Замок тамплиеров
– Вас подождать, мисс? – раздался за ее спиной голос водителя.
– Нет, спасибо, – ответила она, не оборачиваясь.
– А как вы доберетесь обратно? – с удивлением спросил таксист. Вероятно, он заподозрил худшее, потому что добавил: – Что-то метлы, на которой вы могли бы вернуться в отель, я не вижу.
– Я не ведьма, – успокоила его Ульяна. – Но я знакома с хозяином этого ролс ройса. И если он откажется доставить меня в отель… Что же, в таком случае мне уже будет все равно, даже если придется заночевать на одной из этих гранитных плит.
Она была совершенно искренней и говорила то, что думала. Водитель скептически хмыкнул, но не стал спорить и уехал. Это был пожилой мужчина, он повидал на своем веку немало, и давно уже понял, что если в голову женщины вкралась какая-то блажь, то спорить с ней бесполезно.
А Ульяна направилась к джорджийским скрижалям, построенным на вершине холма. Проходя рядом с ролс ройсом, она провела ладонью по статуэтке Spirit of Ecstasy, установленной на его капоте. Она все еще до конца не могла поверить, что происходящее не чудится ей. Но обжегший пальцы холод металлических крыльев окончательно убедил ее в реальности происходящего. Несмотря на жару, статуэтка была холодной, как лед. Но капот ролс ройса был горячим, двигатель не успел остыть. Следовательно, его хозяин приехал совсем недавно.
Скрижали Джорджии окружали густые заросли кустов, разросшиеся на половину человеческого роста. На фоне сине-голубого, без единого облачка, неба плиты из серого гранита, отбрасывающие тень одна на другую, казались слишком мрачными и словно настороженными. Трава вокруг монумента была вытоптана почти до земли тысячами ног туристов, образуя ровную коричнево-зеленую площадку. Однако сейчас ни поблизости, ни в отдалении не было видно ни одного человека. Ульяна не ожидала столпотворения, но и не думала, что окажется в одиночестве. Это было неожиданно.
И сразу возродились сомнения. Газетная статья о джорджийскиз скрижалях в забытой на скамейке газете и дата, написанная фломастером – все это показалось неубедительным. Неужели она ошиблась в своих предположениях? Наивная безмозглая дура! Размечталась, и сама же поверила в свои глупые мечты, убедила себя…
Ульяна почувствовала разочарование, вызванное несбывшимися ожиданиями. Замедлила шаг. Едва не повернула обратно.
Однако, поднявшись чуть выше и обойдя кусты, она неожиданно заметила одинокую фигуру, неподвижно замершую возле гранитного монумента. Сердце Ульяны тревожно зачастило в груди. Ей показалось, что она узнает этого человека. Или ей просто хотелось, чтобы это был он. С такого расстояния, да еще со спины, было невозможно рассмотреть и понять, кто это.
Подойдя ближе, Ульяна увидела, что мужчина пытается разобрать надпись на китайском языке, почти скрытую густыми потеками краски, длинными черными языками растекшейся по камню.
Заслышав шаги за спиной, мужчина обернулся. Ульяна невольно радостно вскрикнула. Она не ошиблась, это был тот самый таинственный незнакомец, с которым они встретились в Новодевичьем монастыре. На этот раз мужчина держал шляпу в руке, и, несмотря на его привлекательную внешность и атлетическую фигуру, можно было увидеть, что он не так молод, как показалось Ульяне при первой встрече. С равной вероятностью ему могло быть и сорок лет, и пятьдесят, а, быть может, и больше. Но, как и раньше, она не обратила внимания на это, настолько ее поразили его черные глаза, в которых гасли даже солнечные лучи.
Мужчина молчал, пытливо глядя на нее, и после минутной паузы Ульяна сообразила, что ей придется начинать разговор самой, если она не хочет, чтобы он снова ушел.
– Жаль, что ничего нельзя прочитать, – произнесла она, кивая на надпись.
Он что-то произнес гортанно и резко, но, увидев, что Ульяна не поняла, повторил на русском языке:
– Здесь написано: «Найдите новый живой язык, способный всех объединить».
Только сейчас Ульяна сообразила, что от волнения заговорила с ним по-русски. А он сначала ответил ей на китайском языке – на том, на каком была сделана надпись.
– Вы знаете китайский? – спросила она удивленно.
– Я знаю все языки, выбитые на этих скрижалях, – ответил мужчина, очевидно, не придавая этому факту никакого значения.
– И даже древние? – поразилась Ульяна.
Мужчина, как ей показалось, несколько снисходительно посмотрел на нее и ответил:
– Я говорю на всех языках, существующих на планете, включая те, которые ученые называют мертвыми.
– Но ведь их более семи тысяч! – недоверчиво воскликнула Ульяна.
– Вы правы, их слишком много, – кивнул мужчина. – Впрочем, как и самих людей. Человеческую популяцию просто необходимо радикально сократить, а заодно разрушить всю промышленную инфраструктуру.
– Но зачем? – возмутилась Ульяна. – Неужели вы хотите вернуться в каменный век?
– Только так можно избежать гибели, которая угрожает планете из-за перенаселения, – ответил мужчина. – Сократите человеческую популяцию до полумиллиарда во всем мире – и просто будет недостаточно людей, чтобы вызвать грядущую экологическую катастрофу. Экологический кризис напрямую связан с последствиями демографического взрыва. И никак иначе.
По мнению Ульяны, ее собеседник говорил ужасные вещи. Но произносил он их с таким безразличным видом, что опровергать их казалось глупым. Это было все равно что затевать спор во время ничего не значащей светской беседы. Тебя выслушают, но сочтут бестактным или плохо воспитанным. И уж точно не будут с тобой спорить, а просто под любым предлогом отойдут в сторону, оставив тебя в одиночестве. Поэтому она только растерянно улыбнулась и сказала:
– Если вас это утешит, то количество живых языков стремительно сокращается. Если мне не изменяет память, со средней скоростью один язык в две недели.
– Но не носители этих языков, – с явным сожалением ответил мужчина. – Эти-то как раз плодятся, словно мухи. И каждый человек, который появляется на свет, вносит диспропорцию в окружающую среду. Я повторяю, народонаселение планеты должно быть сильно сокращено, и как можно быстрее, чтобы уменьшить ущерб, который люди наносят окружающей среде.
– Вы напоминаете мне одного человека, который как-то признался, что если бы он мог перевоплотиться, то хотел бы стать вирусом-убийцей, чтобы уменьшить человеческую популяцию, – сказала Ульяна.
– Кажется, я знаю его, – кивнул мужчина. – Однажды мы с ним даже долго разговаривали на эту тему. Мне понравились его мысли. Жаль, что пока в его руках нет власти, опираясь на которую он мог бы воплотить в жизнь свои идеи.
Ульяна не нашлась, что ответить. Несомненно, ее собеседник был очень умен. Рядом с ним она чувствовала себя глупой маленькой девочкой. Это было непривычно. Но впервые в жизни это ей даже нравилось.
Неожиданный порыв ветра принес прохладу, приятно освежающую в жаркий день. Ульяна с грустью подумала, что мужчина сейчас развернется и уйдет, как тогда, в Новодевичьем монастыре. Кому интересны женщины, имеющие свое мнение? Ей бы пора понимать это, в ее-то почти бальзаковском возрасте…
Однако, вопреки ее опасениям, мужчина не ушел, а помолчав, спросил:
– Кстати, а почему вас удивило мое знание языков? Ведь вы тоже говорите на нескольких, причем превосходно, как я успел понять еще во время нашей первой встречи.
Ульяна была поражена тем, как элегантно мужчина признался, что узнал ее.
– Только английский и испанский, – сказала она. – Но об этой малости не стоит даже говорить. В сравнении с вами я чувствую себя питекантропом, промежуточным звеном эволюции.
– Тогда давайте поговорим о том, почему вы меня преследуете, – предложил он. – Ведь наши встречи не случайны, правда?
– Нет, не правда, – воскликнула Ульяна. И тут же поправилась, понимая, что лучше сказать все как есть. – То есть правда только наполовину.
– Это как же?
– В Москве, в Новодевичьем монастыре, мы встретились совершенно случайно. Я о вас тогда даже не думала…
Заметив насмешливую искорку, промелькнувшую в черных глазах ее собеседника, Ульяна замолчала, сообразив, что от волнения сболтнула лишнего. И снова поразилась, насколько он умен – понимает ее с полуслова.
– А в Элбертоне? – без тени насмешки в голосе спросил мужчина. – Тоже не думали?
– А в Элбертон я прилетела только затем, чтобы отдать вам вашу газету, – сказала Ульяна и, достав из маленькой сумочки, висевшей на плече, изрядно помятый номер «El Mundo», протянула его мужчине. – Вы забыли ее на скамейке в Новодевичьем монастыре.
Мужчина взял газету и увидел отчеркнутую красным фломастером статью о джорджийских скрижалях. Перевел взгляд на Ульяну и некоторое время как будто изучал ее. Ульяна почти физически ощущала, как его взгляд, медленно опускаясь, скользит по ее лицу, шее, груди, ногам, нигде не задерживаясь, словно ему было все одинаково интересно… или, вернее, безразлично. Она хорошо разбиралась в таких вещах. Это был взгляд не мужчины, а, скорее, оценщика в ломбарде.
– Явно не глупа, хороша собой, решительна, – произнес мужчина, как будто подводя неутешительный итог своего осмотра. – Но этого мало.
– Мало для чего? – упавшим голосом спросила Ульяна. Она чувствовала, что предательские слезы подступают к ее глазам. Все пошло не так, как она представляла в своих грезах. Совсем не так.
– Мало для того, чтобы заинтересовать меня собой, – сухо пояснил мужчина. – Ведь вы этого добивались, не правда ли? А иначе зачем вам было искать новой встречи со мной? Не затем же, чтобы вернуть мне старую измятую газету, не имеющую никакой ценности.
Ульяна хотела было возмутиться, но не смогла. Таинственный незнакомец был прав. Во всем прав. Он без труда разгадал Ульяну. Только обычно люди скрывают свои мысли, боясь обидеть другого человека или из каких-либо других побуждений, чаще всего недобрых. А он говорил все как есть. То, что думал. И это было непривычно. Обидно, без всякого сомнения, но даже интригующе.
– Заинтересовать? – переспросила Ульяна. – Легко! Было бы желание.
– Только помните, – при этих словах черные глаза мужчины вспыхнули, но сразу же погасли, как будто по ночному небу пролетела падающая звезда. И он негромко сказал по-испански, как показалось Ульяне, скорее себе, чем ей: – Una vez que consigues lo que quieres, tienes algo que perder.
– Когда получаешь то, что хочешь – тебе есть что терять, – тихо повторила она. Задумалась. Но после недолгого молчания решительно встряхнула копной рыжих волос, словно отгоняя прочь сомнения, и сказала: – Голову даю на отсечение, что вас интересует, кто мог надругаться над скрижалями Джорджии.
– Зачем мне ваша голова, – серьезно, словно он буквально воспринял слова Ульяны, сказал мужчина. – Но вы правы. Меня действительно это интересует.
– Почему-то это меня не удивляет, – заявила Ульяна. – Так вот, слушайте…
Неожиданно новый порыв прохладного ветра словно отрезвил ее. Ульяна почувствовала, что делает что-то не то. Ей расхотелось откровенничать с незнакомцем. И она решила перевести разговор в шутку. Но черные как смоль глаза мужчины не отпускали ее, завораживали, требовали ответа. Это было невозможно, но казалось, что они стали еще темнее. И этот мрак поглотил ее волю и сломил сопротивление.
И Ульяна покорно, словно под гипнозом, произнесла:
– Администратор отеля сказала мне, что об этом кое-что может знать Питер Брокман. Он студент Восточно-Каролинского университета в Гринвилле, а в свободное время подрабатывает водителем такси. У меня даже есть номер его мобильного телефона.
И, достав из сумочки визитную карточку, она протянула ее мужчине. Тот взял визитку, бросил на нее беглый взгляд и вернул ее Ульяне.
– Благодарю вас, – сухо произнес он. – Вы значительно сэкономили мое время. А оно очень дорого стоит, можете мне поверить. Я ваш должник. Но я не привык быть у кого-то в долгу. Я приглашаю вас на ужин. Сегодня вечером, если вы не возражаете.
– Впервые меня приглашает на ужин мужчина, имени которого я даже не знаю, – ответила Ульяна.
Она уже пришла в себя, но ничего не помнила, словно последние пять минут были стерты из ее памяти. Однако чувствовала себя так, словно очнулась после тягостного сна с больной головой и в препаршивом настроении. Почему-то она не испытывала радости от приглашения, от которого еще совсем недавно была бы на седьмом небе от счастья. В ее романтических грезах присутствовал и ужин. Но об этом она сейчас не хотела даже думать.
– О, простите меня, – галантно поклонился мужчина. – Меня зовут Анжело Месси. Наша встреча приятна мне.
– Ульяна Рускова, – слабо улыбнулась в ответ она. Ее рассмешил речевой оборот, который применил Анжело Месси. Никто из знакомых ей мужчин не сказал бы так. А между тем он прекрасно, без малейшего акцента, изъяснялся по-русски, как будто это был его родной язык.
– Странный вы человек, Анжело Месси, – произнесла она. – Я никак не могу вас понять.
– Человек? – повторил ее собеседник, словно пробуя слово на вкус. И поморщился, как будто надкусил незрелый лимон.
Впервые его голос прозвучал эмоционально. Ульяна бросила на него испытывающий взгляд, но было уже поздно. Лицо Анжело Месси снова стало непроницаемым.
– Мне пора ехать, Ульяна, – сказал он сухо. – Надо распорядиться, чтобы монумент привели в надлежащий вид. И если вас здесь ничто не задерживает…
– Ничего такого, чтобы брести потом полтора десятка километров под палящим солнцем до отеля, – заверила его Ульяна. – Так что я с благодарностью принимаю ваше предложение, Анжело.
Они в молчании дошли до ролс ройса. Здесь Ульяну ждал еще один сюрприз. Она думала, что в автомобиле они будут только вдвоем, но за рулем сидел какой-то мужчина в кепи с длинным козырьком и черных очках, надежно скрывающих его глаза. Ульяна могла бы поклясться, что раньше его не было, если только он не прятался за одной из гранитных плит. Но она предпочла промолчать. Ей было над чем подумать и без этого.
Анжело Месси сел рядом с водителем, предоставив ей заднее сиденье. За всю дорогу он не проронил ни слова. Ульяна была даже рада этому. Для первой встречи было сказано более чем достаточно. Главное, что она уже поняла – ей пока не удалось заинтересовать Анжело Месси собой как женщиной. Победу, которую она одержала, получив приглашение на ужин, скорее можно было назвать пирровой. Но не стоило отчаиваться или торопить события. Еще в юности, прочитав повесть Хемингуэя, она уверовала в принцип старого рыбака Сантьяго: человек создан не для того, чтобы терпеть поражения.
В конце концов, впереди у нее был целый вечер. И оставалось еще время, чтобы встретить его во всеоружии.
Глава 8
Высадив Ульяну у отеля, Анжело Месси велел водителю ехать в офис строительной фирмы «Granite Company Ltd».
– Надеюсь, мой старый добрый друг Джон Фридом еще жив, – сказал он. – Это избавит меня от лишних объяснений.
И, ни к кому не обращаясь, словно размышляя вслух, добавил:
– Никак не могу привыкнуть к скоротечности человеческой жизни…
Джон Фридом был жив и, несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, все еще работал в компании, но уже в должности вице-президента. Об этом Анжело Месси сказала его секретарь. Но он занят, и едва ли сегодня сможет принять нежданного посетителя. Тем более, что он даже не знает его. Имя «Angelo Messi», отпечатанное на визитке, которую она передала вице-президенту, ничего ему не сказало.
Произнеся это, девушка с нескрываемой насмешкой взглянула на Анжело Месси. Он ей сразу не понравился. Надменный сноб, который явно интересуется только мужчинами. Иначе он не смотрел бы с таким равнодушием на ее ноги. Коротенькие шорты, которые она сегодня одела, сославшись на жару, ничего не скрывали и скорее напоминали фиговый листок, чем полноценный предмет туалета. Это было крайне рискованно, учитывая провинциальные нравы Элбертона, но ее босс, Джон Фридом, не протестовал. А поскольку именно он выплачивал ей зарплату, мнение остальных жителей города ее не интересовало.
Анжело Месси не стал спорить с молоденькой дурочкой, как он мысленно окрестил секретаря Джона Фридома. Вместо этого он прошел мимо нее, не удостоив даже взглядом, и открыл дверь в кабинет вице-президента, который в эту самую минуту размышлял о том, что, пожалуй, надо сказать Джейн, чтобы она приходила на работу в более скромном одеянии. Ведь люди завистливы и болтливы, слухи о фривольном наряде его секретаря могут дойти до его жены Маргарет. Разумеется, Маргарет не устроит скандала, она доверяет своему мужу, с которым прожила не один десяток лет, но неприятный осадок в ее душе может остаться. А ему бы не хотелось ее огорчать, тем более что о своих подозрениях она может рассказать в церкви, куда ходит каждое воскресенье, а это вольно или невольно бросит тень на его, Джона Фридома, доброе имя. И как тогда он будет смотреть в глаза всех остальных прихожан? Он, отец троих детей и семерых внуков, человек с доселе кристально чистой репутацией…
Размеренное течение мыслей Джона Фридома нарушило внезапное появление незнакомого мужчины, за спиной которого металась растерянная Джейн.
– Тем более, что позабавиться с малышкой Джейн можно и не привлекая внимания Маргарет.
Это сказал незнакомец или подумал он сам? Джон Фридом так и не успел этого понять. Потому что, увидев Анжело Месси, он сразу его вспомнил. Невозможно было забыть эти черные, как смоль, глаза, проникающие тебе в душу и буквально выворачивающие ее наизнанку. И этот профиль хищной птицы, от одного взгляда на который человека пронизывает дрожь.
Джон Фридом, изрядно постаревший и значительно потолстевший с того дня, когда они в последний раз встречались, снова, как много лет тому назад, испытал гнетущее чувство страха. Единственная мысль, которая сейчас билась в его голове, словно попавшая в мышеловку мышь, была проклятием. Джон Фридом клял на чем свет стоит джорджийские скрижали, из-за которых он некогда свел короткое знакомство с Анжело Месси.
– Вот и хорошо, что вы меня вспомнили, Джон, – заметив, что вице-президент его узнал, сухо сказал Анжело Месси. – А то я уже начинал беспокоиться. Скажите вашему секретарю, чтобы она вышла. У меня к вам конфиденциальный разговор.
Джон Фридом обреченно махнул рукой, и Джейн ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Она была ошеломлена, увидев, какое впечатление посетитель произвел на ее босса. Джейн никогда еще не видела его таким взволнованным и… Она не сразу нашла нужное слово. Но потом, когда это слово всплыло в ее памяти, она не поверила самой себе. Потому что это слово было «перепуганным». До сих пор она и представить себе не могла, что ее босс, огромный, словно гора, мужчина, может кого-нибудь бояться, кроме, разумеется, своей жены Маргарет. Думая об этом, Джейн испытывала такое чувство, будто ее маленький мирок рушился у нее на глазах…
– Вот уж не думал, что когда-нибудь снова увижу вас, – признался Джон Фридом, старательно отводя свой взгляд от черных глаз посетителя.
– Я тоже, – сухо произнес Анжело Месси, опускаясь в кресло, стоявшее напротив массивного стола, за которым восседал хозяин кабинета. – Но поскольку «Granite Company Ltd» не выполняет условия нашего контракта, мне пришлось навестить вас.
Джон Фридом с удивлением и даже с возмущением посмотрел на него.
– Что за чепуха! – воскликнул он. – Никто и никогда не мог обвинить нашу компанию в том, что…
– Значит, я буду первым, – перебил его Анжело Месси, не повышая голоса. – Позвольте узнать, вы внимательно читали контракт, который мы подписали с вашей компанией, когда договорились о строительстве монумента? Или вы в своем экземпляре упустили пункт, предписывающий «Granite Company Ltd» исправлять все повреждения, которые монументу могут быть нанесены, в течение двадцати четырех часов и ни одной минутой позже?
Джон Фридом виновато опустил голову под обвиняющим взглядом посетителя.
– Когда подписывался контракт, мы не учли, что компания может быть загружена заказами на год вперед, – произнес он, запинаясь. – Поэтому, как только мы узнали об акте вандализма, то сразу провели совещание и приняли решение. Не пройдет и трех-четырех месяцев…
– Нас это не устраивает, – снова не дослушал его Анжело Месси. – Три или четыре месяца – это слишком долго. И это нарушение контракта. Мы обратимся в суд и разорим вашу компанию. А вас лично, Джон, я пущу по миру со всем вашим многочисленным семейством. Вы будете просить милостыню на улицах Элбертона, но никто из жителей города не подаст вам ни цента.
– Постойте! – взмолился Джон Фридом.
Он не сомневался, что Анжело Месси исполнит свое обещание. И проклинал сейчас в душе свою жену Маргарет, которая убедила его нарушить контракт, ссылаясь на то, что Джорджийские скрижали построены для сатанинских языческих культов, и потому верному приверженцу баптистской церкви, которым он, Джон Фридом, является, не годится прислуживать сатане, отдавая распоряжение стереть следы краски, залившей богопротивные надписи.
– Ты только вдумайся, Джон, к чему призывают эти надписи! – возмущенно восклицала она. – Поддерживать численность населения Земли в пределах пятисот миллионов человек! Это что значит? Отправить на небеса наших дорогих Мэри, Джорджа и Анабель, а также их детишек, не дожидаясь, пока их призовет к себе Отец наш Всевышний? А, может быть, нам и самим туда срочно переселиться, совершив смертный грех самоубийства? Ты этого хочешь?
Джон Фридом честно отвечал, что о таком он даже и не помышляет.
– Тогда ты должен не ремонтировать богопротивные скрижали, а отдать приказ сравнять их с землей, – решительно заявляла Маргарет. – Но если ты на такое не способен, Джон, то давай мы будем хотя бы молиться за тех праведных людей, не нам чета, которые не побоялись восстать против сатаны!
И они действительно сходили в ближайшее воскресенье в церковь и помолились за тех, кто залил краской джорджийские скрижали. Джон Фридом заметил, что в этот день в церкви было многолюдно, как никогда, и многие прихожане молились с невиданным пылом, скрывая друг от друга, кого они поминают в своих молитвах. Это было необыкновенно трогательно. Когда они с Маргарет вспоминали об этом по возвращении домой, то даже прослезились. А вечером, стыдливо краснея и недоговаривая, даже призвали своих детей, которые пришли к ним, как обычно в воскресный вечер, на ужин, подарить им еще с десяток внуков и внучек к вящей славе Господней…
Но все это казалось хорошо и правильным дома, рядом с Маргарет, детьми и внуками. А сейчас, оставшись с глаза на глаз с таинственным Анжело Месси, заказчиком монумента, Джон Фридом испытывал поистине адские муки. Он понимал, что привел компанию, в которой проработал всю жизнь, на край финансовой пропасти, не говоря уже о том, что поставил крест на своем собственном будущем. Если компания разорится, то пострадает и он, Джон Фридом, с него взыщут за то, что он пренебрег условиями, прописанными в контракте. И будут совершенно правы.
Только в эту минуту Джон Фридом осознал, что он натворил, идя на поводу у жены. Он был готов упасть перед Анжело Месси на колени, лишь бы тот простил его и дал шанс исправить ситуацию. По жирному лицу Джона Фридом стекал пот, смешиваясь со слезами, которые невольно струились из его крошечных заплывших глазок. Он пытался что-то сказать, но только шлепал губами, а изо рта вырывались нечленораздельные звуки.
Анжело Месси равнодушно взирал на эту агонию человеческого духа. Наконец ему надоело, и он сказал:
– Хорошо, пусть будет по-вашему, Джон. Я забуду о вашей оплошности. Но при одном условии. «Granite Company Ltd» в течение ближайших двадцати четырех часов исправит все повреждения, нанесенные монументу. По рукам?
– Обещаю, – заверил его Джон Фридом, который от радости, что так дешево отделался, обрел, наконец, дар речи. – Богом клянусь!
– Ну, это уже лишнее, – сказал Анжело Месси. – Не богохульствуйте, Джон. Вполне достаточно, если вы подпишитесь кровью.
И, после паузы, глядя на ошеломленное лицо толстяка, он без тени улыбки произнес:
– Не пугайтесь, Джон. Это была шутка.
Джон Фридом с облегчением шумно выдохнул воздух и даже попытался засмеяться. Но у него ничего не вышло. Вместо смеха из его пересохшего горла вырвался только громкий всхлип.
Но Анжело Месси уже не видел и не слышал этого. Он прошел через приемную, не заметив забившуюся в угол Джейн, спустился по лестнице и вышел из здания на улицу, где его дожидался ролс ройс. Он чувствовал усталость. Телепатическое воздействие на людей, к которому он изредка прибегал в общении с ними, чтобы получить желаемое, сильно изматывало его. Ему требовался отдых.
Он сел на заднее сиденье автомобиля и, ощутив слабый запах человека, с шумом втянул воздух своим носом, похожим на клюв хищной птицы. Это был запах Ульяны, смесь пота и косметических средств, которыми умащают себя человеческие существа, чтобы привлечь особей противоположного пола или скрыть собственное отвратительное зловоние, которое они источают. Окна автомобиля были закрыты, и он еще не выветрился из салона. Обычно Анжело Месси оставался равнодушен к женщинам человеческой расы, они не волновали его ни своим недалеким умом, ни несовершенным дряблым телом. Но Ульяна неожиданно заинтересовала его. И он хотел понять чем. Именно поэтому он и пригласил ее на ужин.