Религия, этика и выживание человечества в XXI веке

При этом многие течения протестантизма, при отрицании исключительной важности Предания, признают де-факто соборные постановления и «согласие Отцов Церкви» по догматическим вопросам, по крайней мере, до Седьмого Вселенского собора. В некоторых протестантских конфессиях существует тенденция признавать за Преданием необязательный (относительный) авторитет.

Никео-Цареградский Символ веры (его также называют Константинопольский Символ веры и Никео-Константинопольский Символ веры) – краткое изложение основ христианского вероучения, введённое на Втором Вселенском соборе в 381 году и утверждённое на Четвёртом Вселенском соборе в 451 году.

Никео-Цареградский Символ веры произносится принимающим крещение во время совершения Таинства Крещения. При крещении младенца Символ веры произносится восприемниками. Символ веры читается (поётся) на литургических богослужениях в православии и католицизме. Символ включён в Книгу общих молитв Англиканской церкви. Используется также как символ веры в ряде протестантских конфессий, в том числе Российским объединённым союзом христиан веры евангельской (пятидесятников).

Никео-Цареградский Символ веры состоит из двенадцати членов (предложений), и в каждом из них содержится догмат православной веры.

Первый член утверждает веру в Бога-Отца, Вседержителя и Творца; со второго по седьмой члены Символа веры посвящены Богу Сыну и утверждают веру в Иисуса Христа – единосущного Бога-Сына, предвечно рождаемого от Бога-Отца (2-й член), который воплотился от Девы Марии и Святого Духа (3-й член), умер за людей на кресте при Понтии Пилате (4-й член) и воскрес в третий день (5-й член), вознёсся на небеса и имеет славу, равную славе Бога-Отца (6-й член), который придёт второй раз, чтобы судить живых и мёртвых и воцарится вовеки (7-й член).

Восьмой член утверждает веру в дающего жизнь Святого Духа, говорившего через пророков; девятый – в единую Святую Соборную (Кафолическую) Апостольскую Церковь; десятый – в очищающее от грехов крещение, совершаемое лишь единожды; одиннадцатый и двенадцатый – во всеобщее воскресение мёртвых и новую вечную жизнь.

Современный русский текст Никео-Цареградского Символа веры:

1-й. Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого.

2-й. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, рождённого от Отца прежде всех веков, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рождённого, не сотворённого, одного существа со Отцом, через Которого всё сотворено;

3-й. для нас людей и для нашего спасения сошедшего с небес, принявшего плоть от Духа Святого и Марии Девы и сделавшегося человеком,

4-й. распятого за нас при Понтии Пилате, страдавшего и погребённого,

5-й. воскресшего в третий день согласно с Писаниями (пророческими),

6-й. восшедшего на небеса и сидящего одесную Отца,

7-й. и снова грядущего со славою судить живых и мёртвых, Царству Его не будет конца.

8-й. И в Святого Духа, Господа, дающего жизнь, исходящего от Отца, поклоняемого и прославляемого равночестно с Отцем и Сыном, говорившего чрез пророков.

9-й. И во единую, Святую, Вселенскую и Апостольскую Церковь.

10-й. Исповедую единое крещение во оставление грехов.

11-й. Ожидаю воскресения мёртвых

12-й. и жизнь будущую. Аминь.

В католицизме восьмой член Символа веры содержит добавление об исхождении Святого Духа не только от Бога-Отца, но «от Отца и Сына». Это добавление к Никео-Цареградскому Символу веры, принятое Западной (Римской) Церковью в XI веке[214], получило название «Филиокве» (от лат. Filioque – «и [от] Сына»).

Раскол христианской Церкви в 1054 году, после которого окончательно произошло разделение Церкви на Римско-католическую Церковь на Западе с центром в Риме и Православную – на Востоке с центром в Константинополе, имел серьёзные политические и социальные причины. Ему способствовали расхождения по вопросам догматического и канонического, а также литургического и дисциплинарного характера. Определенную роль в расколе 1054 года играли и разногласия по поводу «Филиокве». 16 июля 1054 года легаты (посланники) Папы Римского во главе с кардиналом Гумбертом[215] положили на престол храма Святой Софии в Константинополе анафему на Константинопольского Патриарха, назвав его «новым Антихристом». Об исхождении Святого Духа в этой грамоте про Православную Церковь было сказано: «Как духоборцы и богоборцы, отсекли от символа исхождение Святого Духа от Сына».

В ответной анафеме Синод Константинопольского Патриархата написал о Римской католической церкви в связи с «Филиокве»: «Они заявляют, что Дух исходит не от Отца [только], но и от Сына – как будто бы у них нет свидетельств евангелистов об этом, и будто бы они не имеют догмата вселенского собора относительно этого злословия. Ибо Господь Бог наш говорит: «Дух истины, Иже от Отца исходит». Но родители этого нового нечестия говорят о Духе, Который исходит от Отца и Сына».

В 1965 году взаимные анафемы были обоюдно сняты Папой Римским Павлом VI и Константинопольским Патриархом Афинагором. Вместе с тем, разделение между Католической и Православной церквами не было преодолено, сохранились и разногласия по различным вопросам, в том числе по поводу «Филиокве».

Улучшению взаимоотношений Русской Православной Церкви и Католической церкви способствовала первая за всю историю Русской Православной и Католической церквей встреча Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и Папы Римского Франциска в Гаване 12 февраля 2016 года.

Как отмечается в Совместном заявлении Папы Римского Франциска и Святейшего Патриарха Кирилла по итогам встречи в Гаване, «несмотря на общее Предание первых десяти веков, католики и православные на протяжении почти тысячи лет лишены общения в Евхаристии[216]. Мы разделены ранами, нанесёнными в конфликтах далёкого и недавнего прошлого, разделены и унаследованными от наших предшественников различиями в понимании и изъяснении нашей веры в Бога, единого в Трёх Лицах – Отца, Сына и Духа Святого. Мы скорбим об утрате единства, ставшей следствием человеческой слабости и греховности, произошедшей вопреки Первосвященнической молитве Христа Спасителя: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино»[217].

В христианстве личность Иисуса Христа является высшим нравственным идеалом и образцом для подражания на пути духовно-нравственного совершенствования верующего. Как утверждают богословы, Иисус Христос не только преподал основанное на возвышенных моральных ценностях совершенное учение о вере и благочестии, но показал также примером личной жизни и деятельности в Самом Себе образец святости и нравственного совершенства.

Важное значение имеет догмат о двух естествах (природах) Иисуса Христа – Божественной и человеческой, принятый Четвёртым Вселенским (Халкидонским) Собором христианской церкви[218] в 451 году.

Как гласит христологическое вероучительное определение Собора, «следуя святым Отцам, все мы единогласно учим, что Господь наш Иисус Христос есть один и тот же Сын, один и тот же совершенный по Божеству и совершенный по человечеству, истинный Бог и истинный Человек, один и тот же, состоящий из словесной (разумной) души и тела, единосущный Отцу по Божеству и тот же единосущный нам по человечеству, подобный нам во всём, кроме греха; рождённый от Отца прежде веков по Божеству, но Он же рождённый в последние дни ради нас и нашего спасения от Марии Девы и Богородицы по человечеству; один и тот же Христос, Сын, Господь, Единородный, познаваемый в двух природах неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно; различие Его природ никогда не исчезает от их соединения, но свойства каждой из двух природ соединяются в одном лице и одной ипостаси так, что Он не рассекается и не разделяется на два лица, но Он один и тот же Сын Единородный, Бог Слово, Господь Иисус Христос; такой именно, как говорили о Нём пророки древних времён и как Сам Иисус Христос научил нас, и как передал нам Символ Отцов».

Неслиянное и нераздельное соединение Божественного и человеческого начала в Иисусе Христе – Личности Богочеловека, свободного от греха, о котором говорится в вероучительном определении Халкидонского Собора, является для христиан идеалом нравственного совершенства и образцом, стремиться к которому призывается каждый христианин.

С точки зрения христианства, исполнение нравственного закона, которое предписывает Евангелие, невозможно без помощи, получаемой верующим от Самого Христа. Только Сам Господь Иисус Христос может дать христианину силы для того, чтобы идти тем путём нравственного совершенства, который предлагает Новый Завет.

Для оказания христианам Своей Божественной благодатной помощи, Иисус Христос основал Свою Церковь, поэтому каждый христианин, желающий идти по стопам Христа, может это осуществлять только в основанной Иисусом Христом, истинной христианской Церкви[219].

Слово «добродетель» означает деятельное добро. Это одна из фундаментальных этических категорий, характеризующих готовность и способность человека сознательно и твёрдо следовать добру и деятельно противостоять злу и пороку.

Три основные христианские добродетели – это вера, надежда и любовь, о чём пишет апостол Павел в Первом Послании к Коринфянам: «А теперь пребывают эти три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше»[220].

Античное язычество требовало от своих последователей соблюдения ритуальных и моральных предписаний и запретов, понятие «веры» как внутреннего психологического состояния не играло в язычестве заметной роли. В авраамических религиях (иудаизме, христианстве и исламе) вера занимает одно из центральных мест в религиозном сознании и почти совпадает с понятием религии (зачастую выражения «христианская вера» и «христианская религия» употребляются как синонимы).

Точное и содержательное определение веры приводит академик Российской академии наук Сергей Сергеевич Аверинцев[221]: «Вера в некоторых религиозных системах – центральная мировоззренческая позиция и одновременно психологическая установка, включающая, во-первых, принятие определённых утверждений (догматов), например, о бытии и природе Божества, о том, что есть благо и зло для человека, и т. п., и решимость придерживаться этих догматов вопреки всем сомнениям (оцениваемым как «искушения»); во-вторых, личное доверие к Богу как устроителю жизни верующего, его руководителю, помощнику и спасителю во всех конкретных ситуациях, посылающему страдания и предъявляющему трудные требования для блага самого верующего; в-третьих, личную верность Богу, на «служение» которому верующий отдаёт себя (во всех языках, с которыми изначально связано становление теистической религии, вера и «верность», а также «верующий» и «верный» обозначаются соответственно тем же словом)»[222].

Как пишет апостол Павел, «вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом… Без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздаёт»[223].

Иисус Христос учил апостолов, что вера способна творить чудеса: «Истинно говорю вам; если вы будете иметь веру с горчичное зерно[224] и скажете горе этой: перейди отсюда туда, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас»[225].

С понятием «вера» связан дискуссионный для христиан вопрос: достаточно ли для спасения души одной веры? Уже в Новом Завете можно встретить две разные точки зрения апостолов по этой проблеме.

Апостол Иаков[226] доказывал, что «вера, если не имеет дел, мертва сама по себе… Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать… что вера без дел мертва?»[227]

Апостол Павел придерживался другой точки зрения – спасает только вера, а не дела. Эту мысль апостол высказал в трёх своих посланиях, к Римлянам, к Галатам[228] и к Ефесянам[229]: «Человек оправдывается верою, независимо от дел закона»[230]; «Человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть»[231]; «Ибо благодатию вы спасены через веру, и это не от вас, Божий дар; не от дел, чтобы никто не хвалился»[232].

Католическая и Православная церкви исходят из того, что христианин спасает свою душу верой и добрыми делами.

Один из основных принципов протестантизма – «только верой» (sola fide). Протестантская доктрина о том, что прощение грехов и спасение души можно получить только верой в Иисуса Христа, безотносительно к добрым делам и поступкам, не обесценивает добрые дела (протестанты настаивают на необходимости совершения добрых дел, считая их плодами истинной веры).

В современных условиях различные христианские конфессии участвуют в диалоге по широкому кругу богословских вопросов, в том числе по вопросу о спасении.

В частности, в 1999 году католики[233] и лютеране подписали в Аугсбурге Совместную декларацию о доктрине оправдания, содержавшую компромиссную формулу «добрыми делами посредством веры». Это не привело к преодолению всех значимых богословских расхождений между Католической и Лютеранской церквами, однако улучшило их отношение друг к другу.

Надежда – одна из главных христианских добродетелей, это непоколебимое, спокойное и радостное ожидание будущего блаженства в Царстве Небесном. Митрополит Филарет (Дроздов) писал, что понятие «христианская надежда» – это «успокоение сердца в Боге с уверенностью, что Он непрестанно заботится о нашем спасении и дарует нам обещанное блаженство»[234].

Надежда имеет своим основанием веру и терпение. Как писал апостол Павел: «Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении»[235].

По мнению апостола Павла, благодаря вере христианин получает благодать, а пережив скорби, которые приносят опытность, обретает надежду: «Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, Через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией. И не этим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам»[236].

Надежда на промысл[237] Божий помогает человеку бороться с жизненными трудностями, преодолевать страдания, скорби. Как считают православные богословы, промысл Божий – непрестанное действие в мире всеблагой, премудрой и всемогущей воли Божией, всё обращающей ко благу и направляющей к вечному спасению каждого человека в отдельности и человечество в целом. Как пишет по поводу промысла Божьего один из почитаемых в России афонских старцев, Паисий Святогорец[238]: «Бог часто попускает чему-то произойти ради пользы многих людей. Он никогда не делает одно только добро, но по три-четыре добра вместе. И злу Он никогда не попускает случиться, если из него не произойдет много добра».

О непостижимости промысла Божия и о том, как христианин должен воспринимать зло и несчастья в своей судьбе, наставляет святитель Иоанн Тобольский[239]: «Ничего противнаго нам не может приключиться с нами без воли или попущения Божия: ни диавол и никто из людей не может повредить нам, если Бог не попустит. Должно верить крепко, что хотя и самыя тяжкия бедствия постигают нас по распоряжению Бога, как верховнаго Царя, но посылаются они на нас от милостивейшаго Отца в нашу же пользу, для вразумления и исправления нашего, за наши неправды и грехи. Следовательно, никто другой, кроме самих нас, не может нам вредить. Все житейския бедствия обращает Бог к нашей пользе и ко благу нашему; попускает самыя грехопадения для достижения и приведения к концу высочайших, непостижимых, таинственных дел Своего Богоправления. Ибо и совершать добрыя дела и попускать злодеяние есть свойство, исключительно принадлежащее одному Божественному Провидению. Истинно, никогда Бог не допустил бы зла, если бы Он не был столь силён и добр, чтобы из всякаго злого дела производить доброе последствие».

Надежда на воскресение из мертвых помогает христианину преодолеть (или ослабить) один из сильнейших человеческих страхов – страх перед физической смертью, а также облегчает скорбь при потере родных и близких.

Надежда на наследование Царства Небесного служила христианам отрадой во время тягчайших испытаний, перенесении пыток и мук, в том числе в период гонений в Римской империи, которые начались в I веке н. э. и продолжались с разной интенсивностью до 313 года, когда императором Константином Великим был издан Миланский эдикт[240] и положение христиан стало легальным, а гонения прекратились.

В первые два века христианской истории специальных законов, направленных против христиан, не принималось, а преследования проводились по инициативе местных властей. Даже когда император Нерон казнил христиан после пожара в Риме в 64 году, эти гонения не выходили за пределы столицы империи. Ранние преследования были хотя и жестокими, но спорадическими, относительно короткими, локальными, и поэтому не представлявшими угрозы для христианской общины в целом.

Первое систематическое преследование христиан в масштабах всей Римской империи организовал император Деций Траян[241]. В древнеримском религиозном сознании важное место занимало представление о «божьем мире» (pax deorum). Римляне почитали богов согласно традиционным ритуалам, принося им жертвоприношения, а боги, в свою очередь, охраняли Рим и гарантировали ему власть над всем миром. Серьёзную опасность для «божьего мира» представляли христиане, общины которых распространились почти по всей империи. Христиане отказывались приносить жертвы и поклоняться языческим богам. С точки зрения императора, это следовало немедленно пресечь.

Деций Траян издал в 250 году специальный указ, согласно которому каждый житель империи должен был публично, в присутствии местных властей и специальной комиссии, принести жертву и отведать жертвенного мяса, после чего получить специальный документ, удостоверявший этот акт. Отказавшиеся от жертвоприношений подвергались наказанию, которым могла быть даже смертная казнь. Сразу же после издания эдикта началось первое крупное гонение на христиан.

Последним и самым суровым преследованием христиан в Римской империи стало так называемое «Великое гонение». Оно началось при императоре Диоклетиане[242] в 303 году и продолжалось при его наследниках до 313 года. «Великое гонение» привело к смерти, по современным оценкам, от 3 тысяч до 3,5 тысяч человек, пыткам, заключению и изгнанию ещё большего количества людей, однако не смогло предотвратить распространение христианства и превращение его в основную религию Римской империи.

Христианская традиция, впервые изложенная Лактанцием[243] в его трактате «О смертях преследователей», выделяет десять наиболее масштабных гонений на христиан: 1) при императоре Нероне, начавшееся после Великого пожара в Риме в 64 году; 2) при императоре Домициане в 81 году; 3) при императоре Траяне в 99 году; 4) при императоре Марке Аврелии в 168 году; 5) при императоре Септимии Севере в 192 году; 6) при императоре Максимине в 235 году; 7) при императоре Деции в 250 году; 8) при императоре Валериане в 257 году; 9) при императоре Аврелиане в 272 году; 10) «Великое гонение» при императорах Диоклетиане и Галерии с 303 по 313 год.

Несмотря на появление в периоды гонений отступников, основная масса христиан проявила поразительное мужество и стойкость перед лицом преследователей. Огромное число христиан разного общественного положения, возраста, пола, национальностей жертвовало всем: имуществом, положением, семьёй, самой жизнью, чтобы подтвердить истинность христианской веры. Христианские мученики стали для многих жителей Римской империи одним из главных и наглядных доказательств истинности веры Христовой. Поэтому подвиг мученичества является центральным духовным явлением в раннем христианстве и наиболее полным и всеобъемлющим выражением христианской надежды на райское блаженство в Царстве Небесном.

Любовь – одно из самых главных и существенных свойств Бога. В Первом соборном послании апостол Иоанн Богослов дважды повторяет, что «Бог есть любовь»[244].

Согласно христианскому богословию, «Божественная любовь проявляется в творении мира. Бог творит мир не по необходимости, а по Своей высочайшей, свободной и благой любви. По Своей любви Он дарует Своим разумным созданиям возможность познания Себя вплоть до соединения с Собой, обо́жения[245].

Бог не оставляет Своей любовью человеческой род после грехопадения прародителей Адама и Евы и распространения греха по всей Земле, подготавливая человечество ко спасению. Наконец, Бог Сам вочеловечивается ради спасения людей, освобождает и искупает их от власти греха через Свои добровольные крестные страдания, смерть и Воскресение: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»[246].

Иисус Христос подчёркивал, что главная добродетель заключается в любви к Богу и ближнему. Отвечая на вопрос, какая наибольшая заповедь, Иисус сказал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим: Это первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; На этих двух заповедях утверждается весь закон и пророки»[247].

Апостол Павел написал в Первом Послании к Коринфянам замечательные строки о христианской любви как величайшем духовном даре и высочайшей добродетели: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал[248] звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам всё имение моё, и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.

Любовь никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится»[249].

По своим главным чертам христианская любовь является жертвенной, деятельной и бескорыстной. Иисус Христос заповедал, что христианин должен любить даже своих врагов. Как сказано в Нагорной проповеди[250], в которой сосредоточено основное содержание христианского нравственного учения, «вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари[251]? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»[252].

Обращаясь к апостолам, Иисус Христос дал им важнейшее наставление: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга; по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою»[253].

Возвышенное нравственное учение Иисуса Христа о любви как сущности христианства встретилось с серьёзными испытаниями не только в период гонений на христиан, но и в эпоху, когда христианство превратилось в государственную религию Римской империи[254]. Действительно, испытание властью – одно из наиболее серьёзных. Как совершенно справедливо считал Плутарх[255], «нет зверя свирепее человека, если к страстям его присоединяется власть».

В Римской империи христианство стало обретать статус государственной религии при императоре Константине Великом[256], начиная с Миланского эдикта 313 года.

При сыне Константина Великого, императоре Констанции II (правил в 337–361 гг.), начинаются гонения на язычников. Преследования римского язычества продолжил император западной части Римской империи в 375–383 гг. Флавий Грациан, приказавший конфисковать имущество религиозных языческих объединений.

Неудачная попытка восстановить традиционное римское язычество в качестве государственной религии была предпринята императором Юлианом, правившим в 361–363 гг.

Окончательно единой государственной религией Римской империи христианство стало при императоре Феодосии Великом (347–395), который стал преследовать неортодоксальные течения в христианстве (ереси) и запретил языческие культы. Так, в 381–385 годах рядом указов императора Феодосия под страхом смертной казни были запрещены языческие жертвоприношения и предписано уничтожение языческих храмов. Эдикт 391 года установил значительные штрафы за поклонение языческим богам не только в храмах, но и в частных домах.