Великоутробный Волк предназначался для соблазнения глупцов, мечтающих совершить какой-нибудь подвиг. А чем не подвиг распороть Волку брюхо и выпустить оттуда прекрасную деву в красном чепце и ее престарелую бабусю? Ведь о том, что девчонка и бабка – чистой воды вурдалачки, возомнивший себя рыцарем дуралей вряд ли сразу догадается. Пудриться и красить губы дамы и после смерти не разучились. Главное, как можно быстрее пригласить глупца в Магическую Башню для получения причитающейся ему за героическое свершение награды. Пока сдерживаемая магией спасенная девица вместо благодарственного поцелуя не вцепилась зубами в шею героя. (Ладно еще, бабка на это дело была непригодна по причине утраты зубов еще при жизни.)
Еще одно магическое существо, Свинья-копилка, предназначалась для заманивания дураков сугубо жадных. По велению мага из прорези в прочнейшей шкуре Свиньи практически мгновенно вырастало магическое Денежное Дерево. И сразу же, на радость скаредному глупцу, обрастало листвой и начинало плодоносить. Довольно точные копии серебряных талеров во множестве за считанные минуты вырастали на стволе и ветвях магического дерева. Конечно, обман раскрывался, когда жадина трясущимися пальцами срывал с Денежного Дерева хоть одну монету. Поскольку с виду настоящий талер на самом деле являлся кусочком заморского лакомства шоколада, магически обернутого в фольгу из некоего легкого металла. (Хотя один случай реально выросших на Денежном Дереве монет – причем не серебряных, а золотых высокой пробы – как-то случался. Повезло юному дендроиду по имени то ли Пинотино, то ли Бураккио, приемному сыну уличного механомузыканта Карлоса. Да и то все денежки у Бураккио в таверне "Три пескаря" украли какие-то мошенники из Гильдии нищих.)
Дурень, конечно, подымал крик. Дескать, что за дела? Облапошили меня, горемыку… Но черный маг, тут же, не моргнув глазом, давал Нерушимую Клятву обменять монеты из шоколада на настоящие один к одному "у себя дома, что тут неподалеку". Нерушимая Клятва, как все знают, обет весьма серьезный. Открутиться от обещанного не получится: боги сурово за такое наказывают. И дурак, набив мешок плодами Денежного Дерева, вполне добровольно вступал в ведущий внутрь Магической Башни Портал. У себя дома маг, действительно, менял шоколадные кругляши на серебряные талеры один к одному. (Что мешало чародею после Ритуала Возрождения забрать денежки обратно?) А расслабившегося после выгоднейшего для него обмена пентюха заманить на алтарь было уже куда как легче…
Но одно дело, когда упырь Мич-Урин, Великоутробный Волк и Свинья-копилка исполняли свое предназначение ни коим образом не пересекаясь друг с другом. Да и закопанных в земле или снегу упыря и Свинью человеку видеть в принципе не полагалось. "Герой" должен был лишь воспользоваться плодами выросших из их гнилых утроб магических растений.
Великоутробный Волк вообще нападал на ищущего подвигов дурака отнюдь не в полную силу. Бросался (если так можно назвать неторопливое ковыляние в сторону жертвы) полусонным. Что называется, ветерок дунь – упадет. И лопался Волк от первого же попадания в него одним из семи зачарованных кинжалов, предусмотрительно одолженных спасителю девиц черным магом. (Изначально-то кинжал был один. Но, бывало, что освободители прекрасных дев со страха кинжалом в тушу громадного Волка и с пятого раза не попадали. И магу поневоле пришлось арсенал "героя" увеличить. Правда, в этот раз Клопоморт в спешке забыл перевязь с кинжалами в Магической Башне.)
А тут из снежных ям одновременно повылазили сразу все три магических существа, не ко времени разбуженных собственными часами Клопоморта.
На озаренной лунным светом опушке соснового леса начало происходить нечто ужасное…
Великоутробный Волк и Свинья-копилка и в полусонном-то состоянии добрым нравом не отличались. А уж резко выведенные из магического сна мощнейшим заклятием "будильник" – тем более.
Несколько секунд магические животные злобно сверкали глазами, жадно втягивая ноздрями холодный воздух. Волк угрожающе рычал. Свинья в предвкушении битвы коротко повизгивала. Но не единой струйки теплого пара за это время не вырвалось из пастей зверей-мертвяков. А еще через миг, в неистовом порыве взметая на воздух снежное крошево, закоренелые враги ринулись друг на друга…
Великоутробный Волк не мог воспользоваться своим коронным охотничьим приемом – мгновенным проглатыванием добычи. Мало того, что его брюхо заполнено почему-то неперевариваемыми девицей в красном чепце и ее прогорклой бабкой. Так еще и жирнющая от поедания всевозможной дряни (как только из этого шоколад получается?) Свинья-копилка была чересчур велика для проглатывания целиком. Мертвый Волк понимал, что единственный его шанс – добраться до горла пронзительно визжащей твари. С боков к ней без толку соваться: прослойка из тухлого сала защищает Свинью лучше всякой брони.
А вот Свинье-копилке ничто не мешало применить выдвинутые на всю длину острейшие клыки. Хитроумное животное-мертвяк с ходу ударило в слабое место врага – в брюхо. Однако хитрость вышла Свинье боком. Да, брюхо Волка с оглушительным треском лопнуло. Но что с того проку? На снег-то вывалились не склизкие волчьи кишки. А две мертвячки – девица в красном чепце и ее бабушка. Причем обе невероятно обозленные на тварь, которая нарушила их утробный покой.
Свинья недовольно захрюкала. Еще бы ей не сокрушаться: теперь впридачу к одному врагу она получила еще двоих. Которые вовсе не собирались любоваться сражением со стороны.
Молодая вурдалачка, живо вскочив на ноги, с утробным рычанием вцепилась зубами Свинье в ухо. Мертвая старуха за отсутсвием зубов как таковых взялась полосовать cвиную морду длинными когтями, целя в заплывшие жиром глаза. Волк тоже подыхать в жутких корчах не собирался. Тот факт, что у него распорото брюхо, его нисколечко не расстроил. И здоровья как такового не подорвал. А даже наоборот. Освободившись от бремени, мертвый зверь с удвоенной прытью бросился на отчаянно сопротивляющегося противника…
Между тем в сражение вступил позабытый всеми упырь Мич-Урин. На всех мертвяков без разбору посыпались удары тяжелой фермерской лопаты. Мич-Урина после догого сна мучал голод. И, рассуждая скудным упырским разумом, он решил, что за неимением свежего мяса или крови и дохлятина за милую душу пойдет…
Отрок Микайла и черный маг, завороженные лицезрением пусть и бескровной, но весьма жестокой битвы нежити, так и стояли без движения на заснеженной лесной опушке. Всецело увлеченный зрелищем Клопоморт даже не заметил, как замерцал в лунном свете серебристый прямоугольник только что наведенного Портала…
Но в какой-то момент старый маг все-таки спохватился, что его условно живое имущество на глазах приходит в негодность. В жуткой спешке он вывалил из карманов все управляющие мертвяками артефакты прямо на снег. Пока Волк, Свинья и прочие не порвали друг друга в клочья, их следовало поскорее усыпить. Но сделать Клопоморт ничего не успел. В этот миг в игру вступил еще один, не учтенный ни в каких раскладах черного мага, но от этого не менее опасный персонаж…
9.
Как выяснилось, черный маг неспроста принял странного вида сугроб за временное логово упыря Мич-Урина. Возможно, жизненный опыт и наработанная годами магическая прозорливость заставили Клопоморта подумать, что снежный бугор перед ним отнюдь не пуст. Так на самом деле и было. Только под толщей снега не полевая мышь затаилась, а беззаботно спал в берлоге здоровенный медведь.
И случилось так, что собственные часы мага в шаловливых руках отрока Микайлы успешно разбудили не только вурдалаков Клопоморта. Но и матерого обитателя занесенной снегом берлоги. Поднятый из зимней спячки медведь во время побоища мертвяков немного пришел в себя. И, покинув вдруг ставшее очень неуютным зимнее лежбище, с сиплым урчанием двинулся на людей.
Привыкший больше общаться с нежитью Клопоморт не придумал ничего лучше, чем просто убраться с пути разъяренного зверя. Сделал пару шагов в сторону и замер. Но, увы, позабыл старый маг, что четыре нажатия на пряжку ремня костюма-невидимки сделали его невидимым исключительно для нежити. А отнюдь не для живого зверя с обычным, немертвяцким зрением, и прекрасным обонянием.
Злобно рыча, медведь набросился на обомлевшего от страха Клопоморта…
На Микайлу же свирепый хищник почему-то не обратил ни малейшего внимания. Хотя, казалось бы, медведю в качестве пищи молодой человек должен быть намного предпочтительней, чем старый, жилистый, насквозь пропитанный магией старик.
К чести отрока, он не предпочел благоразумно бежать, пока поднятый на ноги сумасшедшей магией часов зверь расправляется с "господином Маркополусом". Как бы это сделал на его месте любой разумный человек. (Впрочем, что с дурака возьмешь?) Микайла, не мешкая, сунул часы Клопоморта за пазуху. Выхватил из ножен на поясе простой рыбацкий нож. И со всего маху полоснул по боку медведя… Конечно, свалить намертво исполинского зверя ножом из посредственной стали таким ударом у отрока не получилось бы. Но Микайла на это и не рассчитывал. Каков бы он не был недотепа, а все же понимал скудным умишком, что ножом тут ничего не сделаешь. Не рогатина поди. Да и убивать медведя из свойственной ему дурацкой жалости к любым живым тварям не хотел.
А хотел отрок разве что отвлечь хищника от попавшего в беду спутника. И это Микайле прекрасно удалось. Хотя и не без скверных последствий для себя… Царапина от ножа отрока на боку косматому лесному исполину доброты не прибавила. Но, прежде чем обратить гнев на обидчика, разъяренный медведь успел таки одарить явно чем-то не понравившегося ему черного мага одной-единственной оплеухой. Не успей Клопоморт вовремя одернуть голову, худо бы ему пришлось. Благо еще, длинные когти зверя лишь вскользь прошлись по маске Анонимуса. Но и этого удара когтями хватило пожилому чародею с лихвой. Клопоморт потерял сознание и сломанной куклой упал навзничь неподалеку от призывно мерцающего Портала.
Парень остался совершенно один против раненного им медведя и рвущей друг друга неподалеку своры упырей… И что самое плохое: медведь, наконец, заметил его. Более того – запомнил наглого отрока на всю оставшуюся жизнь. И прощать Микайле как оцарапанный бок, так и неурочное пробуждение отнюдь не собирался.
И несладко бы пришлось Микайле, не помешай кровожадным планам косолапого мертвяки Клопоморта.
Острый нюх вечно голодных вурдалаков сразу уловил чудесный запах теплой крови, вовсю капающей на снег из пореза на медвежьем боку. Первой учуяла лакомство бабушка девицы в красным чепце.
Отшвырнутая в сторону, могучим ударом копыта Свиньи-копилки, беззубая мертвячка участвовала в битве нежити чисто символически. Издалека подбрадривала Волка и внучку негромким утробным рычанием. А также безуспешно пыталась левой рукой приладить на место оторвавашуюся при падении кисть правой руки. Да еще мусолила во рту отгрызенное в пылу сражения зубастой внучкой ухо Свиньи-копилки.
Адская старушка выплюнула гноящееся свиное ухо и, капая голодной слюной, бросилась набивать рот пропитанным медвежьей кровью снегом… Медведю же такое дело весьма не понравилось. Переключив внимание с отрока Микайлы на копощащуюся у него под боком бабку, он одним ударом лапы оторвал ей левую ногу. Однако бабуся в долгу не осталась. Лихо подпрыгнула на оставшейся ноге и, противно вереща, вцепилась когтями целой руки медведю в нос.
Тем временем на сладкий аромат крови подоспели остальные вурдалаки. Новый враг, мяса которого явно хватит на всех, заставил нежить позабыть былые распри. Волк, Свинья, упырь Мич-Урин и девица-вурдалачка с невиданной яростью накинулись на косолапого…
Отрок Микайла еще какое-то время стоял без движения, выставив перед собой на вытянутой руке окровавленный нож. Когда же уразумел, наконец, что медведь и свора вурдалаков займут друг друга надолго, убрал тесак в ножны на поясе. Что получилось далеко не сразу: побелевшие от напряжения пальцы никак не хотели отпускать рукоятку ножа.
Впрочем, Микайла пришел в себя достаточно быстро. С опаской поглядывая в сторону повисшей на бедолаге-медведе своры вурдалаков, отрок поспешил на помощь "господину Маркополусу". Дурня не смутило даже близкое мерцание Портала. (Не мудрено: народ, обитающий на берегах Снежного моря, суров нравами. И мерцанием Портала там никого не удивишь. Да и всякие чудеса, включая всполохи полярного сияния у них так, развлечение для малых детей. Что уж говорить – даже полюбоваться огненными следами от чародейских колесниц в небесах и то не каждый помор соизволит голову задрать. А то вдруг еще шапка свалится.)
"Господин Маркополус" после натирания щек снегом приходить в себя и не думал.
Но просто дать отлежаться мнимому благородному дону было никак нельзя. И дураку понятно, что сражение медведя с нежитью могло закончиться в любой момент. Как было понятно и то, что победитель получит в награду обед из двух блюд: человека в годах на закуску и отрока на десерт.
Пришлось Микайле прибегнуть к заветному средству. Он добыл из потайного кармашка куртки небольшую стеклянную бутылочку. Вытащил пробку и осторожно влил мутное содержимое склянки в рот черного мага. Крепчайшее перегонное вино с добавлением заморского жгучего перца – так называемое "шило", по заверению изготовишего это адское зелье шамана Китоуса, могло и мертвого воскресить. Так и случилось…
Пока в единый миг очнувшийся "господин Маркополус" судорожно кашлял и дико вращал глазами, Микайла аккуратнейшим образом собрал к карман армяка в спешке рассыпанные Клопомортом магические артефакты. И даже на кой-то ляд сунул за пазуху оторванную кисть правой руки старухи-вурдалачки. Что с убогого возьмешь? Не зря говорят: "Дурак все в дом тащит: и кота в мешке, и черта в ящике."
Между тем сражение нежити с медведем подходило к концу. Дело в том, что запасы апейрона в накопителях вурдалаков от излишней активности быстро иссякла. Отчего их движения весьма замедлились. И вошедшему в раж матерому зверю ничего не стоило расправиться с вдруг обессилевшей оравой мервяков. Убив последней верткую девицу в красном чепце, косолапый обратил взор налитых кровью глаз на людей…
Черный маг, глянув на приближающегося медведя, хрипло прошептал:
– Спасемся, если войдем в серебристую дверь!.. Это – Портал, ведущий ко мне домой…
И, памятуя о принципе обязательной добровольности жертвы, тихо добавил:
– Впрочем, юноша, решайте сами… Но, прошу вас, поживее…
Выбор Микайлы был очевиден. Взвалив черного мага на плечо, отрок бесстрашно шагнул в Портал…
Тяжело дышащий медведь, так и не поняв, куда подевались люди, вернулся к убитым им вурдалакам. Но зверь не прельстился на гнилую плоть врагов. Жадно втягивая воздух кровоточащим носом, косолапый торопливо разорвал брюхо Свинье-копилке. И принялся с удовольствием лакомиться еще не преображенным магией в фальшивые талеры шоколадом.
А на запах мертвечины потянулись разбуженные часами Клопоморта волки и прочее не брезгующее падалью зверье. Что касается ворон, так те, наверное, со всех окрестных лесов слетелись на ночное пиршество…
10.
Увы, даже самые лучшие Порталы не переносят путешественника куда-либо в мгновение ока. Плюньте в глаза любому ярмарочному пустомеле, кто скажет такое. Лишь где-то через минуту Портал выбросил Микайлу с Клопомортом на плече в Ритуальном зале принадлежащей черному магу Башни. Это при том, что создавая артефакт вызова Портала, Клопоморт на дорогих зельях и ингредиентах не экономил. А уж маны затратил сколько, что и вспоминать не хочется…
Перемещение происходило следующим образом. Едва Микайла вошел в серебристый прямоугольник Портала, что-то резко зажужжало. Отроку, судя по налившимся тяжестью ногам, казалось, что он стремительно поднимается вверх. А вот что-либо увидеть в непроглядной магической тьме внутри Портала было невозможно. Хоть одну свечу зажигай, хоть дюжину. Оставалось довольствоваться запахами. Причем не самыми привлекательными: пахло дымом от курения заморской табачной травы и, как ни странно, – человеческой мочой.
Но и за эти две минуты даже такой крепыш, как Микайла, все равно малость подустал держать на плече мнимого господина Маркополуса. Хотя всевозможные тяжести – бревна или, к примеру, мешки с рыбой – отрок был с малолетства таскать приучен. Так-то в Клопоморте весу было, что в тощей курице. На плечо Микайлы тяжким грузом давил пропитавший тело старика за долгие годы жизни так называемый "мертвый" апейрон. Да и остатки симла-апейрона тоже не пух гагачий.
Путники переместились в Ритуальный зал Башни черного мага. (Или, как он напыщенно именовал себе в посланиях к коллегам по ремеслу сам Клопоморт – "адепта учения артефакторной реконструкции условно неживых биологических объектов".) Ритуальный зал не выглядел гибридом пыточного застенка и морга, как это себе представляют, наслушавшись сплетен, пугливые обыватели. А походил зал, скорее, на кабинет-библиотеку некоего сумасбродного коллекционера, с обстановкой которого читатель ознакомится чуть позже.
Однако на выходе из Портала из-за рассеяности Клопоморта с путниками случилась досадная неприятность. В спешке черный маг забыл выпроводить из ритуального зала ночного стража. И когда Михайла появился из серебристых врат портала с Клопомортом на плече, подслеповатый стражник в темноте принял отрока за вора с мешком краденого добра на плече. И в соответствии с вбитыми в его примитивные мозги наставлениями, кадавр достал из кожаной торбы на боку укрепленный соком Магического Одуванчика бычий желудок с тростинкой-распылителем. Направил тростинку в лицо Микайле и, следуя предписаниям, быстро сжал упругий желудок.
