Месть Империи 4. Бремя Власти
К счастью для легата память у него была лучше зрения, и присмотревшись, он узнал виденного им лишь однажды претендента на трон.
– Иоанн? – Выразил он крайнее удивление. – Что вы тут делаете?
Сцена показалась Иоанну забавной, и он усмехнулся.
– Это у вас, легат, надо спросить, что вы тут делаете, поскольку на штурм все это, – рука цезаря обвела сжавшиеся когорты, – мало похоже.
Ганима недовольно скривился.
– Это же гавелины. Арианово отродье! Им бы только жрать и спать! – Он тяжело вздохнул. – Хорошо хоть не разбежались до сих пор.
Иоанн ожидал чего угодно: дурацких отговорок, разгильдяйства, и прочей варварской хитрожопости, но такой откровенный саботаж и нежелание хоть что-нибудь делать ошарашили. От неожиданности он бросил взгляд на Евсания, но тот мгновенно нацепил на лицо маску служивого идиотизма – не могу знать, не моего ума дело!
«Понятно». – Почти вслух процедил Иоанн.
В тот момент, когда на совете они решили поставить гавелинский легион против северных ворот, никто не ждал от него чудес. Как сказал тогда Наврус: «Их задача только одна – стянуть на себя все внимание горожан, дабы дать Велию возможность подойти к воротам».
Оценив взглядом замершие когорты и вялую перестрелку торков с защитниками, цезарь глубокомысленно вздохнул: «Похоже, с этой задачей они не справились».
Нужно было срочно исправлять положение, и Иоанн понятие не имел как это сделать. Броситься самому на штурм? Что-то подсказывало, что не поможет. Третья когорта, конечно, пойдет за ним, а гавелины нет. Он для них не авторитет, останутся стоять как стояли.
«Единственно, что может заставить их лезть на стены, – промелькнуло в голове Иоанна, – это страх и алчность. Могу я их напугать или зажечь огонь жадности в их душах? Навряд ли, но попробовать я обязан».
Жесткий, не терпящий возражений взгляд, хлестнул по лицу легата.
– Всех трибунов и центурионов ко мне!
– Сейчас? – Недоверчиво проворчал Ганима, и в голосе Иоанна послышалась неприкрытая угроза:
– Мне повторить, легат?!
Повторять не пришлось, Ганима с каменным лицом отдал приказ, и через некоторое время вокруг собрались запыхавшиеся от бега командиры.
Пройдясь суровым взглядом по раскрасневшимся лицам, Иоанн задал вопрос:
– Вы знаете кто я?
Большинство утвердительно кивнуло, и в тоне Иоанна появилась нотка праведного гнева.
– Пять легионов уже закрепились наверху, еще немного и штурмовые отряды ворвутся в город, а вы все еще трусливо топчетесь у подножья. К вечеру мы возьмем город. С вашей помощью или нет, неважно. После победы, я справедливо разделю добычу между победителями. Между победителями, среди которых вас не будет! – Выждав паузу, он обвел взглядом стоящих вокруг. – Спросите меня, что ждет вас?! Ну!.. Спросите!
Никто не подал голоса, и Иоанн, не дождавшись, продолжил:
– Не хотите, а я вам скажу… Если вы сейчас же не докажете мне, что я не прав, то за саботаж, за трусость и предательство весь легион ждет децимация и расформирование! Выбирайте!
После мгновения гробовой тишины он почти выкрикнул.
– Чего вы ждете?! Выбирайте! Орла легиона либо сюда, – его палец ткнул себе под ноги, – либо туда, на стену! – Повинуясь моменту, рука сама выхватила меч из ножен и взмахнув, указала на зубцы башен. – Вперед!
– Вперед! – Раздался первый голос в ответ, и его тут же подхватили остальные. – Вперед! – Понеслось над легионом, вместе с разбегающимися по своим когортам командирами. – Вперед!
Страх наказания, угроза остаться без добычи, новость, что город уже почти взят. Неизвестно, что из этого кардинально изменило настрой легиона, может быть все вместе взятое, но гавелины, вдруг вспомнили кто они теперь есть такие.
– Барррра! – Пронеслось над головами. – Баррра!
Неизвестно где прятавшиеся до сих пор штурмовые группы бросились с лестницами к стенам, и вялотекущая имитация, набирая обороты, начала стремительно превращаться в настоящую кровавую мясорубку.
Иоанн стоял прямо напротив ворот, и два легионера прикрывали его с обеих сторон щитами. Стрелы прилетали не часто, лучникам на стенах было чем заняться. Гавелины, не смотря на летящие камни и потоки горящей смолы, упорно лезли вверх. Цезарь смотрел на обожженные, орущие от боли фигуры, на разбитые головы и старался не думать, что именно он ответственен за них за всех.
«Чтобы Велий смог подойти к воротам, у защитников города не должно быть ни одной свободной минуты, и ни одного свободного человека». – Этой мыслью он пытался вытеснить все остальные, но в том аду, что творился вокруг, это было непросто.
Затрещав, рядом сломалась лестница, и легионеры, как горох посыпались на камни. Восторженный рев осажденных смешался с воплями переломанных людей, но порыв легиона этим уже было не сломить. С упорством обреченных гавелины тут же установили новую лестницу на место упавшей, и новые смертники вновь поползли вверх. В этом остервенении было какое-то безумие, словно решившись на штурм, люди вырвали из себя инстинкт самосохранения и попросту не понимали, что умирают по-настоящему.
***
Солнце уже поднялось над крышами домов и таиться уже не было смысла. Велий вел свой отряд по запутанному лабиринту улиц, и по тому как мало им попадалось встречных горожан было понятно, что все силы сейчас брошены на защиту стен.
Каждого встречного Лука встречал по отработанному сценарию. Едва завидев, он начинал кричать с характерным сардийским акцентом: «Бегите! Бегите назад! Имперцы в городе! Имперцы прорвались на южной стене!» Действовало безотказно. Горожане разворачивались мгновенно и во весь дух бежали в обратную сторону. Были и минусы. Паника неслась впереди них и намного быстрее. Рано или поздно, для остановки этого мифического прорыва должны были кого-нибудь послать, и встречаться с этим отрядом Велию не хотелось. Поэтому, после каждого такого выступления, он пытался свернуть и двигаться уже по другой улице. В результате этих маневров они заблудились. Лука не сразу это понял, в горячке бега, посреди узких коридоров абсолютно одинаковых улиц трудно было разобраться, но в какой-то момент, он вдруг четко осознал – здесь они уже были.
Остановившись, Велий взглянул на солнце – они катастрофически опаздывали. «Что делать? – Заметались в голове панические мысли. – Нельзя же бегать по этим крысиным норам до бесконечности, штурм может захлебнуться в любую минуту».
Он попытался успокоиться, и в этот момент, вдруг почувствовал взгляд. Сзади, в спину, точно между лопаток, испуганный липкий взгляд. Лука резко повернулся – никого, глухая каменная стена. Взгляд медленно пополз вверх и уперся в узкое стрельчатое оконце. Сомнений не было, смотрели точно оттуда.
«Нам нужен проводник! – Четкая мысль связала все ощущения, и ухватившись за край забора, Лука одним прыжком взлетел на стену забора. Его взгляд обшарил крохотный дворик и остановился на дощатой двери. Еще один прыжок, короткая перебежка, и удар ноги вышиб хлипкую преграду.
Ладонь легла на рукоять меча, и лезвие плавно вышло из ножен. Лука осторожно вошел вовнутрь. Первая комната, вторая – опять никого, но в углу лестница наверх. Предательская ступенька скрипнула под ногой и комит поморщился, но пошел дальше. Едва голова поднялась над люком, как его взгляд обшарил помещение. Везде пусто и только в дальнем углу три пары перепуганных глаз.
Велий поднялся наверх и выпрямился во весь рост. На солнце хищно блеснул клинок, и щуплый мужчина у противоположной стены, судорожно обняв женщину и ребенка, закрыл их собой.
Лука смотрел на эту сжавшуюся троицу, а те что-то лихорадочно бормоча ждали смерти. Наконец, горожанин, не выдержав напряжения, медленно повернул голову, и их взгляды встретились. Навстречу Велию выплеснулась бездонная тоска и мольба о пощаде, но старого солдата это ничуть не тронуло. Сколько их было таких в его жизни – пожалеешь, повернешься спиной и получишь вилами в печень. На войне нет места двум вещам считал он – слабости и жалости.
Не убирая меча, Лука поманил горожанина к себе.
– Подойди.
Тот, не сразу решившись, все же оставил семью и, испуганно косясь, остановился в шаге от страшного захватчика. Острие имперского меча ткнуло его в шею так, что капля крови ожгла кожу.
– Проведешь меня к северным воротам, будешь жить. – Голос чужака резанул угрозой.
– А? – Горожанин аккуратно скосил взгляд в сторону женщины и ребенка.
– Отпущу всех, когда увижу северные ворота. – Тон имперца не оставлял сомнений в том, что ждет всех троих в случае отказа, и горожанин кивнул.
– Хорошо, я покажу.
Лука отвел меч, и отойдя от лестницы, приказал.
– Пошли вниз! Быстро!
Во дворе уже толпились его бойцы, и Велий молча показал на женщину и ребенка. Их тут же отвели в сторону, а дернувшегося было вслед мужчину он оттолкнул в сторону.
– Сделаешь все правильно, получишь их обратно. А выкинешь глупость… – В голосе комита послышалась пугающая холодная пустота. – Тоже получишь, но по частям.
Теперь они двигались уже не плутая, самым коротким, прямым путем. Лука не мог с точностью контролировать проводника, но солнце в правый висок подсказывало общее направление и если бы тот вздумал юлить, то это не прошло бы незаметно. Чем ближе они подходили к стене, тем больше становилось народу на улицах. Велий уже не наводил панику и не бил тревогу, этого не требовалось. Здесь все куда то бежали, что-то несли, кричали, создавая такую круговерть и неразбериху, что отряд сардов спешащий на битву, ни у кого не вызывал подозрений.
Когда в конце улицы показались ворота, проводник остановился и, повернувшись к Велию, опасливо пробурчал:
– Ты обещал отпустить жену и дочь.
Комит взглянул на мужчину, потом на ворота. Подходы к ним были завалены баррикадой. Как и предсказывал Наврус, горожане подготовились к тому, чтобы замуровать проход между башнями, если ворота не выдержат, но пока те стояли на месте и таран не выносил дубовые доски, в завале оставался узкий коридор на всякий случай.
Оценивающий взгляд пошел дальше, вокруг всей площади, и вновь вернулся обратно. К женщине и ребенку посреди солдат. Переполненные ужасом, молящие глаза метнулись навстречу, и Лука нехотя произнес.
– Ладно. – Его взгляд нашел центуриона и дал знак отпустить пленниц. Бойцы посторонились, и женщина с ребенком испуганно прижалась к стене.
– А ты пойдешь с нами. – Взяв за плечи, Велий развернул тщедушного мужичка обратно к воротам и слегка подтолкнул.
Дальше они уже не бежали, а шли строем, стараясь выглядеть уверенно. Никто им не мешал, и только у самой баррикады появившийся в проходе здоровенный мужичище остановил их.
– Куда, зачем? – Огромная пятерня уперлась Луке в грудь.
– Мы… – Комит только открыл рот, как их проводник вдруг рванулся в сторону и разрывая рот, завопил:
– Тревога! Имперцы!
Мужичище еще только схватился за рукоять меча, а клинок Велия уже коротко ткнул его в живот. Выпучив глаза, тот стал оседать на землю, а взгляд комита на миг остановился на испуганно-побелевшем лице рядом. Взлетел меч, окрашивая его кровью, и в голове промелькнула мысль: «Не пожалел бы бабу, глядишь, и мужик бы ее остался жив».
В следующее мгновение он уже рванулся вперед, сшибая выскочивших перед ним горожан.
Глава 6
Порыв ослабевал. То эмоциональное пламя, что вспыхнуло в гавелинских сердцах затухало на глазах, и с этим ничего сделать было уже нельзя. На лестницах еще ползли вверх последние храбрецы, тогда как основная масса бессмысленно копошилась внизу, лишь подставляясь под стрелы и камни с городских стен.
Глядя на это, Иоанн все больше и больше понимал – поднять гавелинов на новый штурм практически невозможно. У соседних легионов дела обстояли немного лучше, но как и предсказывал Наврус ни одному из варварских легионов закрепиться на стене не удалось. Кроме двух участков, где имперские когорты до сих пор удерживали захваченные плацдармы, по всему остальному периметру напор стихал и отступление становилось лишь вопросом времени.
«Если Лука не появится сейчас, – подумал Иоанн, – то очень скоро открывать ворота будет уже не для кого. Штурм захлебнется, и для меня это будет катастрофа. Василий и Зоя тут же обвинят в напрасных потерях и потребуют расследования. Легионы промолчат, и как-то так случайно получится, что утром меня найдут мертвым. Войскам объявят, что я покончил самоубийством, не выдержав груза вины и собственной слабости».
Чувствуя, как «почва уходит из-под ног» и противно слабеют коленки, цезарь, сжав кулаки, поднял лицо к небу и зашептал:
– Великие небеса, Всемилостивейший и Всепрощающий Митра, если я все-еще нужен тебе, если моя миссия на земле не исчерпана, то самое время показать свою волю и могущество!
Шепча с зажмуренными глазами, Иоанн ничего не видел, но раздавшийся скрип воротных петель ни с чем спутать было нельзя. Не веря себе, цезарь уставился на открывающиеся ворота. Целое мгновение потребовалось ему, чтобы совладать с неконтролируемо опускающейся нижней челюстью, а затем он вновь вскинул взгляд к небесам.
– Клянусь, ты не пожалеешь! – Прошептав, он обернулся к легату четвертого легиона и в сердцах выругался. Тот лежал на земле, и суетящаяся вокруг свита колдовала над торчащим из груди военачальника арбалетным болтом.
«Это ж чем надо прогневить судьбу, чтобы смерть нашла даже здесь. – В сознании Иоанна, это почти равнодушное удивление сменилось насущным вопросом. – Если легат мертв, то кто поведет легион на прорыв?»
Его взгляд прошелся по лицам заместителей, и он отмел их одного за другим – эти впереди солдат в неизвестность не полезут. Оставался только один вариант и, выдохнув, Иоанн отбросил сомнения. Рука с оружием взлетела над головой, и полуобернувшись к когорте, он закричал на пределе возможного:
– За мной! На штурм!
Ноги сами понесли тело вперед, рот продолжал что-то орать, и мир в глазах сузился до черной щели в воротах. Что там за ней?! Велий со своими парнями или враг?! А вдруг это засада! Не желая думать о плохом, Иоанн зарычал, закрываясь злой бешеной пеленой от собственного разума и страха.
Промелькнули ворота, затем каменный коридор, он бежал вперед каждую секунду ожидая наткнуться на строй горожан, но никого не было. Позади остался узкий проход в баррикаде, и взгляду цезаря открылась пустая площадь. Городское ополчение разбегалось, не решившись на сопротивление. От неожиданности Иоанн остановился, и, стянув с головы шлем, жадно схватил ртом воздух. Пот ручьем бежал по лицу, бешено колотилось сердце, а в висках лихорадочно стучало только одно слово: «Победа! Победа! Победа!»
Обгоняя его, мимо уже неслась людская река из орущих перекошенных лиц, лязга оружия и грохота тысяч подкованных сандалий. Охваченные ужасом, горожане бежали повсюду насколько хватало глаз, бежали, бросая оружие и ища спасение в лабиринте городских улиц.
В счастливой прострации Иоанн откинулся спиной на стену и блаженно закрыл глаза. В сознании крутилась радостная эйфория сменяя чудовищное нервное напряжение последних дней. «Я победил! Победил! – Сладкое как мед возбуждение крутилось в голове. – Я победил! Я император!»
– Что с тобой? Ты ранен?! – Голос Зары вернул его в реальность, и, приоткрыв глаза, он улыбнулся.
– Все хорошо! Со мной все хорошо!
Девушка облегченно выдохнула, и уголки ее губ раздвинулись в ответ. Они молча смотрели друг на друга, наслаждаясь только им понятным мгновением. Не слыша рева бегущей толпы и грохота железа, они улыбались глядя друг на друга. Улыбались как люди, осознающие, что только благодаря тому чувству, которое вспыхнуло и живет где-то глубоко внутри них, они все еще живы.
Из бурлящей вокруг них толпы вдруг вынырнул Велий, и с одного взгляда оценив сцену, отвернулся и крякнул в кулак.
– Хм-хм!
Оторвавшись от глаз Зары, Иоанн выпрямился и вздернул подбородок.
– Я слушаю вас, легат Лука Велий.
Тот, как и положено, почтительно склонил голову.
– Мои император, необходимо срочно развивать прорыв, а я не могу найти легата. Не знаете, где штаб легиона?
Иоанн жестом остановил Велия.
– Не ищи, легат Ганима мертв. – Прищурившись, он внимательно осмотрел площадь. Легион остановился. Предоставленные сами себе, гавелины занялись тем, что у них во все времена получалось лучше всего – грабежом. Кое-где уже вспыхнули ссоры из-за добычи.
«Этой волчьей стае срочно нужен новый вожак, – подумал Иоанн и вновь остановил взгляд на лице друга.
– Придется тебе, Лука, принять эту банду на себя.
Скривившаяся физиономия Велия лучше всяких слов сказала все, что тот думает об этом, и цезарь, нахмурившись, отрезал:
– Лука Велий, я приказываю тебе возглавить четвертый варварский легион и немедленно продолжить наступление. – Смягчив тон, он добавил. – Не дай горожанам укрепится в цитадели.
– Слушаюсь, мой император! – Легат ударил себя в грудь сжатым кулаком и вытянул в приветствии руку.
Ответив на приветствие, Иоанн отпустил Велия, и тот, подозвав бойцов своего штурмового отряда, раздал им короткие приказы. Его люди тут же бросились исполнять, а сам он, выбрав заметное со всех сторон площади место, встал там в ожидании. Очень скоро отыскался отставший штаб легиона и рядом с Лукой поднялся штандарт с орлом, и заполоскались значки всех четырех когорт. Еще через пару минут перед ним выстроились центурионы и трибуны. Что он им сказал, Иоанну было не слышно, но по тому как резво они помчались, стало понятно – впечатление на своих новых подчиненных Велию произвести удалось.
Рыхлая людская масса, заполнившая площадь, забурлила, зашевелилась, и на первый взгляд массовое хаотичное движение, к удивлению Иоанна, привело к построению почти ровных прямоугольников.
От выстроенных когорт к штабу побежали трибуны, и приняв доклады, Велий молча прошелся вдоль выстроившегося легиона.
– Знаете, что скажут про вас завтра? – Голос Велия загремел на головами легионеров. – Завтра каждый торгаш в лагере будет смеяться над тем, как гавелины четвертого легиона первыми вошли в город, а получили лишь медяки да старое тряпье. Будут потешаться над тем, что пока вы тратили время на хибары бедноты, другие легионы, взяв цитадель, получили все богатства Ура.
Шеренги мрачно молчали, пока Лука не прокричал:
– Так что будете собирать здесь гроши или вести вас на цитадель?
И тогда над площадью раздался единый выдох всего легиона.
– На цитадель!
– На цитадеееель! – Эхом ответили стены и крыши домов. Тут же надрывно завыла труба, мерно зарокотали барабаны и вытянувшиеся цепочки легионеров вслед за Велием потекли в темное нутро узких городских улочек.
Легион исчез в этих похожих на щели улицах так быстро, что после бурлящего столпотворения, враз опустевшая площадь произвела на Иоанна гнетущее впечатление. Валяющиеся повсюду трупы, резкий запах крови и мертвечины напомнили ему о печальной реальности. Он завоеватель, это он принес в этот мирный город смерть, разрушение и несчастье.
Его взгляд прошелся еще раз по пустому пространству между линией домов и городской стеной, и вдруг обнаружил, что они с Зарой здесь не одни. С другого конца площади, прямо к нему маршировал десяток легионеров во главе с центурионом, в котором Иоанн опознал Евсания.
– Ба, – на правах старого знакомого усмехнулся цезарь, – как же ты решился оставить свою когорту?!
Центурион словно бы извиняясь развел руками.
– Легат приказал! Сказал, чтобы я лично возглавил вашу охрану. Мол головой отвечу, если что.
Иоанн с улыбкой покачал головой. – «Перестраховывается Велий. Город то можно сказать уже взят».
***
Четыре легионера с Евсанием впереди, затем Иоанн, за ним Зара, а следом еще шестеро бойцов. В таком порядке, окруженный охраной, цезарь продвигался к центру города. До этого момента, они не встретили ни одного человека, ни горожан, ни своих. Город будто вымер, но все равно воздух словно пропитался напряжением и нервозностью. Центурион постоянно крутил головой, прислушиваясь к любому шороху и не спуская глаз с окон вторых этажей. Зажатая с двух сторон глухими стенами домов, узкая улочка, больше всего напоминала горное ущелье, и эта стесненность давила на маленький отряд ощущением беспомощности в случае внезапного нападения.
Эта нервозность передалась и Иоанну, его не покидало ощущение, что кто-то постоянно следит за ними сверху и ждет удобного случая. Он убеждал себя, что никого здесь нет, что боеспособные горожане сейчас спешно отходят к цитадели, а остальные, кто выжил, забились по щелям и им не до засад. Разуму этих доводов хватало, а вот душу все равно грызло ощущение тревоги. Он даже вздрогнул, когда Зара дотронулась до его плеча.
– Что? – Иоанн обернулся к девушке, и та встретила его странным отстраненным взглядом. Она выглядела так, будто только что вернулась откуда-то издалека и плохо понимает, что происходит вокруг.
Иоанн сжал ледяную ладонь девушки.
– С тобой все в порядке?
– Да. – Она кивнула, и ее большие зеленые глаза впились в лицо цезаря.
– Готовься! Это случится сейчас. – Тщательно скрываемая тревожная нотка все-таки пробилась в голос.
«О чем это она? – За последнее время столько всего навалилось, что цезарь попросту забыл о том, ради чего Зара вообще вошла в его жизнь. Он не задал этот вопрос вслух, потому что прочел молчаливый ответ в ее глазах.
«Час судьбы пробил! Время решать кто умрет, а кто останется жить наступило или вот-вот наступит».
– Подожди! – Поняв о чем она, Иоанн чуть не взорвался. – Ты же обещала, что твой магистр предупредит за день или за два, что мы успеем подготовиться. А сейчас?! Когда это случится? Кто этот человек?
Зара ожгла его взглядом.
– Не дергайся! Великий магистр говорит мне, что это случится сейчас. Кто этот человек, ему разглядеть не удается. Скорее всего, потому что это не основной игрок, и мотивы его туманны, а чем меньше понимания, тем сложнее рассмотреть нити судьбы.
Не снижая шага, Иоанн возмущенно фыркнул:
– Легко тебе говорить, не нервничай. Не тебя же идут убивать!
В глазах Зары появился немой укор, и цезарю стало стыдно.
– Извини! – Он отвернулся понимая, что погорячился. Они столько прошли вместе, и эта девушка не раз рисковала жизнью ради него.
Теперь они шли молча, и Иоанн прокручивал в сознании тот давнишний разговор в ночном шатре.
«Узел судьбы, по учению Данациуса, это когда нити двух разных людей пересекаются и дальше остается только один. Если Великий магистр не знает этого человека, то скорее всего, я его тоже не знаю, но при этом он не может быть случайным человеком, случайным стрелком из окна, например. Узел судьбы не про это! Он сводит вместе нити людей, имеющих настолько неразрешимые противоречия, что способов их решения кроме убийства, попросту не существует. Значит, скорее всего, я только думаю, что не знаю его, а на деле я уже с ним встречался. Вспоминай, кого ты мог так сильно обидеть, чтобы он мечтал о твоей смерти. – Иоанн напрягся, прокручивая последние события, и ничего не вспомнив, искренне взмутился. – Нет, это нормально?! Я даже не знаю имени человека, настолько сильно желающего убить меня, что в дело вынуждена вмешаться сама богиня Судьбы. Я бы понял, если бы это был Василий или Зоя, или даже Сцинарион, но тогда магистр увидел бы их, ведь он следит за ними. Даже если бы они действовали не сами, а послали убийцу, он бы увидел. Хотя… – Цезарь полистал в памяти трактат Эртория Данациуса «Возможности человека влиять на свою судьбу», и нашел что искал. – Если бы посланный убийца имел свой мотив, преобладающий над мотивацией заказчика, и видел бы во мне препятствие для достижение своей цели, то тогда могла бы возникнуть отдельная нить судьбы, невидимая для Великого магистра».
Уйдя глубоко в себя, Иоанн чуть не упал, споткнувшись о камень. Выругавшись, он мысленно обругал себя: ерундой какой-то занимаюсь! Какая мне разница кто это! Все равно подготовиться невозможно».
Пока цезарь вел свое внутреннее расследование, отряд вышел на крохотную площадь, больше похожую на перекресток двух улиц. На мгновение Евсаний остановился, решая какую из дорог выбрать. Постепенно все остальные остановились вслед за ним, и в этот момент Зара поняла – сейчас! Время на предупреждение не было, и она полностью сымитировав голос центуриона, заорала:
– Щиты к бою! Засада!
Рефлексы легионеров сработали быстрее разума. Щиты взлетели вверх, и в тот же миг в них застучали стрелы.
– Отходим! Прикрыть императора! – Теперь уже звучал голос настоящего Евсания.
Не церемонясь, центурион оттолкнул Иоанна к стене и закрыл его собой. Слева и справа мгновенно выросли щиты и спины легионеров. Медленно отступая, Евсаний зашарил глазами в поисках какого-нибудь укрытия, но оно не понадобилось. Обстрел прекратился и из домов, окружающих площадь стали выходить люди.
Глава 7
– Преторианцы! – Удивленно выдавил из себя Евсаний и, словно очнувшись, заорал. – Эй, вы что ошалели в своих палите!