Аргар, или Самая желанная
Люди рождались, влюблялись, старели и умирали, проводили время в беспечных играх или изнывали от забот. И никому из семи миллиардов не пришло в голову, что скоро всему этому наступит конец.
Но Вселенная имела на нас свои виды. Двадцать шестого августа 2032 года астероид ТV135 вошел в атмосферу Земли. Военные пытались сбить его с траектории, но добились лишь того, что он распался на несколько меньших кусков, таких же смертоносных, как и целое тело.
Большая часть Северного полушария была уничтожена. Южное подверглось невиданным катаклизмам. То живое, что пережило землетрясения и цунами, лоб в лоб столкнулось с самым смертельным врагом – радиацией, которую излучали куски астероида, затонувшие в океанах.
Что касается людей, то лишь нескольким сотням тысяч из семи миллиардов удалось спастись в недрах Земли. В частности, это были политики, олигархи, ученые, строившие ковчеги, и технический персонал. Жалкая кучка в пятьсот тысяч населения, вместо семи миллиардов!
Жизнь очень жестока, но такой ее делают люди – говорит мой отец, и я думаю, что он прав.
Ковчеги представляют собой подземные города, соединенные километровыми тоннелями, по которым ходил рельсовый транспорт. Каждый ковчег делится на сектора: жилые, административные и технические, и оборудован ядерным реактором. Но теперь, похоже, наш реактор собирается заглохнуть.
Двадцать лет назад человечество пережило глобальную катастрофу, но сумело выжить. Люди ожидали, что очередной апокалипсис пройдет мимо, но, увы, надежды оказались тщетными. А теперь? Есть ли у нас возможность начать все сначала?
Мне было пять лет, когда это случилось. Но я помню День Столкновения так, будто он был вчера.
Он всем запомнился отличной погодой: солнышко пригревало, на небе – ни единого облачка. Ничто не предвещало беды. Лишь одно во всем этом смущало.
Птицы не пели, а песчаные пляжи были усеяны выбросившейся рыбой и морскими животными. Обыватели даже не догадывались, что это всего лишь первые признаки приближающейся беды. Пока люди продолжали заниматься своими делами, по всему Северному полушарию шла тайная выборочная эвакуация. Правительства до последнего скрывали информацию, утверждая, что никакой опасности нет и все под контролем. Людям просто предлагали насладиться фееричным зрелищем пролетающего мимо небесного тела.
Мой отец на протяжении всей жизни занимался исследовательской деятельностью, связанной с радиацией и влиянием ее на живые организмы. Благодаря этому он попал в список избранных, но с собой ему разрешили взять не больше одного человека! И выбор стоял между мной и мамой.
Никогда не забуду, как мы в спешке собирали сумки. Как прощались с лучами солнца и с миром, который знали всегда.
Вертолет, что должен был нас забрать, не прилетел. Отец решил добираться до ближайшего аэродрома на своей машине, которую вскоре пришлось бросить из-за сумасшедших пробок. К этому времени только слепой не мог разглядеть огромное тело, появившееся над Землей.
Кто из обывателей первым осознал угрожающую опасность – история об этом умалчивает, но буквально за сутки новость подхватили тысячи газет и телеканалов.
Скрывать информацию стало уже бесполезно. Дороги заполонили миллионы людей, мечущихся в поисках спасения. Анархия, мародерство, насилие и безумные проповедники вышли на улицы городов, и никто не мог справиться с ними, потому что людей обуял животный страх. Единственный инстинкт, который гнал их вперед – инстинкт выживания.
Мы видели, как астероид вошел в атмосферу и развалился на части. На Северное полушарие обрушился огненный дождь, сметавший все на своем пути. Тогда-то моя мать и погибла. Мы выжили чудом, но на память об этом чуде у отца остался ужасный шрам через всю грудь.
На аэродроме нам повезло, мы успели как раз к старту небольшого частного самолета, принадлежавшему одному из местных политиков. Он пожалел нас. Видимо, подействовали мои голубые глаза и рыжие кудряшки, а может то, что у него в салоне были свои дети. Помню, как уже в гидравлическом лифте, уносившем нас вглубь земли, папа вдруг встал на колени и обнял меня. Он шепнул через слезы:
– С Днем рождения, милая!
И я только тогда вспомнила, что сегодня мне исполнилось целых пять лет!
С этого дня наша жизнь началась заново…
***
Спустя час я сидела в лаборатории, наблюдая за работой отца, и делилась новостями.
– Блин, не хочу в эту экспедицию, хоть убей! Эти Серж и Ник уроды редкостные, а меня запихнули к ним в команду. Ну какие из нас напарники? Мы же терпеть не можем друг друга!
– Думаю, ты преувеличиваешь, – отец на мгновение оторвался от монитора, на котором выводил диаграммы. – Они хорошие специалисты в своей сфере, да и военная подготовка у них есть. Я буду меньше волноваться за твою безопасность.
– Папа, о чем ты? По нашим данным, на поверхности нет ничего живого. От кого они будут меня защищать? Друг от друга?
– Ну… это только теория. Кто знает, а вдруг она ошибочная.
– Хочешь сказать, что мы все ошибаемся? – я недоверчиво поджала губы.
– Вот тебе и выпала честь это узнать.
– Боже! – я бессильно закатила глаза. – Вот спасибо, поддержал. Веришь, я бы и без этого счастья обошлась.
– Ну, что есть, то есть. Ты же слышала, ситуация безвыходная.
Он подошел ко мне, присел на соседний стул и взял мои руки в свои.
– Знаешь, – заговорил он севшим голосом, – я не хочу тебя отпускать. Но если нам всем суждено погибнуть, то ты, по крайней мере, увидишь небо.
– Папа!
– Ч-ш-ш, – отец приложил палец к моим губам. – Я давно не верю в бога, но в этот раз буду молиться за твое возвращение и за то, чтобы эта экспедиция была удачной вопреки всем теориям.
– Спасибо…
Он обнял меня и прижал к себе, я положила голову ему на плечо. Несколько минут мы просидели в полной тишине, нарушаемой лишь гудением аппаратуры.
– Будем надеяться на лучшее. А может, биосфера уже пригодна для жизни? – тихо предположила я. – Тогда мы, наконец-то, сможем выйти на поверхность.
– Будем надеяться. Кстати, ты мне так и не сказала, что там с Натаном. Ты же наверняка спросила об этом у Вишневецкого?
– Натан умирает…
– Что? Почему?
– У него лучевая болезнь.
– Такой хороший мальчик, – отец расстроено покачал головой. – Я помню его родителей. Замечательные были люди.
– Ладно, пап, я пойду. Мне еще завтра комиссию проходить.
Я поцеловала отца в щеку и поднялась.
– Если хочешь, я продолжу твои исследования, – предложил он.
– Не надо, у тебя своей работы хватает.
– Тогда, до вечера?
– Да, пап, увидимся за ужином.
***
Утро добрым не бывает.
На следующий день эта поговорка как нельзя кстати подходила к моему настроению. После разговора с главой комиссии остался неприятный осадок, а мысль о встрече с бывшими женишками вызывала отвращение.
Я еще лежала в постели, бездумно уставившись в покрытый пластиком потолок, когда завибрировал слайдер на прикроватной тумбочке. Я всегда снимала его на ночь.
– Карина, ты уже проснуться? – на экране возникла ненавистная физиономия Акихито. – Мы не успеть вчера поговорить. Я ждать тебя в медицинском боксе. Ты помнить про осмотр?
Я глянула на электронные часы, висевшие на стене. Черт возьми, без пятнадцати семь!
Оставив слова Акихито без внимания, пулей соскочила с кровати и рванула в душ. Пять минут на гигиену, пять минут на то, чтобы впрыгнуть в одежду и собрать волосы, и еще пять минут, чтобы успеть добежать до оздоровительного комплекса, где находился медицинский бокс.
Как и следовало ожидать, я пришла последней. В дверях столкнулась с заместителем главы научной комиссии Васнецовым. Получила от него выговор за опоздание и с чувством выполненного долга пристроилась в хвост очереди.
Парней запускали по одному каждые десять минут, но ни один из них назад не вышел. Видимо, они выходили через другие двери.
– Карина! – заулыбался Акихито, увидев меня.
Как всегда, мне захотелось сделать вид, что мы не знакомы.
Я изобразила на лице невинное удивление:
– О, и ты здесь?
– Да, сейчас мой очередь. Хочешь, я тебя пропустить?
– Не стоит, я могу подождать.
– Да нет, лучше пропусти ее, – раздался со стороны знакомый голос с насмешливыми нотками, – такую язву не оставляй за спиной – загрызет.
Я опустила взгляд вниз и медленно повернулась на каблуках в сторону говорившего. Первое, что попалось на глаза, это мокасины темно-зеленого цвета из прочной синтетики. Вверх от мокасин шли такого же цвета широкие штаны со множеством карманов, перепоясанные эластичным ремнем. Накачанный торс бывшего жениха обтягивала кремовая футболка с короткими рукавами.
– Привет, Ник.
– Привет, крошка, – он ухмыльнулся, глядя на меня.
– Так, давай без панибратства. Я тебе никто.
– Как скажешь, – Ник пожал плечами. – Но нам работать в одной связке, так что не будем портить друг другу жизнь.
– Кстати, может, заключим перемирие? – еще один ненавистный голос заставил меня мысленно закатить глаза. – Карин, я знаю, у нас не заладилось, но это же не повод трепать друг другу нервы?
Я повернулась к бывшему жениху номер два – Сергею Пилатову. Он, как и Ник, был одет в форменные штаны группы радиологического контроля. Короткие светлые волосы выгодно оттеняли искусственный загар – единственное, что у всех жителей Муравейника было одинаковым.
– Во-первых, здрасте, – процедила сквозь зубы, – во-вторых, я вас в напарники не выбирала, и будь моя воля…
– Ты бы в эту экспедицию не пошла, – закончил Ник. – Поверь, у нас тоже никакого желания нет.
– У "нас"? – я изобразила изумление. – И когда это вы парой стали? Вроде бы терпеть не могли друг друга?
– Все язвишь? – ухмыльнулся Серж. – Вот дождешься, оторвут тебе язычок.
– Ой, не ты ли? – я демонстративно сложила руки на груди и постаралась вложить во взгляд как можно больше презрения.
– Ладно, Серж, не заводись, – Ник положил руку на плечо блондина. – У нее теперь узкоглазый на побегушках.
– Карина, что они говорить? – влез Акихито, который все это время молча изображал соляной столб. – Они от тебя что-то хотеть?
– Нет, это мои будущие напарники.
Черт возьми, только разборок мне здесь не хватало. Акихито, конечно, на две головы ниже, чем эти жертвы тестостерона, и на два размера меньше, но у него пятый дан по карате и коронный удар ногой в челюсть! Пока он показывал боевые способности исключительно на татами, но лучше не рисковать.
– Иди, Акихито, твоя очередь, – я выдавила из себя доброжелательную улыбку и указала на замигавшее табло над входом в кабинет медкомиссии.
– Нет, Карина, я пропускать тебя.
Ну что ж, может это и к лучшему. Быстрее закончится этот фарс под названием «медицинский осмотр».
Переступая порог, я заметила краем глаза, как бывшие женихи, а по совместительству будущие напарники, обменялись многозначительными взглядами и отошли, оставив Акихито одного.
***
Все последующие дни до понедельника были заняты физической подготовкой. В тренажерном зале рядом со мной обливалось потом еще с десяток мужчин. Если не брать в расчет Сержа и Ника, то остальные члены будущей экспедиции оказались такими же хилыми лабораторными крысами, как и я.
Жизнь без солнечного света диктует свои правила. Все обитатели Муравейника подчиняются им: синтезированные витаминные комплексы, минеральные коктейли, облучение UF-лампами просто необходимы для нашего выживания. Но физподготовка у многих хромает, ведь в условиях закрытого пространства двигаться лень, особенно тем, кто проводит свои дни за экраном компьютера или лабораторным столом.
Правда, есть и такие поборники здорового образа жизни, как парни из радиологического контроля. Они, судя по всему, в спортзале дневали и ночевали. Когда мы все тащились в душ, стеная и охая от болей в натруженных мышцах, Ник и Серж только посмеивались, даже не думая сделать перерыв.
Несколько раз я ловила на себе их странные взгляды. Казалось, они что-то замыслили, но вот их поведение оставалось идеальным, так что придраться было не к чему.
В воскресенье вечером Вишневецкий снова вызвал нас в зал заседаний и назвал тех, кто должен завтра отправиться на поверхность. В список, кроме меня, Ника и Сержа, вошли еще Акихито, микробиолог Андреас и несколько парней из соседних лабораторий. Я не знала их имена, но видела в зале в прошлый раз, да и на тренировках они присутствовали.
– Итак, список утвержден, – глава научной комиссии обвел нас тяжелым взглядом. – Вас разбили на группы по три человека, один из которых будет иметь связь с научной комиссией и лично со мной. Мы будем координировать ваши действия. Вся информация начнет поступать к нам разу же, как только вы поднимитесь на поверхность.
Каждому выдали по экземпляру пресловутого списка. Я пробежала его глазами и удивилась: надо же, меня назначили старшей в тройке. Ха! Теперь Ник и Серж у меня в подчинении.
– Эй, почему эта язва?! – донесся до меня раздосадованный возглас парней.
Я не сдержала торжествующей ухмылки. Кто-то сказал, что я язва? Он не ошибся!
2. Вин Витар
Космический корабль "Аргар"
– Внимание, капитан! Прямо по курсу скопление астероидов.
Равнодушный голос бортового биотрона заставил меня взглянуть на экраны радаров. Темно-фиолетовый фон, означавший космическое пространство, испещряли ярко-алые точки.
– Будем прорываться, кэп, или проложим новый курс? – повернулся ко мне штурман.
– Не хочу рисковать, лучше обогнем, – я покачал головой и перевел корабль на ручное управление. Автопилот – вещь хорошая, но ни один биотрон не обладает реакцией и сообразительностью симаррцев. – Нужно успеть к началу заседания Блинжарского Совета. Если не поторопимся и не доставим посылку в срок, нас лишат премии.
– Значит, стоит поторопиться. Не хотелось бы вернуться к семье с пустыми руками!
Нибас ввел в навигатор новые данные, увеличил масштаб и, что-то бормоча себе под нос, начал прокладывать на карте новый курс в обход астероидов. Я же сильнее сжал зубы и сосредоточился на штурвале.
Упоминание о семье заставило меня помрачнеть. К сожалению, такое удовольствие не грозило. Война, названная Первой Галактической, отгремела пару лет назад, но я до сих пор ощущал ее отголоски.
Я служил истребителем на военном крейсере, и в одном из боев потерял ногу. Военные врачи вживили мне андроидный протез, но прижился он неудачно. Выше колена образовался огромный безобразный шрам. Этого оказалось достаточно, чтобы симаррские женщины обходили меня стороной.
– Если бы мне дали второй шанс, я бы отказался от сомнительной чести стать героем Галактики. Зато сейчас не чувствовал бы себя так отвратительно, – процедил я сквозь зубы, до боли вглядываясь в экран.
Уже после войны по Симарре прокатилась волна пандемии. Странная болезнь поражала всех женщин независимо от возраста и социального статуса. Но умерли только те, кто уже вошел в детородный возраст, но еще не имел детей. С тех пор женщины для таких, как я, превратились в недосягаемую мечту.
– Кэп, просто вы еще не встретили свою пару!
Если Нибас хотел подбодрить меня, то явно выбрал не лучшую тему. На "Аргаре" давно знали, что я не переношу упоминания о семье и детях, и только мой старший штурман позволял себе некоторую вольность. Ему я прощал, все-таки друг.
– Ни одна симаррка не снизойдет до брака с калекой и уж тем более не захочет от него детей, – жестко отрезал я. – Лучше не думать о семье. Что думать, если я обречен на одиночество?
– Зато вы отличный капитан.
– Даже не спорю, – хмыкнул, – а моя семья это мой экипаж. И хватит об этом.
Я замолчал, давая понять, что обсуждать свою жизнь с личным составом не намерен.
Хотя Нибас мне больше друг, чем подчиненный, но даже его я не собираюсь пускать на запретную территорию. Слишком уж тяжело думать об этом, не то, что обсуждать с другими.
***
Вот уже пару лет я курсирую по Галактике на своем "Аргаре", выполняю частные заказы симаррских политиков и потихоньку коплю на маленький домик, где-нибудь подальше от цивилизации. Совсем неплохо для того, кому светит одинокая старость.
Мы, симаррцы, всего лишь одна из четырех разумных рас в этой части Мириадора, и относительно недавно узнали других. Оказалось, кроме нас на этом небольшом пятачке Вселенной обитают федийцы, лесварра, кхары и шумаи. Все мы потомки одной древней цивилизации, которая миллионы лет назад достигла величия и расцвета, а потом за короткий срок пришла в упадок.
Изначальные Мириадорцы постоянно воевали между собой, уничтожали целые планеты, и в какой-то момент само их существование оказалось под угрозой. По крайней мере, так говорят наши легенды. Они разделились на пять кланов, и каждый клан выбрал свою звездную систему для обитания. Несколько населенных планет на долгое время забыли о существовании друг друга, погрузившись в каменный век.
Одной из этих планет была наша – Симарра.
Спустя тысячелетия наш народ снова достиг прогресса и вышел в космос. И вот тогда мы поняли, что не одни во Вселенной. Встреча с "братьями по разуму" была поистине незабываемой для всех пяти сторон. Она стала началом кровопролитной войны, затянувшейся на десять галактических лет…
И вот, два года назад главы правительств наконец-то подписали мирный договор, но предмет спора так никуда и не делся. Пяти расам слишком тесно в такой близости друг от друга, а свободных пригодных к жизни планет в обозримом космосе не наблюдалось.
Именно тогда мы объединились, чтобы создать Галактический Конгресс. На первом же заседании этого Конгресса приняли решение искать подходящие для жизни планеты в других уголках космоса.
Ученые Симарры первыми открыли Геташи. Вскоре эта планета превратилась в перевалочный пункт и базу для сбыта товара. На нее начала стекаться продукция с других звездных систем. Но плодородных почв на ней не обнаружили, люди там жили только за счет обмена и продаж.
Следующим был Крог, но его еще во время войны облюбовали пираты и мародеры. Вытравить их оттуда без развязывания новой войны оказалось невозможно. К тому же условия на нем оставляли желать лучшего: сплошные скалы, соленый океан да палящее солнце.
Симаррцы бросили силы на поиски нового дома. Мы уже теряли надежду, когда случайно обнаружили маленькую голубую планету, третью по счету от желтой звезды. Девственную планету с мягким климатом и сочными джунглями, что покрывали ее материки сплошным ковром. Мы не верили своему счастью.
Парламент отправил разведывательную экспедицию, в которой приняли участие военные ученые. Планета оказалась пригодна для проживания. Не было нужды ни в защитных куполах, ни в кислородных генераторах. К тому же на ней так и не нашли разумных существ, хотя повсеместно попадались признаки цивилизации: остатки искусственных строений в разрушенных городах, заржавевшие механизмы, захваченные джунглями магистрали, которые не могли возникнуть природным путем.
Анализ данных показал, что планета пережила глобальный катаклизм, отголоски которого были слышны и сейчас. Ее биосфера подверглась жестокому излучению, многие живые существа и растения мутировали. Джунгли заполнили ядовитые лиан и хищные животные, проводившие жизнь в борьбе друг с другом. Но нас это совершенно не испугало. Симаррцы бойцы по сути и не привыкли сдаваться на полпути.
Планету назвали Блинжар, а ее звезду – Аолас, как самый прекрасный цветок на Симарре, тот самый, что женщины вплетают в волосы во время свадебной церемонии. Вскоре огромные грузовые корабли отправились к ней через всю Галактику, неся в своих недрах первых поселенцев.
Я стал одним из немногих, кто остался на родине.
Но работа обязывает меня к частым перелетам. Большую часть времени мне приходится проводить в космосе на своем корабле. Бывший военный истребитель, я подписал новый контракт и теперь выполняю частные заказы симаррской элиты. Сейчас мне предстоит доставить на Блинжар тайный груз, который там с нетерпением ждут…
***
Ожил экран переговорного устройства. Увидев лоснящуюся физиономию одного из членов Совета, я процедил сквозь зубы ругательство.
– Капитан Витар? – осведомился тот надменным тоном. – Опаздываете. У вас неполадки? В чем причина задержки?
– Проходим пояс астероидов, – отрапортовал, скрывая неприязнь. – Через три торна (торн – галактический час) будем на месте.
– Вы отклонились от курса. Это может стоить вам премиальных.
Член Совета выключил связь. Экран мигнул и погас, а я в сердцах ударил кулаком по штурвалу.
– Нибас, включить дополнительные двигатели.
– Есть включить дополнительные двигатели. Кэп, а что за спешка такая?
– Не знаю, мне не сказали. Но за срочность двойной оклад.
– Тогда лучше поднажмем!
"Аргар" почти достиг атмосферы Блинжара, когда его основательно тряхнуло. Включился аварийный сигнал.
– Капитан, нас все-таки задел астероид.
– Полная проверка на повреждения, – я подключил биотрон.
– Правый основной двигатель поврежден, хвостовой отсек поврежден, опасность разгерметизации, – раздался сухой голос электронного мозга.
– Выключай второй двигатель и включай аварийную тягу, – бросил я штурману. – Мягкого приземления в этот раз не будет. Вычисли координаты для посадки. В космопорту нам садиться нельзя, если корабль взорвется – погибнут люди. Так что посадим корабль за его пределами.
– Кэп, но там же сплошные джунгли! И эти… с клыками!
– У нас нет выбора. Выполнять!
– Есть выполнять! – Нибас украдкой поцеловал амулет, висевший на его шее, и ввел в навигатор новые данные.
Я включил селектор на полную мощность, чтобы меня услышала вся команда.
– Говорит капитан "Аргара"! Всем срочно вернуться на места. Пристегнитесь, парни, трясти нас будет капитально. Держитесь, мягкая посадка отменяется.
Корабль бросало из стороны в сторону, но он упорно продолжал двигаться в заданном направлении. Незакрепленный такелаж грозил покалечить команду, но вскоре биотрон сообщил о входе в атмосферу, что подтвердилось сменившимся гулом двигателей.
– Выключить аварийные двигатели, выпустить закрылки, – скомандовал я. – Включить бинайзеры!
Кое-как "Аргар" совершил аварийную посадку, сопровождавшуюся небольшим, но ощутимым ударом. Меня успокоило только то, что никто из экипажа не пострадал. А вот о премиальных можно забыть. Повреждения обшивки оказались слишком серьезными. Хорошо, что биотрон успел вовремя заблокировать хвостовой отсек и тем самым спас корабль. Но без ремонта в воздух его теперь невозможно поднять.
– Ну, что, Нибас, вызывай техников, пусть осмотрят повреждения. Плакали наши премиальные, биотрон заблокировал управление. Пока не залатаем дыру, не взлетим.
– Шиззрак! – выругался штурман. – Кэп, вам не кажется, что в прошлый раз никаких астероидов возле Блинжара не было?
– Кажется. Я тоже об этом подумал. Если это планета притягивает их, то скоро корабли не смогут здесь свободно перемещаться.
Нибас задумчиво почесал стриженый затылок:
– Думаете, в Совете об этом знают?
– Должны, – я пожал плечами. Проблемы Блинжарского Совета волновали меня сейчас меньше всего. – Сомневаюсь, что этот факт мог от них укрыться.
Нибас несколько мгаров (мгар – галактическая секунда) напряженно разглядывал мое лицо, а потом тихо спросил:
– Что нас ожидает за недоставку посылки в срок, помимо лишения денег?
– Меня казнят.
Я произнес это абсолютно спокойно, но Нибас опешил:
– Что?
– В договоре четко прописано: груз повышенной важности, и за несвоевременную доставку капитан несет ответственность. За несоблюдение договора высшая мера наказания – лишение жизни.
– Кэп, почему вы раньше об этом не сказали? – штурман смахнул со лба выступивший пот.
– И что бы это изменило? Нам всем нужны деньги. А за этот рейс должны заплатить столько, сколько мы зарабатываем за год.
– Но…
Я жестом заставил его замолчать и равнодушно добавил:
– В конце концов, казнить могут только меня, так что экипажу не о чем беспокоиться.
– Кэп, вы дурак! – молодой симаррец соскочил с кресла. – Как вы могли, вы же нам как отец!
– Штурман Нибас, не забывайте кто перед вами!
– Простите, кэп. Но я от своих слов не отступлю! – Нибас упрямо покачал головой.
– Это ваше личное мнение. Выгружаемся, нужно посмотреть, куда нас занесло, – Я включил селектор: – Всей команде покинуть корабль, оцепить периметр, выставить охрану. Смотрите в оба, здесь водятся дикие звери.
Нибас опять согнулся над навигатором:
– Кэп, координаты сбились при посадке. Я не могу засечь космопорт. Города тоже не видно.
– Скоро стемнеет. У нас мало времени, так что не будем его терять, а займемся работой, – сухо приказал я и устало потер лицо. Этот перелет выжал из меня все соки.