Чужой костюм. Том 2

Долгое время он добивался того, чтобы Саливан от него зависел. Отваживал остальных помощников, ограничивал им доступ информации. И все ради того дня, когда возникнет вопрос кому занять место директора, а у начальников и инвесторов не будет других кандидатов, кроме него.

Браен успел сделать несколько срочных звонков, провел скучные затянутые переговоры с наглецами, выпрашивающими скидку и пониженные тарифы на транспортировку НН. Прочитал и подписал четыре договора о продлении поставок, а потом Саливан вызвал его к себе.

– Ты предупредил Келли? – с усмешкой спросил Браен. Развалившись в кресле и раскачивая ногой, он критически рассматривая носки своих дорогих туфель. – В прошлый раз она не хотела меня пропускать.

– Это ее работа: никого не пускать без моего разрешения, – отозвался Грегор.

Он говорил непривычно уставшим голосом, и на миг в сердце Браена затеплилась надежда, что старик помрет самостоятельно. Эту мысль он быстро пресек. Долго ждать нельзя, и с Саливаном надо покончить быстрее.

– Ты же знаешь, – принялся оправдываться Грегор, – на меня охотятся «люди мира». Эти помешанные идиоты воображают, что мир станет лучше без НН. Чушь!

– Они не доберутся до тебя, – Браен улыбнулся, не разделяя его страха перед диверсантами. Сам он считал, что Саливана ждет смерть от близкого ему человека. – Ты для них недосягаем.

Пару томительных секунд Саливан ничего не отвечал, и Браен не знал, как расшифровывать его молчание: он обижен, зол или уснул. Терпеливо ожидая реакции директора, он рассматривал его лицо. С годами оно округлилось, словно время сгладило все резкие линии. На коже проявились морщины, указывающие на напряженную умственную работу. А за последние несколько лет добавились и те, что выдавали постоянно беспокойство.

Когда-то Саливан был видным мужчиной, с впечатляющей горделивой осанкой, а теперь он стал ворчливым стариком с тоской во взгляде.

– Я предупредил Келли. Она тебя ждет.

***

Келли действительно ждала Браена. Встретила скопированной у него же ухмылкой и позволила пройти к директору.

– У тебя хорошее настроение? – не удержался от сарказма Браен.

– Я всегда радуюсь, когда директор Саливан устраивает вам проверку, – ответила проекция, хотя, конечно, у нее не было собственных эмоций.

Браен осуждающе дернул головой и поспешил скрыться в кабинете Грегора. Его встречи с Келли становились все напряженней. Он язвил, она язвила в ответ, и с каждым разом ее сообразительность увеличивалась.

У Браена создалось впечатление, что Келли испытывает к нему глубокую неприязнь, не понятно по какой причине. Будь она живой девушкой, он бы решил, что всему виной ревность к Айре. Но проекция не способна испытывать чувства, она лишь имитирует их на основе полученных знаний. Что же о нем знает Келли, раз так реагирует?

Саливан встретил Браена непривычно строго, будто сговорился с Келли. Посмотрел на него мутными уставшими глазами, как на чужака и спросил:

– Что там со штрафниками?

– План выполнен на восемьдесят пять процентов, – Браен не сомневался, что его ответ не устроит Саливана, стремящегося к сто процентному результату

Директор недовольно откашлялся.

– Что помешало добрать последние пятнадцать?

– Лень и не сообразительность? – предположил Браен.

Грегор исправил его в грубой манере:

– Не правильный подход к системе штрафов! – он нервно постучал кончиками пальцев по столу. – Штрафуй за три опоздания вместо пяти, а за четвертое и последующее штрафуй в двойном размере. Тогда мы наберем нужную сумму всего за неделю.

– Я планировал ужесточить наказания после серии первых штрафов. Пусть рабочие узнают на примере своих коллег чего могут лишиться…

– Зачем их предупреждать?! – закипел Грегор и ударил ладонью по столу. – Бей без предупреждения и выигрывай!

– Буду бить, и рабочие взбунтуют, остановят завод. Ты готов к многомиллионным убыткам за час простоя?

Напоминание о потере денег остудило Саливана, и он отступил. Недовольно причмокнул губами, как обиженный ребенок, и заявил:

– Недостающие пятнадцать процентов я сниму с тебя.

Браен произвел легкий подсчет и неприятно удивился:

– Это почти вся моя зарплата!

– Один месяц поживешь на зарплату рабочего.

По интонации директора Браен понял, что тот им не доволен и таким образом наказывает. Подобное уже случалось ни раз, и Браену приходилось мириться с лишениями.

– За что ты так со мной? – откровенно спросил он, боясь услышать ответ. Ему казалось, что старик сговорился с Келли против него, но не понимал почему.

– Ты оштрафовал тех, кто не выполнил твое поручение? – игнорируя его, задал Саливан почти риторический вопрос. Вытянувшись в кресле, он с проблеском садистского любопытства наблюдал за эмоциями Браена, который против воли реагировал на его выпады. – Я поступаю с тобой аналогично, – он говорил спокойно, словно хотел убаюкать собеседника своим размеренным голосом. – Мои действия не удивительней твоего поведения.

– Что не так с моим поведением? – успел дерзко спросить Браен и, лишь секунду спустя испугался, что его подозревают в воровстве.

– Ты не рад китайцам, – едва Грегор произнес это, и Браен почувствовал прилив гнева. – Они принесут нам доход, необходимый для строительства Сан-сити. Тебя одного не радует то, что скоро мы уедем из Рейджа.

– Я мечтаю о доме в Сан-сити! – благодаря самообладанию Браен не вспыхнул окончательно. – А ты его не получишь, если не поймешь, что деньги китайцев опасны для нас…

Он собирался снова привести доводы против продажи отходов НН, но Саливан, не повышая громкости голоса, перебил его:

– Келли верно отметила, что ты подозрительно отреагировал на сделку с китайцами. Думаю, это связано с твоими личными проблемами.

– Нет… – пробормотал Браен, догадываясь к чему он клонит.

Не слушая его, Саливан продолжил:

– Чтобы решить их, я направляю тебя на психологическую консультацию к Келли. Всего три сеанса, и она найдет причину твоей нервозности. Тебе даже не придется ничего рассказывать. Ты знаешь, она догадливая.

Браен шел по коридору, как оглушенный. Его отправили к Келли! Если она проведет с ним сеансы, узнает не только о краже отходов, но кое-что еще.

Всем было известно, что Келли лучше людей разбирается в психологии, от нее невозможно что-либо утаить, да и обмануть не получится. Начав работать с человеком, она добиралась до самых глубин его подсознания.

«Проклятый Саливан!»

От злости Браен до скрипа стиснул зубы. Он до сих пор не мог поверить в то, что директор так подло с ним поступил. Еще недавно его доверие было безграничным. Ни подозрениям, ни недовольству не было места в их отношениях. Они были, как отец с сыном. Что же изменилось?

– Эй, Рикс!

За спиной Браена раздался оклик Алекса Оддо. Обернувшись, на ходу нацепляя привычную фальшивую улыбку, он столкнулся с нахальным взглядом коллеги. Алекс смотрел на него, как победитель в состязании, о котором Браен ничего не слышал.

Алекс никогда молча не проходил мимо него, ничем не выказав свою неприязнь. Ему, будто жизненно необходимо было делать выпады и недвусмысленные намеки. Тренируясь в остроумии, он, казалось, не боялся того, что Браен воспользуется своей приближенностью к директору и вынудит подписать приказ об увольнении наглеца.

– Гуляешь, бездельничаешь? – осклабился Алекс. – Займись делом: достань дозу 2Н и уколи меня тоже.

Глядя на самодовольную физиономию Алекса, Браен чуть было не кинулся на него с кулаками. От злости мышцы его тела напряглись, но разум оказался сильнее, и ему удалось сохранить внешнее спокойствие.

– Как только появится свободная минута, обязательно сделаю, чтобы остановить твою болтовню, – пренебрежительно бросил он.

Начальник сбыта хмыкнул, как будто не ожидал от него другого ответа.

– Таким надежным методом ты скоро окажешься в самом удобном кресле этого здания.

– Удобное кресло? Разве не о нем мечтают те, кто сидит на стуле?

– Не все такие одержимые карьеристы, как ты.

Изображая уверенность и держась вызывающе расслабленно, Браен усмехнулся:

– Ох, конечно! Многим хватает и обычного воровства. Интересно, что ты будешь делать с деньгами, которые получишь, продав ворованные отходы? Неужели мечтаешь о Сан-сити? Сначала убедись, что твой статус обеспечит тебе доступ в этот город.

Секунду узкое лицо Алекса было таким бледным, словно он собирался упасть в обморок. Впрочем, он справился с шоком и отбил выпад в свойственной ему самоуверенной манере:

– Хвалясь статусом, не забывай чью голову ты срубил, чтобы его получить.

Браен ощутил, как волна жара окатила его лицо и схлынула вниз. Несмотря на осознание, что Алекс всегда использует свой излюбленный прием с гнусным намеком о причине смещение Тима, каждый раз ему удавалось «уколоть» его упоминанием о нем.

– Головы можно рубить не только для того, чтобы забраться повыше, но и для того, чтобы тень от соседей не падала, – процедил Браен, понимая, что еще несколько фраз в том же духе, и он не выдержит эмоционального накала.

К счастью, Алекс не нашел что ответить и удалился, бросив на него презрительный взгляд.

Глава 3

Кабинет Келли был одновременно и центром ее управления. Здесь находились ее подзарядка, процессор, модуль памяти и пульт ручного управления. Последний был защищен сложным паролем, доступ к которому имелся лишь у Саливана. Сам кабинет был маленький, без окон и с одним стулом – проекция не нуждалась в удобстве, необходимом человеку.

Едва Браен переступил порог кабинета, как сработал датчик движения, и Келли материализовалась перед ним. Без естественного света, разрушающего иллюзию, проекция выглядела предельно натуралистично. Мысленно Браен приготовился к настоящему допросу и посчитал, что ему хватит умения выдержать дотошность Келли.

– Я жду вас пятнадцать минут, – недружелюбно объявила она.

Браен тут же насторожился, как будто проекция могла причинить ему вред.

– Меня задержал Алекс Оддо, – пояснил он, чтобы лишить ее возможности придираться. – Мне нельзя разговаривать с коллегой?

– Конечно, это не запрещено, – елейным голосом проговорила Келли и продолжила предельно язвительно: – Но вы не беседовали. Я видела, как вы, уважаемый Браен Рикс, злились от его слов.

– Просто дружеская болтовня перетекла в спор, – отмахнулся Браен от вопроса.

– Вы хотели ударить Алекса. Камеры зафиксировали резкость в ваших движениях.

– Людям свойственны эмоциональные реакции.

– Свойственны, – Келли встала в такой зоне, что даже электрический свет не подсвечивал ее, и она выглядела реальнее, чем обычно. – Поэтому мне будет легче узнать причину ваших реакций. Для начала скажите, что вам говорил Алекс.

– Не помню, – пренебрежительно ответил Браен, стараясь не показывать, что у него возникла ассоциация с допросом, а не психологической консультацией. – Он просто дразнил меня.

– По вашему лицу я вижу, что это наглое вранье, – Келли с нажимом произнесла последние два слова. Браена насторожило то, что таким тоном она ни с кем не общалась. Ее поведение всегда было предельно учтивым. – Вы скажете правду или мне включить запись того момента?

– Почему бы тебе самой не озвучить подслушанное? – дерзко спросил Браен, не желая мириться с непозволительным поведением проекции. Та быстро отреагировала:

– Он предложил уколоть ему наркотик.

– Да, точно. Странное пожелание, ведь я не держу 2Н в кармане.

– Мне известно ваше отношение к наркотикам и наркоманам. И я знаю, что Алекс говорил с подтекстом. Вы думаете, я не знаю, что такое язвительность или сарказм? Так же, как и вам, мне понятен смысл его слов. Теперь я хочу узнать почему Алекс Оддо презирает вас. Сегодня я добьюсь ответа на этот вопрос.

Келли проявила удивительное упорство в достижении своей цели. Расспрашивая Браена, она угадывала малейшие изменения его эмоций и загоняла в тупик. Сначала она отсеяла личностные мотивы, такие как зависть, конкуренция, неприязнь. Потом занялась рабочими, а после них перешла на узконаправленные: старые счеты, месть за возлюбленную, которая предпочла другого. Проверила есть ли между ними родственные связи, общие знакомые, давняя детская вражда или дружба.

От бесконечной вереницы вопросов у Браена туманилось сознание. Ему до безумия надоела прилипчивая Келли, которая, казалось, выпотрошила ему мозг, пытаясь найти взаимосвязь с Алексом.

– Я ненавижу его с тех пор, как он начал завидовать моему карьерному взлету! – не выдержав, выпалил Браен. – Мы никогда с ним не ладили, даже когда занимали равное положение. А когда я стал личным помощником директора, он принялся откровенно издеваться надо мной.

– Как именно?

– Не слушает указаний, задерживает сдачу отчетов и всячески осложняет наше общение.

– В чем, по-вашему, причина такого поведения?

– Он думает, что я хочу от него избавиться, – голос Браена продолжал звучать напряженно и резко, – вот и дразнит постоянно. Тупица не поймет, что мне незачем от него избавляться. Я ведь даже не претендую на его место!

Келли торжествующе улыбнулась и, приблизив лицо к Браену, спросила проникновенным голосом:

– А на чье место вы претендуете?

Браен ощутил, что по ее глазам прошлась зыбь, как легкое волнение от предстоящего ответа.

– Я так и знала! – фыркнула Келли и резко выпрямилась. – Вижу, вы целитесь на место Саливана. Вам больше некуда.

– Куда же мне еще целиться? – Браен решил, что отпираться бессмысленно, тем более в его желании нет ничего преступного. – Каждый личный помощник хочет стать директором. Разве это запрещено?

– Никто в целом мире не может запретить вам чего-то желать, – ласково пропела Келли, – даже если ваше желание не осуществимо. Но с этого дня уважаемый Браен Рикс, – теперь ее голос звучал хлестко, – я буду пристально наблюдать за вами.

Келли снова принялась расспрашивать про Алекса, будто до того полчаса не говорила о нем. Когда познакомились? Как долго работают? Есть общие знакомые? Айра – бывшая девушка Алекса? Или Алекс просто давно безответно в нее влюблен?

Утомив Браена до безразличия к собственной участи, проекция задала главный вопрос:

– Почему Алекс считает, что вы причастны к увлечению Тима Саливана наркотиками?

Браен встрепенулся от этого вопроса, точно он вонзился в его мозг и затронул там нерв, отвечающий за приободрение.

– Он действительно так считает?! – в его глазах застыл неподдельный ужас. – Вот ведь гадкий лицемер! Тим был не только моим кузеном, но и другом.

– Алекс предполагает, что именно близость к Тиму позволила вам сделать завершающий укол. Вы знали, что он когда-то пробовал 2Н и второй укол, пусть и сделанный открыто, не обличит вас.

Браен побледнел и почувствовал, как от лица отхлынула кровь. Он и не представлял, что Келли в своих подозрениях продвинулась так далеко.

– Боже мой! – воскликнул он. – В чем ты меня обвиняешь?!

– Сейчас я собираю информацию, а обвинять буду позже, когда получу все возможные доказательства.

– Если это твоя работа, то собирай, – Браен был на грани. Ему хотелось кричать и буйствовать. Лишь невероятным усилием воли он сдерживал эмоции. – Только позволь мне делать мою работу.

В ответ на это требование Келли отпустила Браена, напоследок сказав, что ждет его завтра.

Браен не помнил, как дошел до своего кабинета. В его висках билась пугающая мысль, что Келли знает слишком много, и невероятно быстро узнает еще больше. Стремясь сбросить напряжение, Браен принялся крушить все, что попадалось под руку.

Он смел со стола органайзер, ноут и стопку документов. Энерго-листы разлетелись по полу, ноут с грохотом разбился, и осколки с шумом отскочили от стен. Браен попытался выбить окно сначала кружкой, затем подносом, на котором она стояла, но стекло было непробиваемым. Тогда он швырнул смартфон о стол и не сразу понял, что поранил руку осколком разлетевшегося экрана.

Кровь закапала на пол, от боли Браен громко выругался и вдруг понял, что это Саливан виноват в его несчастьях. Сначала старик тайком договорился с китайцами и сократил сжигание отходов, а потом заподозрил Браена в нервозности и спихнул его к Келли.

– Он подставил меня! – Браен схватил с пола поднос и повторно запустил его в окно. – Подставил! Делал вид, что слушает мои советы, а теперь допрашивает.

Браену захотелось хорошенько врезать по двуличной Саливанской физиономии! Он отчетливо осознал, что в первую очередь ему надо избавляться не от Рика. Первенство по праву заслужил Саливан вместе с преданной ему Келли.

Ради этого дела Браен с удовольствием бы разгромил центр управления нахальной проекции, но проблема заключалась в том, что, вырубив Келли, он немедленно остановит завод. Поэтому сначала ему придется выведать у старика код для включения ручной перезагрузки Келли.

План Браена по достижению заветной цели с переездом, становился все кровожаднее, но таким он больше ему нравился.

***

Рабочий день Джека тянулся в два раза дольше обычного. Из-за медлительности нового напарника он вынужден был работать за двоих. Переодеваясь в раздевалке, он успел проклясть смерть Коэна, по вине которого попал в такое тяжелое положение. Ему казалось, что, умерев, друг его предал. На самом деле Джеку не хватало поддержки Коэна и его неистощимого оптимизма. Прошло всего пару дней, а он уже по нему жутко скучал.

«Ничего, скоро я последую за ним», – своеобразно утешил он себя.

Переодевшись, Джек с тоской глянул на шкафчик друга, и нестерпимая горечь сдавила его горло. Сегодня они должны были пить пиво в баре и развлекаться, и ему настойчиво казалось, что именно так сегодняшний вечер и закончится. Все оттого, что он еще не свыкся с мыслью, что здоровяка больше нет, хотя прежние потери давались ему легче.

Джек шел по коридору, когда на смартфоны другим работникам поступила информация о перечислении ежемесячных талонов. Все вокруг принялись раскидывать талоны, электронным способом перечисляя оплату за различные покупки и продукты, которые брали в кредит. Отовсюду доносилось пиликанье, оповещающее о завершенных операциях.

Джек привычно проверил количество свои поступлений и почувствовал, как спину прошиб ледяной пот. Талонов на еду оказалось вдвое меньше, чем обычно. Посчитав, что произошла какая-то ошибка, Джек решил, что завтра обязательно сходит в бухгалтерию. Едва он так подумал, как услышал позади радостный голос Боила:

– Десять талонов за каждое опоздание, – эта фраза прозвучала, как подсказка.

Развернувшись, Джек увидел счастливую физиономию начальника, и так ему захотелось врезать по ней, что он с трудом удержался.

– Штраф не должен превышать половины заработанного, – напомнил он важное правило.

Боил с наигранным сожалением качнул головой и сказал:

– Указание свыше.

Джек не получил привычного облегчения от дезинфекции. Он даже не заметил ее, думая о том, как восполнить финансовый пробел. Выданных талонов питания хватит лишь на две недели, а после смерти Джека, Эджей останется без средств к существованию. Значит, Джеку придется искать подработку, но он, итак, работает на пределе! Большего человеческий организм не в состоянии выдержать.

У выхода из Коридора стоял абсолютно здоровый Неприкасаемый в черном броне-костюме. Он выглядел, как гордый киногерой из классических фильмов: мужественный, крепкий, с уверенным взглядом. Его кожа была гладкой и светлой, и красиво сочеталась с идеальными чертами его лица. Единственным, хоть сколько-нибудь примечательным минусом его внешности, был слегка тяжеловатый подбородок.

Неприкасаемый резко выделялся на фоне уставших рабочих, на чьих лицах отпечаталась неизбежная и скорая кончина их жалкого существования. Заметив его, Джек ощутил прилив зависти, смешанной с мощной ненавистью к собственному бессилию.

Он родился у обычных людей, рос в приюте, среди сотен таких же мальчишек и потому, как и большинство, пошел работать с четырнадцати лет. А этот мужчина сначала получил образование, после чего занял заранее приготовленное для него место на «Олимпе».

Зачем он спустился снова?

– Джек Картер, – Браен шагнул навстречу, когда расстояние между ними сократилось до двух метров. – Помнишь меня? Я вчера предлагал тебе сделку.

Конечно, Джек помнил! Не каждый день к нему подходит Неприкасаемый и просит одолжить тело.

– Помню, что отказал вам, – ответил он, не добавляя в голос почтение и уважение, которые невольно испытывал при виде фигуры в черном. Джек знал, что нельзя обращаться к нему в таком тоне, но не мог себя пересилить. При виде Неприкасаемого тело вспоминало невыносимую боль от ожогов, которые появились по его вине.

– Я предлагаю тебе серьезную сумму и готов увеличить ее вдвое. За сегодняшний вечер, ничего не делая, ты получишь десять миллионов. Неужели ты не придумаешь как их потратить?

Десять миллионов!

Ошарашенный Джек оглянулся по сторонам, ни на ком не задерживая взгляд. Ему дадут четверть требуемой суммы! Вместе с теми деньгами, что им с Эджеем удалось собрать, они смогут отправить Сибил на лечение!

От этой пьянящей мысли у него закружилась голова. Страх, что при повторном замещении, сознание не вернется в тело, отступил на задний план. Озвученная Неприкасаемым сумма полностью оправдывала риск.

– Зачислите деньги до начала процедуры, – выдвинул он условие.

– Ладно, – согласился Браен.

– Я назову счет, на который их надо перевести.

– Это не твой счет? – слегка насторожился Браен, подумав о мошенничестве.

– Моего брата, – пояснил Джек. – Деньги должны быть у него.

«Эджей Картер?!» – чуть было не вскричал изрядно удивленный Браен, но вовремя понял, что этим отпугнет Джека.

– Я сделаю, как тебе удобно, – пообещал он максимально благонадежным голосом.

– Когда совершим замену? – спросил Джек, а Браен мысленно прокричал: «Слава богу!»

***

По пути в столицу Джек раз десять порывался позвонить Эджею. На случай неудачной сдачи тела он хотел попрощаться с братом и заверить его в том, что теперь у них есть шанс спасти Сибил. Правда, ему не хватило духу. Он не верил в свое возвращение и опасался, что наговорит Эджею сентиментальных глупостей или, того хуже, расплачется.

Мысли Джека и без звонка постоянно обращались к брату. Почему-то он вспоминал время, когда собирался переехать в Рейдж. Тогда он звал Эджея с собой, рисовал ему будущее, в котором тот был штатным изобретателем, но Эджея устраивала работа в столице. К тому же беременная Хлоя не хотела уезжать от тетки – единственной близкой родственницы.

Услышав от брата отказ, Джек взбесился. Тогда они сильно поругались, наговорили друг другу гадостей и не общались до тех пор, пока не родилась Сибил. Увидев малышку, Джек не устоял перед ее распахнутыми любопытными глазками и простил брату беспечность.

Думая о той давней ссоре, Джек окончательно расчувствовался и запретил себе размышлять о родственниках. Он побоялся, что под влиянием момента струсит и растеряет решимость совершить задуманное, в последний момент поддавшись желанию провести хоть еще один день с семьей.

***

С самого утра в мыслях Берта властвовала Мирта из-за того, что разбудила его звонком и попросила о встрече. Он не хотел ее видеть, ведь они расстались, когда она вдруг надумала искать свое счастье с богачом. Берт вынужденно отпустил ее и даже, сквозь зубы, пожелал удачи.

Расставание он перенес с трудом и решил больше никогда не вспоминать о бывшей. Оберегая свое психологическое здоровье, он отказал Мирте при первом звонке, но она настояла и почти силой вытянула из него согласие встретиться и поговорить.

И ради чего? Только для того, чтобы на утреннем свидании рассориться до нервной тряски! Как Берт и подозревал, Мирта захотела к нему вернуться. Умоляла его, хватала за руки, словно собиралась удержать возле себя силой.

Увидев бывшую после долгой разлуки, Берт понял, что она не имеет ничего общего с любовью всей его жизни. Рядом с ним жили по-настоящему красивые девушки. Даже его соседка была симпатичнее Мирты. Так что сходиться с ней снова он не собирался.

Их встреча закончилась бесславным бегством Берта. Спустя два часа, он сидел в кабинете, переполненный гневом и массой непонятных бурлящих эмоций, и пил успокоительные, которые не помогали.

Когда пришел Браен Рикс, Берт нервничал не меньше, чем через пять минут после ссоры с Миртой. Подключить Неприкасаемого и тело, в которое тот перемещался, было сложнее, чем при первой в его жизни процедуре. У него дрожали руки, он путал этапы действий и явно причинил боль обоим телам.

Когда Берт подключал сменное тело, ему показалось, что он слишком глубоко вогнал внутричерепную иглу. Опасаясь, что арендодатель лишится разума, он немного вытянул иглу наружу.

Нажимая на кнопку запуска, Берт продолжал думать о Мирте. Он решил больше не отвечать на ее звонки. Со временем она забудет о нем и найдет другого придурка, который согласится выполнять все ее капризы. Возможно, если ей очень повезет, «другой придурок» обеспечит ей переезд на острова, о которых она мечтает.