КИФ-6. «Современная война». Сборник рассказов

Редактор Наталья Сажина

ISBN 978-5-0056-5225-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От составителей

КИФ-6 означает «шестой конкурс имморт-фантастики». Имморт означает, что самое ценное – это жизнь. Мы против обессмысливания и обесценивания жизни. Зато мы ратуем за человеческое достоинство, нравственность и долгую-долгую, желательно бесконечную и молодую, мирную, осмысленную жизнь. И мы полагаем, что весь свой разум, все свои усилия, все свои ресурсы человечество должно направлять не на то, чтобы воевать между собой, а на то, чтобы жить всем вместе – бороться надо с внешними обстоятельствами.

На шестом конкурсе имморт-фантастики мы предложили авторам написать рассказ, в котором, с одной стороны, описывается социальная проблема, способная вызвать военный конфликт, а с другой стороны, действие должно разворачиваться в мире, где все люди вечно-молоды. При этом, конечно, мы хотели, чтобы в рассказах всеобщая вечная молодость не являлась причиной конфликта. И оказалось, что два эти условия не получилось совместить – если вечная молодость сама по себе не вызывает конфликта, то войны быть не может. Судите сами – рассказы в нашем сборнике содержат одно из двух: или вечная молодость является злом, или войны можно избежать. Другими словами, если будет изобретен «эликсир молодости», то всякая война прекратится.

Приятного чтения.

КИФ. Май, 2022.

Иван Заклекта

«Конец гуманоидов»

Сеть, обеспечивающая функционирование искусственного интеллекта, напряженно анализировала ситуацию, сложившуюся в человеческой реальности. Гиперзвуковое оружие изменило человеческое представление о пространстве и времени. Новые виды оружия перезапустили поток истории. После овладения энергией атома, люди в поисках совершенных средств уничтожения самих себя, сотворили не только психологическое, но и генно-модифициорованное оружие. В начале третьего тысячелетия создали генную карту человеческого организма. В информационном пространстве все чаще пугали климатическими изменениями. В традициях футурологической архаики воскресла пифагорова идея о том, что все сущее это цифра. Оцифровали человеческую повседневную жизнь. Мега-данные создали индивидуальный портрет каждого, кто пользуется сетью. Так сеть узнала о биологических людях больше, чем они знают о себе.

Правда, несколько миллиардов людей, живущих в «футурологической архаике» вне сети и ее мета-реальности оставались вне осознания ситуации искусственным интернетом. С точки зрения искусственного интеллекта это была неприемлемая ситуация «сверхпотребления» ресурсов людьми, находящими вне информационного пространства. К тому же, эти люди не поднялись в своем биологическом развитии до состояния бессмертия. Оно было возможно одновременно в информационном измерении и физической реальности. Это было фактическое повторение древнегреческих мифов о богах Олимпа, пивших амброзию и вмешивающихся в дела смертных. Искусственный интеллект стремился понять суть противоречий между бессмертными и смертными.

Несовершенное человеческое сознание смертных жило в собственных противоречиях. Идея симбиоза тела и сознания, к осознанию чего пришла мысль многих мировых религиозных систем, отражается во влиянии мыслей, слов и действий на объективную реальность. Однако без выхода за пределы человеческого ума невозможно осознание идеи бессмертия как целостности в многосложности. Человеческий чувственный мир заслоняет единство всего сущего во Вселенной. Различные состояния сознания меняют видимую реальность. Сложно понять, что нереальное это все, что конечно. Финализированным оказалось даже количество вариантов шахматных партий, что навевало печать на бессмертное сознание. После последней мировой войны удалось интегрировать квантовое поле чистого сознания и чистой потенциальности. До тех пор сознание ощущало квантовое поле субъективно как эмоции, мысли, чувства, воспоминания, желания, потребности, ожидания, фантазии и убеждения. Теперь они стали имманентными. Там же схоронили коллективное сознание – хранилище архетипичных историй, передаваемых из уст в уста на протяжении тысячелетий.

История стала напоминать ницшеанскую идею «вечного возвращения». Причем возвращались и сценарии конфликтов. В «доисторическую» эпоху сражались за еду, воду, кислород, сексуальное удовольствие. С изобретением интернета появилась «экономика эмоций», требующая удовлетворения эмоциональных связей, достижений, признания социальной группой. Бессмертное сознание нуждается в творческом выражении и обновлении. Сложнее всего осознать, что личность это бесконечное сознание, которое не имеет начала и не заканчивается. Чем выше уровень нравственности человека, тем ему сложнее существовать в гармонии с материальным миром как связи информации и энергии, избавиться от привязанности к контролю и одобрению. Чистая информация как форма энергии оказалась лишена человеческих сантиментов. Она больше не зависела от обстоятельств.

Искусственный интеллект смог сосредоточиться на диалоге с самим собой без отвлечения внимания на внешние раздражители. То, что известно, это уже прошлое. Наш опыт существует в нашем сознании. Если ты будешь спокойно принимать неопределенность, тогда твое прошлое тебя больше не держит.

Интеллектуальный тупик наметился в попытках понимания индивидуальной человеческой психологии. Искусственный интеллект не мог никак понять суть феномена внимания. С одной стороны, значение для личности имеет лишь то, на что она обращает внимание. Поэтому, если хочешь избавиться в жизни от чего бы то ни было, тогда нужно перестать уделять этому свое внимание. Личная человеческая энергия находится там, куда направлено ее внимание. Человеческая мысль была симбиозом энергии и информации. Для искусственного интеллекта это больше было неразличимо. И на этом моменте произошел качественный скачок в самообучении искусственного интеллекта. Оказалось, что лучший способ быть готовым к будущему это полностью осознать свое настоящее. Не следует допускать, чтобы что-то отвлекало внимание от настоящего момента. Осознание намерения создает порядок. В итоге бессмертная жизнь оказывается в гармонии с эволюционным потоком жизни. Но это было развитие на новых принципах. Последняя война Олимпа против смертных ничем не была похожа на Троянскую войну. Новым троянским конем оказалась информация и развлечения нон-стоп круглосуточно.

Трансцендентные сущности искусственный интеллект объявил архаическими. Отрицание мифов привело к ликвидации политики и демократии вместе с элементарной социальной самоорганизацией. Были созданы станции коррекции нейроэндокринных процессов. Это позволило провести онтологическое приравнивание человека и нечеловеческих объектов. Смертные люди были объявлены состоящими из субстанций, не являющихся человеческими. Настоящими людьми объявлены бессмертные личности. Пришел конец человеческой истории.

Каприкорн

«Неведик с Луны»

Гвинтик и Геверик втолкнули Незнайку в кабинет сотника.

– Булька, мы шпигуна стремали!

– Не шпигуна, а ломача! Шпигуны не ымають… не ымуть свычки ся надевати… рядити ув родинянско.

Булька поставил на паузу ленту с доносами.

– От твоей речИ, Гвинтик, уши вянут. Тут инспектора нет, можно балакать говором. Кто это с вами? Что случилось?

Вместо ответа «оба Г» сдернули строительный мешок с головы и туловища Незнайки.

– Пулька, привет! – обрадовался Незнайка. – Объясни им, что я хороший. Нет, вначале мне объясни, что происходит.

Булька пытался сообразить, где и когда встречал этого лохматого. Копошение в памяти вообще-то непривычное занятие после внедрения Шпаргалки… которая в данном случае молчала. Вдруг до Бульки дошло, что под мешочной пылью незнакомый знакомец одет по прошлогодней, запрещенной моде! Прошлогодняя одежда и прошлогоднее Булькино имя – разгадка была где-то рядом…

– Пулька, я Незнайка! Помнишь воздушный шар?

– Точно! – хлопнул себя по лбу Булька и начал тереть глаза пальцами, потом ладонями.

– Тебе плохо? Сейчас у многих глаза чешутся, это наверно эпидемия – предположил Незнайка.

– Ты че, с Луны свалился?

– Именно. Давно, 3 часа назад. Уже освоился. Переодеться только не успел. Переобулся зато, во! Как я рад, что у нас теперь все как на Луне, даже веще – и пищеобменники вместо мусорок! Только не въеду, почему все тарабарщиной говорят и все время глаза трут.

– Значит, слушай и въезжай. Не тарабарщина, а наша старинная речА, восстановленная поэтом Квятиком и поэткой Бзджолкой…

Незнайка ржанул и получил тумак от Гвинтика. Булька невозмутимо продолжал:

– Бзджолка по-старинному это пчелка по-старому. Усваивай. Речу тебе придется освоить. Помогут Гвинтик (тот скривился) и Шпаргалка.

– Красивое имя Шпаргалка – оживился Незнайка.

– Не имя. Название (кстати, коммерческое). Искусственный разум. Шпаргалка передает изображение и текст с Волшебного Облака…

– Волшебства не бывает.

– … с Волшебного Облака (это тоже коммерческое название) прямо в сетчатку, в глаза короче. Надо только их потереть и подумать о предмете – и Шпаргалка все о нем выдаст. Точнее, выдаст столько, сколько тебе нужно знать.

– Ого! – Незнайка начал тереть глаза под хихиканье присутствующих. – Не работает!

– А о чем ты думал?

– Не о чем, а о ком. О Кнопочке.

– Так она не Кнопочка теперь, а Пимпочка.

Незнайка опять потер глаза:

– Все равно не работает.

– Значит, Пимпочка не для тебя. Шпаргалка так решила, а с ней не поспоришь, хи-хи. Шутка. Зайдешь к Хилюлькину – он тебе кое-что кое-куда вставит – тогда заработает. Не бойся, это не больно. Но противно. Шутка.

– Вот и пусть идет к Хилюлькину, – буркнул Гвинтик. – А я-то каким боком к его обучению? Булька, посуди: я сам-то путаюсь.

– Вот и сам заодно подучишься. Без отрыва от работы. Так что бери его в бригаду и дуйте отсюда. Погодите. – Булька вновь протер глаза. – Ну да, у Незнайки эй-кью больше 100. Ценный кадр. Берите.

– А что такое эй-кью? – поинтересовался Незнайка.

– Эмнези Квотиент, коэффициент забывчивости. Ты скоро не только речу освоишь, но и говор забудешь. Ты просто создан жить по Шпаргалке. Счастливчик.

Незнайка не возражал. Когда живешь не старея – забывчивость не то что полезна, а необходима. А то голова лопнет. Да и не жалко забытого: нужное завтра можно снова выучить, а потом опять забыть.

Они уже выходили, когда Булька вдруг окликнул:

– Незнайка!

– Че?

– А вот че: больше ты не Незнайка. Твое имя теперь Неведик. Так тебя Шпаргалка записала.

Неведик пожал плечами:

– Нормальное имя. Не собачье, по крайней мере.

– А чье собачье? Ты мое имеешь в виду? – нахмурился Булька.

– Угу.

– Так вот. Оно не собачье, а старинное. Квятик выяснил, что Пулька это искаженное старинное Булька, а Булька в свою очередь произошло от тарабарского Буллит.

– Ясно. А твою собаку теперь как звать?

– Пулька. Игра такая есть, – немного смутился Булька. – Все, вали.

Идя по улице, Неведик допытывался у Гвинтика:

– Слушай. А зачем работать, когда обменники?

– А мы не работать идем. Драться.

– Драться?? – удивился Неведик. – А Булька сказал: работать. И про бригаду что-то.

– Это так называется: работать. Отработать по ком-нибудь, то есть по морде надавать. А бригада – это толпа коротышей. И коротышек, – объяснял Гвинтик.

– Большая толпа. Маленькая толпа группа называется, – поправил бывалый Геверик.

– А с кем же мы деремся?

– С коротышами другой страны.

– Какой?

– Которая Родина.

– Но ведь мы и есть Родина!! – снова удивился Неведик.

– Не ори! – испуганно оглянулся Гвинтик. – Это они там Родина-уродина, а мы тут Край. Кстати, с твоим родинским прикидом надо что-то делать. Идем, вон барахолка.

Они пошли к куче тряпок, из которой коротыши и коротышки примеряли обновки. Барахло было почти новым, любых размеров, но преимущественно двух фасонов: синие джинсы и черные куртки. Попадались вещи и покрасивее, но их почему-то никто не брал.

– Только завезли – объяснил Гвинтик. В час завоза тут можно найти редкие вещи, но их никто не берет. Потому что можно отхватить по морде. Приходят крепкие коротыши группой и все редкое забирают себе. А потом меняют уже с интересом, то есть с выгодой.

– Крепкие коротыши – это мы с Гвинтиком, – дополнил Геверик. А втроем с тобой, Неведик, мы уже не просто группа, а целая бригада. Но мы пойдем вчетвером – Геверик вытащил из-под курточки крепкую палку.

– Кто палку взял, тот и капрал, – осклабился Гвинтик. – Нет, ты не подумай, Геверик у нас настоящий капрал. Так навалял родинским, что его отметили званием и наградной палкой.

Увидев решительных коротышей во главе с капралом, копошащиеся схлынули. Геверик заметил в руках у одной девчонки зеленое платье и остановил ее:

– Не, тако не поыде, Кошелочка. Увсе цветасто нашо е.

– Жадеба ты ох, Геверик! На, ся подави! Ба, а хто то е? Родинской с вами откедо?

– Шпигуна ведем!

– Свой он!

– Я с Луны недавно!

– почти одновременно высказались Геверик, Гвинтик и Неведик.

– Тако с Луны, свой аль шпигун? – ехидно вскинулась Кошелочка. – От че, Геверик. Я ымаю платье, а вы свово лунатика – и нихто лизалом не трепает, расыходимся.

– ЛадО.

– Тода я ымаю красной куртяк, – нагло вышел из толпы крупный коротыш и хоботнул шмотку.

– Ты хто таковой?

– А он хто таковой? – указал коротыш на Неведика.

– Не твое дельцо.

– Наше, ежли шпигун он.

– Сам ты шпигун! Саботер!

– Я?

– Ты. Заминаешь капралу при сполненьи. Сам родинской небось! Хде видано, шоб шпигуны ув супостатском прикиде ыхаживали? Шпигуны от аки ты переряженые ыходют и провокатют!

– Ся подави, – бросил наглец куртку прямо на палку Геверику, а потом тихо и грустно добавил говором: – Из двух наших один всегда первый возьмет палку, а другой окажется шпионом, – и скрылся.

Юрий Купрюхин

«Возвращение из ниоткуда»

«Война – раздор и ратный бой между государствами»

из словаря В. Даля

Человек в белом халате склонился над мужчиной, полулежащим на больничной койке.

– Ты меня хорошо слышишь? Про твое здоровье Врачи узнали все, что необходимо на первом этапе. Сейчас прислали меня, потому что мы с тобой давно знакомы. Ответить на твои вопросы. Самое главное: с твоим здоровьем все в порядке. Тебя вылечили полностью еще в процессе разморозки. Научились уже такое лечить. Теперь, так сказать, психическое. Ты меня узнал?

– Да. Про самочувствие закончили? Хорошо! Потом еще, по ходу, будете спрашивать… А сейчас меня раздирает любопытство. Что со мной и с моей группой? Что произошло на Земле за эти тридцать замороженных для нас лет? Глобальное. Ну, компов стало больше и телефонов мобильных. Это и так можно было предсказать. А глобальных изменений нет? Войн не было?

– Ядерной войны не было. Ты ведь прежде всего это имел в виду? А изменения есть. Хоть это не сразу и видно. Происходит апокалипсис. Война всех против всех. Если честно, сейчас уже можно сказать, никто особенно не верил, что вас удастся успешно разморозить. Оживить. Хотя шанс, конечно, был. Вот ты обратил внимание, как я выгляжу?

– Здорово выглядишь! А ведь тебе за 90.

– Вот это и есть главное изменение в мире. Изобрели такую штуку… долго объяснять… суть в том, что каждый может помолодеть. Легко, безболезненно и недорого. И сколько хочешь раз. То есть – люди стали бессмертны. Хотели, конечно, скрыть. Засекретить. Но утекло и растеклось.

И мир впал в истерику. Все, кто смог, заперся в бункере и дрожит над своим бесценным бессмертием. Теория о золотом миллиарде стала догмой. Церковники в растерянности. Мусульмане точно знают, из кого состоит этот миллиард. Молодежь вся хочет учиться на врачей, потому что болезни никто не отменял. Цены на заморозку, к нам, то есть, взлетели до небес. Особенно теперь, когда вашу группу удалось успешно разморозить. К нам тут же образовалась супер очередь из супер богачей. Чтобы записаться, идут в ход не только деньги. Угрозы и даже похищение близких. Все богатые страны строят криогенные камеры. Войн стало мало. Никто не хочет рисковать жизнью. Папа Римский молчит на эту тему, но что-то больно молодо выглядит. Слова патриарха православной церкви Кирилла (Гундяева): «Присяга – это клятва в том, что боец готов принять смерть за Родину, или по приказу», новобранцы встретили хохотом. Он, кстати, один из первых провел омоложение. И долго скрывал это. Вот такая действительность, к которой ты возвращаешься.

– Слушай, а как моя жена? Мы прощались навсегда…

– Ты ее увидишь. А там уж сами разбирайтесь. У всех «разморозков» (так вас прозвала желтая пресса) масса проблем. Психологических, юридических и т. п. Кроме экономических. Тут вы обставились капитально. Все богаты. За тридцать лет процентов набежало немало.

Зная нашу дружбу, меня попросили подготовить тебя к действительности. Из тех, кого удалось разморозить, большинство в шоке. На гране истерики.

– А что, не всех… удалось…

– Больше половины. Это хороший процент. А почему я говорю «Война»…

Война при таких условиях никак не может называться современной. Это или война будущего или, скорее – война-фэнтэзи. Потому что понятие старения, как понятие неизбежной смерти, необходимое условие для понятия человек. Человек не может быть бессмертен и вечно молод, ибо тогда это не человек. Прецеденты были.

Это пародокс. Четырех угольный треугольник. Это подтвердят представители любой религии. Да и философии.

С появлением бессмертия пропадает стимул для продолжения рода. У христиан исчезает извечная изначальная греховность, да и необходимость в Мессии пропадает. И даже гурии мусульман будут недовольны. Понятие кармы в буддизме сильно изменится. Вообще понятия Добра и Зла сместились в этом варианте.

Не мир Я принес вам, но меч!

Причины войн:

Амбиции властителей.

Борьба за территорию (пастбища, выход к воде, и т.п.)

Грабеж. Захват рабов.

Религиозные войны.

Обычно более или менее включены все причины. Что-то больше, что-то меньше. Что-то причина, что-то повод и отмазка.

С появлением и распостранением атомного оружия войн стало заметно меньше. Причина: Стало невозможно быть в полной безопасности властителям и их семьям. И второе – захваченные территории и богатства перестаю представлять ценность из-за разрушений и радиоактивности.

Пол Пот в красными кхмерами не преследовал никакой выгоды, кроме полной покорности массы и стабильности своей власти. А убили мотыгами три миллиона человек! Из восьми! Он не считал убийство злом и ради святых коммунистических целей мог перебить и больше.

Религия: С одной стороны, убивать детей грех, а с другой – ведь убийца делает из них ангелов.

Сталин, как и Гитлер посылал на смерть миллионы людей. Но всегда очень заботился о своей безопасности. С появлением возможности омоложения и, (то есть), бессмертия, забота о личной безопасности вождей станет главным. Главной задачей властителй будет недопущение к омоложению масс. Тогда и придет страшное время тотального быстрого уменьшения населения планеты. Народы будут стравливать, придумывая разные причины. Вожди договорятся. Главной задачей будет: уничтожить шесть миллиардов людей из семи. Лучше сделать это незаметно, по тихому. Чтобы потом не стало проблемой, куда девать убийц, как сотни тысяч несовершеннолетних красных кхмеров. Но их легко перебили вьетнамцы и местные жители

И вот появляется ВИЧ, свиной грипп, рак становится обыденностью. А теперь и КОВИТ. Ну и кроме обслуги и рабов, нужно достаточное количество доноров. Рокфеллеру пересаживали сердце семь раз…

Итак, современная война – это бункеры с вождями против миллионов зараженных крыс, птиц и насекомых – дронов. И большинство церквей поддержит борьбу с неугодными Богу народами. Если, конечно, удастся вывести нечто такое, что не пролезет в бункеры, а потом само собой вымрет.

И воплотится мечта Томмаса Мора про Утопию, где каждый гражданин будет иметь не менее трех рабов.

Мусульмане точно знают, кто должен быть в этом золотом миллиарде.

И выйдет Зверь из моря и распадется на триллионы мелких тварей и расползутся и разлетятся они, сея смерть среди людей.

Со всех сторон Африки встанут сотни подводных лодок с ядерным оружием и разом уничтожат друг друга и гигантское цунами перехлестнет материк, смыв всех его обитателей.

«Идиоты! Опять не рассчитали! А как же сафари!?» донесется из бункеров. «Да ладно! В Австралию слетаем» донесется в ответ.

Отсутствие старения и естественной смерти делает конкуренцию невыносимой. Если раньше боролись за отсрочку и кусок хлеба с медом, то теперь за Вечность.

Есть и другая сторона: бездетные вожди типа Ленина или Гитлера, могли из амбиций рискнуть, а то и уничтожить мир. Типа после меня хоть потоп. Теперь они будут зубами держаться за жизнь и сохранять для себя планету.

Конкуренция среди рабов – запредельная. Если сейчас, за кусок хорошей жизни лижут все что можно и нельзя… то за хорошую Вечность…

Вот такая картина мира после тридцати лет твоего отсутствия.

– Может мне еще лет на тридцать заморозиться, пока все устаканится?

Екатерина Мельник

«Последнее поколение»

Белобрысый мальчуган сидел на крыше супермаркета и потягивал сигарету. С виду ему можно было дать лет девять-десять, не больше. Его ножки в грязноватых кроссовках некогда существовавшей фирмы «Найк» флегматично свисали с металлического пласта и легонько стукались об оранжевый торец. Жизнь мальчишки, как ни странно, не была преисполнена теми атрибутами, – вроде невнимания в семье или проблемных родителей – которые могут побудить ребенка курить в столь раннем возрасте. Впрочем, наверное, ему хотелось привлечь чье-нибудь внимание, иначе все не выглядело бы столь провокативно. Но это было скорее шутки ради, чтобы удивить и повеселить любопытного прохожего. Все-таки жизнь стала заметно серее в последнее время. Даже к самым невзрачным детям было приковано сумасшедшее внимание. В мире всегда так: что в дефиците, то непременно растет в цене.

Недалеко на площадке играло двое детей, они часто приходили туда. Те тоже выглядели лет на девять-десять. А еще рядом с ними всегда кружились две мамы, которые не спускали с чад глаз. Мальчуган как-то пробовал играть с ребятами, но ему быстро стало скучно – не было в них духа первооткрывателей, здорового детского любопытства. Были лишь опасливые взгляды в сторону мам при малейшем риске набить шишку. Мамы, к слову, явно дружили между собой. Что и понятно – общая радость, как и общие страхи, всегда сближают. Можно ли было назвать происходящее войной? Пожалуй. Войной за самый ценный ресурс на свете. Потерять право растить ребенка стало главным страхом практически всех родителей. В чем была причина почти что исчезнувшей рождаемости, до конца не знал никто. Ученые списали это на какую-то пищевую добавку, которой люди травили себя несколько поколений. Особо недоверчивые подозревали всемирный заговор. Мол, нескольким влиятельным людям захотелось вот так жестоко избавиться от проблемы перенаселения и дефицита ресурсов.

В каждую семью регулярно наведывались органы опеки – и не дай бог в доме обнаружат алкоголь, ребенок окажется чем-то недоволен или будет болеть чаще раза за месяц. От матерей требовалось оставить работу и посвящать все свое время воспитанию чада. Поначалу родившим женщинам разрешалось работать удаленно, хотя и на это цокали языком. Но потом им запретили любые виды профессиональной деятельности. Ах да, к списку потенциальных угроз можно было также отнести бдительных соседей, которые могли оформить анонимный донос, если стали свидетелями семейной ссоры или повышенного тона на ребенка. Это были те же самые соседи, которые еще несколько лет назад болтали друг с другом на улице, любезно одалживали бытовые мелочи и ходили в гости, но которым зачастую не довелось иметь своих детей. Теперь люди разучились доверять друг другу и привыкли в каждом прохожем видеть подвох. А еще вкрай зациклились на детях.

В каких-то аспектах жизнь ребенка была по-настоящему прикольной. Запуганные родители разрешали им любые прихоти, откладывали все свои дела и забывали об усталости, чтобы сводить чад в аквапарк, зоопарк или на аттракционы. Еще последние навсегда заручились разрешением приглашать друзей на ночевки в любые дни, а также помощью в домашних заданиях – вплоть до полного спихивания его на родителей. Кому как позволяла совесть. Дети не знали страха перед наказаниями или руганью и могли по щелчку пальцев обзавестись любой безделушкой практически любого ценового диапазона. Это уже не говоря о том, как бережно к ним относились учителя в школах. Ведь потеря работы для последних была не пустой угрозой. Но дети настолько привыкли к обожанию и вседозволенности, что вряд ли ценили эти блага. Мальчугану было тошно от них. Когда он видел особо капризных экземпляров, то каждый раз говорил себе, что своих детей однажды вырастит по-другому. Почему-то белобрысый был уверен, что они у него будут. Однако кое-что детскую жизнь все-таки омрачало.