Охотники на кидал, или Кооператив сыщиков

– Кто она вообще такая? Никогда об этой тетке не слышал, – всунулся ковырявшийся в своем телефоне Кот.

Тут уже возмутился Корабельников:

– Ты, Андрюха, вообще, я гляжу, газет не читаешь, смотришь только свой дебильный канал ТНТ и мультики, а эта, как ты говоришь, «тетка» считается очень известной журналисткой, и ко всему тому имеет американское гражданство, а америкосы, в отличие от наших, за своих всегда стоят горой, тем более, если им это выгодно.

– Да посмотрите на ее рожу – у нее же глаза безумные! Еще такое страшное увеличение очками! – потыкал пальцем на монитор с фотографией журналистки Кот.

Алешин же продолжил:

– Говорят, она была нетрадиционной ориентации, хотя возраст для таких забав далеко не юный – сорок два, есть ребенок-студент восемнадцати лет, учится, естественно, в Америке. Впрочем, про ориентацию точно не известно. Только слухи. Сказать-то гадость можно про любого, а что есть правда? Когда у женщины есть любовник, кто-то обязательно где-нибудь увидит их вместе, или в клубе застукают, или в ресторане, остается только дома сидеть. А вот лесбиянок поймать довольно сложно. Женщины и традиционной-то ориентации, бывает, ходят, взявшись за ручки, и встречаются наедине и запросто могут спать в одном гостиничном номере и даже на одной кровати. Без вопросов. А вот если, например, вдруг приедут на отдых два мужика и снимут один номер на двоих, да еще с одной кроватью, любой заподозрит: тут что-то не так, это же тебе не казарма!

Он сделал длинный глоток из чашки и продолжил:

– Есть и такая версия: ей якобы слили информацию о крупных бюджетных хищениях, а конкретно речь шла о ста двадцати миллионах долларов. Под эту махинацию преступниками была изобретена некая совершенно гениальная схема. Дело было чистое и неоднократно уже прокручиваемое ранее – не подкопаешься, однако тут случился небольшой сбой. Участвовали в этом деле судья, прокурор, сотрудники МВД и налоговой инспекции. Следователь, имея ордер, вошел в офис крупного инвестиционного фонда и изъял оригиналы учредительных документов, печати и компьютерные серверы, Далее были оформлены настоящие доверенности, однако денег на счетах в России у фонда не оказалось. Тогда компанию обанкротили и получили решение арбитражного суда о возвращении налогов в размере этих самых ста двадцати миллионов долларов, кои и перевели из бюджета буквально в один день без всякой специальной комиссии налоговой инспекции. Фонд подал в суд и нанял адвоката – этого самого, которого застрелили, тот, ужаснувшись, решил передать информацию самой безбашенной журналистке, которой бояться нечего и у которой есть выход на Запад. Та ведь запросто опубликует и здесь, и в Европе да еще и конкретную схему представит, где могут быть задействованы очень серьезные лица.

– Круто! – выдохнул восхищенный Ванечка.

– Адвоката я понимаю, почему грохнули – их, как и врачей, все ненавидят, потому что они людей опускают на деньги и все до одного продажные. А вот кому надо было журналистку убивать – все равно не понятно? Сейчас газеты-то никто не читает. Все только в телик и пялятся! – удивился Кот.

– Я тоже так думал, – сказал Алешин, – однако нашел и скачал тут пару статеек этой мадам в Интернете. Материалы у нее были абсолютно все злые – ни одного позитива, но они, в общем-то, не против кого-то конкретного, а против всей нашей продажной системы в целом. Она лезла во всё. И она была корреспондентом не только этой газеты, которую, как ты говоришь, никто и не читает, но еще и нескольких западных, где ее печатали довольно регулярно под грифом «независимый голос из России». Возможно, проблема состоит в том, что она могла наступить на мозоль некоему олигарху или просто как-то затронула его интересы. На диске, например, в черновом варианте нашли такую статью: «Кто такой Генрих Шор?», а некоторые твари не любят, когда их извлекают на свет и на свету рассматривают.

– И кто ж это такой? Иностранец? – заинтересовался Кот.

– Есть такой человек. Гражданство у российское, но и наверняка пара-тройка других тоже имеется. Кто он такой? Существует довольно расхожая, возможно, психопатическая версия, типа «теории заговора», что все руководство страны это, по сути, театр марионеток, которым управляют, дергая за веревочки, некие влиятельные и беспредельно богатые люди. И один из них – Генрих Шор. Именно они реальные правители, но ты не знаешь ни их фамилий, ни их имен, поскольку они не любят публичности. Им это просто не нужно. Им интересно управлять людьми, как шахматными фигурами, создавать ситуации, когда люди сами не понимают, что ими манипулируют, и совершенно уверены, что они сами делают выбор. Похоже, журналистка влезла куда-то не туда. Существуют правила, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Кстати, они и действуют для нас тоже. Есть места, куда категорически нельзя влезать: это политика и тайные финансовые операции миллионеров, что нередко одно и то же. Параллельно функционирует целая тайная экономика, другая система управления, другое государство, куда вторгаться чрезвычайно опасно, нельзя даже случайно. Там свое правительство, служба безопасности и даже своя армия. Поэтому приходится ходить, как по минному полю: всегда смотреть, куда ступаешь. Для этого и существуют "стрелки", чтобы узнавать, кто кого представляет, кто за кем стоит. Один следователь где-то в Сибири или Приморье ловил мелких жуликов и совершенно случайно наткнулся на целые эшелоны контрабанды из Китая, оплата за которые проходила через счета спецслужб, и ему тут же наступил триндец – появилась внезапная проверка, нашли какие-то нарушения, завели дело и уволили из прокуратуры. А сфабриковать дело против любого человека проще простого, причем даже самое ужасное: труп, отпечатки на месте преступления, свидетели, ДНК. Самое элементарное и распространенное это подбросить наркотики. Но вполне могут и убить.

– Полная херня эта теория заговора – уж слишком сложно, так в жизни не бывает! Про адвоката и про ворованные миллионы – более вероятная версия, – прошептал Кот в ухо Ванечке.

– Что она была за человек по жизни? – всунулся Корабельников, делая заинтересованное лицо.

Алешин потер гладко выбритый подбородок:

– Кстати, я однажды видел ее лично, когда еще служил и был в командировке в Чечне. Она однажды приезжала туда как журналистка, а я как раз находился на Ханкале. Помнится, один офицер стал рассказывать ей про то, как чехи нашим глотки резали, головы отрубали, да про заложников и рабов, которых он повидал немало. Та, гляжу, смотрит уже недобро. Не понравилось это ей. Смотрю, лицо ее вытянулось. Ее конкретно интересовали только зверства федеральных войск против свободолюбивого народа Ичкерии, а про другое она слышать не хотела. Выборочная глухота. Ей начали показывать кусок захваченного чеченского фильма, где было заснято, как кинжалом со вкусом и смехом отрезают голову нашему солдату-срочнику, а потом еще прямо перед камерой отрубают пальцы евреям-заложникам. Она и смотреть не захотела. Один спросил ее: а как же захват в заложники детей, роддомов, концертных залов и все такое? Это же лежит вне человеческой морали. Она так губы в узелок сжала, выпучилась сквозь линзы и говорит: «Это потому что вы их сами к этому вынудили». И при всем том существует версия, что сами «чехи» ее и грохнули, хотя навряд ли. Впрочем, могли сработать и по заказу: им ведь все равно, кого мочить, лишь бы за это платили. Но, судя по всему, она нагадила везде, где только могла, и многие ее ненавидели.

– Так в чем же суть? – не утерпел Кот, убравший, наконец, свой телефон. – Нам-то что до этого?

– Короче: газетой, где она работала, объявлена награда за любую информацию, которая поможет найти убийцу. – Тут Алешин сделал паузу. – Два миллиона рублей.

– Прямо-таки и два миллиона!

– Ну, не два миллиона, конечно, – нужно будет поделиться. Часть придется отдать людям, которые заставят заявителя нам ее выплатить, если мы найдем убийцу. Это понятно. Так полагается. Таковы правила игры. Так сделан мир. Есть древний закон: надо делиться. Все с кем-то делятся. Ну и налоги, конечно.

Кот, однако, засомневался:

– А кто-то хоть когда-нибудь получал подобную премию? В российской истории? Чего-то я глубоко сомневаюсь. Объявить-то можно сколько угодно, а потом сказать: мы бы и сами догадались, или же, что денег пока нет и не известно, когда будут. И вообще это была просто шутка…

– Ну, это уже мои проблемы! – отрезал Алешин. – Теперь к делу. Известно, что наемных убийц чаще всего находят по горячим следам, а уже прошли почти три дня и у следствия нет ни одной реальной зацепки. Просто "ноль". По этому делу уже опрошено множество возможных свидетелей, но ничего внятного пока узнать не удалось. Люди обычно не видят, не замечают фоновых изображений, поэтому профессионал надевает или незаметную одежду, сливаясь с общим фоном, или же, наоборот, работает с какой-нибудь одной заметной деталью, которая бросается в глаза, например, красную куртку, рыжий парик, кепку, очки – то, что можно быстро сбросить буквально за углом или в машине. И все – никаких примет нет. Просмотрели, как я уже говорил, все доступные записи уличных камер слежения. Видно, что вероятный убийца мужчина примерно лет тридцати и больше ничего.

– А что экспертиза? – спросил Кот.

– Вывод пока простой: они оба были убиты в упор из бесшумного оружия. Предположительно из пистолета системы Макарова с глушителем.

– Откуда стало известно про глушитель? – поинтересовался Кот.

– Экспертиза установила, что ткань вокруг пулевого отверстия не повреждена, поясок обтирания не ярко-черного, а коричнево-серого цвета, поскольку при прохождении через глушитель копоть и смазка стираются. По крайней мере, есть такое заключение. Опять же никто выстрелов не слышал. А «Макара» установили по гильзе: там специфические следы выбрасывателя и все такое. Пули тоже найдены, а пистолет наверняка уничтожен. Желающие, кто давно не был у дерматолога-венеролога, могут понырять за ним в Фонтанку. Там недалеко.

– Может, она действительно лесбиянка? Типа увела чью-то подругу или перешла к адвокату, за это и грохнули, – встрял дремавший до этого Ванечка.

Катя нахмурилась:

– Вот за это точно не убивают из пистолета с глушителем.

Опытный Дима Колпакчи высказал такое мнение:

– Дело это резонансное, под него найдут, наверняка, подходящих терпил, сфабрикуют улики, но тоже не факт, что докажут, поскольку процесс будет хотя бы частично, но публичным. За них и награду получат.

Ванечка с Котом только хлопали глазами. Ясно было только одно: им с этого не обломится ни копейки. Тут работали явные профессионалы, а значит, не будет никаких следов. Человека через какое-то время просто забудут, а дело закроют и отправят в архив. Ясно, как день. Двух миллионов, конечно, жалко. Были бы очень кстати.

Алешин, однако, продолжил:

– Как я уже говорил, эксперты сейчас изучают пули и гильзы. Про патроны пока информации нет. Наверняка будет известен завод-изготовитель, год изготовления боеприпасов, куда поставляли, но на этом-то и завязнут. Определят-то, в конец концов, определят, но на это уйдет уйма времени, и это тоже наверняка просчитано, и вряд ли чего даст.

– Конкретно нам эта информация ничего не дает, – заключил Дима Колпакчи.

– Одна зацепка есть! – Тут Алешин снова сделал паузу. – У нас в распоряжении есть видео и фотосъемка. На видео этот убийца похож на того, кого вы засняли тогда во время ограбления.

Кот с Ванечкой тут же напряглись и вытянули шеи. Алешин после очередной паузы и глотка из кофейной чашки продолжил:

– И самое главное. В двадцать шестой больнице обнаружился фотограф с пробитой головой. Он снимал всю эту площадь непосредственно перед моментом происшествия, а потом на соседней улице у него попытались отнять камеру. Ее хотели сдернуть, но он вцепился намертво, получил сильный удар в лицо, но все равно не отцепился, пытался драться. В конец концов фотографа нокаутировали, камеру в драке раскокали, карту памяти оттуда нападающие вынули, но осталась другая целая карта и на ней примерно семьсот снимков. Мне удалось ее скопировать. Так что грузите их в комп и просматривайте. Вблизи места покушения в тот день было отснято всего примерно двести фотографий. Убийца должен был быть находиться близко, раз заметил, что его снимают. Видимо случайно проходил и попал в кадр. Только вопрос: кто? Сам фотограф лежит с сотрясением, его рвет, тошнит, света яркого не переносит, общаться с ним с точки зрения опознания нападавшего пока что невозможно. Непосредственно на месте им сделано около ста снимков: он нажал кнопку в момент, когда все это произошло, и снимал все подряд, чтобы потом выбрать одну-две фотографии и продать в газету. Все профессионалы так делают. На одной из них, возможно, есть интересующий нас человек. Короче, существует довольно большая вероятность, что преступник на этих фотографиях есть. Он не стал бы лупить фотографа просто так. Вы должны попробовать его вычислить, ведь никто не знает, как он выглядит, кроме вас. Фотографии очень четкие, десятимегапиксельные, их можно увеличивать и рассматривать детали, грузите на вон тот комп, где самый большой монитор и внимательно просмотрите всё: случайные прохожие, окна, крыши и не знаю еще что, но что-нибудь найдите. Вы единственные его видели вживую. Поэтому ваша задача просмотреть все снимки. Хотите на компьютере, хотите на проекторе. Он может быть где угодно: и на переднем и на заднем плане, но должен быть. Время пошло! Э-э-эй, только пиво не пить! Сухарики, попкорн тоже не есть – засрете тут все! Это вам не кинотеатр. Именно вы должны его найти, потому что мельком его видели. Какой-то образ имеете. Как двигается, рост его. Помните, цена вопроса – два миллиона рублей!

– А мне, может, с пивом лучше думается! – надулся Кот, запихивая банку назад в сумку. – Выяснено, когда человек жует, у него и мозги лучше работают! – Он тут же достал сухарики.

Подключили сразу все: и компьютер и проектор, смотрели параллельно и то и другое, увеличивая детали. Кот смотрел по проектору, Ванечка – монитор, переключал фотографии. Смотрели часа два, уже одурели.

– Вот он! – вдруг закричал Кот, поперхнувшись своими злосчастными сухариками. Ванечка снова поразился: как только и усмотрел Котяра? Действительно, на заднем плане, на втором этаже лестницы было окно, за окном – будто тень. Увеличили – точно человек, хотя и мутновато, но, похоже, он. Стали наблюдать за подъездом на следующих снимках. Вот он вышел.

– Ну, теперь смотри черную шапку и серую куртку… Вот он! Теперь еще и джинсы видно и белые кроссовки. Их-то быстро не сменишь. Рост прикинь. Ну, где-то, наверно, сто восемьдесят. Чуть пониже меня. Увеличим лицо. Похож! Теперь ищи его на других фотках.

Нашли его и на других фотках с камеры наблюдения за углом, совместив время съемки.

Всего набралось пять довольно внятных четких фотографий. Тут же их и распечатали. Весь процесс занял два с половиной часа.

Алешин, откинувшись в кресле и заложив руки за голову, заслушал отчет. Посмотрев полученные снимки, он пришел в полный восторг:

– Ну, молодцы! А я, честно скажу, не верил! Просто потрясающе! Вот теперь начинается моя работа.

Через два дня он вызвал парней к себе в кабинет:

– Поздравляю! Этот человек оказался известным в определенных кругах, поэтому дело, считай, раскрыто. Это бывший военнослужащий спецподразделений, отсюда и подготовка. Фамилия установлена. Так что, может быть, мы и получим свои деньги. Пока он в федеральном розыске.

– Да он уже давно границу пересек, пивко попивает в Хельсинки в аэропорту перед вылетом! – проговорил Кот с набитым чипсами ртом, так что крошки полетели. – Так что плакали наши денежки!

Ванечка, тоже очень хотевший чипсов, вздохнул:

– А у тебя точно глисты – ты постоянно жрешь и притом не толстеешь!

– На, жри!

Как-то в другой раз тоже просматривали записи скрытых камер Корабельникова. Любопытно как ведут себя люди, когда они не знают, что за ними наблюдают. Например, приличный мужчина остановился, оглянулся и с наслаждением почесал себе задницу. Потом, довольный, пошел дальше. Девчонка тоже поерзала: вероятно, проверила на месте ли тампон или прокладка. Другой тип достал из носа козявку, внимательно рассмотрел ее, попробовал на вкус и потом с явным удовольствием съел. Кот изумился:

– Слушай, а ведь сейчас даже и подрочить без оглядки нельзя – вдруг попадаешь в чью-нибудь скрытую камеру, выложат тебя в Интернет, так и останешься в истории с членом в руке.

– Сейчас в Интернете столько всякого говна, что всем уже все равно! – махнул рукой Ванечка. – Некоторые люди специально выкладывают свое дрочилово и прочее гадство, типа «посмотрите, как я трахаю свою любимую женушку», лишь бы хоть как-то прославиться и ощутить собственную значительность.

Ванечка мельком просмотрел ранее принесенные Алешиным листки со статьей убитой журналистки, бросил их на стол ее перед Котом.

– Почитал бы – очень интересно.

– Не читал и читать не буду. Еще не хватало – херню всякую читать! – пробурчал Кот, сложив руки на груди.

– Уж говнее говна, которое ты читаешь, никто не читает!

Кот действительно регулярно покупал в киосках у метро желтую прессу, обожал выискивать там всякие омерзительные страшилки, типа «Бабушка забеременела от собственного внука» или "Два гота в Купчино съели свою подружку на обед". Когда сидели в машине, следили, любил комментировать прочитанное.

Тогда про бабушку ему очень понравилось:

– Западное либеральное мышление может сказать, что это был свободный выбор бабушки и внука, как говорится, в новом демократическом обществе.

Ванечка тоже прочитал эту заметку. На самом деле там все оказалось не совсем так, как представлялось на обложке. Внука убили на войне, а его замороженной спермой оплодотворили донорскую яйцеклетку, которую и приделали в матку бабушке, а бабушке было вовсе не сто лет, а еще и шестидесяти не исполнилось.

– Чего тут такого, а газетчики сразу как будто насрали на человека. Сволочи они все! – заключил Ванечка как отрезал.

– Бабушка наверняка была не простая, раз нашла деньги на такое оплодотворение, да и как получилось, что у внука взяли сперму? Уже заранее планировалось, что его могут убить? А у вас брали сперму на заморозку? – поинтересовался Кот у Ванечки.

– Ты чё? Да нахер мы кому нужны! Конкретно у нас точно не брали, и никто из ребят не рассказывал, чтобы брали. А то бы я сдал. А известно, как ее забирают: медсестрой, специальной доильной машинкой или вручную?

– Я так думаю, что вручную. Самозабором. Журнальчик какой-нибудь дадут, баночку и вперед!

– А-а-а…– разочарованно протянул Ванечка. – Тогда это не интересно. Что еще пишут?

– Тут пишут, что пришельцы хотят отравить всех землян модифицированными продуктами.

– Еще чего? – спросил Ванечка, у которого неумолимо закрывались глаза.

– Всякого пишут. Вот пишут, что младенец четыре дня в гробу выжил.

– Все не так, я про этот случай тоже читал. Девчонка родила чувака и закопала его. А мать ее это дело просекла и откопала…

Весь март занимались обычной текущей работой без особых надежд получить премию за Белого, поэтому просто ждали очередную зарплату.

За это время состоялось два посещения сыскного бюро разными странными людьми.

Сначала появился тип довольно приятной мужской наружности. Классический образец из рекламы мужского парфюма, вроде средства для бриться и от пота. Маргарита даже заерзала на стуле, пригладила волосы, пропустила его беспрекословно.

– Я из конторы! Майор Иванов, – заявил этот тип Алешину с порога.

Удостоверением он только махнул пред лицом, по сути, не показав. Улыбался, старался быть спокойным, но взгляд имел довольно напряженный.

– И что дальше? – спросил Алешин, откинувшись в кресле.

– Я, знаете ли, прочитал тут вашу рекламу в Интернете. У вас почти все незаконно: прослушивание сотовых телефонов, вскрытие адресов, подбор пароля к ICQ, запись E-mail переписки, выявление фактов супружеской неверности с фото– и видеосъемкой, возврат долгов за пять процентов от суммы вклада, сбор сведений по гражданским и уголовным делам. Вы можете иметь очень серьезные проблемы. Тут была одна уважаемая женщина, по какому праву вы собрали на нее компромат, вторгаетесь в ее личную жизнь? Нам также известно, что вы незаконно добыли и скрываете информацию по убийству известной журналистки, то есть препятствуете официальному следствию.

– И что дальше? Вызовете меня на допрос? Знаете, господин майор Иванов, всем тут понятно, что случившееся с вашей знакомой никак не может быть тайной спецоперацией. Не тот масштаб! Скажи сразу, работаешь за бабки на частное лицо и тогда уж не говори, что ты из конторы. Что касается журналистки, нам дела до нее нет, хоть их всех подобных журналюг перебейте, особенно желтую прессу! Это в основном ублюдки и моральные уроды – кому их жалко? И не надо тут качать права. И знайте: тут все прослушивается и записывается.

Видно было, как у названного майора Иванова под скулами заходили желваки. Будто бы даже зубы заскрипели:

– Поиграть со мной хочешь, бывший ментяра? Ну-ну! А не боишься? – проскрежетал он.

– Конечно, боюсь! Как же вас не бояться? Но вся наша беседа на всякий случай уже записана. Я сам работал в системе и тамошние законы знаю – если ты ошибешься, тебя тут же свои и утопят. Это не может быть политическим делом – это твоя личная халтура, а ты, майор, – никто. Вполне возможно, что ты там вообще не работаешь, что-то в тебе не так. Так что, иди своей дорогой. Нам не нужны проблемы и тебе, я думаю, тоже. Разбежались.

Майор Иванов посверлил его глазами еще несколько секунд и, наконец, ушел. По дороге он с грохотом свалил стул, напугав Маргариту. Вошли ожидавшие в приемной Кот с Ванечкой:

– Кто это был? – спросили они хором.

Алешин шумно выдохнул:

– Этот якобы майор Иванов будто бы работал в УРПО ФСБ РФ, действующий резерв. – Удостоверение Алешин все-таки срисовал.

– Чёй-то такое? – подал голос Кот.

– Управление разработки преступных организаций.

– Никогда о таком не слышал. И что они там делают-то?

– Ну, ты много чего не слышал. Я тоже не знаю. Может, такого и не существует. Сейчас фальшивых удостоверений – море. Но в целом его появление – плохой признак. Куда-то мы не туда влезли. Может быть, придется временно приостановить наблюдение за частными лицами, прослушку и скрытую запись, убрать лишнюю технику. Съезжу-ка в управление, поговорю с ребятами, узнаю как там обстановка.

Вернулся он, в общем-то, неплохом настроении даже слегка в подпитии: там были у него знакомые ребята еще по прежней работе, встретили доброжелательно. Однако привез и новости:

– Пару-тройку раз надо будет поработать в качестве народных дружинников. Городская программа. Идет возрождение народных дружин. Всем оформляем официальные удостоверения, и надо будет провести несколько рейдов в особо опасных местах, где часто происходят грабежи и нападения. Что-то вроде того, как мы работали зимой.

Новоявленных дружинников собрали в районном отделе милиции, провели инструктаж перед картой. Под конец инструктор в чине капитана, добавил:

– Можете делать с ними, что угодно, но только не убивайте! Если покалечите наркомана или бандита – никто даже разбираться не будет, и даже если он помрет от этого через год – тоже ничего, а вот убийство на месте – оно и есть убийство. Плохая статистика. Короче, задача ваша простая: чтобы подобного дерьма в этом районе больше не было. Добропорядочные граждане, которые здесь проживают, боятся за своих детей. Одному тут подкинули героин, зараженный гепатитом С.

– Да почти у всех нарков гепатит С. Я так думаю, героин специально заражают еще в Афгане или при расфасофке, – прошептал Ванечка Коту.

– Херня! Валентина говорила, что вирус в героине не живет. Кстати, вчера у них доставили в приемник мужика лет тридцати, больного сахарным диабетом, на инсулине. Он решил покончить жизнь самоубийством и в одиночку сожрал целый торт. Надо его в книгу рекордов Гиннеса как самый идиотский и оригинальный способ самоубийства.

– Тогда откуда у них практически у всех гепатиты? – продолжал допытываться Ванечка.

– Да с грязных шприцов!

Инструктор завершил свою речь так:

– Никого не интересует просто патрулирование – мы могли бы и машины высылать – нужен конкретный результат: надо, чтобы нарки и гопота этот район обходили стороной. То же касается мелких подростковых шаек.

Сначала Ванечка с Котом ходили по району в обычной одежде и – ничего. Сложилась даже несколько странная ситуация, когда впереди и сзади них по улице метров на сто образовалось некое пространство, откуда исчезали всякие темные личности – как тараканы от света: сыщики видели их впереди, но и те замечали подходящую парочку и словно растворялись, а потом вновь появлялись на улице уже позади.

Тогда стали работать по старому сценарию: задействовали все то же олдскуловское зеленое пальто, очки и беретик. Было холодно. Каждый вечер, обходя район, отогревались у сторожа стоянки старичка Георгинова, то ли бывшего профессора, то ли доцента. Вид у него был соответствующий: очки-велосипед, козлиная бородка, хотя и был он одет в пролетарскую шапку-ушанку, ватник и валенки – словно с лесоповала.