Массовое сознание и поведение. Тенденции социально-психологических исследований

В целом во время кризиса влияние СМК на сознание и поведение больших масс населения драматически возрастает (см., напр.: Schramm, 1965). Так, Э. Венгер (Wenger, 1980) в своем исследовании обнаружил следующее. Представители сообществ, пережившие кризисные события (естественные катастрофы, наводнения, землетрясения и т. д.), опирались на информацию, представляемую СМК в период этих катастроф. Он отмечал, что для многих из них СМК были не только важным, но и единственным источником информации (Wenger, 1980, р. 243). Респонденты главным образом опирались на информацию электронных СМК, считая их наиболее объективными, от 58,3 % до 74,6 % респондентов назвали радио и ТВ основными источниками информации в период кризиса.

Озабоченность исследователей проблемой распространения насилия в СМК давно известна (см., напр.: National Television Violence Study, 1997). Трансляция страха и насилия сопровождает многие новостные сообщения, драматически влияя на формирование ценностных установок и на психологическое состояние больших масс населения (Perse, 2001; и др.). Подавляющее число компьютерных игр связано с показом сцен насилия (Funk, 1993).

Имеющиеся теоретические подходы к объяснению агрессивного поведения в целом взаимно дополняют друг друга.

В когнитивном плане люди не только получают информацию, наблюдая сцены насилия по ТВ, но усваивают увиденные модели агрессивного поведения и применяют их в своей повседневной жизни.

Есть исследования, подтверждающие, что «насильственный медиаконтекст» передач СМК отрицательно воздействует на психику детей и может оказывать стойкие негативные влияния на их здоровье, развитие и благополучие (см., напр.: Mares, 1996; Shrum, 1997; Morgan, Shanahan, 1997). В целом в исследованиях массовой коммуникации большинство ученых признают, что СМК несут свою долю ответственности за распространение сцен агрессивного поведения среди населения:

– когда насилие вознаграждается и психологически оправдывается;

– когда агрессивное поведение считается нормальным в повседневной жизни;

– когда аудитория ассоциирует себя с агрессором (в соответствии с замыслами режиссера);

– когда насилие мотивировано (восстановление справедливости);

– когда насилие представляется как естественный компонент поведения;

– когда нет достаточного критицизма в отношении насилия в обществе;

– когда аудитория (население) психологически предрасположено в своем поведении к агрессии.

Исследователи влияния насилия в медиаконтексте передач СМК предлагают ряд рекомендаций к уменьшению их негативного воздействия. Необходимо отметить, что, по мнению многих исследователей, просоциальное воздействие СМК на сознание и поведение больших масс населения намного сильнее, чем негативные эффекты в целом: «Просоциальный эффект (воздействия СМК на поведение. – В. С.) намного сильнее в его влиянии на детей… Потенциальное про-социальное воздействие превосходит негативные последствия антисоциальных программ»[4] (Hearold, 1986).

В целом исследования подтверждают негативное влияние сцен насилия на психологическое развитие подрастающего поколения страны (см., напр.: Huston et al., 1992; Gunter, 2001, 2003; Gunter et al., 2000; Harris, Scott, 2002).

С другой стороны, СМК формируют ценностные отношения людей к событиям повседневной жизни, и в том числе к ситуациям массового протестного поведения. СМК драматически влияют на массовое сознание и поведение больших масс населения: дают нам идеи, изменяют наши ценностные установки, формируют «правильное» понимание того, что собой представляет современный мир и как нам следует вести себя (Лайнбарджер, 1962; Соснин, 1993, 1994; Московичи, 1996; Соснин, 1997; Лебон, Тард, 1998; Почепцов, 2000; Ольшанский, 2001; Аронсон, 2003; Сэмуэлс, 2002; Ариели, 2013; Соснин, Журавлев, 2014; Соснин, 2015; Бахтуридзе, 2016). Но это не что иное, как технологии воздействия на массовое сознание и поведение людей для реализации глобальных интересов основных субъектов исторического процесса (Ling, 2008).

Таким образом, необходимы фундаментальные исследования психологического восприятия виртуального пространства, является актуальным изучение влияния компьютерных игр на массовое агрессивное поведение, влияния Интернета на политическую активность населения.

Исследований, посвященных данной проблеме, достаточно много. Зададимся вопросом: как психологические технологии провокации и скандалы используются в качестве мотиваторов в современном информационном пространстве? Анализ истории политических скандалов и провокаций можно начинать с XIX в. (Париж 1847 г., революция Ф. Орландского и т. д.). Современная политическая динамика скандалов международного плана проанализирована М. Кастеллсом (Castells, 2009, р. 243–253).

Рассмотрим проблематику скандала как социально-психологического феномена с позиций социальной психологии.

Развитие любого государства и в периоды его стабильного функционирования, и в периоды кардинальных перемен сопряжено с конфликтами и на социально-политическом, и на социально-психологическом (групповом), и на индивидуально-личностном уровнях. Феномен конфликта-скандала в социальной жизни общества – это объективная составляющая логики развития любого общества. Он имеет комплексный характер и функционирует на всех общественных уровнях.

Исследование этого феномена (и концептуально-терминологический язык его описания) существенно зависит от области науки (философии, социологии, психологии), в которой оно проводится.

Социологи рассматривают эту проблему с позиций факторов и детерминант развития общества. В целом на основе анализа источников ими предложен следующий вариант определения концепта «скандал»: «Скандал – это событие, связанное с нарушением общепринятых норм известными людьми (публичными людьми. – В. С.) и вызывающее острую реакцию социальных групп» (Дмитриев, Сычев, 2012, с. 11). Можно добавить: в понимание скандала как конфликта включается «случай, происшествие, ссора, получившие широкую огласку (нарушающие порядок руганью, дракой и т. п.» (там же).

Но к анализу проблемы скандала возможен другой подход: рассмотреть данный феномен не просто как «получивший широкое публичное освещение инцидент, связанный с заявлениями о правонарушениях, позорных и аморальных поступках» (там же, с. 10), а как феномен социального конфликта (Соснин, 1993, 1994). Такой подход позволяет подойти к анализу феномена скандала с системных представлений и использовать методологический аппарат, разработанный в социальной психологии конфликта (см., напр.: Левицкий и др., 2006).

Конечно, данный анализ должен опираться на базовые представления философов, конфликтологов и социологов по этой проблематике, поскольку социальные психологи не могут осуществлять свой анализ «в вакууме». Положения социологов – это фундаментальная основа для анализа социальных психологов.

Далее мы проанализируем феномен скандала с позиции социальной психологии конфликта. Для этого выделим общие и специфические функции феномена скандала как формы (типа) социального конфликта и обозначим формы регуляции и разрешения скандалов на разных социальных уровнях, делая акцент на социополитических и социально-психологических аспектах данного феномена в современных условиях развития России.

Прежде всего определим конфликт как социальный феномен в социальной психологии. Одно из многочисленных определений таково: конфликт – это резкое несогласие или противопоставление интересов, идей и т. д. участников социального взаимодействия. Он включает в себя осознанное расхождение их интересов или уверенность в том, что наличные желания сторон не могут быть достигнуты одновременно.

Обычно люди считают, что конфликт (скандал) – это однозначно негативное или дисфункциональное явление. Данные представления в сознании человека (и группы) имеют два аспекта: во-первых, это ощущение того, что что-то происходит неправильно (с точки зрения социальной справедливости) или что есть ряд проблем, требующих разрешения; во-вторых, скандал (конфликт) может повлечь за собой разрушительные последствия. В таком понимании сказывается логика здравого смысла и находят отражение защитные реакции человека и группы на стрессовые ситуации скандала. Но «на уровне общества скандалы, когда их слишком много, не только дисфункциональны. В какой-то степени они служат повышению морали… Таким образом, скандалы. воспитывают политиков и все население» (Дмитриев, 2012, с. 19). Однако, разумеется, лучше бы воспитывать население не на отрицательных примерах, а на положительных.

Исследователи тщательно проанализировали ряд деструктивных функций конфликта-скандала, отражающих социально-психологическую динамику его развития. Обозначим их.

1. Процесс конкуренции. Стороны (субъекты – отдельные индивиды, политические деятели, представители власти и бизнеса и т. д.) конкурируют друг с другом. Каждая из них считает, что ее жизненные цели и задачи правильны и что она не сможет достичь их реализации, не уничтожая оппонента (конечно, не обязательно физически). Таким образом, конфликт, скандал как следствие конкуренции может служить инструментом противоборства и вести к дальнейшей эскалации противостояния.

2. Проблема предубеждения. По мере интенсификации внутреннего психологического противостояния сторон понимание их взаимоотношений начинает искажаться. Этот аспект психологической динамики взаимоотношений потенциальных оппонентов означает, что субъект (отдельный индивид или представитель группы) склонен рассматривать ситуацию взаимоотношений с оппонентом в соответствии со своими взглядами. Следовательно, он (как отдельный индивид или представитель группы) начинает интерпретировать события или поведение других людей как оказавшихся на его стороне или на стороне противоположной.

3. Проблема эмоционального реагирования. Скандалы и конфликты имеют тенденцию приобретать эмоциональную нагрузку. И это вполне объяснимо. Эмоции начинают превалировать над рассудком, потенциальные оппоненты скандала начинают вести себя все более и более иррационально, опираясь на эмоции. Происходит сдвиг с обсуждения сущности проблемы на личности оппонентов.

4. Проблема коммуникации. При возникновении скандала, конфликта коммуникация между субъектами скандала ухудшается: она может быть сведена к попыткам уничтожить, унизить или разоблачить точку зрения противоположной стороны или прибавить весомости своей позиции (как правило, через СМИ).

5. Жесткая приверженность своим обязательствам. Стороны замыкаются на своих позициях. Реагируя на вызовы оппонентов, они все более отстаивают свою точку зрения и все менее готовы отступить от нее из страха «потерять лицо».

6. Проблема минимизации сходства, умножения различий. Когда стороны замкнулись на своих позициях, обсуждение сущности конфликта становится расплывчатым, оппоненты начинают проявлять тенденцию рассматривать друг друга – и позиции друг друга – как диаметрально противоположные. Факторы, отличающие и отдаляющие субъектов скандала друг от друга, становятся главными в их взаимоотношениях, тогда как сходство и общность чрезмерно минимизируются. Подобное искаженное понимание ведет к убежденности сторон скандала в том, что они гораздо дальше друг от друга, чем это может быть в действительности. Поэтому они начинают предпринимать еще большие усилия, чтобы «выиграть» конфликт или достичь победы в возникшем скандале.

7. Эскалация конфликта-скандала. Когда перечисленные выше этапы развития конфликтной ситуации (скандала) пройдены, каждая сторона еще больше замыкается на своей точке зрения, становится менее толерантной и более агрессивной, более эмоционально вовлеченной в скандал и менее склонной общаться с оппонентом. Итог: обе стороны конфликта (скандала) пытаются победить, усиливая приверженность своей позиции и увеличивая свои ресурсы, которые они готовы привлечь для достижения «победы». Обе стороны становятся уверены в том, что, добавив еще немного (ресурсов, стойкости, энтузиазма, энергии и т. п.), они смогут принудить соперника капитулировать, сдаться и признать свое поражение. Однако, как показывают наиболее деструктивные конфликты и скандалы, подобная стратегия заводит обе стороны в тупик.

Конечно, выше представлена социально-психологическая динамика развития деструктивного конфликта-скандала. Однако социальные психологи и исследователи, утверждают, что конфликт (и феномен скандала как одна из его форм) может иметь и конструктивные функции как для развития общества в целом, так и социальной организации и развития личности индивида (Deutsch, 1973).

В принципе, конфликт (и скандал как его форма) имеет черты и деструктивные, и конструктивные, поэтому основная задача – не просто устранять конфликт, но научиться управлять им. Это означает – оставлять деструктивные элементы динамики конфликта-скандала под контролем, а позитивные использовать для его конструктивного разрешения. Стратегия переговоров – самая продуктивная стратегия управления скандалами.

Конструктивные функции конфликта-скандала заключаются в следующих его свойствах:

1) дает членам групп (сообществу в целом) знания и способы для работы с проблемами;

2) может укреплять консолидацию отношений в обществе (хотя и не всегда позитивную, но в целом ориентированную на укрепление социальной справедливости);

3) показывает необходимость дальнейшего развития индивида и группы;

4) может доставлять удовлетворение человеку. Позволяет оценить свою жизнь философски, признать ее сложность и противоречивость.

Теперь соотнесем общие параметры психологии социального конфликта, изложенные выше, с феноменом скандала как его формы. Эти концепции хорошо «вписываются» в содержание анализа феномена скандала, проведенного А. В. Дмитриевым (Дмитриев, 2012, с. 4–27). Феномен скандала является комплексным и может быть рассмотрен на трех уровнях: 1) как социополитический феномен, преимущественно анализируемый философами, конфликтологами и социологами; 2) на социально-психологическом уровне (анализ динамики взаимоотношений групп общества); 3) на индивидуально-личностном уровне (как анализ конфликтов-скандалов между отдельными личностями)[5]

Примечания