Топ-10 женских уловок, или В погоне за сенсацией
– Спасибо, – улыбнулась я.
И снова только кивок в ответ. Вытершись, разложила одежду на земле, чтобы просохла, и подошла к Марату.
– Еще раз спасибо. А вы здесь впервые?
Он вздохнул, да так тяжело, как будто я спросила какую-то глупость.
– Слушайте, любопытная Варвара…
– Я Илона.
– Неважно. Вы очень много болтаете.
Нет, с джентльменом я, кажется, ошиблась.
– Хам! – бросила я в него полотенце и удалилась с обиженным видом и гордо поднятой головой.
Правда, далеко не ушла. Пока сохнет одежда, можно наконец слиться с природой. А здесь действительно красиво. Жаль, рисовать я не умею.
– В следующий раз, когда решите окунуться, возьмите свое полотенце, – сказал Марат где-то над самым ухом, и я даже подпрыгнула от неожиданности.
Ну вот, не дают порелаксировать.
Я прикусила язык, чтобы не съязвить по поводу того, что кожных заболеваний у меня нет. Хотя обычно от длительного молчания начинается экзема.
Вот и сейчас зачесались руки. Я же молчу уже целых пять минут!
Ай, ладно. Была не была!
– Марат, а вы бегаете по утрам? – спросила как бы невзначай, бросив на него косой взгляд.
– Нет.
Я чуть было не ляпнула: «А что вы тогда делали утром в лесу?»
А что? Фактор неожиданности. Но лучше я поступлю по-другому.
О, кажется, у меня снова начинается игра в шпионов. Мата Хари в Карелии, блин. Но надо же как-то развлекаться.
Марат ушел, не попрощавшись, я подождала еще немного, надела влажные вещи, а кроссовки понесла в руках. По дороге к дому отдыха обдумывала план, пока меня не окликнули:
– Илона!
Александр Венедиктович появился из леса и помахал рукой. В руках у него была небольшая корзинка, которую он протянул мне:
– Угощайтесь.
Земляника. Как с картинки.
– Спасибо, – сказала я и, взяв пригоршню ягод, засыпала их в рот.
– Такую можно только в Карелии найти, – пояснил Александр Венедиктович, пока я с блаженством щурилась, жуя ягоды.
Мы не спеша двинулись дальше по дороге, и я то и дело запускала руку в корзинку, слушая своего спутника. Зато теперь я знаю, чем мне можно заткнуть рот. Лайфхак от Александра Венедиктовича.
Решив сильно не наглеть, я покусилась на последнюю ягодку и вступила в разговор:
– Вот вы все обо всех рассказали, а о себе ничего. Где вы работаете?
– О, милая, спасибо за комплимент, но я уже на пенсии. И профессия у меня не такая творческая, как у наших соседей. Я когда-то проходил в этих местах практику и влюбился в Карелию. Я картограф.
– Интересно… – протянула я.
– На самом деле не так уж, – усмехнулся Александр Венедиктович и тут же перевел тему: – Илона, вы бы с Региной не зарывались. Она женщина стервозная и переплюнуть ее в сарказме невозможно. Она и подлянку подбросить может, не за талант же она в примы балета выбилась.
П-фф!!! Меня тоже не просто так отправили в ссылку писать статью для обделенных интеллектом старых дев.
А дядя, кстати, о себе трепаться не любит, только о других. Мы уже зашли на территорию дома отдыха, когда я спросила:
– Здесь не любят журналистов?
– Илона, – положив мне руку на плечо, сказал Александр Венедиктович, – не забивайте себе голову. Наслаждайтесь отдыхом. А я отнесу ягоды на кухню. Алеся готовит волшебный земляничный пирог.
Или у меня паранойя начинается, или здесь все какие-то загадочные. По ночам по лесу шастают, к журналистам совсем не добродушно относятся, о себе говорить не любят.
Ничего, у меня есть источник информации.
Поднявшись в свою комнату, я попыталась дозвониться маме. Со связью было туго. Кеше утром я дозвонилась по мобильной сети, а вот интернет совсем не грузился. Я ходила с поднятой рукой по комнате, даже высунулась в окно, но ничего.
Пришлось снова звонить братцу. Он вызов сбросил и прислал сообщение:
«У меня лекция по гинекологии».
Я ответила:
«Найди себе девушку и со спокойной душой переходи от теории к практике».
Есть время, пока у Кеши занятия в медицинском, так что изучу-ка я само здание. Этим я и занялась, переодевшись.
Второй этаж занимали комнаты постояльцев, и в противоположном конце коридора что-то вроде прачечной. Две стиральные машины, ванна, три сложенные сушилки для белья возле стены, полки с порошками, ополаскивателями и прочим химбытом, рядом шкаф. Открыв его, я увидела стопки постельного белья и полотенец.
В коридоре раздались шаги, и я быстро захлопнула дверцы. Едва успела схватить с полки первую попавшуюся бутылку, как пред моими очами снова предстал светло-сексуальный образ.
Заметив меня, Марат почти закатил глаза. Надеюсь, он сейчас не скажет что-то вроде: «Девушка, вы меня преследуете?»
Я улыбнулась и посмотрела на бутылку в своих руках. Средство для мытья окон. Но Марат быстро потерял ко мне интерес и подошел к ванне с кроссовками в руках. Хотя это я себе льстила. Интереса и не было.
– А я вот решила окна помыть, – зачем-то сказала.
– И что мне делать с этой информацией? – спросил Марат, включив воду.
Нет, однозначно хам! Можно было бы поддержать беседу, сказать, например: «Дело хорошее» или «Чистота – залог здоровья».
Но он только сунул кроссовки под струю, и я, сделав два медленных и бесшумных шага вперед, увидела, что вода окрасилась в темный цвет.
Ладно, ладно, Марат Сергеевич… Вот так вот вы, значит, не шастаете ночью по лесам.
Я снова удалилась с поднятой головой, чтобы Марат не заметил мой заинтересованный взгляд. Не на него, на кроссовки. И я абсолютно не фетишистка.
Кстати, в который раз я удаляюсь носом кверху? Надо будет еще у Кеши поинтересоваться, не грозит ли это остеохондрозом или еще какой напастью.
А на кой черт мне средство для мытья окон? Я собиралась изучить дом, а не осветить его путем сжигания своих калорий.
– Эй, Варвара, иди сюда, – окликнул меня Марат, как только я вышла в коридор.
Еще чего! Можно подумать, он не запомнил, как меня зовут!
Я не отреагировала, но шаг замедлила.
– Илона!
Ну вспомнил наконец-то! Я обернулась и вопросительно уставилась на Марата. А он… всего-то поманил пальцем, и я вернулась. Е-мое, художник-иллюстратор-гипнотизер. Сколько еще в нем достоинств?
Едва я подошла к двери, как Марат, осмотревшись, втянул меня в прачечную и захлопнул дверь. Его кроссовки все еще отмокали в ванне, куда то и дело возвращался мой взгляд. Но больше я, конечно, пялилась на руки, которые… А, Микеланджело я уже упоминала. Ну, пусть руки как из-под Донателло. Черепашки ниндзя forever!
О чем я вообще думаю, когда ходячий секс прижимает меня к стене?
Марат провел пальцем от моей щеки к груди. Господи! Лучше быть фригидной, бесчувственной, чем прикидывать, не видны ли мои торчащие соски из-под пушапа.
Но тут же я начала думать уже не местом, которое находится ниже пояса, а головой. Мантра, дзен, нирвана – все по матушкиному рецепту.
С чего вдруг такое отношение после всей холодности? Знойный журналистский комарик снова зазвенел в голове.
ГЛАВА 4
Марат
Она мне казалась чокнутой, но журналистам это свойственно. Эта девушка совала нос везде, и только на озеро я пошел, чтобы навести о ней справки. Там хоть связь есть. А она и там успела засветиться, окунуться, а потом надуться.
Она появлялась везде. Я даже подумал, может, следит за мной. А что? В прошлом году здесь был такой ажиотаж, что страшно вспомнить. Не для меня, а для постоянных посетителей.
И теперь все мои планы могла разрушить любопытная журналистка, которая увидела мою вылазку утром из леса, потом нашла меня на озере, а теперь застала за отмыванием кроссовок в ванной.
Почему бы не сработать на соблазнение?
Она смотрела на меня так, как будто давно мужика не видела. И от моих прикосновений, поглаживаний она возбуждалась, хоть и не хотела показывать. Такая маленькая, чуть мне до плеча достает, но сгусток энергии и болтливости.
Нельзя! Я здесь по делу!
Сменяю тактику.
– Илона, мы же будем дружить? А своим друзьям я советую спать в шесть утра и набираться сил, чтобы не падать с обрыва в озеро.
Она молчала, но я увидел этот огонек в глазах, присущий журналистам, почуявшим сенсацию. Только этого мне, мать чью-то, не хватало!
– Марат Сергеевич, о кроссовках тоже промолчать и о вашей вылазке в лес?
Я этого не ожидал, вот так в упор. Вопросы этой чертовки мне не нравились. Журналистка…
И пусть она смотрит на меня, открыв рот, но сенсацию не упустит.
Или все-таки с соблазнением попробовать? Когда я молчу, она много болтает, а сейчас стоит, такая потерянная и совсем на журналистку непохожая.
Но лучше я сделаю привычно.
– Барышня, в ваших же интересах…
Договорить я не успел, потому что в маленькое, открытое на проветривание окно донесся вой.
Ну как вой, скорее, это была попытка пения. Причем не очень удачная.
Я отвлекся, прислушиваясь, и эта любопытная Варвара нырнула под мою руку и выскочила в коридор. Забыв про кроссовки, пошел за ней и догнал уже на лестнице. Здесь выяснять отношения не стоит – уши есть и у стен. Мне ли не знать!
Молча мы вышли на улицу, где уже собрались постояльцы и с глазами по блюдцу наблюдали картину маслом. Возле входа стоял мужик с букетом роз и исполнял со страдальческим выражением лица «Серенаду Трубадура». До Магомаева исполнение не дотягивало, а больше было похоже на мартовское завывание бездомного кота.
– Какого черта?! – заорала Илона.
– Милая, – проблеял мужик с цветами. – Я так соскучился.
Я сложил руки на груди и привалился плечом к колонне крыльца, стараясь не сорваться с места и не расцеловать этого клоуна в обе щеки. Надеюсь, журналисткам чувства не чужды. Пусть теперь наслаждается любовью и не сует свой нос куда не надо.
– Валера! Что за цирк?
Черт! Кажется, не все так гладко. Тут же захотелось не расцеловать мужика, а дать пару советов, как растопить ледяное журналистское сердце. Ну ладно, все равно он отвлечет ее внимание.
– Илоночка, это тебе, – протянул он букет, встав на одно колено.
Какая тяга к театральности, однако…
Барышня цветы приняла с улыбкой, но мужик совсем ослеп, судя по всему, от любви, если не почувствовал подвоха. Такая улыбка не сулила ничего хорошего, и на его месте я бы скрылся за ближайшей елью, а лучше прыгал в машину и несся на всех парах обратно в аэропорт. А оттуда – в самую удаленную от Карелии точку мира.
Наверное, мужская солидарность подняла во мне голову, потому что я чуть не ляпнул: «Беги, мужик, беги!»
А дальше началась вторая часть представления.
Илона зарылась носом в цветы, очень подошла бы подобная сцена для какого-нибудь романтического фильма, а потом… Тут глаза всех постояльцев стали еще больше, потому что цветы опустились на голову обалдевшего Валеры.
– Сволочь! Козел! Романтик недоделанный! – именно с такими словами Илона лупила несчастного мужика по лицу, плечам, рукам, когда он пытался прикрыться.
Лепестки, бутоны и листья летели во все стороны. Просто цветочный апокалипсис. Интересно, чем этот Валера ей так досадил? Проиграл заначку в подпольном казино? Завел любовницу? Забыл вынести мусор?
Я снова посмотрел на постояльцев. Они так и стояли, ничего не предпринимая. Что ж, видимо, мне придется спасать мужика, пока он не попал на верхнюю строчку хит-парада «Самые нелепые смерти».
Вздохнув, я отлепился от колонны и, подойдя к любопытной Варваре, сжал ее локти ладонями. Вот только не учел, что даже фурия в аду не сравнится с разгневанной женщиной. Она вырывалась, умудрилась даже лягнуть меня по колену, но Валере уже доставалось меньше.
Тут и остальные поняли, что надо что-то делать. Александр Венедиктович поднял руки и сказал:
– Давайте успокоимся.
Леонтий Филиппович, появившийся на улице позже всех, громогласно возвестил:
– Какая драма! Какие эмоции! Великолепная постановка!
Сбоку от меня появилась Регина и выпустила изо рта струйку дыма, сказав с усмешкой:
– Увели бы вы, Марат Сергеевич, эту буйную отсюда, пока дело не закончилось убийством…
Забыла дамочка добавить слово «снова» в конце. Но все-таки была права – надо развести этих двоих на безопасное расстояние.
Поднять Илону не составило труда. Она, конечно, упорно болтала в воздухе ногами, снова задела мое колено и сопротивлялась, пока мы не оказались в лесу и я не усадил ее на поваленное дерево.
Охренеть, блин!
Мне только не хватало еще успокаивать разъяренных женщин. Надеюсь, она сейчас не сделает из меня жилетку. Этого моя нервная система точно не выдержит.
ГЛАВА 5
Илона
На улицу меня повело любопытство, конечно. А заодно надо было сбежать от Марата. Но бывшего я увидеть никак не ожидала…
Сначала впала в ступор, пока он издевался над своими голосовыми связками и барабанными перепонками постояльцев. Валера считал, что гениальный человек гениален во всем, поэтому и мнил себя великим художником, поэтом, певцом и кем-то там еще.
А потом я вспомнила трусы на кисточке… С некоторых пор черное кружево для меня, что для быка красная тряпка.
И Валера сам вручил мне орудие. Чертовы розы! Неужели за восемь лет нельзя было запомнить, что я ненавижу розы?!
Если бы я прибила бывшего этим букетом, то даже не заметила бы и продолжила наносить удары. А под горячую руку еще и Марату досталось.
И сейчас, сидя в лесу напротив дома отдыха, я посмотрела на хмурое лицо снизу вверх. Кажется, предложение дружбы отменяется.
– Успокоилась?
– Да я всегда само спокойствие, – ответила, поднимаясь.
– Посиди лучше здесь, пока твой парень зализывает раны.
– Он мне не парень! Он мой муж… Бывший муж, в смысле. И очень надеюсь, что он уже уехал.
Кстати! А откуда Валера вообще узнал, где я? Кеша бы не сдал. Скорее братец послал бы бывшего в то место, которое изучает на лекциях по гинекологии. Значит, мамуля.
Она все надеялась, что мы с Валерой помиримся. Мол, лучше хоть какой, но муж под боком. Сама Вера Павловна строго следовала этой истине – после папы сменила еще пятерых мужей и сейчас находилась в активном поиске. Может, вернется на родину с каким-нибудь индусом вскоре?
Ладно, с мамулей потом разберусь. Снова посмотрев на Марата, я спросила:
– Так расскажешь мне, зачем ночами по лесу шастаешь?
– Люблю гулять по утрам.
– Врешь! Я же спрашивала.
– Ты спрашивала про бег, а я не бегаю, я гуляю.
Умеет же выкрутиться. Ну ничего, не на ту напал.
– А сегодня возьмешь меня погулять? – с самым невинным видом спросила я.
– Предпочитаю гулять в одиночестве, – бросил Марат, еще больше хмурясь.
Кажется, я его допекла. Не дай бог еще оставит под этим деревом, причем не в добром здравии или вообще без оного. Да уж, что-то меня после встречи с бывшим посещают кровожадные мысли.
Может, сейчас предложить Марату прогуляться, усыпить бдительность, разговорить… Ага, как же! Тут не знаешь, с какой стороны подступиться, чтобы хоть немного удовлетворить любопытство. Ладно, будем действовать по обстоятельствам.
Взяв Марата под руку, я со всем дружелюбием, на которое была способна, спросила:
– Расскажи мне, чем ты занимаешься. Мы же друзья.
Что-то подобное было вроде бы седьмым пунктом в моей дурацкой статье. Не только говорить, но и слушать, при этом не спрашивая о недвижимости, зарплате и наличии злобного охранника в виде мамы. Мужчинам тоже надо почувствовать, что женщина в них заинтересована как в личности, а не только как в сексуальном объекте или ходячем кошельке.
И я писала такое? Лучше бы пальцы отбила себе молотком.
Но Марат не захотел развивать тему. Вздохнул, почти обреченно, покачал головой, и я как будто услышала: «Боже, как ты меня достала», хотя на самом деле ничего сказано не было.
Я сдамся? Ни черта! Посмотрим, какой из тебя иллюстратор.
– А ты работаешь в каком жанре иллюстрации? Может, карикатура? Или рисунки для художественной литературы? А может, комиксы? Или что-то серьезнее? А в какой технике рисования ты чаще всего работаешь? В ботанической, графической, технической? Заказчики требовательные?
Мои познания в этой сфере закончились. А Марат смотрел на меня, приподняв одну бровь, и отвечать, кажется, не намеревался. Можно, конечно, его молчание списать на привычную немногословность, но почему-то я подумала, что Марат ни слова не понял из того, что я сказала.
– У меня там кроссовки отмокают, – в итоге ответил он и, сняв мою руку со своего локтя, направился к дому отдыха.
Я поплелась за Маратом, надеясь, что Валера уже отправился восвояси. Ах, мечты, мечты…
Голос бывшего я услышала, как только вошла в здание. Откуда-то справа. Первый этаж я еще не успела изучить, поэтому просто двинулась на звук. Нашла не только его, но и всех остальных постояльцев, кроме Марата, в столовой, если я правильно определила предназначение помещения. Стены отделаны вагонкой, несколько деревянных столов и таких же стульев, сосредоточенных левее от выхода. И едой пахнет, скорее всего, кухня за небольшой деревянной дверью в конце правой стены.
Увидев меня, Валера заткнулся и машинально попытался спрятаться за Виктора Васильевича. Лучше б уж за Диану Ивановну, толку бы больше было. На щеке бывшего благоверного красовался пластырь, а сам он выглядел так, как будто на Голгофу поднимался.
– Сюда иди! – грозно рыкнула я.
– Больше драмы! Больше эмоций! – снова заголосил Леонтий Филиппович.
– Илона, дорогая, не горячитесь, – принял на себя миротворческую миссию Александр Венедиктович.
– Да не убью я его, не переживайте.
Но, честное слово, Валера сам нарывался. Напрочь у человека отсутствует инстинкт самосохранения.
– Илона, я хочу знать, кто тот молодой человек, что так бесцеремонно утащил тебя в лес? – спросил бывший.
Или он идиот, или все-таки ему стоило развивать лицедейские задатки. Глядишь, и получилось бы что-нибудь. Не Оскар, конечно, но для массовки бы сгодился.
– Мой любовник.
Черт! Что я ляпнула? Язык опередил серое вещество. Шутку никто из присутствующих не оценил. Снова все начали переглядываться, повытягивали лица, округлили глаза.
Первой пришла в себя Регина. Усмехнулась и не преминула пустить колкость:
– А почему вы в разных номерах живете?
– Мы приличные люди, Регина Станиславовна, до свадьбы ни-ни.
Странно, что вообще все отреагировали так, будто поверили. Если донесут Марату, он меня точно в лесу закопает, ну, или в озере утопит. А что? Места здесь безлюдные, можно обставить все так, будто я уехала. И все, поминай как звали.
Тьфу, опять меня не туда несет. А все Валера, который сейчас подходил ко мне с таким видом, как будто это он нашел в нашей постели чьи-нибудь боксеры. Вселенская обида в глазах и хмурое чело. В Валерии Михайловиче однозначно умер актер.
Он гордо прошествовал мимо меня, сказав:
– Поговорим на свежем воздухе.
Мы вышли на улицу и устроились в той беседке, где проходил завтрак. Бывший пытался занять место рядом со мной, но я указала ему на место напротив. Только тактильных контактов не хватало!
– Какого хрена ты приперся? – без прелюдий спросила я.
– Илона, милая…
– Милой называй теперь обладательницу черных труселей. Ты хоть понимаешь, что мне после этого пришлось ночевать в Кешиной общаге, потому что ребята из клининга занимались чисткой матраса?
Валера насупился, а потом слезным голосом прошептал:
– Прости меня.
– Простила, можешь возвращаться в Москву.
– Правда? Может, тогда скрепим наше перемирие? – поиграл он бровями.
Придурок, прости господи.
– Валера, – пощелкала я пальцами перед его носом, – ты в каких облаках витаешь? Или тебя снова отходить, но на этот раз чем-нибудь внушительнее букета? Чао! – поднялась и отсалютовала ничего не понимающему, глупо моргающему бывшему.
– Я все равно тебя верну! – снова включил театральщину Валерий Михайлович.
И снова в голове пронеслось: «Ах, мечты, мечты…»
Вернувшись в номер, я снова попытала счастья с телефоном, но связь была как неуловимый мститель. В итоге я решила попробовать дозвониться на улице. Заодно подальше от Валеры.
Я отошла на довольно приличное расстояние от дома отдыха, двигаясь в уже знакомую сторону, к озеру. И хорошо, что отлепила глаза от экрана. За поворотом спиной ко мне стоял Марат, а рядом с ним Алеся. У них тут свидание, что ли?
Вспоминая слова про любопытную Варвару, я сделала несколько шагов назад, чтобы скрыться из виду, и осмотрелась. Нет, отсюда разговор не услышать. С дороги я спустилась в лес и, пригнувшись, стала подходить к тому месту, где стояли Марат с Алесей.
Кусты малины отлично скрывали меня, одетую в шорты и футболку цвета хаки. Главное – без шума. Но мне все равно казалось, что я крадусь, как медведь по бурелому. Малинник был густым и чертовски колючим. Но любопытству ничто не помеха. В конечном счете я засела на корточках, прислушиваясь. Если меня застукают, скажу, что я просто помешана на малине и готова даже нанести урон коже, лишь бы добраться до ягод.
– Вы думали, я вас не узнаю?! – услышала я голос Алеси, нервный, почти срывающийся на истерику.
– Но, заметь, ты никому ничего не сказала, – усмехнулся Марат.
О, вот это уже интересно…
– Я ничего не знаю. Вы в курсе, когда мы последний раз виделись.
– Алеся, ты сама под статью захотела? – уже серьезнее спросил Марат, а я почти затаила дыхание, ожидая ответа девушки, но тут моей руки, которой я опиралась на землю, что-то коснулось…
Я опустила взгляд вниз и едва не выскочила из кустов с громким воплем. На меня глазами-бусинками смотрела змея.
ГЛАВА 6
Барабанная дробь… И в номинации «Неудачник дня» побеждает Илона Лазарева. Но ни статуэтки, ни грамоты я не получу, потому что, кажется, паду смертью любопытных от укуса змеи в малиннике.
Так, что надо делать при встрече с пресмыкающейся? Я бы, конечно, с удовольствием бежала куда глаза глядят, наплевав на все правила конспирации. А, еще бы орала при этом.
«Миленькая, – мысленно взмолилась я, – ползи отсюда, пожалуйста.
Мы со змеей гипнотизировали друг друга, потом она мне показала язык и поползла дальше. Я выдохнула и с облегчением приземлилась на пятую точку. Ветка подо мной громко хрустнула, и я чертыхнулась, но уже не мысленно, а вслух.
И тут через малинник поехал танк. То есть я так подумала, потому что звук был характерным. А потом… Мамочки! Медведь!!! Сегодня точно не мой день.
Когда звук приблизился, я зажмурилась и приготовилась быть растерзанной на части. Уж лучше бы змея…
– И почему я не удивлен? – услышала голос Марата и приоткрыла один глаз, подняв голову.
– Э, привет, – ответила я. – А я тут это, малину собираю.
Для достоверности сорвала ближайшую ягоду и отправила ее в рот. Марат опять закатил глаза и удрученно покачал головой.
– Подслушивала?
– Кого? – как бы удивилась я.
– Хреново играешь. Давай выползать отсюда.
Марат даже дружелюбно протянул мне руку. Позволь мужчине тебе помочь и вырази благодарность. Кажется, это был третий пункт в моей статье.
– Спасибо, – расплылась я в улыбке и постаралась подняться как можно сексуальнее.
Никогда! Никогда не пытайтесь повторить мой трюк в малиннике. Ветка больно хлестнула по руке, а потом я еще зацепилась и волосами, согнувшись в три погибели и нецензурно выругавшись.
– Материшься, как старый зэк, – сказал Марат, но освободить волосы помог.
Когда мы вышли на дорогу к озеру, я все-таки спросила:
– А ты откуда знаешь? Сидел, что ли?
– Слушай, если я скажу, что сидел, ты от меня отстанешь?
– Я вообще-то к тебе и не приставала!
Хорошо, что мы переключились на другую тему. Будем надеяться, что Марат забыл о своей теории подслушивания и поверил в мою любовь к малине. Он вздохнул и сказал:
– Раздевайся.
А я открыла рот от удивления. С чего это вдруг?
Наверное, я выглядела чертовски обескураженной. Да, этот мужчина умеет меня вогнать в словесный запор! Сделав шаг назад, я наконец-то выдавила:
– Зачем?
– Насиловать тебя буду.
– Да ну нафиг! – вырвалось у меня.
– Ты точно ненормальная. Хочу посмотреть, сколько клещей ты в малиннике нацепляла.
Клещей? У меня резко все зачесалось. Это, конечно, не так неприятно, как встреча со змеей, но все равно… Я стянула футболку и начала осматривать грудь и живот. Даже забыв о присутствии Марата рядом, заглянула в лифчик, оттянув его.
– Повернись, – вернул меня в реальность Марат.
Я беспрекословно подставила спину для осмотра, прижимая к груди футболку и попутно осматривая свои ноги на предмет кровососущих гадов.
Ой!
О ногах я быстро забыла, когда Марат положил одну руку мне на шею, а вторую – на плечо. Черт возьми, может, надо было согласиться на примирение с Валерой, чтобы так не реагировать? Такое впечатление, что у меня начинается бешенство матки!