Ведьма Чёрного озера. Тайна русалки

Женька вздохнул – кто знает, что дальше-то, будет? Марь Ивановна после операции, может быть, ослабнет совсем. А как не сладит со своей внучкой непризнанной? Как ослушается ее Лика? По- своему поступит? Что тогда?

«Кисло тогда будет. – понял Женька, вяло жуя вкуснейший вареник – Не успокоится ведь, поганка злокозненная! По- своему все завернуть восхочет! И Альбинке прилетит по первое число!»

Он нанизал на вилку пару вареников, обмакнул их в сметану, любуясь, как темный, вишневый сок мешается с молочной белизной, отхлебнул из литровой кружки вкусный ягодный взвар и засунул вареники в рот, прикрыв глаза от удовольствия.

Отсутствием аппетита, Женька никогда не страдал.

Мельком, парень даже пожалел Альбину, которая, конечно же, лишена возможности лакомиться вкуснейшими мамиными варениками с вишнями…

….Провалявшись в постели до пяти утра, Альбина сдалась и перестала бороться с неизбежным.

Сон покинул ее окончательно, и с этим следовало смириться.

«Плевать! – Альбина выскочила из кровати, продолжая почесывать искусанные комарами конечности – Если что, посплю днем. Комары должны же угомониться, когда-нибудь!»

Хотелось кофе, и Альбина воспользовалась электрическим чайником.

Кофе из такого чайника получался не очень – пластик, он и в Африке – пластик, но греть турку на электроплите, дело долгое и нудное, а чашка кофе с утра распрекрасно бодрит и любую депрессию лечит.

Прихлебывая кофе, дымя сигареткой, Альбина, как была, в шортах и лифчике, направилась по дорожке вглубь огорода, любуясь кустами малины и смородины и предвкушая настоящий, свежее выжатый фруктовый сок, без нитратов и канцерогенов – благо, соковыжималка в хозяйстве Марь Ивановны отыскалась без труда, все на том же подоконнике, с цветочными горшками по соседству.

Дорожка вела ее мимо летнего душа, грядок с огурцами и помидорами, мимо плодовых деревьев, отлично видимых в предрассветной серости утра.

И, чудо – грядки были обихожены и политы, переливаясь радужными каплями, сверкающими в лучах восходящего солнца на свежей зелени листвы.

Дойдя до края дорожки, Альбина остановилась – закончился кофе.

Девушка поставила чашку прямо на дорожку – возвращаться в душную, неприятную комнату, ей не хотелось.

Здесь, на природе, среди грядок со всяческими огородными культурами, дышалось легко и привольно, да и комары, напившись сладкой, девичьей крови, разлетелись в неизвестном направлении.

–Тишина, какая! – восхитилась Альбина, сладко потягиваясь – Жуть! Непривычно – то, как!

Внезапно девушка насторожилась – она буквально чувствовала, разлитое в воздухе напряжение.

Что-то происходило совсем рядом с ней, что-то необычное, быть может, опасное или просто интересное.

Альбине, в отличие от прочих ее знакомых, на подобное, как говорится – везло.

Однажды, зимой, с крыши дома сорвалась огромная сосулька и, просвистев мимо лица, рухнула прямо под ноги Альбине. Та, даже испугаться не успела, а вот ее подружка, Светка Никитенко, пострадала. Осколки льда, разлетевшись в разные стороны, почему-то попали именно в Светку, не причинив вреда Альбине.

Подружку пришлось отвести в ближайший травмпункт, где ей заклеили пластырем все лицо.

Светка неделю не появлялась в школе, залечивая синяки и ссадины, а, Альбина продолжала прогуливаться по зимним улицам, как ни в чем, ни бывало.

А совсем недавно, как раз перед тем, как бабуля прислала письмо, Альбина стала свидетельницей самого настоящего ограбления.

Вечером, выбежав за сигаретами, она, вместо того, чтобы отправиться в супермаркет «Каруселька», который находился напротив ее дома, завернула в небольшой, круглосуточный магазин с забавным названием «Скорпион».

Никакими скорпионами и прочими членистоногими, в магазине и не пахло. Продавали в магазинчике продукты и бытовую химию, и сигареты, разумеется. Не успела Альбина распечатать новую пачку, как в магазин ворвалась пара обкуренных подростков. Угрожая продавцу, такому же подростку, только вменяемому, но, жутко перепуганному, ножом, они потребовали денег, спиртного и сигарет.

Альбина метнулась к прилавку и затаилась подле банок с огурцами, пакетов с вермишелью и консервов.

Девушке было страшно, но и весело, трудно сказать почему.

Подростки орали, строили жуткие рожи, хохотали совершенно безумным смехом. Кстати, одеты юные преступники, по мнению Альбины, были, весьма, прилично, в шмотки, купленные, явно, не на рынке, а в дорогом бутике, но вели себя детки, как самая настоящая шпана.

Получив требуемое, они разбили пару бутылок водки, еще пару прихватили с собой и, куражась, выволокли мальчишку продавца из-за прилавка и начали его бить.

Тут и появилась милиция, то есть, пардон – полиция, как и положено – с наручниками и оружием.

Наркоманов быстро скрутили, продавца привели в чувство и только после этого заметили Альбину, которая, прикурив, заливалась истерическим, беззвучным хохотом среди полного продуктового хаоса.

Больше она в этот магазин никогда не заходила.

Всякий раз, проходя мимо огромной вывески «24 часа мы с вами!», Альбина вспоминала белые, безумные лица юных наркоманов, их дикие крики, беспомощное всхлипывание мальчишки-продавца, свой собственный страх и долгие два часа ожидания приезда мамы, в шумном и неопрятном коридоре полицейского участка.

Может быть поэтому, мама так скоро согласилась на отъезд единственной дочери в этакую глухомань, как, Черно-озеро? Опасалась мести тех самых, обкуренных юнцов? Может быть, с некоторых пор, большой город стал пугать ее своей агрессивной недоброжелательностью, жесткостью и жестокостью?

Альбина не знала этого наверняка, но предчувствия ее никогда не обманывали. И теперь она чувствовала, что поблизости происходит что-то нехорошее, непонятное и даже опасное.

Тогда, вечером, когда девушка пошла за сигаретами, внутренний голос звал ее и манил в большой супермаркет, но Альбина, вопреки здравому смыслу, потащилась в ближайшую забегаловку, сомнительную и подозрительную.

В результате, внутренний голос получил полное право упрекать свою хозяйку.

Вот и сейчас он уговаривал Альбину вернуться домой, в теплую, уютную постельку, задернуть шторы плотнее и поспать пару часиков, вместо того чтобы шляться по чужому огороду в поисках приключений на одно известное место.

Альбина полностью игнорировала отчаянные вопли вредного внутреннего голоса и полезла вперед, прямо через кусты малины.

Малина кололась и сопротивлялась попыткам Альбины проторить тропу.

Оставив на колючих ветвях лоскут от собственных шорт, Альбина подобралась прямо к соседской изгороди.

Именно за ней происходило что-то непонятное, но жутко интересное – раздавались подозрительные звуки, похожие одновременно на стон и кудахтанье.

Заплетенная виноградом изгородь, затрудняла обзор, упрямые ветви малины, безжалостно кололи голые ноги, один тапок в суматохе где-то потерялся, и нога мерзла, окунувшись в росу, но Альбина упрямо лезла на соседский забор, точно обезьяна на пальму.

Зрелище ее глазам предстало душераздирающее – соседка, тетка Шурка Затонская, имя, как и фамилию, Альбина узнала позже от всезнающего Женьки, стоя на четвереньках, открывала и закрывала рот в беззвучном крике, тараща выпученные глаза на диво-дивное, чудо-чудное, случившееся у нее в огороде.

Пугало, установленное среди грядок с кукурузой, кабачками и тыквами, с совершенно определенной целью, а, именно – устрашать и отпугивать наглых птиц, способных значительно снизить урожайность участка, вместо того, чтобы, как и положено добропорядочному пугалу, торчать столбом, медленно кружилось в серых предрассветных сумерках, на высоте, примерно, двух метров, подобно маленькому, но симпатичному, привидению.

– Привидится же такое! – икнула Альбина, вися на винограде – Это все от недосыпа…Новое место, духота, комары…

Пугало взмыло еще выше и старое, дырявое ведро, нахлобученное на мешок, набитый опилками – голову пугала, противно звякая, рухнуло вниз, прямо в охраняемые пугалом грядки.

Альбина еще раз громко икнула, крепче вцепившись в виноград, а соседка, та самая тетка Шурка Затонская, обрела голос:

– Убивааааююють! – дурным голосом орала тетка, быстро – быстро покидая опасное место. Двигалась она, на удивление бодро, сдавая задом с такой скоростью, что ей мог позавидовать даже спортсмен-марафонец.

Альбина еще никогда не видела забега по пересеченной местности на четвереньках, да еще такого скоростного.

Тетка, верещавшая, как резанная, покинула собственный огород, но, заметив Альбину, цепляющуюся за виноград, сменила репертуар и заверещала нечто совершенно иное:

– В-ведьма! Ведьма-а-а-а! А-а-а, спасите душу христианскую!!

Альбина, переставшая икать, но, чуть было не оглохшая, свалилась с ограды прямо в заросли злополучной малины, вновь оцарапав ноги.

Чертыхаясь, она кое-как выбралась, нечаянно отыскав, пропавший, в суматохе, тапок, приблизилась к изгороди и, не решаясь лезть вверх, раздвинула виноградные лозы и попыталась взглянуть на пугало.

Пугало бодро торчало посреди огорода, как и положено благовоспитанному пугалу, не совершая никаких непозволительных движений, а, уж тем более, не пытаясь взлететь.

Старое ржавое ведро валялось прямо под ним.

Вопли горластой соседки уже доносились издалека, приглушенно. Тетка Шурка, вероятно, поднявшись с четверенек, метнулась на улицу, ища спасения и теперь галопировала по брусчатке, привлекая внимание к собственной персоне громкими, пронзительными воплями.

Альбина поспешила ретироваться – ссориться с разъяренными, незнакомыми тетками в климаксе? О, благодарим покорно! Не надобно!

По дороге она подняла пустую чашку и, вернувшись в комнату, решила, что неплохо бы повторить и кофе, и сигарету.

Мимоходом, скосив глаза на крылечко, Альбина зацепилась взглядом за какую-то несуразицу – вчерашняя грязная посуда сверкала чисто вымытым глянцем, горкой громоздясь на подносе.

«Наверное – подумала Альбина, всецело занятая мыслями о кофе и сигаретах – Кто-то приходит и помогает бабуле по хозяйству. Точно! Приходящая помощница. И, как я сразу не догадалась?»

Неугомонная соседка продолжала голосить, пугая соседей воинственными воплями индейцев-команчей.

Несомненно, что через самое малое время, тетка Шурка появится на огороде, в сопровождении весьма компетентных лиц.

Пугало будет безжалостно сдернуто с шеста, распотрошено и подвергнется самому пристальному вниманию со стороны группы поддержки.

Конечно, кроме драных тряпок, опилок, да ржавого ведра, не отыщется ничего противозаконного и подозрительного.

Тетку Шурку, малость, пожурят, убедятся, что она, «слегка того», и отправятся восвояси. Изрядно напуганная, Альбина, здраво рассудив, решила, что нужно верить собственным глазам и подружке-интуиции.

Внутренний голос ведь предупреждал девушку о том, что нужно сидеть дома, в мягкой кроватке, дожидаться утра, а, не лазать на соседский забор, в надежде полюбоваться на безумный полет огородного пугала.

Альбина была твердо уверена в том, что она видела именно то, что видела! Пусть увиденное ею, и противоречило доводам здравого смысла.

Глянув в зеркало, Альбина лишь охнула:

– И, право дело – ведьма!

Ее прекрасные, блондинистые кудри, накануне залитые лаком, растрепались и торчали в разные стороны, точно гребень панка или ирокеза.

Не стоило осуждать слегка неадекватную тетку Шурку, обозвавшую приезжую девицу «Ведьмой». После летающего пугала и не такое могло причудиться, особенно утром и с недосыпа.

Альбина прыснула в кулак, представив собственную вытянутую физиономию в ореоле панковского причесона, торчащую над забором и расхохоталась громко, во весь голос.

Наскоро приведя себя в порядок, Альбина накинула на тело легкий шелковый халатик, проворно стянула с попы шорты, пострадавшие в неравной схватке с кустами малины.

Отличные были шорты – легкие, яркие, модные! Они годились теперь, разве что, на тряпки.

Впрочем, сумка девушки трещала по швам от избытка всевозможного шмотья. Были там и платья, и сарафаны, шорты, майки, купальники, короче, все, что могло бы пригодиться юной моднице, отправившейся на отдых. Привезла с собой Альбина и длинную, цыганистую юбку до пят, вошедшую в моду в этом сезоне. Евгению, прежнему бой – френду, юбка не нравилась. По его мнению, прятать такие красивые ноги, как у Альбины – это настоящее преступление.

Сама же Альбина, собиралась прогуливаться в длинной юбке по улицам Черно- озеро, дабы не шокировать голыми ляжками чопорных соседей Марь Ивановны.

Нравы в деревнях царят пуританские, а зачем ей, Альбине, лишние проблемы?

А, соседи, как оказалось, сами, кого хочешь, шокируют!

….. – Вот, здеся, здеся оно и летало… – суетливо тыкала в землю сучковатой палкой тетка Шурка, трусливо прячась за спинами соседей и опасливо косясь на невозмутимое пугало, восседающее верхом на длинном шесте – Летало… как.. как…

– Как птица! – хохотнул высокий мужичек, чья рыжеватая бородка воинственно топорщилась, на манер козлиной – Летало и крыльями хлопало, только вот крыльев, Ляксандра Пятровна, я что-то не разглядел!

Тетка Шурка возмущенно фыркнула, плюнула и, ухватив за рукав мордатую бабку в пестром платке, носатую и усатую, что-то быстро зашептала ей прямо в ухо.

– Балует кто-то, ох, чую, Семеныч, балует! – сердито рявкнула усатая бабка на воинственного рыжебородого – Не станет Шурка зря болтать…

Усатую бабку Альбина видела первый раз, а, от того, неосторожно высунув голову над забором, была моментально обнаружена и взята в плен.

– Опаньки! – радостно возвестил Семеныч, проскользнув в узкую, незамеченную Альбиной, калиточку – А, это, стало быть, искомая ведьма и есть?

Альбина, огорошенная вторжением на огород, который уже считала, чуть ли не личной собственностью, замерла, точно загипнотизированная, а, тетка Шурка уже верещала тонким голосом, подпрыгивая за забором и силясь разглядеть девушку за виноградными листьями. В отличие от Семеныча, приближаться к блондинистой соседке она не желала.

– Она это, она, Семеныч, не сумневайся! Ишь, глазьями бесовскими, водит! Они у нее красным светились, а, волосья дыбом стояли…И, руками она махала, вот так.. – тетка Шурка, приседая и широко разводя руки в стороны, принялась демонстрировать как, по ее мнению, бесовка наводила порчу на нее, вдову, бедную и безвинную – Она.. Она, ведьма, окаянная, пугало-то, на меня, вдову горемычную, натравила…

Семеныч, почесывая козлиную бородку, откровенно ржал, подмигивая Альбине веселым, мутно-зеленым глазом. Годков ему было уже, где-то, под семьдесят и Альбина видела, что и сам черт ему не брат, особливо после второго стакана.

Дернув сизым носом, Семеныч громко откашлялся и, еще раз подмигнув Альбине, спросил:

– А, чья ты будешь, краса-девица?

Альбина, сама скромность в своем шелковом халатике, с косичкой, вместо растрепанных локонов, совсем было собралась отвечать, как внезапно, за ее спиной материализовался взлохмаченный Женька.

– Своя она, Семеныч, не бушуй! Марь Ивановны внучка, городская, вчера приехала. Я сам ее до Черно-озеро провожал и на Коне катал.

– Марь Ивановны? – сизоносый Семеныч почесал затылок, дернул себя зачем-то за козлиную бородку и боком-боком, двинулся назад, ближе к неприметной калиточке.

Было заметно, что доморощенный Пинкертон стремится, как можно быстрее убраться с чужого участка.

– Звиняйте, барышня, коли, что не так! – голос его, слегка хриплый, доносился уже из-за забора. От мощного запаха перегара даже виноградные листья колыхались и жухли – Умолчь, Шурка, придумала, тоже мне – чучело летучее! Пить меньше нужно, да закусывать конкретно, а, не леденцы сосать!

Над забором мелькнул пестрый платок усатой соседки, затем раздался быстрый шепот, и честная компания шустро убралась куда-то вглубь соседского двора.

– Стресс снимать пошли! – понимающе кивнул Женька – Сейчас Семеныч слетает, самогончику тяпнут и песни запоют.

– Утро же только. – попыталась удивиться Альбина – Зачем же, с утра? День только начинается, а они пьянствовать? Тут так принято? Любой стресс алкоголем заливать?

– А, что делать? – развел руками Женька – Если тетке Шурке что-то в голову втемяшилось, то ее уже ничем не переубедить! Сказала, что пугало летало – значит летало! Вот увидишь – она припьет слегка, осмелеет, страх потеряет, польет несчастное чучелко бензинчиком, да и запалит… На радость, веселым соседям! Хоть какое, а развлечение! Чем им, пенсионерам, еще заниматься, кроме как разные сказки придумывать…

– Хм.. – Альбина вежливо пригласила Женьку в комнату и усадила за стол. Сегодня парень принарядился, точно на парад – в голубую, свежую рубашку и летние, льняные брюки.

Выглядел прекрасно и Альбина, с удовольствием предложила ему кофе, чувствуя себя гостеприимной и хлебосольной хозяйкой.

«Понятно теперь, чего эта Лика Анохина психует! – догадалась девушка – Ишь, прифрантился, прямо красавчик, хоть в рекламе снимай! Вырастают же подобные экземпляры среди деревенской пасторали!»

– А, знаешь – задумчиво произнесла она, пододвигая к Женьке блюдце с конфетами – Я ведь тоже то пугало видела.

– И, что? – Женька оказался сладкоежкой и протягивал руку уже за второй конфетой – Я его тоже видел! Его Сашка, тетки Шуркин, сын, поставил, еще весной, когда птицы полетели. Они, птицы, знаешь, какие прожорливые, так и норовят напакостить – рассаду выдернуть или, ягоды склевать.

– Оно летало, Жень! – Альбина подскочила с места и заметалась по комнате. Теперь только девушка поняла, каких сил стоило ей стерпеть и не закатить истерику – Пугало! Летало! На самом деле!

Женька скептически хмыкнул – ему мало верилось в оживший и ставший летучим мешок с опилками. Вот в сглаз, в порчу и в Лику Анохину, он верил, а в летающее пугало? Что ж, он, совсем темный, что ли?

– Летало и летало себе! – пожал он плечами, решив не спорить. Мало ли что, спросонья, могло привидеться городской девчонке. Они, там, в городе, все с ума сошли от еды искусственной, да воздуха затхлого – Сейчас же, смирно себя ведет. Торчит себе на перекладине, не ворохается. Может, подшутил кто над теткой Шуркой? Она, тетка вредная, сердитая, завсегда корову свою, Марту, в чужой огород загнать норовит. Кому-то дюже надоело, вот и решили шугануть, ради смеха.

– От подобных шуточек инфаркт приключиться может запросто. – буркнула Альбина, успокаиваясь и ища в словах Женьки рациональное зерно – Действительно, пошутили?

– Пошутили…Пошутили! – поспешно согласился Женька – Семеныч и пошутил! Он за бутылку самогона еще и не то придумает! Шутник, еще тот! «25 квартал» – отдыхает!

Альбина потуже завязала поясок на халате и виновато покосилась на неприбранную постель. Тут, Женька, весьма кстати, вызвался сходить за водой и Альбина, пользуясь его отсутствием, поспешила навести марафет.

Принесший два ведра воды, Женька, лишь охнул, увидев накрашенную и причесанную Альбину, наряженную в ту самую, длинную, пеструю юбку, что так не нравилась ее прежнему кавалеру.

Волосы девушка решила распустить, и теперь они, светлой волной пенились по точеным плечам.

Алая роза, сорванная в саду безжалостной рукой, довершала образ деревенской пастушки.

– Ух, ты! – Женька поставил ведра на низкую лавку и распрямился, оценивая внешний вид городской девчонки – Смотри, а, то цыгане уведут! Они у нас ушлые – подметки на ходу срезают!

– У вас, в Черном Озере и цыгане водятся? – кокетливо прищурилась Альбина, отлично зная, какое впечатление производит своим видом на неискушенного в таких делах, Женьку – Табор?

Женька аккуратно поставил на стол миску с варениками и банку со сметаной.

– Бери, угощайся! – предложил он – Свойская сметана, ложка стоит, а, вареники! Ух! – он томно подкатил глаза и шмыгнул носом – мамка лепила. С клубникой и вишником. Вкусные!

Альбина, отродясь, не пробовавшая подобной пищи, заглотила вареники махом, точно после недельной голодовки, оставив лишь парочку сиротливо горевать на краю тарелки. Женька лишь головой качнул, удивляясь ее завидному аппетиту.

– Ты прав, Женька – очень вкусно! Язык проглотить можно. – Альбина блаженно откинулась на удобном стуле – Мамка твоя настоящая кулинарша! Да, за такие вареники ей премию выписать нужно, двойную!

– А, то! – горделиво распрямил спину Женька – пошли гулять? Я, тебе хутор наш покажу. Буду развлекать тебя, пока Марь Ивановна домой не вернется.

– Когда она вернется? – поинтересовалась Альбина. Мысль о прогулке ее необычайно вдохновила.

Сидеть в полном одиночестве, в компании одних лишь горшков с геранью, ей не улыбалось, так что Женькино предложение прошло на «Ура», хотя ему самому знать о том было необязательно.

– Может – завтра – уклончиво пообещал Женька – Михаил Ильич, наш мэр, он и сам не знает. Сказал только, что из Филлиповки ему позвонят обязательно, и он за Марь Ивановной отправится самолично, на собственном автомобиле, а то на эти государственные учреждения – надежда плохая. Там вечно – то шофер заболел, то – бензин закончился.

Альбина еще вчера заметила, что бабуля ее, как говорится – в авторитете. Вон и мэр, лицо не самое последнее в Черном Озере, готов выехать за ней по первому зову. Да, не проста старушка, ох не проста!

– Кстати – Альбина вновь выставила грязную посуду с остатками еды на ступеньки – Сервис у вас на уровне! Никто от работы не отлынивает. Моя благодарность за услуги!

Женька, в этот момент запнувшийся о кирпич, торчащий у края дороги, слова Альбины пропустил мимо ушей. Он-то точно знал о том, что никакой приходящей домохозяйки у Марь Ивановны не было.

А, Альбина? Альбину пока что, все устраивало.

…Прогуливаться по хуторку, занятием оказалось, приятным.

Альбина, всю жизнь, прожившая в городе и не выезжавшая никуда, дальше городской турбазы, с любопытством, присущим детям, осматривалась по сторонам.

Женька, неловко поддерживавший ее под локоток, вскоре перестал стесняться и с гордостью выгуливал Альбину, без сомнения, самую красивую девушку хутора и его окрестностей.

Смотреть, в общем-то, было, особо не на что – магазины – и магазины, клуб хуторской, рядом скверик чахлый, с клумбами, да кустами, школа и мэрия, чистенький желтенький домик, в котором, по всей видимости, сегодня никто не появлялся. На железных дверях мэрии висел тяжелый замок.

Лавочка под вязом-великаном, сегодня пустовала. Нигде не было заметно ни зловредной Лики, ни стайки хихикающих девчат.

Альбина, расправив складки на широкой юбке, с удобством расположилась на скамейке, Женька, решив поухаживать за девушкой, метнулся к колодцу и принес целый ковшик холодной и вкусной воды.

Только теперь Альбина поняла, как ей хотелось пить. Она с благодарностью взглянула на Женьку.

– Спасибо! Прелесть, какая! Я никогда такой, обалденно вкусной, воды не пила!

– А то! – невесть откуда выскочивший, красноносый Семеныч, бесцеремонно выхватил у Женьки ковшик с остатками воды – Это ж, наша вода, черноозерская! Без хлора, фенола и прочих городских радостей. Чистый нектар! Хороша, чертовка!! – воскликнул пронырливый дедок, мощно дыхнув на парня ядреным перегаром – Утро доброе, молодежь? Прогуливаетесь? Лодыря, гоняете? Нет бы, огород полоть, траву дергать, вишни рвать. Ох, в наше время, вам бы уши открутили за безделье, тунеядцы бесполезные!

Альбина лишь хмыкнула, представив, как пропалывает грядки с такими-то ногтями! После вчерашнего похода от остановки автобуса до хутора, еле руки отмыла, а, уж после огорода и вовсе!

К тому же, овощи она привыкла видеть лишь на прилавках в магазине, чисто вымытыми и упакованными.

– Вы, Иван Семеныч, чего болтаете попусту? – набычился Женька, обидевшись на несправедливый упрек. Он-то, Женька, встал рано, живность покормил, воды натаскал, да и был отпущен матерью, которая, сама отправила парня к Альбине, развлекать городскую девчонку, внучку Марь Ивановны – У вас, небось, тоже, огород имеется!

– Поговори мне! – Семеныч шутливо замахнулся на широкоплечего парня – Огородник нашелся…Кстати, Шурка-то, того совсем! – горестно вздохнул он – Видал, что делается? Несет, сама не знает что – какое-то пугало, летающее.. Привидится же такое! Я уж ее с Нинкой утешал, утешал…Бутылку кагору перевел, а, она – ни в какую на попятный не идет! Летало, говорит, пугало и все тут! Напишу, говорит, в газету, пусть, говорит, корреспонденты приедут, ученые, пугало, значится, изучать…

Женька лишь недоверчиво хмыкнул, а, Альбина задумчиво нахохлилась.

Она единственная точно знала, что тетка Шурка – не сбрендила, не свинтила, с катушек – не съехала, а говорила о том, что видела, чистую правду. И, пугало то, летало на самом деле и никуда от того не деться, хоть одну бутылку кагора выпей, хоть десять.

– Еще чего не хватало! – Женька возмущенно вскочил и забегал вокруг лавочки.