Когда хвост виляет собакой

Сегодня от одного ничего не зависит, не зависит и от нескольких. Нет никого, кто мог бы опрокинуть это бессубъектное государство.

– Но не может быть бессубъектного государства, – уверенно заявил Аблай, – государство – элемент в руках субъекта.

– Бессубъектность порождает систему, где властвует сама власть. Не кто-то обладает властью, а власть обладает кем-то, – сказал Савва.

– Ну, тут совсем крыша может поехать. Что такое власть? Да и как она может обладать кем-то? – возмутился Аблай.

– Про власть мы поговорим позже, когда наш кандидат выиграет, – сказал Савва, – а сейчас продолжаем беседу по выбранной теме. Бэкону принадлежит выражение: «Знание – сила». Кто обладает знанием, тот и силен, тот может воздействовать своей силой на объекты для получения нужного результата. Сегодня лозунг Бэкона перефразирован: «Кто обладает информацией – тот обладает властью». Но и это не так, сила и власть состоят в том, чтобы знать, «что», «как», «где» применить. Равно как и свобода заключается не в свободе выбора между различными телеканалами и публикациями, а в возможности программировать эти каналы и публикации.

– Итак, потребитель информации несвободен в выборе, – вставил реплику Аблай.

– Да, но и те, кто программирует и манипулирует, тоже несвободны. Они принадлежат системе так же, как плюс и минус. Одни не обходятся без других и, таким образом, создают единое целое. А другие составляют главные оружия спинера.

– Кого? – почти на автомате спросил Аблай.

– Специалиста по раскрутке, – тихо пояснил Рубен.

– Здесь интересен сам механизм раскрутки, он прост, – сказал Савва, посмотрев в сторону Аблая и Рубена. – Всякая популярность начинается со скандала. Скандал, который затеяли наши оппоненты, обвинив нас в том, что мы не обеспечили безопасность приезжему специалисту из Москвы, тому пример. Скандал, как правило, не имеет минуса и плюса. Они раскрутили тему для себя, но на тот же уровень популярности вытащили и нас.

– «Публика любит того, кто вначале скандализирует ее», – произнес Рубен.

– Кто сказал? – спросил Аблай, взявшись за ручку, чтобы записать цитату.

– А хрен его знает, но сказал правильно и точно.

– Не мешайте мне развивать мысль, – произнес Савва, – мы переходим к главному. Можно просто остановиться на этом, а можно пойти дальше. Кризис в форме скандала создается для того, чтобы его бэтменизировать.

Аблай хотел было снова обратиться к Рубену за разъяснением, но, увидев предостерегающую физиономию того, сдержался.

– То есть прилетает «бэтмен» и все улаживает, – поторопился объяснить Рубен, как бы отвечая на риторический вопрос Саввы.

– Вот именно! Один американец русского происхождения написал книгу, помогающую понять русский характер. В ней он избрал типичную для Запада метафору. Добиться авторитета можно двумя способами: заработать на велосипед или сломать велосипед у других. То есть путь зависти к богатым – это путь России, а путь труда и созидания – путь Америки. Метафора сия много раз озвучивалась в либеральной прессе, но никто не отнесся к ней критически. Кто же в ней действует?

Народ ругает олигархов не из зависти. Это просто разочарование в своих элитах. Ведь никто из них не создал велосипеда, как, скажем, Генри Форд. Олигархи постсоветского пространства присвоили себе общий велосипед, покатались, сломали его и сбежали за границу. Нефтяные вышки, которые эксплуатируются частниками, дают нефти в два раза меньше, чем в СССР. А ведь именно СССР изобрел свой велосипед, причем в условиях экономической блокады, сам себя кормил, строил промышленные объекты, осваивал космос, в отличие от своего конкурента в двадцатом веке, Соединенных Штатов, которые после Второй мировой войны в Европе поняли: чем хуже будет вокруг, тем лучше им. Чем больше кризисов и войн, тем лучше доллару. Отсюда следует: если пользоваться выше указанной метафорой, то США – это как раз тот мальчик, который ломает велосипеды у других, а потом дает прокатиться на своем велосипеде, но за деньги.

Итак, завершаем наш сегодняшний ликбез. Современное образование – это тот же набор старых просвещенческих концепций, о чем свидетельствует перечень школьных и вузовских дисциплин.

– Ну, а образ? – с какой-то мукой произнес Аблай.

– В гуманитарной области он должен быть либералом, в технической – прогрессистом-технарем. И в той, и в другой – трудоголиком, – заключил Савва и добавил: – Что-то сегодня мы переборщили с теорией.

Гонка перешла свой экватор, и уже никто не выдвигал новых идей, не предлагал новых мероприятий. Работали до одиннадцати, потом расходились по домам. Утром снова на автомате собирались в офисе. Правда, к теории обращались все реже, а в распорядок дня ввели анализ случившегося на территории Елактау.

Особое внимание уделялось действиям конкурентов. Но сегодня обычный распорядок был сломан. Позвонила секретарша Чингизова, передала приказ приехать.

Савва не любил такие вызовы. Ата-ага приглашал его либо сам, либо через Нуртая. Вызов через секретаршу был чем-то вроде знака неуважения к сыну.

Когда Савва вошел в кабинет в Чингизову-старшему, тот кивнул ему на стул за приставным столиком, а сам так и остался за своим массивным двухтумбовым столом.

Чингизов-старший не был оратором, но паузы держал классно. Собеседнику в такие минуты мучительно хотелось, чтобы он наконец заговорил. Если же он подчеркнуто молчал, то собеседник сам начинал заполнять паузу.

– Ты знаешь, почему я тебя вызвал? – спросил наконец Чингизов-старший.

– Отец, если ты меня вызвал, значит, сам скажешь, зачем.

– Хорошо, скажи мне… пожалуйста, чем вы там занимаетесь?

Савва понял, откуда дует ветер, и сразу успокоился. Вокруг Чингизова-старшего всегда группировались некие тайные специалисты, которые время от времени давали ему то аналитики, то анонимки о заговорах в отношении него.

Савва раскрыл папку, которую принес с собой:

– Все по порядку. Мы разработали план твоей поддержки и действуем согласно ему. Ты же сам мне его утвердил.

Чингизов-старший протянул Савве бумагу. Савва стал читать. В бумаге довольно связно говорилось о том, что его спецгруппа не только ничего не делает для поддержки кандидата в президенты, но и активно препятствует необходимой для этого работе. Далее перечислялся тот же план мероприятий, но в перевернутом виде. Главным аргументом было несоответствие социологических исследований реальной популярности кандидата.