Образование, наука и просвещение на пути из прошлого в будущее. Советская Россия. Том I. 1917–1953 гг.

2.5.1. Создание Академии наук СССР

27 июля 1925 г. постановлением ЦИК и СНК СССР Российская академия наук была преобразована в Академию наук СССР{75}. Она была признана «высшим ученым учреждением страны» и подчинена непосредственно Совнаркому СССР.

Сразу после этого началась работа по составлению Устава Академии. Для содействия этой работе Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило межведомственную комиссию с довольно широкими полномочиями, был создан Отдел научных учреждений при Совнаркоме СССР, фактически осуществлявший опеку над АН СССР. Академии наук были созданы во всех союзных республиках, за исключением РСФСР.

19 мая 1927 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило Устав Академии наук СССР. Примечательно, что в повестку дня заседания вопрос об Уставе был включен под номером 11 с указанием – «ставился в 6-й раз». 18 июля 1927 г. Устав Академии наук СССР был утвержден СНК СССР.

Устав закрепил выборность президента АН, который до революции назначался, определил структуру руководящих органов и др. В первых пунктах Устава говорилось:

1. Академия наук Союза ССР есть высшее ученое учреждение Союза ССР, состоящее при Совете Народных Комиссаров Союза ССР, которому она ежегодно представляет отчет о своей деятельности.

2. Академия наук Союза ССР имеет следующие задачи:

а) развивать и усовершенствовать научные дисциплины, входящие в круг ее ведения, обогащая их новыми открытиями и методами исследования;

б) изучать естественные производительные силы страны и содействовать их использованию;

в) приспособлять научные теории и результаты научных опытов и наблюдений к практическому применению в промышленности и культурно-экономическом строительстве Союза ССР.

Пункт 2.в вызывал недоумение и опасения, к сожалению, впоследствии оказавшиеся далеко не напрасными. В самом деле, что это за деятельность – «приспособлять научные теории и результаты научных опытов и наблюдений к практическому применению»?

Поскольку здесь фигурирует слово «применение», «приспособлять» означает сделать пригодным, т.е. как-то целенаправленно изменить. Но научные теории и результаты научных опытов и наблюдений изменяются только одним образом – в процессе развития наук. А эта деятельность предусмотрена пунктом 2.а.

В 1930 г. был утвержден новый устав и Академия наук передана в ведение ЦИК СССР. Об этом речь пойдет в следующей главе. Здесь скажем только, что в Уставе 1930 г. вместо пункта 2.б фигурирует пункт 3.в, согласно которому одной из задач Академии является «разрабатывать способы применения научных теорий и результатов научных опытов и наблюдений к задачам социалистического строительства Союза ССР». Это уже понятно. Однако применять научные результаты – дело не столько ученых, сколько инженеров и конструкторов. Поэтому их стали принимать в члены АН СССР.

Приоритетными для восстановления и развития страны правительство считало естественнонаучные исследования и научно-техническую деятельность. В высших учебных заведениях им не отводилось подобающего места, поскольку организаторы науки были убеждены, что исследования должны вести специально созданные для этого институты. Такой разрыв исследовательской и учебной деятельности противоречил общепринятой в то время в Европе гумбольдтовской концепции университета и российским традициям, о которых мы писали в [54]. Последствия этого разрыва, несмотря на ряд попыток устранить их, оказывают свое негативное воздействие до сих пор.

2.5.2. Естественнонаучные исследования и научно-техническая деятельность

В 1917–1920 гг. было создано более тридцати крупных для того времени научно-исследовательских институтов, в числе которых были получившие мировую известность Институт экспериментальной биологии, Институт по изучению мозга и психической деятельности, Центральный аэрогидродинамический институт, Государственный рентгенологический и радиологический институт, Государственный экспериментальный электротехнический институт и др.

Возглавили эти учреждения выдающиеся ученые, деятельность которых составила славу отечественной науки и образования.

Летом 1917 г. по инициативе и под руководством Н.К. Кольцова{76} [читать подробно] был создан Институт экспериментальной биологии (ИЭБ). Это был первый многодисциплинарный научно-исследовательский институт, независимый от высших учебных заведений, который объединил биологов различных специальностей – генетиков, физиологов, цитологов и др. К началу 30-х гг. ИЭБ стал признанным научным центром мирового уровня.

В 1918 г. по инициативе академика В.М. Бехтерева{77} [читать подробно] был основан Институт по изучению мозга и психической деятельности.

1 декабря 1918 г. был основан Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ). Инициатором создания ЦАГИ и его первым директором был Н.Е. Жуковский{78} [читать подробно].

Институт объединил лучших ученых и специалистов и стал флагманом отечественной авиационной науки и техники. Заместителем Жуковского был молодой инженер А.Н. Туполев{79}.

В теоретическом отделе ЦАГИ под руководством С.А. Чаплыгина{80} начинали свой путь в науке М.В. Келдыш, Л.И. Седов, М.А. Лаврентьев, С.А. Христианович и другие выдающиеся ученые (с некоторыми из них читатель встретится в следующих главах нашей книги).

В 1919 г. по инициативе Жуковского был создан Московский авиатехникум, с которого ведет свою историю прославленная Военно-воздушная инженерная академия. В 1920 г., согласно постановлению Реввоенсовета Республики, авиатехникум был реорганизован в Институт инженеров Красного воздушного флота имени Н.Е. Жуковского, а в 1922–1923 гг. переименован в Академию Воздушного флота имени Н.Е. Жуковского и переехал в Петровский дворец и в помещение бывшего ресторана недалеко от Ходынского аэродрома. Это благоприятно отразилось на учебном процессе. После многих переименований и реорганизаций в 1946 г. академия получила свое современное название – Военно-воздушная инженерная академия имени Н.Е. Жуковского.

В 1918 г. по инициативе профессора Д.С. Рождественского{81} [читать подробно] был основан Государственный оптический институт (ГОИ).

В 1932 г. Рождественский оставил пост директора ГОИ, предложив для научного руководства институтом кандидатуру академика С.И. Вавилова (о нем речь будет идти в следующей главе).

Государственный рентгенологический и радиологический институт был основан в октябре 1918 г. по инициативе профессоров М.И. Немёнова{82} и А.Ф. Иоффе{83}.

Президентом института стал А.Ф. Иоффе, вице-президентом и директором – М.И. Немёнов. Правительство выделило 50 тысяч рублей золотом для закупки за рубежом книг, рентгеновской аппаратуры и другого оборудования.

Рентгенологический и радиологический институт – первое в мире научное учреждение такого профиля. В институте проводились глубокие исследования в области диагностики и лечения различных заболеваний, были заложены основы рентгенологии и радиологии, лучевой диагностики, радиационной медицинской физики и радиобиологии.

Сначала институт состоял из трех отделов: медико-биологического (руководитель М.И. Немёнов), физико-технического (руководитель А.Ф. Иоффе) и радиевого, первым руководителем которого был молодой ученый Л.С. Коловрат-Червинский{84}.

С 1920 г. институт издавал журнал «Вестник рентгенологии и радиобиологии». 29 января 1920 г. был установлен гипсовый памятник знаменитому немецкому физику Вильгельму Рентгену (1845–1923) – первый в мире прижизненный памятник ученому, а Лицейская улица переименована в улицу Рентгена.

Рентгенологический и радиологический институт очень быстро приобрел международную известность. В сентябре 1920 г. Рентген писал М.И. Немёнову: «Как величественно запланирован и осуществлен Ваш институт. Я этим поражен и очень обрадован, что Вам удалось в тяжелых условиях привести к счастливому концу такое огромное предприятие».

Мария Кюри присылала в институт препараты радия с сертификатами за своей подписью.

В 1921 г. из института выделился как самостоятельное учреждение Государственный физико-технический рентгенологический институт (ГФТРИ). В 1931 г. ГФТРИ объединился с Центральной физико-технической лабораторией при ВСНХ в Государственный физико-технический институт (ГФТИ) при ВСНХ, а в 1932 г. ГФТИ был преобразован в Комбинат физико-технических институтов, руководимый А.Ф. Иоффе (об этом речь пойдет в следующей главе).

Радиевый научно-исследовательский институт открылся в Петрограде в 1922 г. путем объединения всех радиологических учреждений: Радиевого отдела Рентгенологического и радиологического института, Радиевой лаборатории Академии наук, Радиохимической лаборатории и Коллегии по организации радиевого завода.

Директором института был назначен председатель Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) академик В.И. Вернадский, который еще в царское время обосновал необходимость такого института для освоения ядерной энергии. Его заместителем стал В.Г. Хлопин{85}.

В 1919 г. по инициативе и при активном участии П.П. Лазарева{86} [читать подробно] в Москве был основан Институт физики и биофизики Наркомздрава —первое в России научно-исследовательское учреждение этого профиля. После ареста Лазарева в 1931 г. Институт физики и биофизики был передан в ведение ВСНХ и преобразован в химический «Институт спецзаданий», все сотрудники института Лазарева уволены, оборудование исчезло.

В 1920 г. по инициативе и под руководством выдающегося ученого К.А. Круга{87} [читать подробно] был основан Государственный экспериментальный электротехнический институт (с 1927 г. Всесоюзный электротехнический институт им. В.И. Ленина – ВЭИ).

В 1921 г. в Петербурге был основан Физико-математический институт во главе с академиком В.А. Стекловым{88}. Институт возник в результате объединения двух научных учреждений: Математического кабинета Академии наук и Физической лаборатории. [Читать об удивительной истории этой лаборатории]

Новый институт имел три отдела: физический, математический и сейсмический (в 1928 г. преобразованный в самостоятельный институт). 28 апреля 1934 г. по решению общего собрания АН СССР Физико-математический институт был разделен на Физический институт АН СССР (ФИАН) и Математический институт АН СССР (МИАН), а летом вместе с Академией наук оба института переехали в Москву.

В 1923 г. был основан Государственный психоаналитический институт. Создателем и руководителем института был И.Д. Ермаков{89} [читать подробно]. При институте был организован Детский дом–лаборатория «Международная солидарность», во главе с Ермаковым. В нем воспитывались дети самых высокопоставленных советских чиновников, в том числе Василий Сталин. В 1923 г. научным сотрудником Детского дома стала одна из самых известных в России и за рубежом психоаналитиков – Сабина Шпильрейн. [Читать о ней.] В 1925 г. Психоаналитический институт и все другие учреждения, созданные Ермаковым, были закрыты. 27 июля 1930 г. было принято правительственное Постановление о ликвидации Русского психоаналитического общества.

В 1925 г. по постановлению Советского правительства в Колтушах под Ленинградом был основан Институт физиологии АН СССР под руководством академика И.П. Павлова{90} [читать подробно].

Для генетических исследований, которым Павлов придавал большое значение, в Колтушах была построена Лаборатория экспериментальной генетики. Перед ее зданием были установлены памятники Декарту, Сеченову и основателю генетики Грегору Менделю. После смерти Павлова там же был поставлен памятник ему. В конце 1940-х гг., в русле борьбы с генетикой, памятник Менделю был убран, и на его место перемещен памятник Павлову, а вместо него – памятник Дарвину, до этого стоявший неподалеку. Памятник Менделю тайно хранился в подвале института, позже все памятники были восстановлены на своих прежних местах.

25 июня 1929 г. вышло постановление Совнаркома СССР «Об организации Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина» (ВАСХНИЛ).

Первым президентом ВАСХНИЛ стал Н.И. Вавилов{91}. В 1940 г. он был арестован, приговорен к высшей мере наказания, в 1942 г. замененной 20 годами лагерей. Н.И. Вавилов умер в саратовской тюрьме 26 января 1943 г., реабилитирован в 1955 г. (см., например, книгу [123]). О дальнейших событиях в биологической науке и образовании речь будет идти в следующих главах.

Так начинался период создания институтов Академии наук и перенос в них научной деятельности из вузов. Это нанесло большой вред и Академии наук, и высшему образованию.

Дело в том, что создавались институты преимущественно для прикладных исследований. Вернадский в работе «О государственной сети исследовательских институтов» предостерегал, что из этого «неизбежно вытекут два следствия, оба крайне нежелательные. Во-первых, институты Академии будут чрезмерно расширяться. Они превратятся в громоздкие учреждения, каждое с чрезвычайно разнообразными, мало между собой связанными заданиями. Во-вторых, неизбежно основная чисто научная работа Академии будет чрезвычайно страдать и в конце концов должна захиреть, так как проблемы, поставленные жизнью{92} – в данном случае – государственной властью, – рано или поздно, но станут на первое место. Они неизбежно будут расти. Подсобная задача заменит основную (выделено Вернадским), так как эта подсобная задача сильна тем, что ее польза всем понятна, а основная до сих пор еще обычно должна доказывать свое значение и борется – у нас, например, – на каждом шагу за свое существование» [22, с. 389].

В результате у общества создается превратное впечатление о роли фундаментальных исследований и ценности их результатов, что наносит огромный вред образованию и особенно просвещению{93}.

К этому нужно добавить, что за институтами прикладных исследований пойдет так называемое «опытное производство», и Академия из храма науки превратится в крупного хозяйствующего субъекта. Понятно также, что будет расти доля академиков, избранных не потому, что они прославились выдающимися открытиями, а потому что они руководят институтами или крупными проектами. Неизбежно произойдет отрыв прикладных исследований и особенно научно-технической деятельности от производства. Тяжкие последствия и для образования, и для науки будет иметь ослабление связи образования с фундаментальными исследованиями. Опыт других стран иной: фундаментальные исследования ведутся в университетах, прикладные – в промышленных лабораториях. Поэтому лаборатории и научно-исследовательские институты создаются как подразделения либо университетов, либо промышленных компаний.

До сих пор речь шла об организации исследований в области естественных наук и математики, а также научно-технической деятельности. Обратимся теперь к философии, истории, социологии и другим гуманитарным наукам.

2.5.3. Архивная реформа

Первостепенное значение для развития гуманитарных наук имеет состояние архивов, квалификация архивистов и доступность архивных документов{94}.

Первые проекты архивной реформы появились в начале XIX в. В основе всех предложений была централизация архивов и подготовка квалифицированных специалистов архивного дела. К 1917 г. архивисты и историки единодушно признавали необходимость реформирования архивов. В марте 1917 г. группа петроградских общественных деятелей во главе с А.М. Горьким выпустила Воззвание к гражданам России с призывом беречь архивы, сохраняющие исторические документы – достояние всего народа. В эти мартовские дни А.И. Лебедев, начальник архива Морского министерства, разослал архивистам и историкам приглашение на собрание 18 марта. Непосредственным поводом послужило массовое уничтожение архивных документов: в Петрограде, Москве и других городах горели костры во дворах зданий полиции, жандармерии и других учреждений; в Петрограде подожгли здание Окружного суда. В поджогах нередко участвовали не только революционно настроенные жители, но и лица, заинтересованные в уничтожении определенных документов (например, сведений о секретных сотрудниках «охранки»).

18 марта 1917 г. на собрании архивистов и историков обсуждалась судьба архивов и архивной реформы; был Союз российских архивных деятелей (Союз РАД). Руководителем Совета Союза РАД был избран академик А.С. Лаппо-Данилевский; в Совет вошли еще восемь членов, в том числе представители архивов Министерства иностранных дел, Академии наук и других ведомств и учреждений. Началась работа по созданию единого архива, но она осложнялась отсутствием законодательных актов. Осенью 1917 г. князь Н.В. Голицын подготовил «Проект закона об архивах», в котором были сформулированы основные положения реформы: неделимость архивных фондов, передача всех архивов в собственность государства, руководство архивами поручить Министерству народного просвещения. Однако закон об архивах так и не был принят.

В годы революции и Гражданской войны архивам был нанесен огромный ущерб: многие документы были уничтожены или погибли из-за плохих условий хранения, нередко архивные дела использовали на растопку, оберточную бумагу и т.п. Представители новой власти на местах зачастую не понимали научной и культурной ценности архивов, не защищали их от разграбления; архивные помещения конфисковывали под жилье и т.д. С ноября 1917 г. руководителям большевистского правительства приходилось направлять комиссаров в разные ведомства для спасения архивных документов.

Одним из первых организаторов архивного дела в Советской России был Д.Б. Рязанов{95} [читать подробно]. Он привлек к сотрудничеству Союз РАД и вместе с его деятелями создал Совет по управлению архивами, в апреле 1918 г. переименованный в Центральный комитет по управлению архивами (ЦКУА). Комитет занимался выявлением, учетом и охраной архивов; в частности, сотрудники ЦКУА приводили в порядок дела Сената и Канцелярии Временного правительства, сваленные грудами на полу в разных помещениях.

1 июня 1918 г. вышел подписанный Лениным, Бонч-Бруевичем и Н.П. Горбуновым{96} [читать подробно] декрет Совнаркома «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР». Тогда же вместо ЦКУА было образовано Главное управление архивным делом (Главархив) при Наркомпросе РСФСР. В течение года вышло еще несколько декретов: «О хранении и уничтожении архивных дел», «О губернских архивах» и др. В ленинских декретах содержалось несколько принципиальных положений, согласно которым:

1) все архивные документы и фонды принадлежат государству и составляют Единый государственный архивный фонд (ЕГАФ) РСФСР;

2) в целях научного использования архивных документов архивы освобождаются от ведомственного контроля;

3) частные архивы умерших деятелей науки и культуры, переданные на хранение в библиотеки и музеи, тоже становятся государственной собственностью.

Таким образом, были созданы условия для научной работы с документами и их обнародования.

В первые годы после Октября продолжалось комплектование дореволюционных архивов и создавались новые. 17 сентября 1920 г. был основан Государственный архив РСФСР (ГА РСФСР), в состав которого вошли документы с древнейших времен и до современности. ГА РСФСР имел четыре отделения: в первом («древлехранилище») содержались документы внешней и внутренней политики России до XIX в.; во втором – государственные документы с начала XIX в. по 1917 г., третье отделение (Московский историко-революционный архив) стало хранилищем документов по истории революционного и общественного движения до 1917 г.; в четвертом (архив Октябрьской революции – АОР) хранились документы, созданные после 1 марта 1917 года. АОР комплектовался материалами по истории революции и Гражданской войны (в дальнейшем АОР стал самостоятельным и получил новое название – Центральный государственный архив Октябрьской революции (ЦГАОР).

В эти первые годы архивы (особенно новые) ощущали острый недостаток квалифицированных работников. Для ускоренной подготовки архивистов открывались курсы, специальную подготовку получали студенты археологических институтов, университетов и некоторых гуманитарных вузов.

Были основаны новые учебные заведения, выпускавшие архивистов: Казанский северо-восточный археологический и этнографический институт (1917), Академия истории материальной культуры в Петрограде и ее отделение в Москве (1919).

С 1923 г. выходил журнал «Архивное дело»; документы из ряда архивов (в основном по истории революционного движения) публиковались в журналах «Красный архив», «Красная летопись», «Пролетарская революция» и многих других изданиях.

В 20-е гг. положение в управлении архивами начало ухудшаться. В августе 1920 г. заведовать Главархивом вместо Д.Б. Рязанова был назначен заместитель наркома просвещения М.Н. Покровский. Как и многие другие большевистские руководители, он полагал, что архивные документы должны служить не столько научным, сколько политическим целям. Вследствие такого подхода нарушались основы декретов об архивах 1918–1919 гг., в частности, принцип централизации архивного фонда; в угоду партийным и ведомственным интересам усиливалось утилитарное отношение к архивам.

В 1921–1922 гг. начались «чистки» сотрудников архивов: архивисты, историки и другие специалисты заменялись «выдвиженцами», не имевшими соответствующего образования. Так, в Ленинградском отделении Центрального исторического архива к 1927 г. более половины сотрудников не имели высшего образования.

26 ноября 1921 г., одновременно с проведением «чисток», Главархив был передан в ведение ВЦИК и преобразован в Управление Центрархивом РСФСР{97}. В феврале 1925 г. Коллегия Центрархива утвердила новое положение об организации Единого государственного архивного фонда (ЕГАФ) РСФСР, что означало расформирование Главархива.

В 20-е гг. партийные документы обособляются от остальных: в декабре 1921 г. Комиссия по истории партии (Истпарт) становится независимой от Центрархива: в декабре 1921 г. она переходит в ведение ЦК РКП(б), а с весны 1924 г. создает собственные хранилища документов. Формирование многоступенчатой системы партархивов во главе с Центральным партийным архивом закончилось в 1929 г. (она просуществовала до 1991 г.). Партийные архивы возрождали традиции ведомственных закрытых архивов: их документы не входили в ЕГАФ РСФСР, не принадлежали государству, а были собственностью партии.

В 1924 г. Коллегия Центрархива утвердила «Правила пользования архивными материалами ЕГАФ», согласно которым ужесточались условия пользования архивами: например, необходимость к заявлению о допуске в архив прилагать подробную анкету; обязанность предъявлять заведующему читальным залом все сделанные записи, чтобы получить разрешение на вынос и т.п. (Таким образом нарушались доступность и гласность архивных материалов, объявленные в декретах 1918–1919 гг.)

Архивные документы становились орудием внутрипартийной борьбы с оппозицией: например, письма Ленина от 18 и 19 октября 1917 г. использовались в 1927 г. в борьбе с Л.Д. Троцким, Г.Е. Зиновьевым, Л.Б. Каменевым (были опубликованы в «Правде» 1 ноября 1927 г. )

В середине 20-х гг. многие категории документов засекречивались; разные ведомства получали полномочия по недопущению к их архивам. В 1925 г. вслед за партийными органами в реорганизацию структуры архивов включилось ОГПУ, заявив права на архивы Департамента полиции, в дальнейшем они использовались для выявления «неблагонадежных» и составления картотеки граждан. В частности, на рубеже 20–30-х гг. по архивным документам Департамента полиции архивисты составили более 50 тыс. карточек и 20 тыс. справок биографического характера для ОГПУ и других организаций.

В эти годы пресекались попытки активного участия архивистов «старой школы» в организации архивного дела и подготовке специалистов. Помимо увольнения в ходе «чисток» опытных сотрудников архивов, были ликвидированы Московский и Петроградский археологические институты (июнь 1922 г.), закрыта секция археографии ФОНа МГУ, расформированы Совет РАД (1924 г.) и Археографическая комиссия (конец 20-х гг.).