Светлячок для Летучего Голландца

«И она не спросила, кто я такой,

И с чем я стучался к ней;

Она сказала: "Возьми с собой

Ключи от моих дверей»…

…И она не спросила, куда я ушел,

Северней или южней;

Она сказала: "Возьми с собой

Ключи от моих дверей."…

…И когда я решил, что остался один

Мой джокер средь их козырей,

Она сказала: "Возьми с собой

Ключи от моих дверей».».

(группа «Аквариум»)

Такси остановилось рядом с подъездом, и я с трудом приоткрыла слипающиеся глаза. Поезд прибыл в два часа ночи, прибавить к этому перелет, время ожидания на вокзале и получается чуть более суток без сна.

Черт возьми! Как же хочется спать!

Отпуск прошел отменно. Все было отлично! Отель – не помню, сколько звезд – у самого моря, минут десять ходьбы. Стильно и со вкусом обставленные номера, а не просто набор мебели. Чистота, вышколенный персонал.

Жара, пляж, легкий ветерок с моря, что развевает мое парео. Ох, это было классно! Я как очумелая бегала взад-вперед по берегу, поднимая кучу брызг и приводя в изумление других отдыхающих. Вроде взрослая тетенька, а резвится, как маленький ребенок. Ну и что?

Да, взрослая, тридцати двух лет от роду. Но как можно отказать себе в таком удовольствии? И думать о том, как на тебя посмотрят, какие мысли придут другим… Скука и только. Я же впервые за рубежом!

Отказать себе в этом самом главном удовольствии – радоваться. Просто так. А я была в бурном восторге. И все еще не отошла от полета, преодоленного пути и мандража.

О, да! Отпускной рай на неделю!

И ничто мне не помеха. Даже хмурые, озадаченные, прибалдевшие и еще Бог знает, какие взгляды.

Старалась ничего не упустить ни моря, ни солнца. Заходила в магазинчики, все трогала, мерила, подолгу разглядывала старинные здания. Фоткалась с каждым деревом и кустом, скамейкой и т.д.

Ведь все пролетает так быстро. Вот и неделька эта пролетела незаметно. И возвращаешься в родной город, как с другой планеты.

Не хочется думать о насущных, каждодневных делах, которыми придется заниматься уже завтра с утра.

Нет, не с утра. Два часа ночи, как ни как. До обеда спать. А потом дела. А хочется, чтобы эйфория длилась вечно.

Хрусткие тонкие простыни, занавеска развивается, пропуская в номер теплый порыв воздуха, пахнущего соленым морем и сладкими фруктами. Ничего не делать. Не думать о работе, о том, что приготовить или не готовить, а плюнуть в который раз на здоровый образ жизни и фигуру – купить китайской лапши или пиццы. Или кошмар всех девушек из спортзала – набор пирожных или маленький такой, малюсенький на одного тортик. Не думать, что надо готовиться к маминому дню рождения, осторожно выспрашивая, что же она хочет. И еще целой куче и маленьком вагончике всякой всячины…

Голова немедленно отозвалась ноющей болью. Отличненько.

Протяжно зевнув, закрылась ладонью от водителя, хотя ему было честно и абсолютно плевать. Он уже выходил из машины, чтобы достать мой чемодан и сумку. Я тоже поспешила подобрать свои косточки и вытащить их на асфальт. Еще немного еще чуть-чуть.

Видно уже дверь подъезда. Лифт, сонно тренькнув, спустился ко мне и недовольно кряхтя, поднял на пятый этаж. Ну, что тут поделать? Такая у тебя работа возить туда-сюда всех, в том числе и в неурочный час.

Каблуки громко процокали по плитке. Как-то очень звонко и не тактично по отношению к соседям, мирно спавшим в своих постелях.

И зачем я их надела? Босоножки были на небольшом каблуке, удобные, разношенные, но все равно ноги в них жутко устали и опухли. Хотя, даже если бы надела кеды, все равно было бы то же самое.

Олег, посмотрев на них, пренебрежительно усмехнулся. Но положа руку на сердце, это была его реакция на все в этой жизни. Начиная от событий, прочитанных в утренней газете и заканчивая моими босоножками. Когда я бегала по пляжу с развивающимся за спиной цветастом парео, он как раз читал газету, лежа в шезлонге под зонтиком. Лицо было закрыто, но уверена на сто процентов ухмылка имела место.

Подобное невозмутимое хмыканье было основным выражением его жизненной позиции – мол, я крутой, умудренный жизнью, устоявшийся, состоявшийся и еще черт знает какой.

На счет «состоятельного» спорить не буду. Но тут тоже с чьей колокольни смотреть. С моей – не особо высокой – да. Владелец завода, сети магазинов и еще чего-то. Мужчина чуть за сорок. Среднего роста, светло-русые, прямые, густые волосы, глубоко посаженные глаза, хмурые, всегда чуть сдвинутые друг к другу кустистые брови, нос с горбинкой и узкие губы. Сухощавый, поджарый. Вот такие исходные данные.

Очень даже ничего.

И он искренне считает, что иметь в любовницах журналистку вполне престижно и по статусу. Вроде как не дура молоденькая, что-то говорю, что-то даже понимаю.

Я не возражаю. Меня все это изрядно веселит вот уже – дай Бог памяти, сколько же? – два года. Но как-то все меньше и меньше.

В который раз, со вкусом зевнув, порылась в сумочке и достала ключи. Дверь открылась, пропуская в уютное пространство родного домика. Прямо напротив входа висело зеркало. Увидев отражение, улыбнулась себе:

– Привет!

Этот замечательный момент – возвращение домой!

Присев на чемодан, стащила босоножки и протяжно вздохнула. Ура! Каблуки сняты, я дома, сейчас приму душ, разберу постель и вырублюсь часов на десять.

Глаза слипались сами по себе. Стало понятно, что еще немного и засну прямо на чемодане, привалившись к стене. Потерев их, встала и поплелась в ванную. Ругнулась, вернулась к сумке и достала косметичку с банными принадлежностями. Потом, не включая свет, зашла в комнату и достала полотенце с полки. Теплые струи, бьющие прямо в лицо придали хоть немного бодрости.

В зеркале отражалась моя розовая физиономия и ванная во всей красе. В прошлом году Олег уговорил меня сделать ремонт в квартире. Подозреваю, потому что не по статусу его любовнице жить в такой «зачухонной» двушке. А я только «за». И совсем не против. Теперь у меня здесь персиковая плиточка, круглый светильничек над раковиной, мягкий свет, все удобно, аккуратно и круглый коврик.

Смазав лицо и ручки кремом, чуть-чуть похлопала по подбородку, немного прошлась по лицу и поплыла в сторону кухни. Все-таки выпью чаю. Раз силы появились.

Проходя мимо гостиной, я приостановилась. В темноте в ее очертаниях мне почудилось что-то странное, необычное. Быстро нашарив рукой выключатель, щелкнула по нему.

Сердце ненадолго остановилось, но вскоре снова продолжило свою работу, как обычно. Никакого вора или маньяка поджидающего свою ничего не подозревающую жертву в темноте. Нет, всего лишь букет цветов. Впечатляющих размеров в корзине.

Попялившись на него несколько секунд, поняла – это не мираж и никаких глюков. Странно.

Это точно не Олег. Мы с ним недавно расстались и вообще на него не похоже. Романтика и все такое. Особенно подобных размеров. Букеты строго по праздникам и когда идем в ресторан. И ключей от квартиры у него нет. Запасная связка есть только у Любки, подруги жизни. Но она не станет дарить мне букеты цветов по поводу возвращения из отпуска. Это глупость несусветная.

Тут поток моих мыслей немного прервался, так как на журнальном столике был замечен конверт. Простой такой белый конверт. Учитывая пышность подношения, я бы не удивилась, увидев что-нибудь более помпезное, отделанное бархатом, с золотым теснением, вензелями и печатью…

Что за глупые фантазии лезут в голову? Наверное, от недосыпания.

Присев на столик, и сложив ногу на ногу, немного поболтала одной в воздухе, с сомнением поглядывая на белый, бумажный квадратик.

Я уже примерно представляла от кого могут быть цветы и конвертик. Но были большие сомнения, хочу ли открывать. Читать послание. «Любопытство сгубило кошку».

– И не только ее…

Пробормотала себе под нос.

Ничего особенного не было в том послании:

« Очень соскучился по тебе мой Светлячок».

Светлячок – это я. Зовут меня Светлана. До сих пор млею от этого. Дура, дурой. Эх, ничему жизнь не научила.

Вытянув один нераспустившийся еще бутон из букета, ушла на кухню. Пошарив в шкафчике, нашла мяту и еще какую-то травку, заварила. Розу почти не выпускала из рук. И легонько поглаживала ее шелковыми, мягкими лепестками по лицу и шее. Такие приятные ощущения. Даже эта роза навевала воспоминания, не к ночи помянутые и волнующие…

Этот человек появлялся в моей жизни не часто, где то с интервалом в полтора-два года. Любаня – подруга всей жизни и верный товарищ – прозвала его Летучим Голландцем. Сходство есть, с легендой я имею ввиду.

Существует много вариантов и интерпретаций. Но мне запомнилась прочитанная в книге «Легенды о мореплавателях», которую моя двоюродная сестра купила своим детям. Они ее благополучно забросили в угол, не читая, лишь пролистав картинки. Легенда о Летучем Голландце корабле-призраке и его капитане изложена там, в пересказе Кэтрин Сторр. Очень душещипательно и мелодраматично.

В одном из портов жила была девочка. И в одну штормовую, страшную ночь увидела она корабль, приставший к берегу. Старинный, с драными, повисшими безжизненно парусами и матросов усталых и унылых. Увидела капитана судна и влюбилась. Наутро, узнав историю проклятого корабля и капитана, решила, что подождет десять лет и попробует снять заклятие, предложив себя в жены капитану. Дождалась-таки.

Надо отметить, что составители книги или автор подстраховались и в конце истории написали, что не известно сняла девушка заклятие или нет.

Как и девчушке из этой истории, мне казалось, что я такая вся особенная и смогу снять с него злые чары и тому подобное. Но думается дело не в излишнем романтизме или несметном количестве перечитанных романов о любви сбивших ориентир в реальности. А просто в нашей женской сущности. Где-то глубоко внутри мы свято верим: «Он изменится». Или вариация еще лучше, которой страдала я: «Я сумею его изменить». Себя-то не могу изменить, а тут другого человека.

С последней нашей встречи прошло чуть более двух лет. Тогда мирно провести недельку или две вдвоем у нас не получилось. Он все время звонил куда-то, был раздражителен. Хотя время от времени возвращался в свое обычное благостно-дурашливое состояние. Этакий приятный, незатейливый, добродушный рубаха-парень и бабник. Мы отдыхали на базе в километрах пятидесяти от моего города. Неплохой деревянный домик со всеми удобствами. Прогулки по лесу, катание на лошадях. Я, тихонько повизгивая от страха, все-таки взгромоздилась на животное. Оно в отличие от меня отнеслось к процессу совершенно равнодушно. И с опаской восседая на нем, смотрела, как он лихо взлетает в седло.

Потом следующий пункт программы озеро и лодка. Очень романтично. На фоне розово-красного живописного заката все было классно. Особенно мой спутник нежно улыбающийся и тихонько перебирающий веслами.

Я всматривалась его профиль и думала о том, как же нам повезло на самом деле. Ученые уверяют, что любовь живет три года. А у нас встречи редкие, но яркие. Не успеваем надоесть, устать, задолбить взаимными претензиями, разговорами о проблемах, выяснениями отношений.

Каждый его приезд – переход в параллельный мир, сказку, фантастический фильм. Однажды утром лет пять назад, я, как обычно встала с утра, оделась, позавтракала, словом сделала все обычные дела, вышла на остановку. А напротив ракушки, в которой стоят люди в ожидании автобуса, располагался всегда рекламный шит. Но в этот раз вместо обычных слоганов – наша паста самая лучшая или полуголых девушек с бензопилами в нежных ручках – на нем разместилась моя фотография. И ставшая уже привычной и не потерявшая от этого притягательности фраза:

«Я соскучился, мой Светлячок!»

Вот так вот.

– Ты очень живописно выглядишь на фоне заката и темного леса.

– Спасибо.

И улыбнулся, но как-то вяло. По опыту знала, что выспрашивать о проблемах нет никакого смысла, все равно не расскажет. А пятые сутки делать вид, что млеешь от романтических прогулок и красот, надоело. Нет, не жалуюсь. Все было фантастично, как всегда. И ужин в саду, где были разбросаны в траве множество маленьких фонариков, похожих на светлячков. Все на уровне.

Я это очень ценю. И его тоже. Он таков, хотя знакомы мы уже были на тот момент лет одиннадцать. Среднего роста, плечистый – божился, что занимался самбо или еще какой-то борьбой – красивые, правильные черты лица, высокие скулы, большие зеленые глаза, чуть вьющиеся темные волосы, не сильно пухлые губы, но нижняя чуть больше. И мой любимый подбородок – просто обожаю – квадратный, немного скошенный, очень брутальный, мужской. Все вместе выглядело просто сногсшибательно и сводило с ума многих женщин, в том числе и меня.

« Мой необъяснимый

Мой неуловимый

Летучий Голландец Любви…»

Да, неуловимый и необъяснимый.

Перебравшись в лодке поближе к нему, устроилась напротив и положила ладони на его стиснувшие весла кулаки.

– Давай уедем?

– Почему?

В глазах настороженность и сосредоточенность на мне – наконец-то! Вздохнула, хороший вопрос почему.

– На чистоту, как обычно?

– Конечно.

Мы старались придерживаться правила – говорить как есть, а не приукрашивать, или удерживать при себе, что рвется наружу, тем более не врать, так сказать, дабы не задеть чувства и т.д.

– Ты не со мной сейчас. Я понимаю, что у тебя дела, бизнес, мало ли, что еще. Тогда поделись со мной.

Он отвел взгляд.

– Нет, не поделишься, так можно понимать? Это тоже, как обычно. Тогда извини мне мой каприз. Я хочу вернуться в город. Устала пятые сутки изображать присутствие нас двоих. Тем более что побыть вдвоем нам редко удается.

– Я понимаю. Но у меня проблемы сейчас, не хотелось бы сваливать их на тебя. Это нечестно и неправильно.

– И не надо. Я предлагаю просто поделиться ими. Рассказать о наболевшем. Глядишь, полегчает и проблема, высказанная вслух, может оказаться не такой уж и проблемой.

На лице его расплылась залихватская улыбка.

– Знаешь, от чего мне полегчает?

Соблазнительно. Но не теперь, когда мне тридцать, хочется уже хоть малюсенькой доли определенности. Раньше я бы с восторгом повелась на эту провокацию и вспомнила о том, что спрашивала только после того, как его фигура исчезла бы на горизонте.

– Знаю, – тоже улыбнулась, наверное, не так аппетитно, но все же. Губы его потянулись к моим, но в последний момент резко отдернулась назад, он чуть не потерял равновесие и не клюнул носом в мои коленки. Потом встала и пересела на свое место. – Греби к берегу, капитан.

– Злючка.

– Спасибо за комплимент.

До берега мы молчали и не смотрели друг на друга. Водная гладь с мелкой рябью привлекала меня гораздо больше, успокаивала, завораживала. Ни злости, ни обиды, ни сожаления. Ничего. Похоже, я сама стала Летучим Голландцем, все шатаюсь туда-сюда по морю жизни и никак к берегу пристать не могу. Дурной пример заразителен.

Теплая, сильная, такая родная, ласковая рука помогла мне выбраться из лодки. Взгляд зеленых глаз опять ускользал.

– Ты действительно хочешь вернуться в город?

– Да.

– Хорошо.

«А чего ты хотела, милая? Чтобы отговаривал? Уверял в том, что ты ему очень важна и только тебе он может доверить свои беды, в вечной любви, преданности (сомнительно на счет преданности, да и не так важно)? Пал к ногам? Этого хотела? Ради этих заверений и успокоения твоей души опять на ближайшие года два, что ничего менять не надо и так хорошо, была вся сцена поставлена. Вот тебе кукиш с маслом!»

Конечно, нет. Перед собой можно не юлить. Такую сцену я устроила один раз. Не подстраивала специально, потому что подгадать его приход было невозможно, само получилось. Как в плохом анекдоте, муж пришел, а там любовник в постели. Но мужа у меня нет. И оправдываться тогда было глупо. Вообще все было глупо, что сказать – приходи попозже, я тут чуть занята? Ушел, зыркнув глазами. Но мы не предъявляли претензий, не били посуду, не орали. Просто поговорили, что оба свободны…

Но надежда, она, же живучая, как таракан. И прибить ее трудно, прячется, заныкивается, к дихлофосу привыкает и не убивается. Все ждешь, надеешься. Приедет к тебе среди ночи замученный, усталый, позовет с собой неважно куда, зачем, главное, что с ним, навсегда рядом с ним. И можно не юлить перед собой!

« Позови меня с собой,

Я приду сквозь злые ночи,

Я отправлюсь за тобой,

Чтобы путь мне ни пророчил.

Я приду туда, где ты

Нарисуешь в небе солнце,

Где разбитые мечты

Обретают снова силу высоты».

Позови и побегу. Только позови.

Правильно говорят – бабы дуры!

Вот и живу с роем тараканов. Получаю, что дают, а именно – удовольствие здесь и сейчас. Либо это, либо едешь домой. Сейчас я, в самом деле, хотела домой, как ни странно впервые за эти годы, и чувствовала облегчение от этой мысли.

Мой герой, погруженный в собственные мысли, шел по дорожке к нашему домику. Потом вдруг резко остановился и перегородил дорогу, развернувшись ко мне лицом. От неожиданности впечаталась в него и чуть не упала.

– Что случилось? Вспомнил, что утюг не выключил?

– Нет…

Задумчивость его в этот день вызывала легкую панику.

– Сколько мы знакомы?

– Одиннадцать лет, – ответила без запинки. Счетоводство это вообще моя любимая тема. Не мудрено все эти годы в подсчетах – ну, вот еще месяц, уже полгода прошло! – еще немного и он появится.

– А что такое?

– Ничего.

Неладно что-то в нашем королевстве. Обычно с поддержанием диалога у него проблем не было. Даже наоборот, обычно это я молчу, слушаю, внимаю. Впитываю каждое слово и мгновение с ним.

– Тогда пойдем, а то еще вещи собрать надо.

Обошла его по кругу и оставила стоять там. Не знаю, какие проблемы стряслись в жизни этого дорогого мне мужчины, но, если не могу участвовать, то предпочитаю не мучиться от бестолковых мыслей и не задавать вопросы в пустоту.

Ждать стало неинтересно, пропал запал или еще что-то. Не могу объяснить и даже сама до конца понять. Я так же приму его, как и всегда, если появится в моей жизни. Он лучший мужчина для меня.

НО…

Эти яркие моменты не единственно важны во вселенной. Совсем нет. Люблю всей душой, желаю, слушаю, принимаю. Но иду своей дорогой, не останавливаясь на поворотах и поджидая. Хочешь – присоединяйся. Не хочешь – извини, у меня свои планы.

Такому отношению к жизни и происходящим в ней событиям мой Летучий Голландец сам меня научил. Точнее учил все эти годы. И наконец, до меня дошло – сегодня. Замечательный, знаменательный день! Надо отметить в календаре красным цветом.

Погодка была теплой, солнечной не смотря на то, что была середина августа. Я шла, чуть щурясь и от ослепительной летней яркости и от удовольствия, что удалось на несколько дней вырваться из душного, запыленного, загазованного города. Сосны шумели над головой. Домики были расположены достаточно далеко друг от друга и так, что создать уединение для каждой группы отдыхающих, будто вы тут совсем одни. И ничего не отвлекало от местных красот.

Комната, что была отведена под спальню, выходила окнами на солнечную сторону. Здесь воздух нагрелся так, что нечем было дышать. Распахнув окошко, достала из шкафа свою спортивную сумку и задумалась. Может принять душ? Нет, приеду домой и тогда. Вещей было немного, они заняли лишь половину места. Два платья так и не были надеты. Ну и ладно, найду, куда их выгулять.

Сосредоточенная только на том, как не забыть мелочи, что обычно разбрасываю везде, шагов не услышала. Только почувствовала, что он в комнате. Смотрел, мрачно насупив брови, и явно был недоволен.

– Ты, в самом деле, уезжаешь?

– По-моему я выразила свое намерение очень четко.

– Подожди, останься еще на пару дней.

Кинув в раскрытые недра расческу, остановилась, села на кровать спиной к нему, выглянула в окно. Красотища. Слышно, как стрекочут насекомые, порывы ветра выдувают светлый тюль штор, где-то далеко слышны веселые голоса детишек.

Что тебе еще надо? Все отлично. Вроде.

Просто в этот раз искренности маловато. С моей стороны или с его? Непонятно, разберусь потом, не сейчас. Раньше на все было наплевать – он приехал! Взрыв эмоций, веселье, желание, буйство! Все цвета радуги! Я не знала до него, что можно быть такой счастливой, такой наполненной светом, живой, воспринимающей каждую мелочь, как подарок. Дождик пошел – замечательно! Давай пробежимся под дождем, это же так романтично. Будем целоваться на улице ведь никого…

Что-то меня опять понесло в воспоминания. Надо возвращаться в сегодня.

Обошла кровать и, обняв за плечи, положила голову ему на грудь. Как хорошо, спокойно, уютно. Наверное, где-то на небесах специально создали нас, подлаживая друг под друга – его могучую грудь и мою голову.

– Нет. Еще раз прости за каприз, но я хочу уехать.

– Почему?

– Ты уже получил ответ.

– Это не ответ.

– Хорошо не ответ. Не знаю, как еще объяснить, если ты сам не чувствуешь. Но я все равно уезжаю. Ты меня отвезешь или вызвать такси?

– Конечно, отвезу. Раз так…

– Спасибо.

И подняла глаза. Все же что-то серьезное у него стряслось. За внешним спокойствием внутри глаз плескалось беспокойство, отчаяние, боль, неуверенность, страх. Что с тобой?

Погладила ладонью по щеке нежно, легко, как успокаивают ребенка. Он поймал ее и, повернув, поцеловал запястье, пощекотал его губами.

– Перестань.

Бесполезно. Губы уже на моих губах, сметают любое сопротивление. В поцелуе такое неистовство. Руки мнут, прижимают, пытаясь вдавить в тело еще больше, глубже в стальные мышцы.

«Куда меня несет?».

Мысль прервалась. А куда меня несут и так понятно – на кровать. Сумка свалилась с глухим звуком на пол, покрывало в сторону. Оторваться от меня он не мог, платье на груди просто порвал, пытаясь до нее добраться. Ну и ладно. Воздуха не хватало, и было слышно тяжелое, прерывистое дыхание. Хорошо бы сейчас кислородную маску.

В школьные годы мы баловались одной игрой. Становишься к стене, кто-то из ребят постарше скручивает в жгут свою футболку и сдавливает тебе горло, пока ты не отключаешься. Эх, какие занимательные картинки можно было увидеть во время этого самого «отключения».

Сейчас я ощущала то же самое – полное отключение от реальности. Перед глазами плывут разноцветные круги. Напряжение в теле почти не чувствуется до момента фейерверка.

Да с ним у меня всегда так. Или почти всегда, врать не буду.

Придя в себя через пару минут, понимаю, что скрюченными в судорогах пальцами все еще вцепляюсь в его спину. Выдыхаю, расслабляю руки.

На моих бедрах похоже тоже останутся синяки. В данный момент мне все равно, хочется лежать так вечность.

Проснулась от того, что затекли руки и ноги, мы все еще лежали в обнимку. За окном все та же красотища. Только солнце переместилось и уже не заливает комнату ярким, желтым светом. Все спокойнее, ветер стих и чуть колышет занавеску. Осторожно подпихнув его, начала выбираться с кровати. Тело онемело, покалывало, голова гудела. Свесив ноги с кровати, осмотрела себя.

– Черт.

Платье безнадежно испорчено. А жаль, только этим летом купила, надевала всего пару раз. Размяв задеревеневшие руки и шею, ушла в ванную. Долго стояла под теплой водой, потом резко включила холодную, затем опять потеплее. Собрала свои пузырьки с парфюмерией и вернулась в комнату.

Рубашку он снял и теперь сидел в расстегнутых штанах на краю побоища и перебирал в руках лоскутки ткани.

– Извини. Я не хотел. Купим тебе новое.

– Не бери в голову. Одежда – это ерунда.

И забросила в сумку бутылки, что держала в руках, запихала кое-как полотенце. Потом вспомнила, что ехать мне уже не в чем, покопалась еще немного. Все равно внутри кавардак, после падения. Вытащила шорты и футболку, быстро напялила. Так, очки. Где они? На тумбочке. Их за ворот.

На той же тумбочке стояла трубка телефона и рядом памятка, по какому номеру звонить администратору.

– Здравствуйте! Можно ли заказать такси до города? Да. Я подойду к главному зданию. Спасибо, жду.

Голая спина напряглась. Я пристроила трубку обратно в гнездо.

– Все же уезжаешь?

Хотелось захохотать, но подавив этот порыв в зародыше, кашлянула и попыталась успокоиться.

– А ты думал, если помнешь меня немного на кровати, то я смягчусь и останусь?

Он хмыкнул, показывая, что оценил шутку, но как-то безрадостно.

– Нет. Но хотя бы подумаешь о некоторых плюсах пребывания здесь.

– Извини. Я не хочу еще несколько дней пыжиться и изображать радость и эйфорию.

– Изображать? Совсем недавно ты ничего не изображала и я тоже.