Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга восьмая. Январь, февраль

Слово в день памяти праведных Иосифа Обручника, Давида царя и Иакова, брата Господня

(Неделя по Рождестве Христовом)

Веселия днесь Давид исполняется Божественный, Иосиф же хваление со Иаковом приносит: венец бо сродством Христовым приемше радуются, и неизреченно на земли рождшагося воспевают: Щедре, спасай Тебе чтущия!

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!

Сегодня Святая Православная Церковь празднует память праведных Давида царя, Иосифа Обручника и Иакова, брата Господня. Первый из них – предок Господа Иисуса Христа по плоти, второй – Его названый отец, а третий – сводный брат Его.

Жизнь святого царя, пророка и псалмопевца Давида (1001-965 до Р. Х.) дает нам удивительные примеры помощи Бога, упования на Него и истинного покаяния, способного изгладить даже самые страшные прегрешения.

По происхождению Давид был не царского рода. На царство избрал его Сам Господь, возвестив об этом устами пророка Самуила, который и помазал тогда еще совсем юного Давида, самого младшего из восьми сыновей старейшины Иессея. Многие юноши на месте Давида возгордились бы подобным Божественным избранием и, даже если бы и не могли открыто заявить о нем всем вокруг, начали бы, по крайней мере, требовать к себе особого отношения в родительской семье. И такое особое отношение действительно могло бы быть ими получено даже в строго патриархальном ветхозаветном обществе: ведь избраны они были не кем-нибудь, а Самим Богом Израилевым! Однако в Священном Писании мы не находим и намека на подобное поведение со стороны Давида. Он продолжал, как и раньше, оставаться младшим послушным сыном своей семьи, продолжал пасти овец и коз своего отца. Поистине Бог смотрит не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце (1 Цар. 16, 7).

Вскоре после того, как произошло тайное помазание юного Давида на царство, на народ израильский пошли войной соседи – филистимляне-язычники. Два войска – израильское и филистимское – встали друг против друга по две стороны узкой долины.

В те далекие времена существовал обычай начинать битву с поединка двух самых сильных воинов с той и другой стороны. Такой поединок воспринимался как Божественный суд: считалось, что Небеса на стороне того из противников, чей воин одержит победу. Поэтому нередко по окончании поединка воинов одна из сторон признавала себя побежденной, и ненужного кровопролития не происходило. Если же битва все-таки имела место, то победу в ней, как правило, все равно одерживало войско воина-победителя, так как противник оказывался уже в значительной степени деморализован. Зная это, нетрудно представить, с какой тщательностью отбирались воины для начального поединка и с каким волнением следили их товарищи за схваткой.

На этот раз со стороны филистимлян выступил вперед настоящий великан: воин по имени Голиаф, ростом более двух метров. Голиаф, понимая, какое впечатление он производит на врагов, принялся громко насмехаться над израильтянами: Зачем вышли вы воевать? Не Филистимлянин ли я, а вы рабы Сауловы? Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне; если он может сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами; если же я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами и будете служить нам! (1 Цар. 17, 8–9).

Израильтяне находились в замешательстве. Они понимали, что среди них нет никого равного по силе Голиафу.

В это время в стане израильтян находился юный Давид. Его не взяли в войско по причине молодости, и воевать пошли его старшие братья; в этот день отец послал Давида проведать братьев и отнести им испеченных матерью лепешек.

Услышав похвальбу и угрозы филистимлянина, мальчик исполнился праведного гнева. Неужели Господь попустит, чтобы враги захватили Израильское царство?

Ведомый Самим Господом и своим упованием на Него, Давид отправился к царю Саулу, прося позволить ему сразиться с Голиафом. Конечно, со стороны подобная просьба неопытного мальчика могла показаться неразумной. Но царь находился в отчаянии: вот уже сорок дней никто из израильских воинов не решался выйти на битву с Голиафом, чтобы тем самым принять на себя ответственность за будущее родины. Кроме того, в том, как горячо и уверенно говорил Давид, было нечто необычное: царь чувствовал, что этот мальчик может быть послан Богом. В конце концов Саул дал свое согласие.

Давиду выдали доспехи и оружие, но юный пастушок, никогда не носивший ничего подобного, вынужден был отказаться от них: ведь он не умел ни носить доспехи, ни рубиться мечом. На поле боя он вышел в простой пастушеской одежде и с пращой-камнеметалкой в руке – такой пращой он привык отгонять от стада хищников.

Увидев, кто стоит перед ним, Голиаф поначалу принял это за насмешку. Он не мог поверить, что почти безоружный мальчишка хотел сразиться с ним – с тем, кого страшилось все израильское войско, состоявшее из опытных взрослых воинов!

Однако Давид, не думая о себе и уповая не на собственные слабые силы, но лишь на одного Господа, ответил врагу так: Ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских… Не мечом и копьем спасает Господь! (1 Цар. 17, 45–47).

Сказав это, Давид раскрутил свою пращу и метнул в Голиафа острый камень. Камень попал филистимлянину прямо в лоб, и могучий воин упал на землю. Подбежав к нему, Давид вытащил у него из ножен меч и отсек ему голову.

Пораженные этой победой мальчика-пастушка над могучим Голиафом, справедливо усмотрев в этом руку Всемогущего Бога, филистимляне в ужасе обратились в бегство. Так было спасено от врагов Израильское царство – спасено благодаря безграничному доверию юного Давида Богу.

Дорогие во Христе отцы, братья и сестры! Не правда ли, подобные ситуации случаются и в нашей жизни? Как часто, столкнувшись с неразрешимой на первый взгляд проблемой, мы поддаемся страху, отчаянию, унынию: «Все пропало, эти обстоятельства сильнее меня!» Да, обстоятельства действительно часто бывают сильнее нас. Но ведь и Голиаф был во много раз сильнее пастушка Давида. Что же помогло мальчику победить богатыря – его собственные силы и способности? Нет, помог ему Бог. Ибо невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18, 27).

Будем же помнить об этой древней истории, о том, что нет для нас ничего не возможного, – если только мы будем призывать имя Бога с доверием к Нему, с искренней верой в то, что Господь, войдя в нашу жизнь, управит все ко благу.

Шли годы, и уповавший на Бога своего Давид стал царем Израиля. Он правил своим народом мудро и справедливо, благодаря ему Израиль стал сильным и в то же время благочестивым государством, жители которого искренне чтили Бога и любили свое Отечество. Давид построил новую столицу Израиля – город Иерусалим (что в переводе означает «Город мира»).

Благочестивый царь, наделенный Господом не только мудростью и способностью к делам государственным, но и поэтическим даром, сочинял в честь Создателя прекрасные стихотворные Богодухновенные молитвы-песнопения – псалмы. Впоследствии они были собраны в единый сборник под названием «Псалтирь» (так назывался древний музыкальный инструмент – род гуслей, – игрой на котором обычно сопровождалось пение таких молитв) и вошли в число книг Священного Писания Ветхого Завета. В некоторых псалмах содержатся пророчества о Грядущем Спасителе – Мессии, Сыне Божием, ибо Господь открывал Своему верному рабу и грядущие судьбы Израиля и всего мира. Поэтому царя Давида называют псалмопевцем и пророком.

Однако и благочестивый Давид порой подпадал под влияние собственных страстей. Однажды это привело его ко греху, в котором царь впоследствии каялся до самого конца жизни.

Однажды, случайно увидев у купальни замужнюю женщину по имени Вирсавия, Давид воспылал к ней страстью. Ослепленной этим чувством, он послал мужа Вирсавии, Урию, на верную смерть: отдал тайный приказ поставить этого воина на самый опасный участок битвы и там оставить его. Когда Урия погиб, Давид женился на Вирсавии.

Этот страшный грех убийства и прелюбодеяния, подобно поражающей внутренности заразной болезни, сказался впоследствии на семье Давида и на всей его стране: сыновья Давида поссорились друг с другом, один из них восстал против отца и бесславно погиб, на страну обрушились голод и эпидемии… И все же ни род Давидов, ни царство народа израильского не погибли окончательно и впоследствии обрели прежнюю силу и славу. Но произошло это не потому, что грех перестал быть грехом, а потому, что великий царь нашел в себе силы для покаяния.

Господь послал к Давиду пророка Нафана, обличившего царя именем Божиим. И надо отдать должное царю – осознав весь ужас содеянного, он принес искреннее, глубочайшее покаяние. В последовавших бедствиях он винил одного себя, наложил на себя строгий пост и не переставал возносить Богу покаянные молитвы. Одна из таких молитв – проникновенный псалом 50-й – доныне считается образцом покаянного чувства.

И прощение было даровано Давиду Господом. Последние дни его царствования прошли в мире, и наследник его, Соломон, впоследствии также стал мудрым и справедливым правителем. Однако Давиду так и не удалось довести до конца одно из важных дел своей жизни – постройку храма Господня в Иерусалиме; построил храм уже Соломон. Царь-псалмопевец смиренно отнесся к невозможности самому исполнить великое дело: он считал себя недостойным этого по своим грехам.

Дорогие мои! Царь Давид совершил великий грех – но он же дал нам прекрасный образец истинного покаяния. Давайте задумаемся: а часто ли мы сами каемся так же, как и он, не пытаясь оправдать себя, честно признавая свои ошибки и принимая твердое решение никогда не повторять подобного впредь? Задумаемся – и будем брать пример с пророка-псалмопевца в его покаянии и смирении перед Богом…

Не менее удивительный пример смирения, упования на Бога и покорности Его воле находим мы и в житии дальнего потомка царя Давида – праведного Иосифа Обручника, хранителя девства Пресвятой Богородицы.

Из Священного Предания мы знаем, что Пресвятая Дева, с ранних лет посвященная родителями Богу и воспитанная при храме, желала остаться безбрачной, чтобы полностью отдать Свою жизнь служению Господу. Сейчас, в новозаветную эпоху, мы бы сказали, что Она стремилась к монашеству. Однако в те времена монашества еще не существовало: вступление в брак и рождение детей считались практически священным долгом каждого благочестивого иудея. Впрочем, вдова или замужняя женщина с согласия мужа могла соблюдать любые обеты, в том числе и обет безбрачия. Поэтому священники храма, которым юная воспитанница поведала о своем желании, постарались, когда пришел срок, найти ей такого мужа, который согласился бы стать не мужем, но лишь защитником и покровителем Девы. Таким человеком и стал Иосиф – пожилой многодетный вдовец, после смерти жены ведший жизнь целомудренную, праведную во всех отношениях.

Но еще до того, как был совершен свадебный обряд, Иосиф узнал, что Мария имеет во чреве (Мф. 1, 18). Мы можем только догадываться, что испытал при этом праведник. Ведь он еще не знал, что Плод чрева Девы есть от Духа Святого, что Марии предстояло стать Матерью Обетованного Мессии.

Другой человек на месте Иосифа пошел бы на открытый разрыв со своей обручницей, чтобы общество покарало ее презрением. Но праведник не думал о себе: он чувствовал лишь печаль и хотел развестись с Марией тайно, чтобы не опозорить Ее. И Господь вознаградил праведность Своего верного раба: Иосифу явился Ангел, возвестивший ему о том, что за Ребенок должен родиться у Марии.

Всю дальнейшую жизнь – а прожил он, по преданию, целых 110 лет! – Иосиф посвятил служению Спасителю и Его Пречистой Матери. Когда царь Ирод в ослеплении своем хотел погубить Божественного Младенца, Иосиф не раздумывая бросил все и бежал с Марией и Младенцем в Египет. Он не боялся трудностей и лишений – потому что, подобно своему царственному предку, безгранично уповал на Бога и готов был пожертвовать жизнью ради Него.

Сведения о жизни праведного Иосифа весьма скудны – но и в этом праведник дает нам важный урок. В смирении своем он не гнался за собственной славой, положением, богатством: ему достаточно было находиться в тени неизвестности, служа при этом Господу по мере сил.

Впрочем, Иосиф не забывал и своего отцовского долга в отношении своих сыновей по плоти от первого брака и дал им достойное праведника воспитание. Красноречивое свидетельство тому – житие его самого младшего сына, святого апостола Иакова.

Римо-католики пытаются утверждать, что Иосиф Обручник никогда и не был женат, но оставался девственником, а «братья и сестры Господни», упомянутые в Евангелиях, – это дети его собственных братьев или сестер, то есть не родные, а двоюродные братья Иисуса Христа. Однако это несообразное утверждение опровергается самой историей. Как мы уже говорили, у иудеев безбрачное состояние считалось неприемлемым, так как человек, не имевший детей, мог этим отдалить пришествие Мессии, – ведь кто знает, может быть, именно среди его потомков должен был родиться Помазанник Божий – Мессия? Исключение составляли люди, принесшие Богу особые обеты, например ессеи. Но ни в Евангелиях, ни в Предании мы не находим указания на то, что Иосиф был ессеем, – он назван лишь праведным (Мф. 1, 19). В отличие от ессеев, живших обособленно от остальных иудеев, вне городов, Иосиф вел обычную жизнь горожанина, плотничал, участвовал в государственной переписи. Кроме того, для принесшего обет безбрачия даже формальный брак был бы нарушением обета. Поэтому, коль скоро Иосиф нашел для себя возможным вступить в брак с Марией, он не принадлежал ни к одной из безбрачных религиозных групп, но был обычным благочестивым иудеем. Следовательно, он не мог достигнуть того солидного возраста, в каком сочетался браком с Марией, пребывая в холостом состоянии. Иудеи женились и вступали в брак весьма рано, детей имели много (многочадие считалось Божиим благословением). Согласно Священному Преданию, у Иосифа уже была жена до Марии, а от первой жены были и дети.

Один из них – Иаков с ранних лет подражал в праведности своему благочестивому отцу. С самого детства он горячо возлюбил Бога и имел в сердце лишь одно желание: всей жизнью своей служить Ему. Поэтому, едва достигнув духовного совершеннолетия (тринадцати лет, согласно иудейской традиции), Иаков посвятил себя Богу, принеся пожизненные назорейские обеты, согласно указаниям Самого Господа в Священном Писании: И сказал Господь Моисею, говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им: если мужчина или женщина решится дать обет назорейства, чтобы посвятить себя в назореи Господу, то он должен воздержаться от вина и [крепкого] напитка, и не должен употреблять ни уксусу из вина, ни уксусу из напитка, и ничего приготовленного из винограда не должен пить, и не должен есть ни сырых, ни сушеных виноградных ягод; во все дни назорейства своего не должен он есть ничего, что делается из винограда, от зерен до кожи. Во все дни обета назорейства его бритва не должна касаться головы его; до исполнения дней, на которые он посвятил себя в назореи Господу, свят он: должен растить волосы на голове своей. Во все дни, на которые он посвятил себя в назореи Господу, не должен он подходить к мертвому телу: [прикосновением] к отцу своему, и матери своей, и брату своему, и сестре своей, не должен он оскверняться, когда они умрут, потому что посвящение Богу его на главе его; во все дни назорейства своего свят он Господу (Чис. 6, 1–8). Назореев в древнем иудейском обществе почитали как праведников. В чем-то они предвосхищали будущих христианских монахов.

Кроме обычных назорейских обетов воздержания в пище и хранении себя от осквернения, Иаков принял дополнительный обет безбрачия, желая, чтобы даже заботы о семействе не отвлекали его от служения Господу. Все дни свои он проводил в добрых делах, а ночи – в коленопреклоненной молитве, так что от частых коленопреклонений даже кожа на его коленях затвердела, став подобна коже верблюжьей.

По Вознесении Христовом, после того как на апостолов в Сионской горнице сошел Дух Святой, Иакова единодушно избрали епископом, предстоятелем Иерусалимской Церкви. Избрание это ясно показывает нам, какое глубочайшее уважение испытывали к праведнику первые христиане.

Как глава Иерусалимской Церкви, Иаков, в отличие от остальных апостолов, не странствовал с проповедью по чужим городам и странам. Однако служение его было не проще, а, пожалуй, даже сложнее и опаснее, чем странствия и проповедь иноземцам. Иерусалим был центром христианской жизни – но этот же город был и эпицентром вражды не принявших Христа иудеев к христианам. В Иерусалиме жило множество праведников – но в то же время и множество врагов Христовой Церкви, пожалуй, больше, чем где бы то ни было еще. Несмотря на то что Иудея была частью Римской империи и имела своего римского наместника, в Иерусалиме, по сути, правили первосвященник и иудейские старейшины, многие из которых готовы были бы распять Христа и во второй раз… Чтобы окормлять Иерусалимскую Церковь, недостаточно было одних лишь мужества, мудрости, личной праведности, не помогло бы здесь и дипломатическое искусство – нужна была всенародная любовь, огромный духовный авторитет, непререкаемый не только для христиан, но и для иудеев.

Таким авторитетом апостол Иаков обладал в полной мере. Удивительно, но не обратившиеся ко Христу в своей массе иудеи не только не отвернулись от брата Иисусова, не только не видели в нем врага и вероотступника, как в других апостолах, но продолжали почитать его как праведника, и даже более того – как заступника перед Богом за весь Израиль! За те долгие двадцать четыре года, что Иаков возглавлял Иерусалимскую Церковь, не было ни одного случая выступления против него ни народа, ни иудейских священников, хотя, как мы знаем из книги Деяний, остальные апостолы постоянно становились жертвами ярости толпы в Иерусалиме: например, первомученик архидиакон Стефан, апостолы Петр и Павел. На Иакова же не смели не только поднять руку, но и возвысить против него голос, хотя, казалось бы, он, будучи предстоятелем, олицетворял ту самую Церковь, с которой иудеи боролись в лице остальных апостолов.

Велик был авторитет Иакова и в самой Церкви. Так, например, на Иерусалимском Апостольском Соборе в 51 году, когда обсуждалось, нужно ли обращенным из язычников соблюдать Закон Моисеев во всей его полноте, именно голос Иакова был решающим, а его речь на Соборе фактически стала Соборной резолюцией (см. Деян. 15), несмотря на то что Первоверховный апостол Петр придерживался противоположного мнения. Это событие, описанное составителем Деяний апостолом Лукой, явно опровергает утверждение римо-католиков о том, что якобы Петр являлся единственным главой Церкви и что поэтому его преемник – римский первосвященник – должен также безраздельно главенствовать в ней.

Апостол Иаков неустанно проповедовал Христа Распятого жителям Иерусалима – как иудеям, так и язычникам. Успех его проповеди был поразителен. Множество язычников, а еще больше иудеев ежедневно обращалось ко Христу – и не только простых иудеев, но и ученых книжников, и даже священников и старейшин. Ведь о Мессии говорил им великий праведник, которого они глубоко почитали еще до его собственного обращения ко Спасителю! Видишь, брат, – говорят апостолу Павлу иерусалимские пресвитеры, – сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они ревнители закона (Деян. 21, 20).

В канон Нового Завета включено Соборное Послание апостола Иакова к двенадцати коленам Израилевым, адресованное христианам из иудеев, живших в рассеянии, то есть в других областях Римской империи и чужих странах за ее пределами. Многие из этих людей ранее жили в Иудее, но были вынуждены покинуть родину из-за вражды необращенных соплеменников. Поэтому в Послании много внимания уделено увещеванию к терпеливому перенесению страданий. С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка (Иак. 1, 2–4) – пишет своей пастве Иерусалимский предстоятель.

Люди верили проповеди Иакова именно потому, что брат Господень был для них духовным авторитетом в силу своей праведности. Они не просто слышали из его уст красивые и правильные слова о Христе – они видели его собственную жизнь, сиявшую светом и любовью.

В начале 60-х годов по Рождестве Христовом первосвященником в Иерусалиме стал некий Анания, человек смелый и дерзкий, принадлежавший к течению саддукеев, непримиримый враг христиан. Видя, какой успех имеет проповедь апостола Иакова, он начал бояться, что вся Иудея может вскоре стать христианской, а потому сразу перешел к решительным действиям.

Впрочем, даже Анания не решился открыто выступить против почитаемого всем народом праведника. Он задумал вначале запугать Иакова, а затем использовать его авторитет для «опровержения» Христова учения. На Пасху 63 года первосвященник в сопровождении всех верных ему старейшин пришел к Иакову и начал требовать, чтобы апостол во всеуслышание отрекся от Христа. Неожиданно Иаков согласился – апостол хотел использовать этот случай, чтобы еще громче свидетельствовать о Христе собравшемуся на Пасху народу. Конечно, он понимал, что после такого свидетельства первосвященник не может оставить его в живых. Но жизни своей ему было не жаль – он готов был в любой момент отдать ее за возлюбленного Господа и своих духовных чад. Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1, 21), – сказал апостол Павел, и нет сомнения, что апостол Иаков, брат Господень, был в этом с ним единомыслен.

В день иудейской пасхи, когда вокруг Иерусалимского храма собралась многотысячная толпа, первосвященник и старейшины поставили апостола на крыло храма и, когда все взоры народа обратились к нему, закричали: «Праведный! Мы все обязаны тебе доверять. Народ в заблуждении об Иисусе распятом…»

Анания ожидал, что праведник скажет хотя бы пару слов против Христа, – ведь даже одно-единственное слово из этих почитаемых уст могло разрушить всю Церковь, созидавшуюся годами. Но Иаков громко, во всеуслышание ответил: «Что спрашиваете меня о Сыне Человеческом? Он восседает на Небе одесную Великой Силы и придет на облаках небесных!»

Многие в толпе, убежденные одними этими словами в истинности Христова учения – так велик был авторитет праведника! – немедленно воскликнули: «Осанна Сыну Давидову!»