– Этот металл освятили в древние времена в римском Пантеоне. Императоры держали его существование в строжайшей тайне, потому что с его помощью их чемпионы убивали монстров, угрожающих империи. Раньше у нас было больше такого оружия, но сейчас… скажем так, нам его едва хватает. Я пользуюсь этим кинжалом. Хейзел сражается спатой, кавалерийским мечом. Многие легионеры вооружены более короткими гладиусами. Но твое оружие вообще не римское. Что служит еще одним подтверждением, что ты не обычный полубог. И твоя рука…
– А что с ней? – спросил Перси.
Рейна продемонстрировала ему свое предплечье. Перси раньше этого не замечал, но на внутренней стороне у нее была татуировка: буквы SPQR, скрещенные меч и факел и под ними четыре параллельные линии, напоминающие зарубки.
Перси посмотрел на Хейзел.
– У нас у всех она есть, – подтвердила она и подняла руку. – У всех полноправных членов легиона.
На татуировке Хейзел тоже были буквы SPQR, но зарубка только одна, и символ выглядел иначе: черный глиф[8 - Глиф – здесь: знак, символ.], напоминающий человека с поднятыми руками:
Перси изучил свои руки: пара царапин, кое-где грязь, крошка от «хрустящей сосиски с сыром» – но никаких татуировок.
– Это значит, что ты никогда не состоял в легионе, – продолжила Рейна. – Эти метки невозможно свести. Я думала, возможно… – Она помотала головой, будто хотела вытряхнуть из нее какую-то идею.
Хейзел наклонилась вперед:
– Если он все это время выживал в одиночку – вдруг он видел Джейсона? – Она повернулась к Перси. – Ты когда-нибудь встречал других полубогов? Парня в фиолетовой футболке с меткой на руке…
– Хейзел, – напряженным тоном перебила ее Рейна. – Перси и так хватает поводов для беспокойства.
Перси коснулся кончика меча, и Анаклузмос превратился назад в ручку.
– Я никогда не встречал таких ребят, как вы. Кто он – этот Джейсон?
Рейна бросила на Хейзел раздраженный взгляд:
– Он… был моим коллегой. – Она указала на пустующий стул. – В легионе обычно два избранных претора. Джейсон Грейс, сын Юпитера, был нашим вторым претором, пока в октябре прошлого года не исчез.
Перси мысленно прикинул. Живя с волками, он особо не следил за календарем, но Юнона упомянула, что сейчас июнь.
– Хотите сказать, его нет уже восемь месяцев и никто не занял его место?
– Он может быть жив, – сказала Хейзел. – Мы не теряем надежды.
Рейна поморщилась. Перси откуда-то знал, что этот Джейсон был для нее не просто коллегой.
– Выборы происходят только двумя путями, – объяснила она. – Либо легион поднимает кого-то на щите после грандиозного успеха в битве – а за это время у нас не происходило серьезных сражений, – либо желающие выдвигают свою кандидатуру вечером двадцать четвертого июня, во время Пира Фортуны. Который пройдет через пять дней.
Перси нахмурился:
– Пир фон Туны?
– Фортуны, – поправила его Хейзел. – Это богиня удачи. То, как пройдет день пиршества в ее честь, определит судьбу лагеря на ближайший год. Она может одарить нас удачей… или послать нам крупные неудачи.
По спине Перси пробежал холодок:
– Пир Фортуны… я уже слышал о нем от горгон. И от Юноны тоже. Они сказали, что в этот день лагерь подвергнется атаке, что-то насчет злой богини по имени Гея, какой-то армии и необходимости вызволить Смерть. И вы говорите мне, что все это произойдет уже на этой неделе?!
Пальцы Рейны сжали рукоять кинжала.
– Ни слова об этом вне стен этой комнаты! – приказала она. – Я не позволю сеять в лагере еще большую панику!
– Так это правда, – не смутился Перси. – Вам хоть известно, что происходит? Мы можем это остановить?
Перси едва знал этих людей. Он даже не был уверен, что ему нравится Рейна. Но он хотел помочь. Они полубоги, как и он. У них общие враги. И потом Перси не забыл слова Юноны: опасность угрожает не только этому лагерю, но и его прошлой жизни, богам и всему миру. Что бы ни надвигалось, речь идет о чем-то очень серьезном.
– Пока разговоров достаточно, – решила Рейна. – Хейзел, отведи его на Храмовый холм. Найди Октавиана. По дороге ответишь на вопросы Перси. Расскажи ему о легионе.
– Да, Рейна.
У Перси едва не плавились мозги – так о многом он хотел ее спросить. Но Рейна ясно дала понять, что аудиенция закончена. Она убрала кинжал в ножны. Металлические псы встали и, зарычав, надвинулись на Перси.
– Удачи с авгуром, Перси Джексон, – сказала Рейна. – Если Октавиан оставит тебя в живых – возможно, мы сможем обменяться впечатлениями… о твоем прошлом.
4. Перси
По дороге из лагеря Хейзел купила ему у двухголового продавца кофе Бомбило эспрессо и вишневый кекс.
Перси умял кекс за секунду. Кофе тоже оказался на уровне. Осталось только принять душ, переодеться во что-то чистое, поспать – и он будет в шоколаде. Может, даже в золотом имперском шоколаде.
На его глазах группа ребят в купальниках и плавках и с полотенцами в руках вошла в здание, из крыши которого торчал целый ряд дымовых труб. Изнутри доносились смех и плеск как из крытого бассейна – Перси их обожал.
– Термы, – пояснила Хейзел. – Надеюсь, ты успеешь искупаться перед ужином. Поверь мне: если ты никогда не бывал в римских термах – считай, ты вообще не жил.
Перси вздохнул в предвкушении.
Чем ближе к главным воротам, тем бараки становились крупнее и ухоженнее. Даже привидения выглядели красивее: их доспехи были богаче, а ауры ярче. Перси попытался разобраться во всех флагах и символах, украшающих фасады построек.
– Вас делят по домикам? – спросил он.
– Типа того, – Хейзел пригнулась, увернувшись от пролетевшего над их головами гигантского орла с ребенком на спине. – У нас есть пять когорт, приблизительно по сорок ребят в каждой, и у каждой когорты по десять бараков. Что-то вроде общежития.
Перси никогда особо не дружил с математикой, но мысленно умножил:
– Хочешь сказать, сейчас в лагере две сотни человек?
– Около того.
– И они все дети богов? Я смотрю, боги времени зря не теряют.
Хейзел засмеялась:
– Не все они дети главных богов. В римском Пантеоне сотни божеств. Плюс много наследников из вторых и третьих поколений, родители которых были полубогами. Или бабушки и дедушки.
Перси моргнул:
– Дети полубогов?
