Звери не меняют свой облик

5. Исчезновение

В институте «Генетика Мозга» проводилась подготовка к реорганизации. Институт решили перепрофилировать на более практическую основу. На исследования не хватало денег в бюджете. Некоторые отделы закрыли, другие перестроили, а Василий Михайлович свой отдел отстаивал до последнего, в основном из желания уберечь материальную базу на будущее. Заниматься исследованиями в текущем времени не хотел и не мог.

Спустя два месяца после своего «опрометчивого» (как он сам определил) поступка, Глазков с волнением и тревогой ожидал сведений и событий, которые неминуемо должны были последовать после его невольного эксперимента. Он просто ждал, не предпринимая попыток разузнать что-либо про Елина – кандидата в депутаты какого-то далёкого округа. В составе партийного блока Елин активно действовал в своём городе – когда же он успевал встречаться с избирателями округа, по которому баллотировался?! Так было до ключевого момента «Э» (как учёный, Василий привык обозначать предметы, факты, события терминами), а после он ничего не слышал, даже ненароком.

До выборов оставалось две недели. Василий Михайлович зашёл к Захару Леонидовичу по какому-то поводу. Заведующий, не отрывая взгляда от газеты, указал рукой на стул, продолжая увлечённо читать. Глазков сел, и газета оказалась перед самым его лицом, так что глаза невольно пробежали по ней. Предвыборная газета блока «СиМ» – эта аббревиатура означала: Сила и Могущество. На первой странице разместился перечень материалов, и среди них Василий увидел «Куда подевался Елин? – узнавал Знакомец». «Если известный журналист заинтересовался, значит есть серьёзный повод», – мелькнула мысль. Василий стал водить лицом вдоль газеты. Тут Захар резко убрал газету и увидел нелепо вытянутую влево шею учёного, даже застыл с открытым ртом на мгновение.

– Если интересуешься – возьми, почитай, – сказал заведующий и, сложив газету, подал её Василию. – Затем он вздохнул, шмыгнул носом (как обычно перед серьёзным разговором) и спросил, как бы извиняясь, но достаточно настойчиво:

– Ну почему ты сопротивляешься против закрытия отдела? Нет же результатов! И финансирования нет. Не сегодня, так завтра, не завтра, так скоро разгонят совсем. Как я понимаю, ты… вы там ничем не занимаетесь… вообще.

Василия же занимала статья Знакомца, хотелось быстрее прочитать.

– Дайте мне неделю. Всего неделю! – Василий Михайлович тут же встал, не дождавшись ответа Захара. Помял в руках газету и направился к двери. Захар молчал, видимо, не знал, как отреагировать.

Глазков прошёл в своё укромное место и с нетерпением стал искать в газете материал про Елина. Написано было немного, и суть сводилась к следующему: самый активный деятель блока СиМ полтора месяца назад почувствовал сильное переутомление и решил временно отдохнуть, затем вообще исчез из поля зрения не только избирателей, но и сподвижников. Родственники обратились в полицию, и Елина объявили в розыск. А неделю тому назад соратники, не веря уже в успешные действия полиции, попросили знаменитого в городе Знакомца провести своё расследование. Уже через три дня журналист выяснил, что Елина избиратели видели очень давно – прошло около трёх месяцев. И визит его был очень уж странным: появился один, неизвестно на каком транспорте добирался, словно вышел из тайги. Выяснилось также, что отдыхать от дел Елин уехал на далёкую дачу, не сказал даже жене куда именно.

Василий призадумался: «Если блок СиМ пишет о своём кандидате такие не совсем приятные вещи, значит вынуждены это сделать. Видимо, избиратели и пресса делают своё дело. Не отвертишься! Знакомец мог опубликовать материал и в городской газете». Затем Василий начал развивать и обобщать свои догадки: «А уехал Елин потому, что дома могли заметить внешние изменения в облике. Если просто недомогание, то ведь можно, и даже лучше, находиться дома под присмотром. Значит, всё-таки начались изменения. Наверняка! Уже через две недели после „Э“ пришлось скрываться, а что же сейчас, спустя два месяца?!» Далее Глазков пришёл к выводу, что необходимо целенаправленно действовать: находить людей, выяснять подробности. Теперь он словно воспрянул духом после двух месяцев застоя – есть результат, пусть пока неопределённый, есть цель.

6. Доверительность

Василий Михайлович пришёл в свой отдел с конкретной целью – поработать. Настроился решительно и оптимистично. Но время шло, а он, вместо желания что-либо делать здесь, всё больше размышлял о необходимости реальных действий в поиске результатов эксперимента: «Надо как-то выйти на след Елина. Но как?! Подключить помощников, не сообщая им полностью сути происшедшего? Не получится! А рассказывать кому-то об „Э“ – не только преждевременно, но и опасно. Что же предпринять?»

Раздумья прервались звуком шагов двух человек по коридору. Василий включил компьютер и начал поиски в интернете политических новостей своего региона. Пробегал глазами, не вникая в суть, множество сообщений, порой интересных, но бесполезных сейчас. «А вот то, что надо», – тихо проговорил он, увидев в строках «Знакомец». В заметке рассказывалось о подробностях поездки Елина в таёжный посёлок. Внимательно прочитал и сделал вывод: «Занимательно, но это было «до того».

Василий посидел ещё с полчаса и, вдруг вскочив, бодрым шагом двинулся к выходу. «Надо приобщать Знакомца», – решился он.

В редакции газеты Глазкова узнали (печатали его научно-популярные статьи по биофизике) и открыли секрет, что Знакомец иногда прячется от посторонних глаз, не желая быть узнанным, в шахматном клубе.

– Вы можете не узнать его! Смотрите внимательней! – сотрудница при этом жестом руки намекнула на возможные изменения внешнего вида лица. – Только я не причём! Хорошо?

Василий отблагодарил женщин шоколадками со словами:

– Вот – Арине, вот – Марине. – А потом спросил с улыбкой: – Девчата, у вас имена такие или псевдонимы?

– И то, и другое. А зачем это вам понадобился Евгений? – Арина поняла, что проговорилась о Знакомце, и чуть скривила лицо. – Может мы поможем? – добавила она поспешно.

– Спасибо. У меня… так, ничего серьёзного, – завершил разговор Василий и откланялся в буквальном смысле.

Владелец клуба задумал сделать его в стиле знаменитого французского «Кафе де ля Режанс», чтобы современные последователи легендарных шахматистов прошлого Филидора, Стаунтона и Морфи чувствовали себя здесь на верху блаженства. После нескольких трансформаций заведение закрепилось на позиции обычного шахматного клуба. Но кофе попить – само собой разумеется.

Василий Михайлович шахматы любил, но ходить в клуб не представлялось возможным. Да и наука занимала и время, и мысли гораздо больше. Он вошёл в помещение неуверенно, чувствуя скованность, словно человек в банкетном зале, не знающий правил застольного этикета. Просто стоял на одном месте и оглядывался, что, впрочем, никто не замечал – все глядели на доски. А посетителей набралось человек двадцать. «Как же мне найти Знакомца? Да и здесь ли он?» – обдумывал Василий. Помог случай – у одного игрока, сидящего спиной к нему, зазвонил телефон. Игрок ответил: «Да, Марина». «Всё-таки верно утверждение, что случайность – форма проявления закономерности», – быстро пронеслась мысль в голове Глазкова. Он догадался, какая Марина звонит сейчас человеку, который, скорее всего, и есть Знакомец. Тот огляделся по сторонам и остановил пытливый взгляд на Василии. Учёный, в свою очередь не мигая смотрел на Знакомца, опознав его под гримом. Знакомец посмотрел на партнёра, что-то тихо сказал ему и встал из-за стола.

– Как я понимаю, у вас ко мне дело.

– Извините… простите, что назойливо вторгаюсь в… – неуклюже начал разговор учёный. – Василий Михайлович Глазков, сотрудник института «Генетика мозга» – представился он и замолчал.

– И…

– Мы, конечно, не знакомы. Но… я, вот…

– И что же вы хотите? – профессионально терпеливо продолжил журналист.

Василий, ободрённый приветливым тоном, оживился:

– Знаете, Евгений, извините – не знаю отчества, – продолжая говорить, Василий заметил реакцию Знакомца на то, что его имя известно постороннему. – Вас должны заинтересовать некоторые подробности в деле очень известного человека. Не согласитесь ли выслушать меня? Только не здесь…

В опустевшем парке встречались лишь редкие прохожие. Сырой пронизывающий ветер доставлял такой дискомфорт, что и говорить не особенно хотелось. Василий чувствовал отсутствие у Знакомца заинтересованности. «М-да, неудачное место я выбрал», – подумал он и поспешно стал, как ему казалось, исправлять ситуацию. Беседа продолжилась совсем не в том русле, в каком привык учёный излагать свои мысли и доводы.

– Вы занимались делом Елина – того исчезнувшего кандидата в депутаты.

– Что, существует какое-то «дело» этого Елина? – прервал журналист.

– Ну, вы же писали о нём!

– Это, скорей, небольшое расследование.

– Так ведь, в розыск объявлен! Значит, заведено дело о пропаже, что ли.

– Не знаю. Меня попросили разузнать, где он, и я навёл кое-какие справки.

«Не договаривает», – подумал учёный, а вслух произнёс:

– Читал. Только до конца не выяснено, ведь, где же, всё-таки, Елин.

Знакомец вдруг остановился, посмотрел проницательно в упор и произнёс, выделяя каждое слово:

– Почему вас – учёного – очень интересует этот человек?

Василий замешкался с ответом, и отчётливо заметная растерянность отобразилась на его лице. Он предугадывал подобный вопрос, заранее придумал достаточно убедительное объяснение, чтобы не выдавать полностью своё участие. Но слова вылетели такие, что ошеломили самого Василия:

– Если вы поможете, то – обещаю – узнаете… первым сенсационные сведения.

У Знакомца от удивления поползла вверх одна бровь, отчего отклеился её краешек.

– Продолжайте, я слушаю вас очень внимательно, – спокойно сказал журналист, показывая своё профессиональное мастерство.

Василий Михайлович понял, что пошёл «ва-банк» и отступать поздно.

– Он со своими сообщниками несколько раз выступали в нашем помещении. – Глазков сделал паузу, а собеседник заметил:

– Несколько странное определение: «сообщники». Хотя, по сути, верно.

– Так вот, своими высказываниями Елин многих слушателей довёл до… мягко говоря, бешенства.

– Вот как?! Интересно! Продолжайте.

– Да он же… просто чудовищный циник и демагог! – не сдержал эмоций Василий Михайлович. – Люди не могут не реагировать в ответ на пренебрежение.

Журналист молча наблюдал за откровением учёного.

– Произошло, скажем так, спонтанное противодействие по отношению к отталкивающему поведению этого человека.

Знакомец состроил гримасу от такой витиеватой фразы.

– А подробнее?

– Считайте, что научный эксперимент. – Василий Михайлович почувствовал уверенность и твёрдость. – Больше ничего сказать не могу. Пока! Со временем всё узнаете. Помогите найти Елина. Мне нужно, хотя бы незаметно, увидеть его и понаблюдать за ним. Верьте мне!

Евгений молча шёл, обдумывая услышанное, удивлённый кивнул. После минутного молчания оба разом остановились, посмотрели в глаза друг другу. Журналист протянул руку, и Василий пожал её. Затем Евгений энергично пошёл к выходу из парка.

– Минутку, мы не договорились о связи, – окликнул Василий.

– Я найду вас при необходимости, – ответил Знакомец не оборачиваясь.

Глазков направился следом. Его взгляд остановился на пачке от сигарет, которую нечаянно пнул Знакомец. Подошёл, рассеянно поднял её. Он вспомнил, что в руках Елина в момент «Э» была такая же.

7. Дачи

Арина шла по припорошенной снегом узкой улочке дачного посёлка. «Ни души не видно», – тихо констатировала она. У одного из домиков – он отличался от остальных небольшим размером – на снегу видны следы, причем, внутри участка, а не с улицы. «Значит, здесь кто-то может жить в данное время», – решила Арина и приоткрыла калитку. Тут же из хозяйственной постройки выскочил пёс. Арина не успела испугаться, так как из двери появился хозяин, да и пёс совсем не лаял, а только внимательно следил за незваной гостьей.

– Чего надобно? – спросил бодрым голосом мужчина. На вид ему было лет восемьдесят, не меньше – борода и одежда вводили в заблуждение. А вот голос выдавал значительно меньший возраст – так показалось Арине.

«Может, специально маскируется под старика, – подумала она. – Уж не сам ли Елин прячется здесь? – Но тут же прогнала эту мысль. – Да нет, не стал бы выходить».

– Вы, наверное, один из всего поселка живёте здесь, – спросила Арина как можно любезнее. – В это время холодно и неуютно.

– Мне по-стариковски что делать-то в городской толкучке?! А тут самый раз: подумать и поработать в спокойствии.

– Не рано ли себя в старики записываете? Вам же пятьдесят, не больше.

Мужчина, как показалось Арине, едва заметно смутился, потом улыбнулся, посмотрел внимательно в глаза Арине и начал рассказывать доверительным тоном.

– Я вижу, что ты не сорока базарная, налево-направо не станешь разносить. Коль есть любопытство – расскажу. – Он подошёл ближе, зачем-то расправил усы, пригладил бороду. – У меня жена моложе на девять лет. Когда я к пятидесяти подходил – она выглядела совсем молодкой. А я на наружность подряхлел. Вроде отца ей казался. Ну и неинтересно ей стало со мной утешаться. – Дачник замолк, а Арина поспешила с вопросом:

– Что, ушла к другому?

– Фактически осталась, а по сути ушла. Тогда и я ушёл… из дома. И решил я тогда заняться своим внешним обликом: бросил курить и выпивать, занялся физкультурой. Наверное, смешно – стал пользоваться различными кремами да лосьонами, будто баба какая. Однако ж не понапрасну. Через десяток лет у меня лицо стало моложе, чем тогда, когда уходил. Вот так и поддерживаю тонус. – Мне семьдесят семь, – добавил он после нескольких секунд молчаливого погружения в память.

– Чем же Вы здесь занимаетесь? – участливо поинтересовалась Арина.

– Живу. Сочинительством занимаюсь: стишки, рассказики.

– Интересно! Хорошо бы услышать что-либо.

– Да я так, для себя.

– Только для себя – неинтересно!

Слова Арины подействовали убедительно, и мужчина, качнув головой от сознания, что его «поймали на крючок», начал читать не совсем умело, но с чувством:

– Хмурый зимний пейзаж. Тишина и мороз. Как далёкий мираж, на стекле танец роз. На ветвях, как плоды, комья снега висят. Не ушёл от судьбы замороженный сад. – Закончив, он коротким цепким взглядом попытался разглядеть на её лице следы произведённого впечатления.

Арина изобразила одобрение:

– А ещё что-нибудь.

– Январской ночью в ореоле морозной дымки свет луны. А в голубом бескрайнем поле сиянье снежной тишины. И здесь, тропою неприметной, дороги зимней вьётся нить. Иду с желанием заветным: увидеть всё и не забыть! – На этот раз он читал артистичней, но в конце смутился, махнул рукой, вроде ни к чему эти «выступления», тем не менее ожидал оценки.

– Интересные зарисовки: коротко, ёмко, выразительно, – похвалила Арина. Она решила, что контакт налажен и пора переходить «к делу».

– Спасибо за стихи! Они мне понравились. Арина, – назвала себя, протягивая руку.

Дачник, довольный почтительным отношением, с поклоном взял её ладонь двумя крепкими руками и представился, будто на официальном приёме:

– Трофим Лагунков.

– Рада знакомству! Вот только, к сожалению, пора расставаться с хорошим собеседником. Дела, знаете! Может, Вы мне подскажете, где здесь дом Елина?

– Елин? Это который, кто он? – выдал мужчина свою неосведомлённость в общественной жизни города.

– Это депутат, точнее – кандидат. Вот скоро выборы. Вы в курсе?

– Депутат, говоришь? Вон оно как! А на выборы я хожу. Так ты, милая, за него агитировать пришла?

– Скорей наоборот. Я работаю в газете и хочу с ним встретиться.

– Ага, понятно. – Дачник поразмышлял, теребя бороду, – Раз в депутаты лезет – значит богатый, влиятельный. И дача у него, по-видимому, тоже приметная. Тут много больших домов и шикарных участков. Сразу на ум не приходит, где его имение. Разве что… на соседней улице есть хороший домик, и туда приезжала машина солидная, чёрная такая. Выходили двое и несли сумки в дом. Я как раз из магазина возвращался, ну и видел. Сходи посмотри, может, это его дом. А больше никаких предположений.

– Спасибо. Пойду посмотрю. Покажете? – Арина вышла за калитку и старик следом. – А когда вы видели эту машину, давно это было?

– Месяца эдак два тому назад.

По узкой улочке идти приходилось друг за другом, так что разговаривать неудобно. Соседняя улица оказалась более широкой и асфальтированной. Собеседник указал Арине на дом и пошёл назад.

– Как газета твоя называется? – услышала она за спиной.

– Вестник, – ответила Арина, обернувшись.

Шагая к предполагаемой даче Елина, она внимательно смотрела по сторонам. Машины проезжали по дороге после небольшого снегопада, прошедшего несколько дней назад. А вот возле нужного дома не останавливались. Ничего не указывало, что здесь были люди недавно. «Ему могли привозить продукты, – размышляла Арина над сообщением о чёрном автомобиле. – Но тогда нужно хотя бы раз в неделю приезжать. А тут – запустение». Хотела громко позвать хозяина, но передумала. Решила обойти вокруг дома. Со стороны сада под крыльцом к деревянной пристройке заметила дыру. Присмотрелась внимательно и неожиданно для себя сделала вывод вслух: «Мыши прогрызли». Словно испугавшись своего звонкого голоса, она вздрогнула и огляделась – никого. Закончив обход, постучала в дверь. Ни звука в ответ. «Пожалуй, ничего я здесь не добьюсь», – сделала вывод Арина.

8. Часть

Знакомец сидел в кабинете командира воинской части.

– Я – журналист, вот моё удостоверение. Знаете, полковник, я хочу поговорить с вами неофициально. Обещаю, никто ничего из нашего разговора… – Евгений для убедительности говорил медленно, выделяя каждое слово.

Командир его перебил:

– Служебную информацию я, в любом случае, не сообщу, а так – всё что хотите: пишите, рассказывайте читателям об армии. Это ж нужное дело!

– Читателям – в другой раз. Меня интересует всего лишь небольшой эпизодик. Мне это важно знать. Только мне! И больше никому!

Полковник недоумённо смотрел на журналиста: с такой странной просьбой к нему обращались впервые. Спросил насторожённо:

– Что вас интересует?

Евгений мучительно размышлял: «С чего начать, чтобы не отбить желание у командира на откровенный разговор? Одно неосторожное слово может всё испортить!»

– У вас же бывают, наверное, тренировочные полёты на дальние расстояние. Имею ввиду не серьёзные учения, а так: груз куда-нибудь доставить, слетать в другую часть с дружественным визитом… Одним словом, чтобы можно было прихватить с собой неофициально попутчика… Повторяю, не для газеты, просто мне хочется проверить одну версию.

– Конкретнее, – сказал полковник доверительно, но на лице отобразился щит непроницаемости.

– Один человек… довольно известный, посещал труднодоступную местность. Туда можно попасть только вертолётом или плыть по реке, причём до реки также нужно ещё добраться. А он проделал маршрут за ночь. Это обратно его вертолётом вывозили, а туда… как?! – С последним словом Евгений развёл руками так артистично, что необъяснимая загадка завладела умом и командира.

– Вот оно что?! – воскликнул полковник, больше переживая за репутацию части, чем интересуясь удивительным путешествием. – А в этой истории нет ли чего противозаконного или криминального? Как я понимаю, вы подозреваете, что наш вертолёт мог доставить вашу известную особу к чёрту на кулички?

– Особа – не наша, слава богу! Этот человек – кандидат в депутаты по восемьдесят второму северному округу. И визит его туда можно назвать официальным. – Евгений забыл, что хочет разговорить военного, чтобы тот проговорился ненароком, и откровенно выложил информацию. Спохватился, но слово – не воробей! – Никому бы и дела не было до его странного вояжа. Только загвоздка получилась – исчез. Не могут найти. На севере нет, и не был с прошлого раза…

Командир части вертел в руке карандаш, которым он делал какие-то пометки в блокноте ещё до начала разговора. Карандаш выскользнул из пальцев и со звонким стуком упал на пол. Полковник наклонился под стол, изогнулся, чтобы достать беглеца, а когда выпрямился на лице багровели яркие пятна: толи от натуги, толи от беспокойства.

– Даже если бы наш вертолёт и довозил кого-то, то какое это имеет отношение к пропаже, ведь его оттуда вывезли. Официально, заметим, а не наши лётчики! Притом у нас никто никогда никаких попутчиков… потому как не положено! – Полковник отчеканивал слова громко, как команды, но в голосе угадывалась неуверенность.

Знакомец молча кивал в знак согласия, переключая внимание на запах цветов в горшочках, которых на подоконниках расплодилось немерено. «Тоже не положено, наверное», – подумал он, и эта мысль заставила продолжить «дипломатию».

– Версия у меня такая: если единожды этот Елин договорился улететь в тайгу, то мог бы ещё раз упросить забросить его в любое место. Теоретически возможно ведь.

– Не думаю, что мои подчинённые пойдут на это. Исключено.

– Понимаете, если официально станет известно просто подозрение на возможность подобного инцидента, то никакие военные секреты не помогут скрыть. А я ищу информацию неофициально, не для газеты, не для широкой огласки.

Полковник развёл руками, толи от неведения, толи от нежелания пролить свет. Он встал, опёрся рукой о спинку стула, демонстрируя этой позой дружелюбное отношение к собеседнику, но разговор не продолжил.

Когда командир нырял под стол за карандашом, Евгений обозрел просторный кабинет и остановил внимание на графике на стене. Он понял, что это календарный план: по горизонтали располагались цифры от одного до тридцати одного, а по вертикали – фамилии, с указанием воинского звания. Небольшое количество клеток закрашено красным цветом – скорее всего в эти дни летали. Чтобы глянуть ещё раз на график, журналист тоже встал, изобразил задумчивость, прошёлся по кабинету в одну сторону, затем не спеша развернулся в обратную сторону. В процессе поворота задержал взгляд на плане. Его интересовала середина месяца. Красная клетка стояла у одного командира вертолёта – у майора Кузовлёва.

– Ну что ж, спасибо и на том, – поблагодарил Знакомец, стараясь придать словам непринуждённый тон.

– Не за что! Извините, что не могу ничем помочь… Знаете что, советую поискать среди частных владельцев вертолётов.

– Спасибо за совет! – Евгений изобразил воодушевление. О том, что он проделал это до визита в часть, говорить не стал.

Полковник проводил его до двери, пожал руку. Пока журналист шёл до контрольно-пропускного пункта, ещё раз прокрутил в голове вариант с частным вертолётом. У частников машины легкомоторные, с небольшой дальностью полёта, так что маловероятна возможность использования в этом конкретном происшествии. «Нужно потрясти друзей Елина, с которыми он гулял накануне в Филине, нет ли у них родственников или друзей Кузовлёва», – решил Евгений. На КПП показал отмеченный командиром пропуск и вышел. Сделал десятка два шагов и остановился. Он только что прошёл мимо двух женщин в форме. Они оживлённо беседовали. «Болтушки-хохотушки», – мигом оценил их Знаток. Повернул обратно.

– Милые дамы! Очень приятно видеть, что женщины-военнослужащие не только серьёзны в работе и жизни, а в придачу ещё и веселые, задорные, жизнерадостные! Сразу видно, что счастливые! Если хотите, можете стать ещё и довольно известными.

– Какой любезный кавалер! – воскликнула брюнетка.

– На знакомство напрашиваетесь? – озорно спросила рыжеволосая.

– Девушки-красавицы! Я бы с удовольствием, да вы наверняка заняты. А от приятной беседы не отказался бы.

– Приятная беседа хороша в уютной обстановке, а не в шумном месте, – улыбнулась шатенка, затем прищурила глаза и неожиданно спросила: – И какой же военный секрет желаете выведать?!