Любопытный, как обезьяна, не боящийся ничего на свете, юноша пропадал там целыми днями, принося вещи, о существовании которых старик даже и не подозревал. Он находил наборы инструментов, запасных частей, аптечки и другие не менее интересные и необходимые вещи.
В то утро во двор ворвался посланец вожака и, не глуша двигатель мотоцикла, заорал так, что перекрыл все звуки:
– На границе периметра объявились дикари. Вожак сказал, чтобы вы были поосторожнее.
– Передай вожаку нашу благодарность, – кивнул старик, встревоженно осматривая горизонт.
Ли с утра умчался в пустыню испытывать свой вездеход. Дикарей он не боялся. Даже им нужны были люди, способные восстановить их мотоциклы. Бывало, конечно, всякое, и это он знал лучше других, но страха он не испытывал. Теперь, когда Ли вырос и мог заменить его, он ничего не боялся.
Грустно вздохнув, механик направился в мастерскую. Даже теперь, когда почти всю работу делал Ли, он не мог сидеть сложа руки. Деятельная натура старика заставляла его каждый день возвращаться к верстаку.
* * *Ли гнал машину по пустыне, специально въезжая в самые непроходимые места. Он испытывал её на прочность, выискивая слабые места. Готовясь к дальнему походу, Ли хотел быть уверен, что эта машина его не подведёт.
Уже трижды он снимал и переделывал двигатель, добившись наконец желаемого результата. Машина стала потреблять меньше топлива. Уменьшился расход масла. А мощность даже возросла.
Подвеска тоже была доработана, высокие колёса позволяли брать самые разные препятствия, а нагрузку он умудрился распределить так, чтобы заставить вращаться именно занятые колёса.
Несясь по границе периметра сектора, он уверенно срезал углы на дороге, перепрыгивая через ямы и легко переезжая каменные осыпи. Неожиданно какое-то неясное чувство заставило его резко затормозить. Он и сам не понял, что это было. Просто что-то заставило его остановиться и выйти из машины.
Сняв очки и повязку, закрывавшую голову, он отошёл от машины и прислушался. Тишина нарушалась только лёгким посвистыванием ветра в чахлых кустах и тихим рычанием мощного мотора, работавшего на холостых оборотах.
Неожиданно в той стороне, где располагалась мастерская, раздался треск, словно кто-то разорвал толстое полотно. Пулемётная очередь. Это мог быть только один человек. Механик. Только он знал, как можно выпустить такую длинную очередь, не боясь промахнуться. С пулемётом он обращался так, словно тот был продолжением его самого.
Не раздумывая, Ли прыгнул в машину, и колёса завертелись с бешеной скоростью. Он мчался так, как не ездил ещё ни разу. На их дом напали. Это могли быть только звери или дикие, которые, в общем-то, ничем не отличались от зверей.
Взлетев на холм, юноша увидел, как банда мотоциклистов пытается приступом взять мастерскую. Из её окон короткими очередями огрызались два пулемёта. Почему два, Ли так и не понял, но это сейчас его не интересовало. На мастера напали! Кто-то осмелился нарушить главное правило! И этот кто-то должен жестоко поплатиться. Они должны умереть. Иначе кто-то другой может решиться повторить нападение.
Разогнав машину, Ли направил её в самую гущу мотоциклов. Рёв их моторов не позволил им заметить приближение Ли, и тот, не задумываясь, ворвался в банду, сбивая мотоциклы и давя людей колёсами.
Пыль, дым, копоть от горящих машин создавали дополнительную завесу. Пользуясь ею, Ли крутился, выжимая из мотора всё возможное. Дикари принялись палить во все стороны, больше поражая своих, чем попадая в машину Ли.
Крики, ругань, стрельба, рёв моторов – всё смешалось в сплошную какофонию. Выскочив из этой мешанины, Ли передёрнул затвор пулемёта и выпустил длинную очередь, плавно ведя стволом из стороны в сторону.
Пылевая завеса не позволяла увидеть результат стрельбы, но это его и не интересовало. Он волновался только за учителя. Его поддержали пулемёты из мастерской, и через минуту крики ярости сменились криками боли. Так или иначе, досталось всем нападавшим.
Выскочив из машины, Ли отбежал в сторону и, выхватив пистолет, залёг за поленницей. Дождавшись, когда пыль уляжется, он внимательно осмотрел двор. Картина, открывшаяся ему, не могла не вызвать содрогания.
Изуродованные мотоциклы, тела, разбросанные по песку, словно сломанные куклы, лужи крови. Это всё смотрелось жутко и вызывало тошноту. Но ему было не до моральных терзаний.
Убедившись, что опасности нет, Ли медленно встал и, не выпуская из рук оружия, направился к мастерской.
– Учитель! Как вы?! – окликнул он механика.
– Кто это? Ты, что ли, парень? – услышал он в ответ хриплый голос вожака.
– Да, я. Что здесь случилось?
– Дикие, – коротко ответил вожак, пинком распахивая дверь.
– Где учитель?! – подскочил к нему Ли.
– Здесь, – послышался ответ, и во двор вышел старый механик.
– Как ты, малыш?
– Нормально. Что с вами?
– Жив, как видишь. Эти уроды не успели ничего испортить. Я был предупреждён.
– Они пришли за мной, – проворчал вожак. – Ты явился очень вовремя, парень. Они готовы были ворваться в мастерскую, лишь бы добраться до меня.
– Это я по… – Ли не успел договорить.
Выстрел, раздавшийся в наступившей после канонады тишине, прозвучал особенно громко. Тихо охнув, старик схватился рукой за грудь и начал медленно оседать.
– Учитель!!! – Крик Ли прозвенел в воздухе вместе с серией выстрелов.
Развернувшись и присев на одно колено, он выпустил всю обойму в грудь невысокому, коренастому человеку средних лет, заросшему густой бородой по самые глаза.
Отбросив пистолет, Ли в три прыжка подлетел к стрелявшему и с ходу всадил ему в горло напряжённые пальцы правой руки. Тренированная ладонь разбила трахею. Дёрнувшись, мужчина закатил глаза и замер. Заметив в стороне какое-то шевеление, Ли метнулся туда.
Боль и ненависть заставили его забыть обо всех принципах добра, превратив в машину для убийства. Поднимавшийся юноша был не старше самого Ли, но это не остановило его. Увидев сжатый в руке пистолет, Ли взвился в воздух, просто смяв встающего своим весом. Обвив его шею руками, Ли сделал резкое движение, и сухой хруст возвестил о сломанном позвоночнике. Отбросив обмякшее тело, Ли шагнул к механику.
– Учитель … – тихо позвал он, опускаясь на колени. – Учитель, пожалуйста. Не умирай, – прошептал он, глотая слёзы.
Словно услышав его, старик открыл глаза и, найдя ученика взглядом, улыбнулся.
– Вот и всё, сынок. Пришла и моя очередь. Когда-то я позавидовал твоему мастеру. Мне тоже хотелось умереть так, как он. Передав знания ученику и среди друзей. Похоже, так и случится. Не грусти. Это просто жизнь, сынок. Просто жизнь.
– Нет, учитель. Этого не должно было случиться.
– Жизнь – подлая штука, сынок. Так и норовит устроить каверзу. Не грусти.
– Учитель…
– И ещё… Когда всё кончится, возьми мой прах с собой. Я хочу увидеть, что там такое и куда так рвался твой мастер. Наверное, моё любопытство переживёт меня самого, – слабо улыбнулся старик.
– Я всё сделаю, мастер, – кивнул Ли, не замечая льющихся по лицу слёз.
– Я знаю, сынок. Ты всегда всё выполнял. Это мне всегда нравилось в тебе.
– Прости меня, старик, – прогудел вожак. – Это я виноват. Они пришли за мной, а погиб ты. Прости.
– От судьбы не уйдёшь, вожак. Ты помоги ему. Он ещё слишком молод.
– Не сомневайся, старик. Я сделаю, как надо, – коротко кивнул вожак. – Найду того, кто привёл их сюда, и сделаю.
– Месть – плохой советчик, вожак. Не торопись, – тихо сказал старик. Сжав слабеющей рукой ладонь ученика, он улыбнулся и замер.
– Учитель. Нет. Пожалуйста, – тихо прошептал Ли, обнимая неподвижное тело.
Послышался рёв нескольких мотоциклов, но юноша даже не оглянулся. Он так и остался сидеть, прижимая к груди голову последнего близкого ему человека. Вожак вскинулся и, круто обернувшись, посмотрел на подъехавших. Это были остатки его банды.
– Где вы были, шакалы? – проревел он, шагнув к появившимся.
– Дрались, – коротко ответил один из приехавших.
– С кем? Что-то я не заметил вас ни в той свалке, ни здесь.
– Не твоё дело, где и с кем мы дрались. Ты слишком долго жил спокойной жизнью. Это не жизнь для банды. Твоё время прошло.
Говоривший шагнул к вожаку, доставая из-за пояса пистолет. Но закончить движение он не успел. Взревев, вожак одним прыжком дотянулся до противника, и они покатились по земле, поднимая тучи пыли.
Крики и ругань заставили Ли очнуться и посмотреть на происходящее. Не услышав начала разговора, он просто выхватил револьвер и выстрелил в воздух, заставив дерущихся отпрянуть друг от друга.
– Хватит! Это место не для ваших разборок. Убирайтесь в пустыню. Дайте мне спокойно похоронить его.
– Значит, старый скряга наконец подох? – задыхаясь, проговорил противник вожака. – Это неплохо. Он наверняка успел рассказать тебе, где хранил все свои запасы. А ты расскажешь нам. Пора изменить всё. В ошейнике и под плетью ты будешь работать лучше, чем работал до этого. Возьмите его. Зверёныш не должен сбежать! – прорычал он своим друзьям.
– Дурак, – спокойно ответил Ли, моментально сообразивший, в чём дело. – Ты считаешь, что сможешь надеть на меня ошейник? Ну так иди, попробуй. – Гладкое, красивое лицо юноши ожесточилось, и в чертах проглянул хищник.
Зло усмехнувшись, вожак добавил:
– Нас всего двое, но этого будет достаточно, чтобы заставить вас умыться кровью.
Остатки банды попятились, с опаской поглядывая на юношу. Многие из них помнили ещё тот день, когда встретили их с мастером в пустыне. Но тогда он был подростком, а сейчас перед ними стоял молодой, полный сил, тренированный мужчина, способный в одиночку уложить любого.
Воспользовавшись замешательством бандитов, вожак снова бросился в атаку. Очнувшись, отступники бросились на вожака. Завязалась общая потасовка. Впервые в жизни Ли получал удовольствие от этой смертельной пляски. Боясь попасть в своего, бандиты пользовались только ножами, но это давало Ли преимущество.
Его тренированное тело моментально откликалось на любую команду. Он метался между ними, нанося удары и словно издеваясь над неуклюжестью и глупостью противников. Раздавая пинки и оплеухи, от которых бандиты начинали задыхаться и выплёвывать зубы, он внимательно отслеживал перемещения вожака.
Один из бандитов, доведённый до бешенства, выхватил пистолет, но руки юноши моментально переплелись в сложный узел, и кости стрелка хрустнули. Издав крик боли, он выронил оружие и, получив вдобавок удар в основание черепа, рухнул на песок.
Перехватив руку с ножом, нацеленным ему в бок, Ли отбросил ногой другого нападавшего и, приседая, подвернулся под первого, выкручивая ему руку в обратном направлении. Взвыв от боли в вывернутых суставах, бандит с размаху рухнул на своего подельника. Удар вышиб остатки воздуха из лёгких, и бандит согнулся пополам, тщетно пытаясь сделать хотя бы один вдох.
Ли не хотел убивать. Это была не его драка. Но он отлично понимал, что, проиграв, вожак должен будет уступить власть, а это даст возможность другим беспрепятственно напасть на него. Носить рабский ошейник его не заставит никто. Это он знал твёрдо. Поэтому он дрался так, как его учил мастер, не убивая, но выводя противников из строя.
Вожак, схватившись с зачинщиком бунта, не обращал внимания на остальных, понимая, что, потеряв главаря, бунт умрёт в зародыше. Его целью было победить. При любом другом раскладе он потеряет всё, вместе с жизнью. Зажав шею противника в локтевом сгибе, вожак взревел и одним могучим рывком сломал ему позвоночник.
Отбросив тело, он бросился на помощь юноше, разбрасывая врагов огромными кулаками. Ли даже не разозлился на этих людей. Горечь утраты заставила его отбросить все остальные эмоции.
Увидев, что их главарь мёртв, бандиты попытались бежать, понимая, что пощады не будет. Вожак не стал преследовать их, зная, что сможет устроить настоящую облаву, когда соберёт остатки всей банды. Ли, остановившись, медленно обвёл взглядом двор мастерской и грустно вздохнул.
– Ничего, парень. Похороним механика, а потом приберём здесь. Я помогу, – пробасил вожак, поворачиваясь спиной к убегавшим.
В этот момент раздался выстрел. Молниеносно выхватив револьвер, Ли всадил три пули в голову стрелявшего из-за забора бандита и обернулся к вожаку.
– Кажется, тебе придётся всё сделать самому, парень, – слегка подкашливая, улыбнулся вожак и медленно осел на землю. Быстро перевернув могучее тело, Ли увидел пулевое отверстие под левой лопаткой. Вожак должен был уже умереть, но огромное тело сопротивлялось, не желая так быстро расставаться с жизнью. Осторожно уложив вожака на землю, Ли опустился на колени и спросил:
– Я могу что-нибудь сделать для тебя?
– Нет, парень. Тут уже ничего не сделаешь. Но я не хочу уходить просто так. Твои мастера отдали тебе самое ценное, что у них было. Я хочу сделать так же. Мне нечему тебя обучить, но у меня есть одна вещь, от которой ты не откажешься. Помнишь мой дом?
Ли молча кивнул.
– Езжай туда. Отодвинь кровать. Слева, под ножкой, у стены, выбей доску. То, что там лежит, твоё. Это всё, что я могу тебе передать, но он будет в хороших руках. Он твой. Прощай, брат. Мы оба муты, а значит, братья. – С трудом, подняв огромную руку, вожак хлопнул Ли по плечу и, вздохнув, закрыл глаза.
Поднявшись, Ли молча направился к поленнице. Сложив два костра, он перенёс на поленницу тело механика и вернулся за вожаком. Осторожно перекатив тело на кусок брезента, он с трудом потащил его к поленнице.
Кое-как, с огромными усилиями, Ли уложил тело вожака на место и, отступив, взял факел. Поднося огонь к поленнице, он тихо говорил с ушедшими:
– Учитель, я не хотел, чтобы так случилось, но ты ушёл. Мы так и не съездили с тобой в обитель мастера, но теперь вы, наверное, вместе. Я надеюсь на это. Ты хорошо относился ко мне, вожак. Я благодарен тебе за это. Может быть, с кем-то ты был жесток, но я этого не знаю. Пусть твои дела судят боги, податели жизни. Я только могу помолиться за тебя и сказать спасибо за твой дар. Хотя я и не знаю, что ты мне отдал, но это не важно. Я благодарен тебе не за это.
Костры полыхали. Ветер раздувал пламя, унося в небо шлейф дыма. Ли стоял посреди двора, глядя в огонь и понимая, что это уже навсегда. Чувство одиночества с неимоверной силой охватило его.
– Боги! Ну почему я должен терять всех, кто мне дорог?! – выкрикнул он, глядя в темнеющее небо. Это был крик одинокой души, крик боли и потери. Он понимал, что, бросая вызов в пустоту, ничего не изменит, но не мог справиться с чувствами, охватившими его.
– Вы только послушайте, как зверёныш воет по сдохшим выродкам! – раздался за спиной Ли хриплый гортанный смех.
Резко обернувшись, юноша увидел ствол дробовика, нацеленный ему в грудь. За другой конец ружья держался низкорослый кривоногий индивид, чья принадлежность к человеческой расе указывалась только способностью говорить. Во всех других отношениях это было вставшее на задние ноги чудовище, больше напоминавшее мута, чем сам Ли или вожак.
Чуть напружинив ноги, Ли присмотрелся к пришельцу, прикидывая, что можно сделать в данной ситуации. Но, несмотря на явное отсутствие интеллекта, чудовище знало, что делает.
– Не советую дёргаться, зверёныш. Только дай мне повод, и я вышибу тебе мозги, – осклабился он, поводя стволом дробовика.
– Что тебе нужно?
– У тебя есть то, что я хочу получить. Богатство. Топливо, еда, машины, боеприпасы, оружие. И ты дашь мне их. Иначе я буду рвать тебя клочками. Но сначала я попользуюсь тобой. Мне нравятся такие молодые и гладенькие. Мне вечно не везёт, они почему-то умирают раньше, чем я успеваю закончить, – гнусно подсмеиваясь, урод сделал бёдрами движение, не оставляющее сомнений в его намерениях.
Покрепче сжав рукоять факела, Ли спокойно посмотрел в тусклые, крохотные глазёнки и спокойно ответил:
– Я дам тебе то, что ты назвал. Но позже. Сейчас оставь меня в покое. Имей уважение к людям, до которых тебе никогда не дотянуться.
– Ну уж нет! Никаких отсрочек. Мы пойдём сейчас. Мне не терпится подержать своё богатство в руках. Ну! – Он сделал резкое движение стволом, и этого было достаточно. Ли метнулся, словно отпущенная пружина. Факел ударил по стволу, отводя дробовик в сторону, а упругий кулак с ороговевшими костяшками, способный дробить камень, с размаху врезался в скошенный подбородок.
Лязгнули зубы, и человек взвыл от боли в прикушенном языке. Дробовик отлетел в сторону. От удара о землю раздался самопроизвольный выстрел. С трудом поднявшись на ноги, урод выхватил нож и, плюясь кровавой слюной, прорычал:
– Вот теперь, щенок, я действительно тебя поимею! – И, шагнув к Ли, сделал обманное движение, пытаясь нанести резаную рану. Чуть изогнувшись, Ли пропустил удар и ткнул горящим факелом ему в лицо. Запахло палёной плотью, и нападавший снова оказался на земле.
С тупым упорством, поднявшись, он продолжал размахивать ножом. Ли это надоело. Отбросив факел, юноша развёл руки и сделал приглашающий жест.
– Ну иди ко мне, красавчик. Ты хотел меня? Так иди, я тебя обниму.
Настороженно остановившись, урод недоверчиво посмотрел на отброшенный факел. Недоумение на его лице сменилось злобной радостью.
Выставив перед собой нож, он согнулся и шагнул к юноше, не сводя с него настороженного взгляда. Ли презрительно усмехнулся, посмотрев на его неуклюжую позу. Сам Ли стоял на чуть согнутых ногах, опустив расслабленные руки и небрежно глядя на приближающегося противника.
То, что враг не бросился за дробовиком, ясно говорило, что выстреливший патрон был последним. Дождавшись, когда человек нанесёт удар, Ли перехватил руку, сжимавшую нож, и, делая шаг в сторону, резко вывернул её в обратную сторону.
Глухо хрустнула кость, и пришелец снова взвыл. Сломанная рука повисла плетью, отказываясь удерживать оружие. Сообразив, что этот бой он проигрывает, урод попытался перехватить нож. Ли только этого и ждал. Дав ему взяться за оружие как следует, юноша шагнул вперёд и ударом ноги сломал нападавшему запястье.
Недоумённо глядя на неожиданно предавшие его руки, урод звучно всхлипнул и плаксиво протянул, обернувшись к юноше:
– Мне всегда не везло. Даже сейчас я не смог справиться с сопливым мальчишкой. Я неудачник. Меня так и звали всегда – неудачник. – Это прозвучало странно и неожиданно.
Ли посмотрел на нападавшего, и в душе его не шевельнулось ничего, кроме презрения к этому странному существу. Он действительно был неудачником. Трусливым, глупым и жадным. Пожалуй, самая неприятная смесь из всех низменных чувств, способных управлять человеком.
– Не бойся. Я подарю тебе быструю смерть. Ты даже ничего не почувствуешь. Я буду к тебе милосерден, – чуть улыбнувшись, сказал Ли и, шагнув к калеке, молниеносно ударил его ребром ладони в точку между носом и верхней губой. На землю уродец упал уже мёртвым. Юноша привык сдерживать свои обещания.
Глядя на лежащее перед ним тело, Ли неожиданно понял, что не испытывает никаких чувств. Словно в душе у него всё умерло. Юноша перевёл взгляд на медленно затухающие костры и понял, что имел в виду механик, когда говорил, что его выжгло изнутри.
– Ты был прав, учитель. Горе легко выжигает человека. Теперь я тоже выжжен. Не знаю, что ещё уготовили мне боги, но я знаю только, что вас я не забуду. Вы всегда будете со мной.
Подойдя к кострам, Ли церемонно поклонился и, круто развернувшись, направился в дом. Собрать и уложить небогатые пожитки, запереть дом и мастерскую и забросить в машину канистры с бензином было делом нескольких минут.
Запустив двигатель, Ли помчался к стоянке волков. Он хорошо знал это место и теперь нёсся по наезженной колее, почти не глядя на дорогу. Выскочившие ему наперерез мотоциклисты были просто вбиты в песок колёсами вездехода.
Ли даже не стал разбираться, кто это. Местная банда хорошо знала его машину и не попыталась бы остановить, а чужаки – это прежде всего враги, с которыми не имело смысла договариваться.
Влетев на территорию стоянки, Ли проделал тот же манёвр, что и у себя во дворе. Разметав шатавшихся дикарей, он передёрнул затвор пулемёта и принялся методично поливать двор свинцом. Шквал огня просто смёл остатки банды. Несколько человек ещё пытались огрызаться, спрятавшись за углом какой-то развалюхи, но Ли, не пожалев патронов, выпустил длинную очередь прямо в стену.
Пули такого калибра прошили стены, положив конец всем попыткам сопротивления. Убедившись, что во дворе не осталось никого, желающего помериться с ним силой, Ли вышел из машины и, держа ладонь на рукояти револьвера, направился в дом вожака.
Быстро проделав все необходимые манипуляции, он вытащил из тайника узкий и длинный ящик. Загнав в щель лезвие ножа, Ли сорвал крышку и отбросил промасленную ткань. Он ожидал увидеть пистолет, ружьё, какие-нибудь книги, но то, что оказалось завёрнуто в тряпки, превзошло все его ожидания.
Два меча, в чёрных лакированных ножнах. Длинный, со стальным навершием на рукояти, и короткий, с латунным. Пальцы сами собой легли на рукоять длинного меча, и воздух застонал, рассекаемый острейшим лезвием. Не удержавшись, Ли провёл несколько пробных ударов, поражаясь удобству и балансу оружия.
Благоговейно вложив меч в ножны, Ли достал второй, покороче. Его острота и баланс не уступали большому. Это было не менее грозное оружие. На самом дне ящика Ли нашёл шкатулку, в которой хранились какие-то бумаги.
Положив шкатулку в заплечную сумку, Ли повязал длинный меч за спину, а короткий сунул за пояс. Пора было возвращаться домой. Это была его последняя ночь дома, и он хотел навести перед отъездом порядок. Он шагнул к двери, когда на порог легла странная тень, и раздался глубокий женский голос.
– Значит, это ты убил всех моих людей?
– Если я убил всех, то это радостная новость, – зло ответил юноша, бесшумно отступая в сторону.
– Тебе не повезло. Есть ещё я. И я спущу с тебя шкуру. Она будет хорошо смотреться на моём мотоцикле.
– Боюсь, это тебе не повезло. Я уничтожил всю банду. Убью и тебя, – усмехнулся Ли и выстрелил сквозь стену. Жалобный вскрик и звук упавшего тела показали, что он не промахнулся.
Моментально выскочив на улицу, Ли взял на прицел лежащую на земле женщину. Её пистолет валялся в стороне, отброшенный при падении. Женщина зажимала рукой левое плечо, а между пальцев обильно струилась кровь.
– Это твоя банда? – спросил Ли, чувствуя, как в жилах закипает кровь. Он нашёл виновника всех сегодняшних бед и теперь мог спросить с неё за всё.
– Да. Моя. Я привела их сюда. Сектор был бы мой, если бы не ты и вожак. Проклятые звери! Вас нужно держать в ошейниках, как животных! – Второй раз за день ему напоминали, что он мут.
Зарычав, Ли с размаху пнул дикую в живот, оборвав поток грязной ругани. Задохнувшись от боли, она согнулась пополам. Неожиданно что-то знакомое мелькнуло в этой женщине. Что-то из далёкого, почти забытого прошлого. Ли присел перед женщиной и отбросил с лица грязные космы. Сжав пальцами подбородок, он поднял её лицо и внимательно присмотрелся. Она попыталась вырваться, но, наткнувшись на его взгляд, замерла.
– Стелла? – вспомнил он забытое имя.
– Откуда ты меня знаешь? Среди моих знакомых нет животных.
– Когда-то ты не хотела знать таких вещей и с удовольствием училась у меня сражаться без оружия.
– Ли?! Нет. Это не можешь быть ты.
– Это я, Стелла. Что с тобой случилось? Почему ты вдруг так возненавидела мутов?
– Не верю. Пустыня убила даже моего отца, а ты жив. Почему?
– Почему или как? Что именно тебя интересует?
– Как случилось, что вы добрались сюда? Пешком, без оружия. Старик и мальчишка. Как?
– Мы просто шли. Нас вела вера мастера и его знание пустыни. Но ты не ответила на мой вопрос.
– На нас напала банда диких. Их вёл мут. Отец и сёстры погибли, и я осталась одна. Бродила по пустыне, пряталась от всех, но выжила. Меня спасла твоя наука. Постепенно сколотила свою банду и стала уничтожать мутов. Всех, без разбора. Те, кому удавалось выжить, становились рабами. Сегодня мы ворвались сюда. Но вам повезло. Вожаку удалось вырваться, и он скрылся в доме механика. Потом появилась машина с пулемётом. Это был ты?
– Да. Вы напали на мой дом.
– Остальное ты знаешь. – Помолчав, она спросила: – И что дальше?
– Не знаю, – честно ответил Ли. – Вы лишили меня дома. Убили моего учителя, но я не хочу убивать тебя. Сегодня я решил уехать. Это место больше ничем не держит меня. Можешь забирать сектор себе. Только дом механика остаётся за мной. Я механик этого сектора, и он мой. Запомни это. Вернувшись, я убью всякого, кто там поселится. – Поднявшись, Ли медленно пошёл к машине.
Посмотрев ему вслед, Стелла потянулась за пистолетом.
– Не стоит, я всё равно быстрее, – грозно прозвучал в тишине голос юноши, заставив её вздрогнуть и тихо выругаться.
Не оборачиваясь и не глядя на старую знакомую, он сел в машину и поехал к дому. В душе его что-то сломалось. Он понимал это, но ничего не мог поделать. С каждым новым убийством в его душе что-то отмирало. Убийства не доставляли ему удовольствия, но он не видел другого выхода. Вожаку удалось доказать свою правоту. Ценой собственной жизни, но он доказал, что нельзя оставлять за спиной живого врага. Иначе трупом можешь стать сам.