Секретные алмазы Сталина
«Планом на 1953 год проектируется снижение себестоимости одного карата алмазов против плана 1952 года на 9,9 %. Плановая себестоимость на 1953 год проектируется в размере 13 605 руб. вместо 15 096 рублей по плану на 1952 год при одинаковом среднем содержании алмазов в песках»[41].
В 1951 году себестоимость продукции «Уралалмаза» составляла 14 819 рублей за карат[42].
Справка по численности и фондам заработной платы вольнонаемного персонала лагерного сектора Кусьинского ИТЛ СГУ МВД СССР показывает, что весь фонд заработной платы военизированной и пожарной охраны лагеря в количестве 180 человек составлял в 1952 году 1400 тыс. рублей[43]. Таким образом, себестоимость одного карата из добычи «Уралалмаза» примерно соответствовала размеру двух годовых окладов стрелка ВОХР охраны Кусьинского ИТЛ. Оклад инженерно-технических работников, обслуживающих рентгеновские установки, с помощью которых обнаруживались алмазы, составлял 660 рублей в месяц, плюс 100 % надбавки «за вредность», таким образом, 1 карат уральских алмазов стоил дороже, чем 11-месячная зарплата оператора-рентгенолога[44].
По данным В. Тесленко, годовой объем продаж алмазов корпорацией «Де Бирс» составлял в 1951 году около 250 млн долларов США[45]. В этом же году мировая добыча алмазов составила около 16 926 тыс. карат. Учитывая, что «Де Бирс» контролировала в эти годы свыше 98 % мирового алмазного рынка, для целей нашего исследования представляется корректным определить примерную среднюю стоимость одного карата как частное от деления этих показателей. Итак, средняя стоимость 1 карата на мировом рынке в 1951 году приблизительно составляла 14,77 доллара США. Понятно, что «Де Бирс» торговала не в убыток, и себестоимость карата должна быть ниже этой цифры.
В финансовых отчетах «Уралалмаза» все расчеты приводятся в рублях, которые использовались для расчетов внутри СССР. Сколько на самом деле «стоил» этот рубль по отношению к доллару – сказать трудно, уж больно различались потребительские корзины среднего американца и «строителя коммунизма» в 1950-х годах. Проще обстоят дела с так называемым «инвалютным рублем», предназначенным для расчетов по внешнеэкономическим операциям. 28 февраля 1950 года было принято постановление Совета министров СССР «О переводе рубля на золотую базу и о повышении курса рубля в отношении иностранных валют», в соответствии с которым золотое содержание рубля устанавливалось в 0,222168 грамма чистого золота, а курс рубля по отношению к доллару США – четыре рубля за доллар.
Если ориентироваться на курс инвалютного рубля, то себестоимость карата из добычи «Уралалмаза» составляла свыше 3700 долларов США. А на мировом рынке один карат стоил 14,77 долларов. Разница в 250 (двести пятьдесят) раз! И при любых разумных корректировках и пересчетах курсов внутреннего и инвалютного рублей эта разница все равно будет чудовищной! Приходится признать – алмазы МВД СССР были самыми дорогими алмазами в мире.
Такая запредельная себестоимость отнюдь не была следствием низкой производительности труда и (или) низкой технической оснащенности. Как отмечалось выше, «Уралалмаз» пользовался приоритетом в снабжении и был оснащен современной техникой и кадрами на уровне лучших горнодобывающих предприятий СССР.
В 1952 году на приисках «Уралалмаза» были задействованы: 2 драги, 7 гидроустановок, 15 бульдозеров, 15 кубовых экскаваторов, 10 обогатительных фабрик. Трест имел собственную геологоразведку, научные и исследовательские подразделения, успешно работавшие над совершенствованием технологии добычи. Именно на «Уралалмазе» в 1951 году впервые в мировой практике была создана алмазодобывающая драга и началась разработка алмазных россыпей дражным способом. Значительные успехи были достигнуты также при разработке и внедрении рентгенолюминесцентной автоматики, методов электромагнитного и жирового сепарирования алмазов[46].
Главной проблемой «Уралалмаза» было крайне низкое содержание алмазов в породе. Полное представление о запасах треста дают «Сведения об ожидаемых запасах алмазов в россыпных месторождениях Управления „Уралалмаз“ МВД СССР по состоянию на 1 января 1951 г.»[47]. Из этого документа видно, что среднее содержание алмазов
Ершовский алмазный прииск в наши дни
Ершовский прииск. Обогатительная алмазная фабрика
в породе для балансовых запасов составляет один карат на 250 кубометров породы (по эксплуатируемым месторождениям). Это крайне низкий показатель, свидетельствующий о чрезвычайной бедности месторождений. В мировой практике было принято начинать разработку алмазных россыпей, если среднее содержание было не ниже 1 карата на 10 кубометров породы[48].
Сразу после смерти Сталина, в марте 1953 года, МВД СССР и МГБ СССР были слиты в одно министерство, которое возглавил Лаврентий Берия. 18 марта 1953 года постановлением Совета министров СССР № 832–370сс СГУ МВД было ликвидировано. Его производственные структуры были переданы в Министерство металлургической промышленности, а заключенные – в ГУЛАГ Министерства юстиции.
Принимая алмазную промышленность от МВД, министр металлургической промышленности СССР И. Тевосян докладывал председателю Совета министров Г. Маленкову:
«Промышленная добыча алмазов на Урале производится с 1941 года. За этот период в алмазную промышленность вложено 158 млн рублей и построено 11 обогатительных фабрик и 3 драги общей производительностью 1735 тыс. кубометров горной массы в год.
За 1941–1952 годы на Урале добыто 17 810,4 каратов алмазов. Планом на 1953 год предусмотрено добыть 6800 каратов.
По состоянию на 1 января 1953 года общие балансовые запасы алмазов на Урале составляют 171,4 тыс. каратов со средним содержанием: один карат на 185 кубометров горной массы.
Иван Фёдорович Тевосян
•
Себестоимость алмазов на 1953 год утверждена в размере 12 904 рубля за один карат.
В 1-м квартале 1953 года управлением „Уралалмаз“ Главзолото Министерства металлургической промышленности добыто 818 каратов алмазов себестоимостью 20 757 рублей за один карат при плане 18 840 рублей. На алмазных предприятиях и „Уралалмазпродснабе“ работало 8160 человек рабочих, ИТР и служащих»[49].
Данные Тевосяна несколько расходятся с цифрами внутренних документов СГУ, но принципиального значения эти расхождения не имеют. Можно уверенно констатировать, что МВД СССР добывало в 1946–1953 годах мизерное количество алмазов по колоссальной себестоимости.
Зачем и кому была нужна такая добыча? И куда направлялись алмазы, добытые МВД?
Сразу заметим, что документов, которые бы четко и полно описывали логистические цепочки, по которым двигались алмазы от приисков СГУ МВД до конечного потребителя, в открытом доступе нет. Большая часть из них, по-видимому, уничтожена, часть по-прежнему засекречена, а часть операций с уральскими алмазами, как мы предполагаем, не документировалась вовсе. Поэтому для непротиворечивой реконструкции событий в советской алмазной промышленности 1946–1953 годов нам придется рассмотреть все возможные направления использования алмазов, добываемых МВД. Очевидно, исчерпывающий перечень таких направлений выглядит так:
– алмазы могли граниться в бриллианты и продаваться населению на внутреннем рынке в составе ювелирных украшений;
– алмазы поступали в государственное хранилище (Гохран) с целью увеличения золотовалютных резервов страны;
– алмазы использовались в промышленности;
– алмазы экспортировались.
Не исключена также комбинация перечисленных направлений. Последовательно рассмотрим все эти возможности.
Приложения к главе 3
План добычи «Уралалмаза» на 1949 год
РГАЭ. Ф. 8153. О. 5. Д. 809. Л. 99.
Объяснительная записка к контрольным цифрам «Уралалмаза» на 1953 год
ГАПК. Ф. Р-1244. О. 1. Д. 69. Л. 1, 43, 53, 154, 155.
Письмо И. Ф. Тевосяна Г. М. Маленкову по вопросуо консервации добычи алмазов на Урале
РГАЭ. Ф. 8153. О. 5. Д. 1401. Л. 36–37.
Глава 4
Внутренний рынок бриллиантов в сталинском СССР
Внутренний рынок бриллиантов СССР в сталинскую эпоху был четко ориентирован на решение главной задачи: изъять, с возможно меньшими издержками, у населения бриллианты и аккумулировать их в уполномоченных организациях для последующего экспорта за конвертируемую валюту. В 1920-е годы широко практиковались прямые конфискации ювелирных изделий у представителей «эксплуататорских классов», «нетрудовых элементов» и церкви. А позже в дело вступил более гуманный «Торгсин».
В 1933 году в «Торгсине» была создана Центральная бриллиантовая база, а в 1934 году по всей стране уже работало около трехсот пунктов, скупавших бриллианты у населения. Со скупочных пунктов бриллианты направлялись фельдпочтой в Москву, в соответствии с договором, заключенным между Торгсином и НКВД. Аккумуляторами бриллиантов служили несколько организаций: Гохран (сюда попадали наиболее крупные и ценные образцы), Комитет резервов при Совете труда и обороны, и несколько контор, работавших под эгидой Наркомата внешней торговли. Оценка бриллиантов представляла серьезную проблему из-за нехватки специалистов и качественных каталогов и справочников, поэтому скупочным пунктам низшего звена было разрешено покупать камни только весом до одного карата. За более крупные бриллианты могли расплачиваться краевые и областные скупочные пункты, самые крупные и редкие камни отправлялись на экспертизу в Москву. Разработали ряд прейскурантов, которыми должны были руководствоваться оценщики, но они были примитивными и неточными. Общим правилом, позволявшим гарантировано избежать ошибок в пользу покупателя, являлось безбожное занижение закупочных цен[50].
Представляют интерес данные о закупке «Торгсином» у населения технических алмазов. Так, секретное постановление № 32 валютной комиссии при СНК Союза ССР от 21 февраля 1935 года предписывало:
«Торгсину сдать в 1-м и 2-м кварталах 35 г. Наркомтяжпрому скупаемые в СССР технические алмазы на сумму 40 000 зол. рублей по импортным ценам…»[51]
Возникает закономерный вопрос: откуда у советского населения взялось технических алмазов на столь значительную сумму? В 1920–1930-х годах это был исключительно импортный товар, который в розничные торговые сети никогда не поставлялся. Ответ кроется, скорее всего, в несовершенстве прейскурантов «Торгсина» и низкой квалификации его оценщиков. Специальных прейскурантов для технических алмазов в «Торгсине» не существовало. Видимо, в закупочных пунктах низшего звена было скуплено достаточное количество мелких дефектных бриллиантов, которые на уровне Центральной бриллиантовой базы оценивались как нерентабельные для экспорта и переводились в категорию «технические». Этот «прокол», впрочем, не сильно повлиял на рентабельность бриллиантовых операций «Торгсина» в целом.
Закупочные цены на бриллианты у населения отличались от цен реализации этих бриллиантов за рубеж в два и более раза. Так, в апреле 1934 года директор Центральной бриллиантовой базы «Торгсина» сообщал в Наркомвнешторг, что партия бриллиантов, скупленных за 104,5 тыс. рублей, продана за 244,6 тыс. рублей, партии бриллиантов, скупленных за 35,9 тыс. рублей и 132,2 тыс. рублей, проданы за 70 тыс. рублей и 222,7 тыс. рублей соответственно[52].
С помощью такого рынка к 1936 году «бриллиантовый» и «золотой» потенциал советского населения был выжат почти до конца, и «Торгсин» прекратил свое существование. Скупку бриллиантов продолжал «Ювелирторг», но дела шли крайне вяло – план хронически не выполнялся.
В 1938 году один из руководителей «Ювелирторга» А. Брук (в Торгсине он был специалистом Центральной бриллиантовой базы) вышел в правительство с предложением снять бриллианты с экспорта и создать из закупаемых у населения камней запас для оборонной промышленности. Однако эта инициатива получила резко отрицательную оценку народного комиссара внешней торговли СССР Е. Чвялева. В письме А. Микояну Чвялев сообщал:
«…Цена, вырученная за 1 карат экспортных бриллиантов значительно превышает импортную стоимость одного карата алмаза для технических целей.
В связи с этим является нецелесообразным использовать экспортные бриллианты для создания из них запасов технических камней.
Если необходимо создать „запасы для нашей оборонной промышленности“, как указанно в письме А. Брука, то этот запас, безусловно, следует создать не за счет снятия камней с экспорта, а за счет закупки соответствующего количества камней технического качества»[53].
Чвялев прямо обвинил Брука в неспособности обеспечить выполнение плана скупки бриллиантов у населения. Именно это обстоятельство и послужило, по мнению наркома внешней торговли, причиной трогательной заботы чиновника «Ювелирторга» о нуждах оборонной промышленности в технических алмазах. Скорее всего, Чвялев правильно определил мотив Брука, но последнего в плохой работе винить трудно – похоже, что к этому времени бриллиантов у населения уже почти не осталось.
На таком фоне удивительным выглядит постановление СНК от 08 апреля 1941 года № 835-352сс, которым продажа бриллиантов на внутреннем рынке запрещалась, а все скупаемые «Ювелирторгом» бриллианты подлежали сдаче Управлению государственных материальных резервов (УГМР). К 1941 году население СССР в массе своей было, мягко говоря, небогатым, внутренний оборот бриллиантов практически был равен нулю, да и более серьезных проблем у страны, в свете накатывающейся военной грозы, хватало сполна. С чего это партию и правительство именно в апреле 1941 года так озаботила возможность появления в ушах, на пальцах, в галстуках и манжетах «строителей коммунизма» сверкающих камушков?
Скорее всего, развитие грядущего военного конфликта воспринималось тогда советским руководством как быстрый марш победоносной Красной армии по плодородной Европе. Что неизбежно предполагало стихийное перераспределение движимого имущества (включая бриллианты) состоятельных европейцев в пользу советских пролетариев. А с точки зрения советского руководства бриллианты пролетарию были абсолютно ни к чему: лишний соблазн, непозволительное нарушение идеологических догм и аскетичного «сталинского» стиля. Поэтому возвратившийся из похода покрытый славой воин камешками баловаться не должен, государству они нужнее.
Это постановление пришлось весьма кстати, но не в 1941-м, а в 1945-м и 1946 годах. Армия возвращалась с трофеями. И если в кисете рядового бойца и младшего офицера могли побрякивать пара серег и колечек, то генералы и маршалы везли добро вагонами.
Из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О т. Жукове Г. К., Маршале Советского Союза»:
«Тов. Жуков, в бытность главкомом группы советских оккупационных войск в Германии, допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) и честь командира Советской армии. Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков, злоупотребляя своим служебным положением, встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей.
В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности, и т. д.
В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов…»[54]
«Как известно, частями Советской армии, овладевшими Берлином, были захвачены большие трофеи. В разных частях города то и дело обнаруживались хранилища золотых вещей, серебра, бриллиантов и других ценностей. Одновременно было найдено несколько огромных хранилищ, в которых находились дорогостоящие меха, шубы, разные сорта материи, лучшее белье и много другого имущества. О таких вещах, как столовые приборы и сервизы, я уже не говорю, их было бесчисленное множество. Эти ценности и товары различными лицами разворовывались»[55].
«Много злоупотреблений допускалось при оприходовании и использовании различных материальных ценностей, взятых Советским Союзом в качестве трофеев. Это подтвердила и проверка, проведенная Мингосконтроля в ноябре 1946 года в Комитете по делам искусств при СМ СССР. Совет министров еще в июле обязал председателя комитета М. Б. Храпченко в месячный срок произвести инвентаризацию всего полученного трофейного имущества, в первую очередь предметов искусства. Однако, как установили госконтролеры, эта работа, вопреки докладу Храпченко в правительство, не была завершена и к ноябрю. Огромные ценности – картины, ювелирные изделия, старинные книги, антикварная мебель – грузились в Германии и Венгрии „навалом“, без осмотра и описей, в пути и по прибытии в Москву расхищались. Мехлис приводил вопиющий факт: из 16 эшелонов трофейного имущества, прибывших к 1 августа в адрес Комитета по делам искусств, семь не имели никаких сопроводительных документов»[56].
Поток европейских трофеев способствовал некоторой активизации черного рынка бриллиантов во второй половине 1940-х годов, но поскольку официального рынка, в соответствии с постановлением № 835-352сс от 08.04.1941, не существовало, вся масса трофейных бриллиантов рано или поздно должна была осесть в государственных закромах. У слишком шустрых представителей творческой, военной и партийной элиты камни изымались в рамках уголовных дел, остальные сдавали трофеи в скупки и антикварные магазины – нужен был хлеб насущный.
Кроме бриллиантов в ювелирных изделиях, в качестве трофеев компетентные люди прихватывали и технические алмазы. А их было немало – Третий рейх исправно и щедро снабжался техническими алмазами компанией «Форминьер», ведущей добычу в Бельгийском Конго и контролируемой корпорацией «Де Бирс»[57]. Проблема этих трофеев была урегулирована распоряжением заместителя председателя Совета министров СССР К. Ворошилова:
«…по постановлению Совета министров СССР от 22 июня 1948 г. № 2792–1150 все наличие трофейных алмазов, имеющихся в министерствах, передается в Государственное хранилище, а расходование их на производственные нужды производится только с разрешения Совета министров СССР. К. Ворошилов»[58].
Кроме прямого запрета на обращение бриллиантов на внутреннем рынке, огранке уральских алмазов из добычи СГУ препятствовал и чисто «технический» фактор. 7000 карат (планируемая добыча «Уралалмаза» в 1953 году) – это примерно 9-литровое ведро алмазов. Чтобы огранить такое количество, нужен хотя бы маленький, но заводик, а его не было. Первый гранильный завод ПО «Кристалл» появился в СССР (в Смоленске) только в 1963 году.
Так что превратиться в бриллианты и порадовать своим радужным блеском советских дам и джентльменов алмазам СГУ МВД было не суждено.
Глава 5
Гохран и «тефлоновый полковник» Баулин
Если заглянуть на официальный сайт Гохрана (www.gokhran.ru), можно увидеть следующую историческую справку:
«Согласно декрету Совета народных комиссаров от 3 февраля 1920 г. № 414 советские учреждения и должностные лица обязаны были сдать в Гохран в течение трехмесячного срока все имеющиеся у них на хранении, в заведовании, в переделке или на учете ценности из золота, платины, цветных драгоценных камней и жемчуга. Все вновь поступающие в учреждения ценности должны были сдаваться Гохрану немедленно.
Для этой цели в распоряжение Гохрана были предоставлены усадебная земля, кладовые и здания бывшей Московской ссудной казны по адресу: г. Москва, Настасьинский пер., дом 3.
В дальнейшем судьба государственных ценностей сложилась в соответствии с выводами комиссии, в состав которой вошли ведущие специалисты Эрмитажа, Исторического музея, Академии наук, Оружейной палаты, Министерства иностранных дел и Гохрана Наркомфина.
В годы Гражданской войны и последовавшей разрухи, когда государство остро нуждалось в средствах для защиты страны и восстановления экономики, ценности Алмазного фонда удалось сохранить. В начале Отечественной войны, в 1941 г., Алмазный фонд и другие ценности Госфонда, в состав которого входил весь золотой запас СССР, были вывезены из столицы и в 1943 г. возвращены в Москву. Гохран в то время не только сохранил ценности, но и обеспечил пополнение Госфонда.
В 1950-е гг. в сокровищницу Гохрана начали обильно поступать алмазы из коренных месторождений Якутии. В это время задачи, поставленные правительством страны перед Гохраном, были значительно расширены. В связи с активной разработкой богатых месторождений алмазов в Якутии и становлением отечественной алмазодобывающей промышленности на Гохран была возложена функция сортировки и первичной обработки алмазного сырья. В стране на основе мощной сырьевой базы была создана промышленность с сетью предприятий по огранке алмазов, а Гохраном проводились экспериментальные работы по рациональному использованию алмазов и разработке современных сберегающих методов их обработки»[59].
Отметим, что вся сталинская эпоха уместилась в этом документе в один абзац, об уральской добыче алмазов в 1946–1953 годах нет ни слова, а функция сортировки и первичной обработки алмазов стала свойственна Гохрану только в связи с «активной разработкой» якутских месторождений. Такие лакуны в официальной истории Гохрана объясняются просто: с 20 июня 1939 года по май 1960 года Гохран находился в ведении силовых министерств, и весь архив этого периода до сих пор засекречен.
Административная принадлежность Гохрана в эти годы выглядит так:
20 июня 1939 г. – организован 5-й спецотдел (Гохран) НКВД СССР;
с 26 февраля 1941 г. – Отдел государственного хранилища НКВД СССР;
с 31 июля 1941 г. – 6-й спецотдел НКВД СССР;
с 4 марта 1943 г. – 3-й спецотдел НКВД – МВД СССР;
с 21 апреля 1949 – Спецотдел (Гохран) МГБ СССР (одновременно с 18 марта 1950 г. функционировало 1-е спецотделение МВД СССР);
с 14 марта 1953 г. – 7-й спецотдел МВД СССР;
с 14 марта 1954 г. – 3-й спецотдел МВД СССР;
с 3 марта 1960 г. – 3-й спецотдел передан в МВД РСФСР в связи с упразднением МВД СССР.
Необходимо отметить, что Гохран являлся структурным подразделением спецслужб и относился к категории «оперативно-чекистских». В мае 1960 года Гохран был передан в Министерство финансов СССР.
С Гохраном неразрывно связана биография Н. Я. Баулина – одного из самых удивительных персонажей в истории отечественной алмазной индустрии.
Баулин родился 1 декабря 1908 года в Москве, в семье инженера-строителя. Окончил строительный техникум, Московский вечерний металлургический институт (1939 г.) и три месяца проучился на курсах высшей школы НКВД. А дальше его карьера развивалась так:
зам. нач. 5-го спецотдела НКВД СССР 20.06.39 – 08.03.41[60];
зам. нач. отдела Госхранилищ НКВД СССР 08.03.41 – 31.07.41;
зам. нач. 6-го спецотдела НКВД СССР 08.41 – 04.03.43;
зам. нач. 3-го спецотдела НКВД-МВД СССР 27.09.43 – 13.04.46;
нач. 3-го спецотдела МВД СССР 13.04.46 – 29.03.49;
нач. спецотдела Госхранилищ МГБ СССР 21.04.49 – 14.03.53;
Николай Яковлевич Баулин
нач. 7-го спецотдела МВД СССР 14.03.53 – 29.12.56;
нач. 3-го спецотд. МВД СССР 29.12.56 – 02.03.60;
откомандирован в МВД РСФСР 02.03.60;
нач. 3-го спецотдела (Гохран) при Министерстве финансов СССР 05.60 – 05.79;
нач. 3-го Главного управления (Гохран) Министерства финансов СССР 05.79 – 21.04.82.
Звание – полковник госбезопасности (1945 г.).
Скончался 21 апреля 1982 года – на боевом посту[61].