В его зрачках плескалась бычья ревность, и реши он в этот момент, что я лгу, он бы, наверное, переломал меня пополам. Но я открыто смотрела ему в глаза, и он постепенно смягчился, не отпустил, однако ослабил давление.
– Значит, просто фантазия?
Я кивнула.
– Да. Фантазия. Ты же знаешь, я немного извращенка.
Он лизнул мою шею как вампир, от ямочки у основания до подбородка.
– Знаю. И люблю это. Хочу этого. – он подул на влажную дорожку, и я вся покрылась мурашками, соски сжались в пуговки. Хавьер заметил и удовлетворенно кивнул.
– Но раз ты никогда ни с кем такого не делала… твои описания, они ведь могут быть не совсем достоверны… – он не говорил, он мурлыкал, одновременно легонько покусывая мою челюсть, щеку, ухо.
– И что ты предлагаешь? – я отдалась его губам, обмякла в его руках.
– Ну, мы могли провести эксперимент… Повторить написанное шаг за шагом… Внести коррективы, если потребуется…
Как-то незаметно я оказалась с задранной майкой и спущенных до лодыжек трусах. Его пальцы были во мне и настойчиво, требовательно настаивали на капитуляции.
– Да, да босс. Вы правы, нам стоит детальнее проработать технику в этом отрывке.
Он милостиво кивнул и, крепко ухватив за ягодицы, натянул на себя.
– Хорошо, так и быть. Но сначала ты будешь наказана.
Дама червей
На рассвете я забылась тревожным сном. Мне снилось, что я на гладиаторской арене, моя кожа темна от загара, мышцы крепки, как литая медь. В висках стучит от адреналина и предвкушения. Сегодня я стану победительницей.
– У нас тут новенький. Заберешь его себе. – тон рудиария не допускал сомнений, но я все равно взбрыкнула.
– Я не люблю избивать младенцев. Дайте мне настоящего воина!
На арену выкинули мужчину, худой нетренированный торс, меч держит неправильно, копна торчащих волос так и просит, чтобы за нее схватили и перерезали хозяину глотку.
Я недовольно скривилась.
– Немного славы заслужишь за такое. И что прикажешь мне с ним делать?
Тренер ухмыльнулся и подтолкнул меня к входу.
– Поиграй с ним.
В глазах пленника плескался животный ужас:
– Не убивай меня.
Я молча надвигалась на него, выставив вперед острие кинжала. Сделаю это быстро. Парень неумело взмахнул мечом, чуть не отрезав себе полуха. Одним движением выбив эту опасную игрушку из бесполезных рук, коленом я ударила его в солнечное сплетение. Не дав разогнуться, ударила еще, подсекла ноги, он упал на спину, как навозный жук.
Я села на него верхом и стала бить кулаками, голова моталась безвольно, как тряпка, кровь заливала ему лицо.
– Убей, убей, – скандировала толпа и я занесла кинжал, но вдруг встретилась с пленником глазами. В них была паника, обреченность и … возбуждение. На пороге смерти этот идиот хотел своего палача! Сумасшедшая волна разгорелась у меня в животе. Я провела острием по его подбородку, наклонившись, слизнула кровь, слезы, пот и запах страха с губ. Люди на трибунах затаили дыхание, и я чувствовала единый пульс, гремевший у меня в ушах.
Мой рот касался его век, едва касаясь кожи, я проскользила по его щеке, выдохнула в ухо, прежде чем нанести удар.
– Ты очень вкусно пахнешь, Джон Уик.[7 - Хавьер поперхнулся пивом, и закашлявшись, заплевал мне весь экран.– Хрена здесь делает Джон Уик, Ева? – отдышавшись, он начал конски ржать.– Откуда мне знать, -обиженно огрызнулась я. – Это ведь не мой сон!]
***
Я проснулась с колотящимся сердцем. Не сразу я осознала, что проснулась, а потом реальность утра навалилась на меня: комната, мама, таинственный незнакомец! Я прижала руки к щекам, мне захотелось исчезнуть, провалиться на несколько лет вперед, вернуться на ночь назад, запереть чертову дверь!
Вчера, после его ухода, я бросилась в ванную и отмывала до раздражения кожи этот взгляд, эти невидимые прикосновения.
Не нужно было заглядывать в сонник, чтобы понять значение ночного кошмара. Никогда до нынешнего момента я не чувствовала себя такой беспомощной, такой униженной.
Такой возбужденной.
Кто это был?
Придет ли он снова?
Завтрак уже снова был на столе, но этим утром аппетита у меня не было – я с успехом ела сама себя.
С трудом дождавшись Николь, принесшую обед, я набросилась на нее с порога:
– Ну как? Расскажи мне все? Кого ты видела?
Николь, молоденькая горничная, была болтлива и добра. Не замечая моего метавшегося взгляда, она выложила все, что знала.
– Ой, я видела всех! Все такие красивые, нарядные, смеются! А как танцуют! Мы и танцев-то таких не знаем. Одежды у всех городские, ненашенские. А у одного господина был павлиний хвост, представляете!
– А принц? – бесцеремонно перебила я ее – принца ты видела?
– Конечно! Высокий такой, красивый, темноволосый, широкоплечий.
Я схватилась за спинку кровати. Значит, все-таки принц.
Николь продолжала трещать.
– А Ворон, Ворон-то каков красавец! Темноволосый, высокий, плечи широкие! Все наши девчонки от него без ума!
Я вздрогнула.
– Тебя послушать, так они близнецы!
– Кто близнецы?
Тупая канарейка!
