Человек моей души

3

– Вольт1 двадцать метров в конце манежа! – кричит Наташа.

Я на облегченной рыси ускоряюсь, чтобы как можно быстрей оказаться на месте, где мне велено сделать вольт двадцать метров.

Оказавшись в конце манежа, я тяну повод вправо, и Вьюга послушно поворачивает на вольт.

– Отлично! Теперь езжай учебной2 рысью и брось стремена!

Я киваю сама себе и перестаю облегчаться3 на лошади, тем самым ускорившись уже на учебной. Вмиг бросив металлические стремена, я сильнее прижимаю колени к седлу, чтобы не упасть. Я чувствую все мышцы, перекатывающиеся в животе лошади во время бега.

Занятие проходит в манеже, поэтому ветра нет, и мои волосы развеваются только от того, что Вьюга сегодня в ударе и бежит довольно быстро, хотя на рыси.

Целый час я отрабатываю рысь на Вьюге без стремян. Мне еще затруднительно бросать их, потому что равновесие – не мой конек, но я учусь. Наташа говорит, что у каждого есть с этим проблемы, но тренировки на то и тренировки, чтобы учиться.

– Когда ты разрешишь мне освоить конкур4? – спрашиваю я у Наташи, погладив Вьюгу по мягкой белоснежной шее.

– Еще рано, Анна. Сначала в седле без стремян научись держаться, – смеется она.

Я надуваю губы, сдерживая смешок.

– Да ладно тебе, я учусь, – возмущаюсь я, не сводя глаз с лошади, которая недовольно фыркает и машет белоснежным хвостом.

– Галоп. Начинай, – кивает Наташа, и на моем лице пробегает довольная улыбка.

Я крепко сжимаю поводья узды, потом легонько посылаю Вьюгу, не позволив перейти в рысь, чтобы без затруднений поднять в галоп. Пройдя небольшую часть манежа, Вьюга брыкается, давая понять, что уже наготове. Но я мучаю ее ожиданием, не позволяя прибавить шагу. Лошадь идет, жаждая скорости и громко фыркая, тем самым показывая всю смелость, волю и желание.

И вот я делаю посыл, потом еще – и Вьюга поднимается в галоп, удовлетворив свою жажду. Я сильно прижимаю внутреннюю часть ног к седлу, пытаясь выпрямить спину и не наклоняться вперед при посыле. Мои бедра двигаются в такт движениям кобылы. Прижав колени к Вьюге, я набираюсь смелости и бросаю стремена, которые так отчаянно мне нужны, но, чтобы совершенствоваться, нужно идти на риск. Что я и делаю.

– Что ты творишь, Анна? – кричит Наташа удивленным, но довольным голосом.

Я лукаво улыбаюсь и вновь посылаю лошадь, чтобы та не стала сбавлять темп, а только ускоряла его. Волосы трогает легкий ветер от бешеной скорости, которая забавляет меня и Вьюгу. Я чувствую, как мышцы лошади быстро двигаются благодаря высокому темпу галопа. Я наслаждаюсь этими секундами, которые дарят мне незабываемые эмоции. Ведь, осмелев, я бросаю стремена и даже не жалею об этом. Теперь же я ощущаю себя неистово смелой и сильной. В этот момент я именно такая…

Вдруг Вьюга резко останавливается, и я улетаю вперед. Ведь стремена брошены, а у меня нет опоры, благодаря которой можно удержаться.

Я мысленно готовлюсь к худшему и уже закрываю голову руками, чтобы при падении ее не ушибить.

– Черт!

Но на удивление, я оказываюсь на лошади. Я не падаю. Все-таки мои колени не подводят меня и до сих пор прижимаются к седлу. Видимо, из-за страха я перестаю чувствовать свое тело, которое почти трясется от испуга, но все обходится…

– Анна, все в порядке? – спрашивает перепуганная Наташа, оказавшись рядом со мной.

– Просто супер! – восторженно говорю я.

– Да. Ты молодец.

– Спасибо.

Следующие сорок минут я езжу то галопом, то рысью на Вьюге, пытаясь бросать стремена. Когда-то выходит, а иногда нет. Но это уже прогресс! Все-таки хорошо, когда я смелая: могу показать себя с наилучшей стороны, а не прятаться по углам, как серая мышь.

– Устала, малышка? – спрашиваю я Вьюгу, сняв с нее тяжелое черное седло.

Она недовольно фыркает, и я смеюсь.

– В среду все в силе? – интересуется Наташа, дав мне щетку для чистки лошади.

Я хмурюсь, не поняв смысл вопроса.

– Ты к чему это? – спрашиваю я, проведя мягкой щеткой по влажной шерсти лошади, чтобы та расслабила мышцы.

– Просто народу будет слишком много. Мы готовимся к соревнованиям. А ты, как я заметила, любишь учиться в одиночестве, – пожимает плечами Наташа.

Она права. Я не люблю, когда меня что-то или кто-то отвлекает. Это мешает мне учиться и осваивать новое. Особенно мне мешало это в школе, когда вокруг много людей, а я стесняюсь и слова сказать или посмотреть кому-нибудь в глаза, а в итоге ничего с урока не запоминаю, просто хлопая ресницами, как глупый щенок. К тому же мой «главный конек» – стеснение. Я даже боялась показать свои умения и преимущества, которые на самом деле у меня были. Не знаю почему, но каждый раз, когда я показываю свои таланты, мне это выходит боком.

Например, когда я показала Андрею, что могу держать целых шесть тарелок в руках и спокойно донести их гостям, то он сказал, что я должна этого стыдиться, а не гордиться этим. Или, например, когда я сказала, что у меня хорошо получается рисовать и даже похвалили в кружке, где я училась, то Андрей возразил, что это детское занятие, а потом добавил, что ужин не на столе. После этого я даже не заикаюсь по поводу своих умений. Видимо, мои таланты слишком детские и не настолько хорошие, нежели у Андрея. Он прекрасный актер, который полностью вкладывается в свое дело, за это его можно похвалить.

– А на улице разве нельзя? – обнадеживающе спрашиваю я Наташу, которая вешает седло и уздечку рядом со стойлом, где стоит Вьюга.

– Вряд ли. В последнее время там занимается младшая группа. А там, как ты понимаешь, даже если захочешь, то никак. Они все еле рысью ездят. К тому же все на пони. Ты со своей Вьюгой задавишь их.

– Паршиво… Ладно, потом решу и позвоню тебе, хорошо?

– Договорились. Кстати, – начинает Наташа, не успев уйти, – ты сама не хочешь принять участие в соревнованиях?

Я ошеломленно смотрю на тренера.

– Как… Я же не занимаюсь конкуром и…

– Да не конкур, – перебивает меня Наташа. – Я хочу предложить тебе попробовать себя в выездке. Это у тебя хорошо получается.

Я до сих пор не могу сопоставить все то, что говорит мне девушка.

Я и соревнования? Да бросьте!

– Не думаю, что это хорошая идея, – мешкаю я.

Наташа разочарованно пожимает плечами.

– Как хочешь. Но я бы на твоем месте попробовала… Подумай над моим предложением, – говорит она и уходит.

Я начинаю раздумывать насчет предложения Наташи. Может, и вправду попробовать? Почему бы и нет? Все-таки надо с чего-то начинать. Но осмелюсь ли я? Только сегодня в меня вселилась Смелость, когда я бросила стремена, но обрету ли ее снова? А если я соглашусь, но Смелость покинет меня, и я всех подведу? Нельзя такого допустить. И одобрит ли Андрей? Наверное, посоветуюсь с мужем и решу, что делать.

Я замираю, разглядывая белую шерсть, которая похожа на сверкающий снег, лежащий на улицах Москвы. Может, это она Снежная Королева, которая осыпает нас, жителей города, белоснежными снежинками и покрывает леса и поля белым полотном? Может, она дарит нам холод снега? Милая Вьюга…

Я улыбаюсь своим странным мыслям, которые посещают мою голову довольно часто. Может, это причина моих бед – странность?

«Анна, ты не странная. Все люди в мыслях допускают себе лишнее. И ты не исключение», – успокаиваю себя я.

И вправду, я могу думать о чем угодно, ведь об этом все ровно никто не узнает.

– Пока, Вьюга, – прощаюсь я с лошадью, побаловав на прощание морковкой, которую приберегла для нее.

Я иду в раздевалку, чтобы переодеться и пойти в кофейню уже в униформе, которая у меня осталась еще с тех времен, когда я каждый день освещала «Эспрессо» своим присутствием. Красивое бежевое платье с фартуком я прячу от Андрея в шкафу, куда он никогда не заглядывает. Ведь если он увидит, что я скрываю от него униформу, мне не укрыться от его гнева, а так у меня есть уверенность, что его злость меня не настигнет.

Я открываю свой шкафчик и достаю униформу, аккуратно сложенную в пакет. Бежевое платье с логотипом кофейни проскальзывает по стройному телу. Дальше я завязываю тугим узлом фартук на талии и осматриваю себя в большом потертом зеркале в раздевалке.

Я натягиваю улыбку, тем самым тренируясь выйти на публику. Все-таки двухнедельный отдых дает о себе знать – мое лицо такое хмурое, словно у меня кто-то умер.

«У тебя самая искренняя улыбка. Мне кажется, никто не устоит перед ней», – вспоминаются мне Лизины слова, от которых моя улыбка растягивается до ушей. Может, она все-таки права?

***

Мои ноги подкашиваются. Сердце бешено бьется. Я боюсь вступить за порог и ослушаться мужа. Он будет зол, когда узнает, что я не послушала его и поддалась своим желаниям. Не знаю, плохо это или хорошо, но это мой выбор. И я всей душой надеюсь, что когда-нибудь Андрей примет это решение.

Но в последний момент я осознаю, что та Смелость, которая посетила меня в манеже, ушла. Она больше не со мной. А без нее я не могу решиться на этот шаг. Душа просто не позволяет мне сделать то, что я задумываю. Ведь потом будут последствия. А Смелости плевать. Она действует не раздумывая и живет настоящим. Но мое настоящее – Андрей, которого я люблю и не хочу расстраивать, даже если он не прав. Я поговорю с ним, может, он поймет меня.

«Ты говорила с ним много раз. Он не хочет тебе уступать», – говорит мой здравый смысл.

Я нервно кусаю губы, решая, что делать. Но любое мое решение станет неправильным. Если я не подменю Лизу и послушаю Андрея, то расстрою свою подругу и круто подведу ее. А если не послушаю мужа и пойду в кофейню, то разочарую Андрея, которому нужна поддержка в столь важный момент. И к тому же он рассердится, а когда Андрей в гневе, лучше его не тревожить, иначе получу выговор… Что же мне делать?

Но как жаль, что мои интересы вообще не учитываются. Я словно невидимка, которую никто не видит. Но почему? Я ведь имею право на свое мнение. Имела… Страх овладевает мной, я уже хочу развернуться, но…

– Как хорошо, что ты здесь! – неожиданно восклицает Лиза в дверях. – Я уже ухожу.

Я удивленно смотрю на нее, поняв, что все предрешено.

– Ты молодец, что не послушала мужа. Он не прав.

Я бормочу что-то неразборчивое и киваю.

– Мне надо бежать, так что пока, – говорит она и садится в желтый «Жук».

– Как всегда, за меня все решили звезды, – недовольно говорю я.

Смирившись с судьбой, я открываю дверь кофейни, понимая, что ослушалась мужа и он будет неистово зол на меня. За то, что я в кои-то веки решаю сделать то, чего мне и вправду хочется. Хотя он этого не поймет. Ведь он никогда не считает себя человеком, который разрушает мечты жены.

«Жаль, что он не чувствует моей боли», – раздается голос у меня в голове, когда я захожу в кофейню.

4

– Ты куда собралась? – спрашиваю я у официантки Марго, непринужденно нахмурив брови. – До конца смены еще пятнадцать минут.

– Карина согласилась пораньше меня подменить. Мне нужно идти, – объясняет девушка и продолжает собираться.

Я сдержанно киваю и достаю телефон. Пусто. Мне никто не звонил и не писал. Значит, Андрей либо смирился с моим выбором, либо просто еще не приехал домой.

Я, скрепя сердце, кладу мобильник в карман пальто и продолжаю обслуживать голодных людей, которым не хватает терпения и которые не могут дождаться своих заказов.

Но мне недолго пришлось терпеть этих занудных посетителей. Спустя десять минут на пороге кофейни я вижу до боли знакомое лицо.

«Андрей. Он здесь».

Я резко вдыхаю воздух.

Лицо мужа свирепое и злое, в нем читаются вовсе не добрые намерения. Он хмурит брови, показав свой настрой. Его губы сжаты, и это наталкивает на мысль, что он очень зол и будет предпринимать определенные меры.

Сердце бешено колотится. Я боюсь последствий своего поступка и смотрю на мужа, словно маленькая девочка на злого дядю. Но я знала, на что иду. Я прекрасно понимала, что мне придется отвечать…

Но несмотря на мой страх, при виде Андрея я натягиваю улыбку, пытаясь скрыть свои чувства. Может быть, эта улыбка задобрит злого мужа?

Я незамедлительно подхожу к нему, стараясь вести себя так, будто все в порядке.

– Привет, – шепчу я Андрею, который смотрит на меня с гневом и разочарованием, держа на лице достойную улыбку. – Раз ты пришел, я могу отпроситься и идти сейчас, – предлагаю я в надежде на то, что он просто приехал меня забрать, а не делать выговор, словно ребенку. Но в глубине души я понимаю, что он преодолел несколько десятков километров не для того, чтобы привезти непослушную жену домой.

Я нежно беру его за руку, надеясь на появление любви в его карих глазах. Но он не принимает мой жест и вырывает свою руку из моей ладони, а в его глазах появляется еще больше злости.

Я смотрю на него в попытке понять, что он предпримет.

«Вряд ли Андрей будет устраивать со мной сцены на людях, ведь ему очень дорог статус, который он ежедневно повышает различными способами», – думаю я.

– Пойдем поговорим, – шепчет он, схватив меня за руку, и я оказываюсь на углу кофейни, где нет ни души, рядом стоит лишь лавочка, на которой я часто сижу, когда хочу подышать свежим воздухом или просто отстраниться от всего шума, который обычно происходит в кофейне.

Мои зрачки расширяются, а руки и ноги дрожат. Я боюсь. Страх поглощает меня, и я не могу с ним бороться. Мой взгляд замирает на лице Андрея. Я словно не узнаю его черты, но одновременно понимаю, что это лицо я вижу каждый раз, когда сделаю что-то не так, – по меркам моего супруга. Эти горбинки каждый раз появляются перед тем, как из его уст польются грязные слова в мою сторону. Эти морщинки каждый раз посещают его, когда он очень злой и у него чешутся руки, чтобы наказать свою жену путем физического насилия.

Один раз он перешел черту. Он перешел все границы, которые были созданы человечеством. Но он пообещал, что исправится и такого больше не случится. Целый год он держит слово, но сдержит ли сейчас? А вдруг злость победит его, и он не сможет сдержаться?

«Надо верить, Анна».

– Что ты тут делаешь? Я же сказал тебе, чтобы ты после тренировки шла домой, а не в эту забегаловку! – кричит Андрей и резко поворачивается, чтобы посмотреть вглубь темной улицы; вдруг там люди, ведь они могут услышать нас.

Но, к сожалению, никому не взбрело в голову прогуляться по темным переулкам именно в это время.

– Андрей. Я… – Все, что могу я сказать. У меня нет объяснений насчет своего поступка.

– Что ты, Анна? – вновь раздается хриплый голос Андрея, который хмурит густые брови, отчего страх сильней извивается в моем сердце, затрагивая каждую стенку сосудов.

– Андрей… Просто я поступила так, как посчитала нужным, – шепчу я, смотря в пол.

Андрей берет меня за подбородок широкой ладонью и резко поднимает мою голову, чтобы я посмотрела ему в глаза. Я вижу его свирепый взгляд, который шепчет мне «беги», но я не слушаю его, потому что не хочу бежать от своего мужа. Если он так жесток, то мне необходимо это знать.

– Нужным? Разве я разрешал тебе сюда идти?

Я только хочу возразить Андрею насчет его неправоты, хочу высказать ему все, что думаю, рассказать ему о своих чувствах, но меня затыкает прохожий, который вышел из кофейни, громко разговаривая по телефону.

Я молчу и вновь утыкаюсь взглядом в пол.

– Ну что? Что ты молчишь?

Я сдерживаю слезу, которая хочет вырваться наружу от моей беззащитности.

– Так нельзя, Андрей. Почему ты запрещаешь то, что мне необходимо?

– Тебе необходима кофейня? – бросает Андрей, словно я говорю какую-то ересь.

– Да! Мне необходимы друзья, общение, работа…

Смелость вновь возвращается. Я чувствую бурление в моем теле, толчки, которые совершает Она. Смелость скрывается глубоко в моем сердце, легких, желудке. Она поможет мне, надеюсь я.

– Черт возьми, Андрей! Ты даже не знаешь, как мне тяжело! Ты мне запрещаешь почти все. Все, что я так люблю! Ты даже запрещаешь общаться с моей единственной подругой. Это, по-твоему, нормально, когда муж оказывается таким тираном?

– Боже, замолчи! – в ярости кричит Андрей, но пластинка заведена – меня уже не остановить.

– Я словно твой заложник, которому говорят, что и как делать! Я люблю тебя, но ты, видимо, нет… Если бы любил, ты бы не относился так ко мне. Супруги должны поддерживать друг друга, а не губить, как…

Я понимаю, что говорю много лишнего. Мне нужно было замолчать еще тогда… Нет, мне вообще не нужно было открывать рот. Я позволила себе слишком много, тоже перешла границу, которая была создана Андреем. Не представляю, до каких мерок я его разозлила… Насколько он зол сейчас?

И я понимаю это, когда он поднимает крепкую руку, чтобы ударить меня. Сердце вмиг останавливается, глаза жмурятся, а лицо готовится к сильному удару мускулистой и очень сильной руки. Это произойдет. Вот он и нарушит слово, которое дал год назад. Но в этом виновата я. Не надо было так срываться на нем. Я же знала, что он разозлится! Я все знала, но не смолчала. Смелость не вовремя настигла меня.

Но вдруг я слышу незнакомый голос и открываю глаза. Крепкий мужчина держит в сильной хватке руку моего мужа. Андрей пытается высвободить ее, но незнакомец оказывается сильнее.

– Отпусти, придурок! – кричит мой муж.

Мужчина освобождает руку Андрея и переводит взгляд на меня. Я пораженно открываю рот, не понимая, что происходит.

В один миг Андрей пытается нанести удар, замахнувшись кулаком, но терпит поражение, когда мужчина ловко уворачивается. Тот победно улыбается, обнажив белоснежные зубы. Зачем он это делает?

– Может, свалишь, урод? – грозно говорит Андрей, поражаясь смелости мужчины.

– Вы в порядке? – спрашивает тот, обратившись ко мне.

Что ему нужно? Я вижу его в первый раз! Почему мне помогает какой-то прохожий?

– Вы не имеете право калечить человека, – заявляет незнакомец, также грозно смотря на Андрея.

– Это моя жена, идиот, – вновь грубо отвечает Андрей.

Его лицо полно ненависти. Никогда ему не противостояли, когда он пытался применить силу. После этого он всегда умывал руки и шел по своим делам. А сейчас ему мешают, тревожат его планы. И он крайне зол. Андрей даже не знает, что сказать, ведь в глубине души понимает, что он не прав, но ни за что не выкопает эти чувства. Он зароет их еще глубже, чтобы такие мысли больше никогда не посещали его голову, ведь он – мужчина в доме, а я – слабая женщина, которая сама не знает, что правильно, а что нет.

«Я главный в доме, я устанавливаю порядок. Ты должна меня слушаться», – говорил Андрей, когда я хотела пригласить Лизу в гости. Но он не разрешил, сказав, что она будет мешать. И я обязана уважать его пространство… Хотя понимала, что он мое совсем не уважает. И так всегда.

– Это не дает вам права бить девушку, – смело отвечает незнакомец, мельком глянув на меня. Его черты лица добрые и полны желания защитить невинную девушку, которая попала в беду. Я хочу его поблагодарить, но не могу.