по национальности. Мсье Сошу и сейчас стоял за прилавком в своём неизменном фартучке и жестикулируя обеими руками о чём-то оживлённо беседовал с двумя пожилыми дамами одновременно. Девушка помахала ему рукой. Мсье Сошу заметил этот жест, вследствие чего его лицо выразило растерянность. Он определённо не узнал человека, который с ним поздоровался. Здесь необходимо пояснить некоторые детали относительно самого расположения Солсбери. Городок был маленький, но располагался особенным образом. Через него проходили очень важные пути, и именно здесь сливались сразу пять рек. Речки были неглубокими и редко достигали в ширину больше двадцати футов. Перейти их в брод можно было едва ли не повсюду, но такое положение ничуть не умаляла красоты пейзажей. Дело в том, что некоторые речки, такие как Эйвон, к примеру, проходили через жилые кварталы и олицетворяли собой нечто вроде улиц и перекрёстков. По обе стороны этих водных улиц располагались дома, а берега соединялись множеством старых и весьма живописных мостиков. На один из таких мостиков и взошла девушка. Она перешла на другую сторону, прошла по дорожке вдоль ряда скромных домов и остановилась у одного из них с номером «42». Следом она выудила из кармана брюк ключи и открыла входную дверь. С криком: Мама, я приехала! – девушка ворвалась в дом. Но, никого. Ни одной души. Наскоро обследовав дом, девушка открыла одну из дверей, забежала внутрь, бросила портфель на кровать, а потом распахнула настежь окна и высунулась, чтобы по привычке оглядеть и свой берег и противоположный. Едва ли не сразу с другой стороны речки раздался восторженный визг: – Тори! Тори! Тори! – Софи! – девушка, которую назвали и будут называть Тори, приветливо помахала рукой другой девушке. Та высунулась из окна второго этажа противоположного дома и махала ей двумя руками. Софи доводилось дочерью тому самому мсье Сошу. Тори с Софии и Пьером дружили с детства, но потом их пути разошлись. Софи вышла замуж, а Тори поехала учиться в Оксфорд. Софи с Тори были ровесницами, обеим минуло двадцать четыре, а Пьер был старше на четыре года, но почти не отходил от них. И Тому имелась причина: он с детства был влюблён в Тори. Она знала об этом, но не отвечала ему взаимностью. Пьер ей нравился, но только как друг и брат лучшей подруги. Не больше. Спустя несколько минут они уже стояли возле своей любимой лавочки под мостом возле самой кромки воды. Объятия чередовались с поцелуями. Обе заливались счастливым смехом и всё время назвали друг друга по имени. – Софи, почему ты здесь? А где твой муж? – спросила Тори едва первые эмоции от встречи начали проходить. – Сбежал! Не выдержал моей любви! – хохоча отвечала Софи. Ответ привёл Тори в некоторую растерянность. Она вглядывалась в лицо подруги пытаясь понять она серьёзно говорит или шутит. – Всё правда! – положив руку на сердце торжественно заверила её подруга. – Сбежал. Сейчас в Лондоне. Говорят, познакомился с какой-то актрисой и устроился на работу в театр. Видимо пытается сам стать актёром. К чёрту его! Уехал и уехал. Мне только лучше живётся после его отъезда.

– Софи, мне так жаль! – Тори взяла её за руки. – Я думала ты счастлива.

– А я счастлива. Надо было выйти замуж за этого эгоиста, чтобы понять, насколько прекрасна свобода. Со мной всё ясно. – Софи усадила Тори на лавочку вместе с собой. – Как здорово, что ты здесь. Мы с тобой семь лет не виделись. Как ты жила? – глазки Софи лукаво сверкнули. – У тебя кто-то есть? Наверняка есть. Признавайся. Ответом стал неопределённый жест рукой, указывающий куда-то за спину. – Три года встречались. Хотели даже пожениться, а потом отношения стали ухудшаться, и мы расстались. Сейчас у меня никого нет, но я думаю завести себе нормального парня. Только не здесь. Тут тебе каждую косточку перемоют. Начну работать в Лондоне тогда и подыщу. – А почему отношения стали ухудшаться? Он тебе изменил? – Как-то само собой всё развалилось. Меньше стали встречаться, меньше стали общаться… потом он уехал, а когда вернулся даже не зашёл со мной повидаться. Вот так и закончилось. – Ой, как хорошо! Тори бросила на подругу растерянный взгляд, но чуть позже на лице появилось осмысленное выражение. – Понятно. Ты не оставила идею поженить нас с братом?! Софи, он мне не нравится и никогда не нравился. Пьер хороший парень, но с ним просто невозможно поддерживать отношения. Однажды пошли гулять так он как увидит знакомого сразу прячется, будто мы с ним кого-то убили перед прогулкой. – Сейчас ещё хуже! – эти были сказаны с такой грустью, что Тори поневоле встревожилась. – Три года назад поехал в Лондон на футбольный мачт и там с ни случилась беда. Кто-то в толпе его оттолкнул… и прямо под трамвай. – Он… жив? – Жив. Нога пострадала. Она там вся всмятку была. Я сама видела, когда в госпиталь ездила. Даже хотели отрезать. Но, спасли. Целый год лежал. Потом понемногу начал ходить на костылях. Сейчас сам ходит и тащит за собой искалеченную ногу. Хромота на всю жизнь осталась. – Мне очень жаль, очень, – Известие расстроило Тори. Пьер с детства находился перед глазами, всегда был внимательным к себе и своим поступкам. И вдруг такое несчастье… – Помоги ему, Тори! – Софи взяла её за руки сопровождаю просьбу умоляющим взглядом. Тори несколько мгновений вглядывалась в её глаза, а потом быстро и резко отрицательно качнула головой. – Но ты ведь даже не знаешь, о чём я попрошу? – Не знаю, но могу угадать. Твой брат и раньше был замкнутым, а сейчас наверняка от всех прячется, потому что стыдится себя. И ты хочешь, чтобы я отнеслась к нему как… женщина… – у Тори вырвался лёгкий смешок до того обиженной выглядела в эту минуту Софи.