Судьба по наследству
Влюбиться Яр не мог, потому что его рациональный мозг не воспринимал информацию, не подтвержденную фактами. И всякие «Люблю-ни – магу» для него были пустым звуком. Женщину, которая может быть с ним рядом, он должен прежде всего уважать. Он ценил интересную беседу, приятно, если еще и с юмором, физическое удовольствие от близости. Но не больше.
Сейчас его стройная система мировоззрения угрожающе шаталась, грозя рассыпаться в прах. Все три дня пребывания Анны в больнице он, как Гамлет, мучился вопросом: «Быть иль не быть?», вернее, «ехать иль не ехать» за ней? С одной стороны, он ей абсолютно никто – шапочный знакомый, с другой стороны, раз он ее привез туда, логично предположить, что должен и забрать. Да ничего он не должен! Наверняка, ее есть кому забрать. К тому же, Анна взрослая девушка, может сама себе такси вызвать и доехать до дома.
Утром в день Х (икс) Яр понял, что трусливо отодвигаемое ранее решение нужно срочно принимать. И как всегда, если человеку что-то очень хочется сделать, но нельзя, его изворотливый ум находит массу неопровержимых доводов, объясняющих крайнюю необходимость сделать это. Вот и сейчас он подумал, что девушка еще слаба, и вдруг она плохо себя чувствует? Таксист не будет же ее поддерживать под локоток?! И объясняя свое решение исключительно приступом человеколюбия, он набрал номер отделения и узнал, что выписывают ее в двенадцать часов.
Войдя в приемный покой, Звягин был неприятно удивлен, увидев Колоскова. Мозг, проявив чудеса проницательности, выдал информацию, что факт присутствия этого молодого человека здесь несет в себе какой-то негатив.
С большой долей вероятности можно было предположить, что такая же мысль пронеслась и в голове Антона. Их взгляды скрестились, как две сверкающие шпаги. Еще не озвучив друг другу вызов, они схлестнулись в ментальной дуэли.
«Вы что здесь делаете, Ярослав Платоныч?»
«Это же я хотел спросить у вас»
«У меня здесь могут быть родственники, знакомые. А вот вам здесь делать нечего – родни и друзей у вас нет!»
«Родни нет, это точно, но дело есть. И если мы здесь за одним и тем же, рекомендую вам сделать вид, что вы заблудились».
«Не дождетесь!»
* * *В двенадцать часов появилась Анна. Она была бледна. Темные круги под глазами, конечно, не красили ее, но мужчины в запале соперничества этого даже не заметили. Зато она просто онемела от потрясения. Что они здесь делают вдвоем? Зная, что у Антона сложная обстановка на работе, она сказала, что вызовет такси. И поэтому никак не ожидала его тут увидеть. Собственно, его одного она бы и не против была видеть, но … тут был Ярослав Платоныч. Он что здесь делает? И мысль о том, что он приехал за ней, вспыхнула неконтролируемым лучом радости в ее глазах.
– Вы что здесь делаете? – вопрос, адресованный обоим мужчинам, прозвучал очень растерянно, и, получив ответы, она поняла, в какую ловушку угодила.
– Я приехал за тобой!
– Я вас должен забрать!
Ответы прозвучали одновременно, окончательно сформировав неприязненную позицию мужчин по отношению друг к другу.
Анна растерянно посмотрела на них. Что делать?!
Выбрав Антона, она оскорбит и оттолкнет Ярослава Платоныча. Несмотря на то, что им не суждено быть вместе, в душе все равно тлел огонек. Это был огонек какого-то неизъяснимого влечения. И ей было важно, чтобы именно этот мужчина тоже в своей душе находил место для нее. Она мечтала о том, что, живя своей жизнью, Яр Платоныч иногда будет думать о ней.
Выбрав Звягина, она обидит и унизит верного Тотошку, единственного друга. Ведь она ему всегда твердила, что не создана для любви, что мужчины ее не интересуют и замуж она не хочет. И вдруг явно предпочтет другого. Он этого не заслуживает!
Глаза ее готовы были наполниться слезами. Колосков и Звягин, как два лося, готовых схлестнуться в смертельной схватке из-за самки, с наливающимися кровью глазами, напряженно ждали ее ответа. Казалось еще секунда и раздастся глухой стук рогов. И медлить с ответом было нельзя.
Анна никогда в жизни не чувствовала себя так некомфортно. Она в нерешительности переводила взгляд с одного мужчины на другого, губы начали предательски подрагивать. Однако болезнь ее выручила из щекотливой ситуации. От нервного напряжения в голове у нее зашумело, и она упала бы на пол, если бы Звягин не подхватил ее на руки. Ноги, только что готовые бежать из больницы, стали холодеть, грудь сдавила какая-то леденящая сила, руки онемели. И если бы волосы не были бы заплетены в тугую косу, то точно стали бы дыбом. От ужаса глаза распахнулись, и ее дикий крик переполошил чуть ли не всю больницу.
Рядом с Антоном ей привиделась Наташа Сидоркина, их одноклассница, которая покончила жизнь самоубийством. Она медленно подняла руку и поманила Анну к себе.
Девушка почувствовала себя словно в ожившем кошмаре, холод мертвецким саваном окутывал все ее тело, и она, с предельной ясностью осознала, что если ничего не предпримет, покойница заберет ее с собой. Сознание путалось. Совершенно не отдавая себе отчета в том, что делает, она бросилась к Звягину и вцепилась в него мертвой хваткой.
– Ярослав Платоныч, миленький! Не отдавайте меня ей!!! – кричала она, трясясь от страха, как осиновый лист.
Яр испугался не меньше нее. Обхватив одной рукой ее за талию, другой он прижал голову Анны к своей груди, легонько поглаживая по волосам и шепча:
– Тише, тише. Я вас никому не отдам! – и еле слышно добавил, сам удивившись своим словам: – Бедная моя девочка!
Однако Анна не могла никак успокоиться. Ее била нервная дрожь, она заходилась в истерике.
Прибежавшие медики пытались оторвать ее от Яра, чтобы уколоть успокоительное. Но она еще сильней завизжала и подняла безумный взгляд на мужчину. В нем смешались боль, страх, отчаяние и мольба.
– Не отдавайте меня!!!! Она хочет меня забрать!
Яр еще сильней прижал ее к себе.
– Все хорошо! Вас никто не посмеет тронуть.
– Ярослав Платоныч, ей нужно успокоительное. Если она у вас ищет защиты, скажите ей об этом, и ее нужно в палату доставить, – знакомый уже Звягину врач был сильно обеспокоен.
Яр подхватил девушку на руки и пошел вслед за доктором. В палате он хотел положить ее на кровать, но Анна снова зашлась в неконтролируемом плаче, цепляясь за него.
– Не-е-т!!! Не оставляйте меня, прошу вас, Ярослав Платоныч. Не оставляйте, – всхлипывала она.
– Я вас не оставлю. Я буду с вами.
Тогда он со своей драгоценной ношей сел на стул, бережно прижимая ее к себе.
– Доктор, что с ней? – от волнения голос Звягина стал хриплым, будто жестокая ангина сдавила горло.
– К сожалению, я поторопился с выпиской. Обычно сотрясение мозга не несет каких-то страшных последствий. Но вот очень редко наблюдаются осложнения в виде психозов, когда у человека появляются галлюцинации, бред, искажение восприятия реальности. Что и случилось с Анной.
У Яра снова заныло сердце, он не мог понять, что с ним произошло. Но он чувствовал, что не волновался бы так за себя, как сейчас переживает за Аню. Мысленно произнеся ее имя в таком мягком варианте, он понял, что его стройной системе взглядов на жизнь пришел конец.
– Ярослав Платоныч! Придержите ее, нужно сделать укол, – доктор отвлек его от размышлений.
Постепенно всхлипывания Анны стали тише. Она начала успокаиваться, но руки, судорожно обхватившие шею Яра, разжать она не могла.
А мужчина, кажущийся незыблемой скалой, всегда спокойный и уверенный, сейчас пытался собрать воедино все мысли, которые, как наглядная иллюстрация Броуновского движения, хаотично и неконтролируемо носились в голове.
Первое. Он никогда не носил женщин на руках. Ну вот не понимал он этого. Зато сейчас, даже глубоко переживая за Анну, он тонул в невероятной нежности. Это ощущение ни с чем нельзя сравнить – ни с жаркими объятиями, ни с самой близостью. Нести женщину на руках – это так здорово! Она тебе доверилась, она покорена тобой, она беззащитна! Вот чего не хватало в его понимании женско-мужских – отношений! Женщина – не равноправный партнер, она не соратник, не Клара Цеткин и Роза Люксембург. Женщина – это хрупкий цветок, который нужно защищать, оберегать. И, думая, что Анна находится под действием лекарства и не заметит его вольности, неслышно поцеловал ее шелковистые волосы, на мгновение захватив губами выбившуюся тонкую прядь. Волосинки, скользнувшие по его коже, отдались чуть ли не электрическим разрядом – настолько оголенными казались сейчас его нервы.
Пытаясь придать своим мыслям хоть какую –нибудь стройность, он вспомнил, что за цифрой один идет два. И второй вопрос, который и вселял какую-то щемящую радость и отчаянную боль от невозможности воспользоваться радостью. Анна, в полубезумном состоянии бросилась на шею к нему, а не к Колоскову. То есть, неосознанно она стремилась к нему. Анечка, девочка моя милая!
– Ярослав Платоныч! Переложите ее на кровать. Она должна отдохнуть, а она в вас вцепилась, как бультерьер.
С глубоким сожалением Яр осторожно разжал руки девушки, задерживая их в своих ладонях и отчаянно борясь с искушением зацеловать ее тонкие пальчики.
Анна встревоженно посмотрела на него, и душу Яра снова будто окатило теплой бархатной волной.
– Все хорошо. Вам нужно отдохнуть. Но я буду здесь. Я никуда не уйду.
Не в силах вымолвить ни слова, девушка разрешила уложить себя в кровать, но руку Яра не отпускала до тех пор, пока не забылась тревожным сном.
Глава 5
Осознавая, что нужно все-таки вернуться к работе, Ярослав медлил с уходом. А вдруг, когда Аня проснется, у нее опять приключится истерика?! И если галлюцинации повторятся, не дай Бог (Яр опять непроизвольно упомянул Бога) ей какие-нибудь психотропные препараты начнут колоть. Неизвестно, что у кого на уме. Им главное, чтоб пациент не бушевал, а то, что могут произойти необратимые изменения – это их не интересует. Сколько таких случаев!
Он снова сел на стул и взял аккуратную ладошку Анны в свою. Он нежно гладил ее, проводя по линиям судьбы, с сожалением понимая, что эти линии с его собственными никогда не пересекутся. Затем трепетно поднес к губам, покрывая легкими, как касание крыльев бабочки, поцелуями.
Что же это с ним творится? Звягин, невозмутимый, предсказуемый, до мозга костей логичный, сейчас совершенно нелогично вместо скрупулезного изучения документов сидит у постели больной девушки, с которой едва знаком.
Но бросать в беде было не в правилах Звягина. Из-за него она оказалась здесь, значит, он и должен позаботиться.
Как всегда, он нашел рациональное объяснение своему порыву.
То, что Анна здорова психически, он не сомневался. Она воплощение жизни, энергии, задора. И ни грамма какой –нибудь экзальтированности или «чудаковатости». Но последствия сотрясения оказались более серьезными, чем обычно бывают. И нужно, чтобы ее посмотрел ас в своем деле. До того момента к ней нельзя никого подпускать.
Он достал телефон, искренне веря в то, что абонент сможет бросить все дела и «прилететь» в Задонск.
– Варенька, душа, моя! Звягину ты позарез нужна!
– Ну, наконец-то я услышала эти слова! Свадебное платье заказывать? – собеседница Яра искренне рада была его звонку.
– Ты как всегда впереди паровоза! Помнишь, когда Саня учил с тобой времена глагола и попросил тебя образовать будущее время глагола любить?»
Варвара захохотала:
– Конечно, помню, я ответила: «выйти замуж»! Я ж тогда была уверена, что выйду замуж только за тебя.
– Ну, тогда не получилось, сейчас – тем более. Я старый, замученный жизнью холостяк, которому категорически противопоказано жениться на молодой и здоровой девушке, – отшутился Яр и, посерьезнев, добавил: – Сможешь приехать ко мне? Только очень срочно.
– Конечно, приеду, – Варвара Александровна Рогозина, родная сестра друга Яра и по счастливому стечению обстоятельств – уже известный врач-невролог, хорошо знала: если Ярослав Платоныч о чем-то попросил, значит, событие из разряда Мега.
– Давай изложи вкратце, что случилось, – скомандовала она и, выслушав ответ, спросила: – А сколько к вам ехать?
– Варя, я не знаю, моя машина в ремонте, поэтому я на поезде приехал. На твоем мустанге часа четыре, я думаю. Только, пожалуйста, не медли.
* * *Антон, в бессильной ярости сжав кулаки, выскочил из приемного покоя, как только закрылась дверь за Звягиным, который, как настоящий Кощей Бессмертный, уносил Анну в свои чертоги.
Два чувства, будто два столкнувшихся циклона, грозили разорвать в клочья его душу. Страх за любимую девушку, будто железными кольцами, как у сказочного Железного Генриха, сжимал его сердце.
Что с ней случилось и почему она, уставившись именно на него, впала в такое состояние? Кто-кто, но он точно не мог ее испугать! Но, тем не менее, она от него шарахнулась и кинулась искать защиты у этого мерзавца.
Обида захлестывала, не позволяя ровно дышать. «Как он смеет! Хлыщ столичный! Старый сластолюбец, пора о вечном покое думать, а он девчонок соблазняет! Тем более – он женат. Каков подлец! И когда он только успел опутать своими паучьими сетями Анну?!»
В душе молодого человека уже бушевала настоящая буря, и ей нужен был выход. Антон кинулся к своей «лошадке», трясущимися руками не сразу попал в замок зажигания. Остервенело нажал на газ, будто вгоняя шпоры в бока преданного скакуна. Рванул с места и в воротах чуть не врезался в машину скорой помощи. За доли секунды он успел предотвратить аварию, резко крутанув руль влево и буквально взлетев на альпийскую горку. Днище машины испуганно заскрежетало, проехавшись по камням.
Водителю скорой некогда было устраивать разборки, он лишь гневно посигналил ненормальному шумахеру.
Антон выдохнул. Осознание предотвращенной катастрофы, словно выплеснутая в лицо ледяная вода, мгновенно привели его в чувство. И тут же укоризненно погрозив пальцем, совесть выдала строчки услышанной как-то песни.
Должна быть совесть у чекиста.
Не верю я дурной молве.
Когда с руками, братцы, чисто
Жар в сердце, холод в голове…
Сейчас он чуть не совершил преступление, следовательно, чуть не испачкал руки. Да что там руки! Он сейчас подвергал жизнь других людей опасности.
Жар в сердце… Там не жар, а пожар. Причем его разжигали совсем не благородные устремления. Там горели едким, как от зажженного пластика, дымом самые постыдные эмоции.
Объективно, он был неправ, вынося Звягину такие негативные суждения. Он не Кощей, а статный, подтянутый мужчина, с отсутствием даже малейшего намека на расплывчатость от невоздержанности. Несомненно, спортивный, с молниеносной реакцией.
Недавно, когда забирал от него кипу папок, неловким движением столкнул со стола лампу и с ужасом смотрел, как она падает. Так Звягин, находящийся в двух метрах, сверхъестественным образом ее поймал. В тот момент Антон думал, что сейчас Ярослав Платоныч бросит на него взгляд Медузы Горгоны, который превратит его в каменное изваяние.
– Простите, – пролепетал он тогда, чуть ли не цепенея от страха.
– Забудьте, – коротко ответил Звягин и, как ни в чем ни бывало, вернулся к прерванному делу.
Продолжая разбор своих полетов, Антон должен был признать, что Звягин привлекателен, несмотря на довольно резкие черты лица. Седина, проглядывающая в его курчавых волосах, придавала его облику еще больше мужественности. Чертовски умен. Да и хлыщом его назвать тоже нельзя. Он не то что не пустил слюни при виде Лизы, он совершенно никак на нее не отреагировал, словно к нему игриво вошла не сексапильная молодая красотка, а пожилая шпалоукладчица в рабочей одежде.
Единственное, в чем его можно было упрекнуть – это в том, что он женат и наглым образом охмуривает наивную, как ребенок, Аню. Наглым образом. Поймав себя на мысли, что опять выносит оценочное суждение, Антон оставил рассуждения на потом – необходимо было как-то спускаться с Олимпа, на который он так безрассудно взлетел.
Вышедшие покурить санитары сначала позубоскалили над незадачливым ездюком, но помогли поставить машину на четыре колеса.
Слава Богу, ничего не отвалилось, и «Ладочка», укоризненно фыркнув, повезла его на работу.
Однако тревога за Анну не отступала ни на минуту. Звягин не появился, значит, он все еще с ней. Ревность, как Лернейская гидра, уже приготовилась обвить его душу смертельной хваткой, но Антон вспомнил клятву, данную давным –давно Анне и самому себе. Он провозгласил себя рыцарем ордена Святой Анны, и собственно избрал саму Анну в Дамы Сердца. Вот что значит не доучивать историю! Позже он понял, что совершать подвиги в честь Дамы Сердца и посвящать ей стихи – это обрекать себя на безответную любовь. Ибо Дама Сердца – это недоступный идеал. Часто это жена сюзерена.
И сейчас он с тоской понял, что Анна навсегда останется для него таким недоступным идеалом. Не понимая толком, как это могло случиться, он пришел к выводу, что Звягин теперь будет сюзереном, которому по праву будет принадлежать Анна. Хотя прав у него на это не может быть никаких. Однако даже будучи женатым, он, наверно, для женщин не терял своей привлекательности. Мысли от этой головоломки начали путаться, и не найдя никакого логического объяснения происходящему, он попытался сосредоточиться на работе.
Но не прошло и часа, как его позвали к телефону.
– Антон Андреич! Я так понимаю, что вы для Анны Викторовны не посторонний человек. Вы можете подъехать в больницу? – голос Великого и Ужасного звучал ровно, чуть глуховато.
– Да, конечно, а что случилось?! Что нужно?! – тревога опять заставила его сердце сжаться в комочек.
– Жду вас, – Антону показалось, что этот непроницаемый человек и так потратил на него слишком много слов.
И снова под насмешливыми взглядами санитаров он въехал в ворота больницы.
– Антон Андреич! Вы должны быть с ней все время. Я вызвал сюда высококлассного специалиста, поэтому никого, кроме него, к ней не подпускайте.
Глава 6
Антон сидел, как преданный пес, у постели Анны. Один раз попыталась медсестра зайти в палату со шприцем, но Колосков угрожающе приподнялся и сказал:
– Никаких уколов до осмотра специалистом!
– Доктор назначил! Я должна сделать укол! – женщина повысила голос.
Однако на Антона это не произвело никакого впечатления. Вообще-то женщин он сильно побаивался, и мать его часто сокрушалась по этому поводу. Она считала, что его захомутает какая-нибудь гром-баба и будет из него веревки вить.
Но в данном случае он стоял намертво. Безопасность Анны и тихое, но таящее в себе определенную угрозу, наставление Звягина сделали из него настоящего самурая.
– Вот себе и делайте! – сказал Антон и сам испугался своей дерзости. – Если попытаетесь призвать на помощь своих санитаров, я вызову ОМОН.
С этими словами Колосков решительно вытеснил медсестру за дверь.
Через час Анна тихонько завозилась в кровати и открыла глаза. Увидев Антона, она опять готова была забиться в истерике. Но молодой человек сделал попытку ее успокоить.
– Анечка, это я, Антон. Я никому не дам тебя в обиду. Я буду тебя защищать.
Анна все еще со страхом смотрела на него. Наконец, справившись с эмоциями, она очень тихо, так что Антон еле расслышал, с опаской спросила:
– А.. где?
Бедный Рыцарь, который уже дал себе обет не претендовать на сердце своей Дамы, все равно испытал болезненный укол ревности.
– На работе, – поникшим голосом ответил он.
Еще минуту назад Анна чувствовала слабость, но сейчас от шока она чуть не подпрыгнула.
– Ты с ума сошел?! – вскрикнула Анна. – Месяц назад похороны были!
– Анечка, не волнуйся, пожалуйста. Полежи, я с тобой посижу, – лоб Антона от волнения покрылся крупными каплями пота. Он понял, что важнейшую миссию, возложенную на него Громовержцем Звягиным он позорно провалил. И до приезда специалиста ему не удастся одному успокоить Анну. Вот только глаза открыла, уже спрашивает о Ярославе Платоныче и тут же его хоронит. Антону стало так плохо на душе, что он предпочел бы любую почку отдать или половину крови, лишь бы Аня была здорова. Ему так жалко стало ее, что глаза чуть ли не слезами наполнились.
– Антон, тебе плохо? Давай врача позову!
Антон сам был на грани истерики. Сердце мучительно сжалось и резко сократило количество ударов, одновременно сделав их в разы сильнее. Ему казалось, что этот набат стучит у него в ушах. Бедная Анечка! Сама не понимает, что больна, а беспокоится о его здоровье. Срочно звонить Звягину! К сожалению, только он может ее успокоить.
– Антон, где? – голос Анны стал требовательным.
– Все хорошо, сейчас я позвоню Ярославу Платонычу, и он приедет.
– Зачем? – диалог ей стал напоминать беседу глухого с немым.
– Ну ты же его спрашивала?
Анна удивленно посмотрела на друга.
– Я спрашивала, где Наташа Сидоркина. Она стояла рядом с тобой и звала меня.
«Час от часу не легче», – сокрушенно подумал Антон и вслух сказал:
– Наташу Сидоркину месяц назад похоронили. Ты только не волнуйся. Не нужно сейчас вспоминать о ней. Если хочешь, сходим к ней на кладбище, проведаем.
– Ага, спасибо, если она в больнице меня звала, то там точно затащит к себе. Хотя в принципе мы с ней ладили. Может поэтому она и пришла ко мне, чтоб не скучно было, – словно забыв об Антоне, рассуждала вслух Анна.
Наконец-то она почувствовала, что что-то начинает проясняться. Глаза ее от удивления стали совсем круглыми, и она, гладя сквозь Антона, подняла руку с вытянутым указательным пальцем и почти обрадовано сказала:
– Точно! Она хотела забрать меня, потому что мне всегда свои секреты рассказывала, хоть мы и не были подругами. – В голосе девушки звучало воодушевление. Она делала логические умозаключения, и лицо ее с каждой минутой становилось все спокойнее.
– Мало ли что звала, правда, Тотошка?! Я ж могу и не ходить.
Нечеловеческое напряжение, сковывавшее Антона, тоже стало отступать. Понятно, что Аня не в себе, но не буянит, в истерике не бьется, а значит до приезда супер-доктора она продержится. И, Слава Богу, что Звягину не позвонил.
А тем временем, столичный специалист, на которого возлагал надежды Звягин, Варвара, весело напевая, отправилась в неблизкий путь. Но он был совершенно не в тягость. Яр никогда ни о чем не просил, а ее долги перед ним росли в геометрической прогрессии. Начиная с того, что вызволил ее из лап бандитов, которые шантажировали Сашку, и заканчивая тем, что расстроил ее свадьбу с недостойным человеком. А уж если рассказывать, сколько крови она им с братом попила, пока была маленькой, так двухтомник точно издать можно.
Сашку редко отпускали гулять одного – в его обязанности входило следить за младшей сестрой, поэтому она таскалась за ними, как хвостик. Причем далеко не безобидный рудимент, а такой хвостище – управленец, который, чуть что, ехидно сощуривал свои карие глазки – вишенки и заявлял: «А я маме с папой расскажу». И брат с Яром наперебой старались ей угодить.
Она была не по годам развитым ребенком, эдаким Кевином в юбке, провокатором и подстрекателем.
Отец у них в семье был непререкаемым авторитетом, и его слово было нерушимо – мог лишить любого удовольствия, и это так сказать мягкий вид наказания.
И вот Варенька-ангелочек, пока Саша – Ярик (как их называли в обеих семьях) резались в морской бой, папа мирно читал газету, мама решала кроссворд, а бабушка вязала носки, вышла на середину зала и громко сделала заявление:
– А мне Саша – Ярик про секс рассказали!
Обстановка в квартире вмиг стала похожа на репродукцию картины «Перед грозой», и отчетливо стали слышны раскаты грома. Саша – Ярик, несмотря на увлеченность игрой, выронили ручки из рук и замерли.
Папа сжал кулаки так, что они побелели. Медленно, угрожающе встал и направился к друзьям.
Довольная произведенным эффектом, Варенька сказала:
– И сказали, что идет за сексом.
Мама метнулась за корвалолом себе и бабушке. Даже наглый кот предпочел сделать вид, что проголодался и шмыгнул на кухню к своей миске.
– Севен! – завершила Варя высказывание и обвела всех торжествующим взором. – Шесть, а за ним семь. Учите английский!
Потом она решила, что выйдет замуж за Яра и тем самым заложила основу нерушимой, как Великая Китайская стена, дружбы между Яром и Сашей. Ведь только истинная дружба способна выдержать такие испытания.
Яр не струсил, не бросил ее брата, но с тех пор заработал себе фобию – панически стал бояться всяческого давления на него, особенно со стороны женщин.
Именно по этой причине она никак и не могла рассчитывать на взаимность. Яр не смог бы примириться с ее огненным темпераментом и ее желанием всеми управлять.
Если в детстве это был Кевин в юбке, то сейчас – генерал Кевин.
И вот этот генерал, надев захваченный с собой халат, решительным шагом двинулся в больницу. Узнав, где находится Анна Громова, Варвара подошла к палате и открыла дверь.
Колосков, чтобы предупредить вторжение незнакомки, подскочил со стула и ринулся навстречу, истошно крича: