Ты мой пульс

Яра кивнул стилисту и тот отошел размешивать краску. Теперь взгляд Виля буравил меня через зеркальное отражение.

– Что-то еще будем менять? Что-нибудь испортить не желаете?

Он усмехнулся:

– Я думаю…

Серьезно? Я скептически выгнула бровь. Зря…

– Может брови тоже покрасить в тон волос?

– Вы издеваетесь!

– Издеваюсь.

Яра наклонился ко мне и прошептал так, что дрожь сковала затылок и добралась до пяток:

– Но тут я предоставлю тебе выбор…

– О, тогда оставим бровям натуральный цвет!

– Взамен на…

– Что? – я уже не могла спокойно усидеть в кресле, когда змей-искуситель практически вылизывал мне ухо, повернулась к нему, задев щекой губы, и он в лицо выдохнул:

– …интимную покраску.

– Что?! Зачем? Вы даже не увидите там цвета!

Яра выпрямился, поправил рукава пиджака и усмехнулся, снова рассматривая меня через зеркало:

– Зато я буду знать, что там ты тоже красная.

Москва – город извращенцев. Ух как я зла! Нафига ему это? Ладно с головой – унижение напоказ. Но там?

– Я могу эпилировать, – пробормотала, не расцепляя зубы.

– Можешь, тогда тебе покрасят брови, – невозмутимо ответил он, развернулся и ушел из павильона, не забыв дать указания стилисту.

– Теперь ты будешь краснеть в тон волос, – рассмеялся мастер, нанося мне краску на первые пряди.

***

В павильон четыре я заходила, опоздав на сорок минут. Яра остановил разминку и, не скрывая усмешки, поставил меня в центре первого ряда, напротив себя.

– Отличный оттенок, Лиза.

– У вас безупречный вкус, – огрызнулась я, откидывая рюкзак к стене и вставая на указанное место.

– Безусловно. Я редко ошибаюсь в выборе.

На что он намекает?!

– Разминка закончена. Теперь Елена, моя помощница, покажет вам первые связки стрип-данса. Лена, прошу.

Он прислонился к зеркальной стене и сложил руки на груди. Теперь он стоял в белой футболке, где-то сняв свой пиджак. Хлопок обтягивал мускулатуру Виля, натягиваясь на груди и плечах. Внизу футболка оказалась заправлена в светлые штаны спортивного кроя.

Нервно облизав пересохшие губы, я сосредоточилась на Елене, очень хотелось утереть ему нос в собственной хореографии.

Первый прогон Яра не вмешивался, внимательно наблюдал за каждым. В павильоне было бы просторнее, ведь осталось только девятнадцать участников в этой группе, но практически весь танец выполнялся горизонтально. И снова я уворачивалась от чужих пяток, отдёргивала ноги, чтобы не заехать кому-то.

– Еще круг! – скомандовала Елена, поставив трек на начало. – Встали, руку на бедро. Опусти-и-ились, и р-раз-з! И два, прогнулись. И три, раздвинули колени. И раз, лопатки плотно прилегают к полу. И два…

Помощница считала, а мы сдвигали ноги, снова раздвигали, выгибались змеёй, кувыркались и гладили свои бёдра, грудь, опускались на колени и прогибались. Теперь Виль ходил между рядами и поправлял, в основном девочек. Кому шире раздвигал, кому прогибал, растягивал и разводил. До меня так и не дошел. Стоит ли расценивать, что я неплохо справлялась сама?

Когда Яра остановил Елену, впервые подумала о наших парнях, которым скидки никто не делал.

– Отлично! Было чувственно, но ни хрена не возбуждающе. Лена, пусть сами догадаются почему, или дадим подсказку?

Елена захихикала и мотнула головой.

– Тогда никаких подсказок, – заключил Яра. – Парни, надеюсь, вы вдоволь нагладили себя, теперь пора учить свою партию. Мужской стрип отличается от женского. Мы оставляем все базовые движения, но исполняем их иначе.

Яра стянул с себя футболку и я застыла на вздохе, боясь поперхнуться воздухом.

– Лиз-за, сейчас муху ртом поймаешь.

Раздавшийся вокруг смех разрядил обстановку, а я опять уставилась в пол и мучительно покраснела. Он не смеялся, но его взгляд! Чёрт, о чем Яра думает, когда так смотрит?

– Девушки, вы отрабатываете уже разученные комбинации и раскрываете секрет возбуждающей чувственности, а парни смотрят на меня.

И вулкан проснулся. Я не могла пошевелиться и оторваться от него взглядом. Все его перетекания, перемещения передо мной завораживали. Мышцы бугрились и перекатывались под лоснящейся кожей, а я судорожно сглатывала и отдергивала руки, непроизвольно тянущиеся к нему.

Ей-богу, будь у меня сто баксов, сунула бы ему под ремень.

– Рад, что вам понравилось, но это не спектакль. Поэтому всем работать, – гаркнул Яра, и я вздрогнула, выплывая из собственных грёз.

А ведь у меня был шанс позвонить ему. Два месяца назад реально могла! Черт.

***

В десять вечера Елена вовсю шутила с Яром и развлекала наблюдениями за нами, а я ловила себя на мысли не выходить из горизонтального положения.

– Вялость и невыразительность в стрип-пластике – убивает танец. Сейчас в павильоне девятнадцать убийц. Домой отпущу тех, кто получит десять баллов: пять от Елены и пять от меня. Перерыв – семь минут. Затем продолжим.

Я точно помню, что моргнула.

Проснулась от весьма неделикатного пинка носком спортивной туфли.

– Если исполнишь танец также сладко, как спишь – позволю продолжить, – донесся сверху вкрадчивый тягучий голос.

Я даже на долю секунды решила, что он продолжение сна. Но тут проснулись рецепторы и в нос ударил запах пота и пыли спортзала. И я сплю посреди павильона на отборочном этапе шоу «Танцы-шманцы». Резво подскочила, качнулась, поблагодарила кого-то, что не дал упасть и протерла глаза.

Не знаю, сколько я проспала, но осталось двенадцать участников и усмехающиеся хореографы. Более того, Елена как-то по особенному кривила губы. Презрительно, что ли?

– Извините, – пробормотала, ни к кому особо не обращаясь, и выскочила из павильона. Ничего, сейчас умоюсь, взбодрюсь и отработаю стрип так чувственно, как только умею.

Но оказалось разбудили меня не для того, чтобы я отработала и ушла домой. Нет. Нашу дюжину оставили помучить. Причем Яра демонстрировал необыкновенную изобретательность в приемах и методах садизма.

– Юля, может тебе раздеться нужно, чтобы ты увидела грань между пластикой и пошлостью? Выйди в центр и еще раз перед всеми пройди всю комбинацию движений. Лена – музыку.

Не скажу, что Юля с энтузиазмом проделывала трюки, но согласилась с Яра, что в её движениях сквозила скорее пошлость, чем пластичность.

– Всё. Довольно, – Виль махнул рукой, останавливая музыку. – Никуда не годится.

Затем оглядел всех нас и перевел взгляд на меня.

– Проснулась?

Я кивнула.

– Тогда удиви меня. Сделай красиво. И можешь не ограничивать себя сегодняшней программой.

Импровизации я любила, но не в стрипе. Это как-то уж слишком… интимно. Импровизировать такое можно в спальне, со своим парнем, когда желание и страсть выплескиваешь в движение. А перед группой чужих ребят? Перед самим Вилем, от стрипа которого у меня дыхание спёрло?

Не знаю. Я даже на секунду задумалась. Не то чтобы нечего было показать, скорее оголять свою душу здесь сейчас не хотелось. С другой стороны, отработаю и поеду спать. Танец – всего лишь работа.

Отделилась от группы и встала перед ними. Ладно, сама же решила идти на шоу, так какое к черту смущение? Как только заиграла композиция, я опустилась вниз. Медленно, игриво и не раскрываясь до конца. Села в полушпагат и положила носок на плечо, резко склонила голову и сымитировала, как облизала большой палец ноги. Парень, кажется Влад, хмыкнул, а я резко вышла из стойки и теперь как кобра, поднималась от поясницы, раскрываясь зрителям. Выученные сегодня связки по раскрытию и перехлёсту ног и перед следующим движением я посмотрела на Яра. Доволен, нет? Он не отрываясь смотрел на меня, зрачки расширены, ноздри раздуваются, я непроизвольно облизала вмиг пересохшие губы и развернулась к нему спиной.

Злится? Недостаточно сексуально?

Меньше всего хотелось разбавлять танец сексуальностью, сейчас, под прицелом камер, можно скатиться в пошлость, повторив ошибку Юли. Зато полуакробатические приемы добавят мне шансов выслужиться. Наверное.

И я плюнула на чувственность и сексуальность, вплетя технику ушу и горизонтальную йогу, для полного скручивания тела в узел. Со стороны такое могло даже оттолкнуть, но развязывалась из узла под медленные, издевательские хлопки Яра.

– Больше ты никогда не импровизируешь. Не умеешь – не берись.

Выдав свой вердикт, Яра тут же переключился на Лесю и Анну, позволив им вдвоем пройти вымученную программу. Ко мне же подобрался Влад, кажется, и по-дружески сжал плечо:

– Не бери в голову, было зачетно.

– Спасибо.

До полуночи отпустили еще пятерых. А остальные заметно приуныли, как и я. Метро закроется и даже если из нас выбьют этот стрип, то уже никто домой не поедет, останутся спать здесь, в павильоне на матах.

– И снова Влад и Антон. Перестаньте быть бревнами! Считайте, это ваш пропуск в третий отбор, к Летисовой. Запорете стрип-пластику и попрощаетесь с шоу. Лена!

Хорошо, что композиции помощница Яра ставила разные. На пятидесятом повторе меня бы вывернуло. Я медленно грызла сыр и наблюдала за парнями. Влад определенно более пластичный. И тёмный. Такие Агате нравились. Брюнеты были её слабостью, тем необычнее интерес к Яру. Он смуглый, кареглазый, но не брюнет. Может, осветленный шатен? То, как он общался со стилистом, не исключено, что сам пользуется его услугами. В покраске. Интим-зоны…

Черт. О чем я думаю?

Но просто интересно, если он осветляет волосы на голове, там тоже осветляет, чтобы получить контраст с загорелой кожей? Хотя кожа смуглая из-за солярия, контраста не получится.

– Что ты там рассматриваешь, Аверина?

Я вздрогнула и отлепила взгляд от ширинки Яра. Руки подпирают крепкие бедра, на ногтях отличный маникюр. Ну точно, он регулярно посещает стилиста. Может, потому что до сих пор подрабатывает телом?

– А вы танцуете?

Его брови изумленно взлетели:

– Ты меня приглашаешь?

***

Нет, конечно, нет! И ведь не объяснишь, какие мысли привели меня к этому вопросу.

– Раз передумала, марш в центр. Юля составит тебе компанию. Кто лучше отработает – пойдет спать.

Чуть сдержала вдох облегчения, потому что пошлую Юлю я перетанцую на раз-два. То-то было мое удивление, когда Яра похвалил напарницу и отпустил её в шестой павильон на маты. Юлька подпрыгивала от счастья и тут же смылась.

– Я исполнила хуже? – очень хотела, чтобы голос звучал нейтрально, но куда там, чувства раздирали изнутри. Несправедливо! Как же несправедливо!

– Да. Она избавилась от пошлости и выполнила задание.

– А я? У меня тоже было не пошло!

– Но у тебя другое задание.

На мой вопросительный взгляд, Яра пояснил:

– Сделать чувственно и возбуждающе.

О. Как. Я. Зла! Мне кажется, все оставшиеся услышали скрежет моих зубов.

Телевизионщики уже давно свернули кабели и зачехлили аппаратуру. Елена клевала носом у стенки. Осталось всего пятеро участников и раздражающе бодрый Виль Яра. Может, он что-то принимает? Особый энергетик? А может, он вампир? Как ночью можно быть таким отвратительно свежим и активным?

– Ладно. Я готова. Сейчас будет чувственно и возбуждающе, – процедила я, схватила рюкзак, чтобы достать бутылку с водой.

– Нет, Аверина. Ты свой шанс упустила, а Юля им воспользовалась. Теперь очередь Натали и Ксении. Девочки, выходим.

Три часа. Последней Яра отпустил Елену. Я провожала её тоскливым взглядом, слушая как она заказывает такси.

– Виль, может вас подождать?

– Нет, Лена, я на своей. К тому же хочу еще попасть в клуб перед закрытием. Поезжай отдыхать. Завтра возьмешь эту группу в три и до семи выжми их по полной, пожалуйста.

Елена улыбнулась наставнику и лёгкой походкой покинула павильон. Остались только мы вдвоем.

***

Я следила за каждым его движением. Как он подошел к студийному плееру, переткнул флешку, и из динамиков полилась легкая музыка в стиле чилаут. Я вытянула ноги и прислонилась затылком к зеркалу, у которого сидела. Хотелось уже расслабиться. И заснуть.

Ума не приложу, как этот кровосос еще планирует заскочить в клуб? Точно знаю, слышала от организаторов, что завтра у него уже в десять начинаются съемки, отбор у другой группы. Завтра он наверняка будет разбитым и помятым.

– Почему ты выбрала меня?

– Что?

Я нехотя отлепилась от стены и вопросительно посмотрела на Яра. Он серьезно в три ночи хочет поговорить по душам?

– На кастинге ты выбрала меня. Почему?

Виль стоял недалеко, не приближался и не садился. Говорил тихо, но я отлично слышала каждое слово. Музыка мягким фоном обволакивала павильон, не заглушая и не прерывая разговор.

– Выбор на кастинге – это несерьезно же. Реальный выбор состоится только после отборочных туров. Я понимаю.

Виль кивнул.

– Конечно, но обычно выбирают Тектоника из-за его труппы. Или Агату из-за её выездных постановок. Меня не выбирают. Я сам беру тех, кто нужен мне в команду.

– А я хотела, чтобы однажды выбрали вас. Устала ждать, пришла и выбрала. Вы злитесь?

Он мягко засмеялся.

– То есть, жалость?

– Скорее, отсутствие корысти. Я уверена, что смогу победить. У меня все данные. Нужно только хорошо подыграть на зрителя…

– Понятно. Значит, планов на дальнейшую карьеру ты не строишь?

Тут я удивилась. Как же не строю? Наверное, каждый, кто идет на шоу, рассчитывает быть замеченным. А победитель вместе с денежным призом получает перспективные предложения. Ну, по крайней мере, я так полагаю.

– Конечно, я рассчитываю построить карьеру! Но все надо делать постепенно. Сначала победа в шоу вашей команды, потом уже предложения по работе.

– Так почему я? Какие рабочие предложения тебя интересуют?

– Я же ответила!

– Какой-то глупый неответ. Я ставлю особенные танцы. Если ты пришла на шоу, пришла ко мне, то знала это. Тогда возникает закономерный вопрос – где же ты дальше собираешься работать?

Мне что-то не понравилась его интонация, какая-то шипящая, как сильногазированный напиток, такая же неприятная и бьющая в нос.

– Что же, вы считаете, что если мой первый наставник ставит чувственные и эротические танцы, то все предложения, на которые я смогу рассчитывать в дальнейшем, приведут меня к пилону или в клуб для go-go?

– Или приведут к приватным высокооплачиваемым танцам, – тихо закончил он и хотя бы перестал шипеть.

– Не думаю, что до такой степени…

– Ты вообще мало думаешь. Лучше танцуй. Первый наставник, значит? – ухмыльнулся Яра.

Зря он подначил меня. Лёгкая встряска про приваты в публичных домах немного разозлила и вряд ли я сейчас была в состоянии двигаться.

– Устала, не могу.

– Кого это интересует? – его левая бровь взлетела и тут же опустилась, словно уже высказала своё удивление, но ответа не ждала. – Зато меня кое-что все же волнует…

Что его может волновать в начале четвертого утра?

– Ты знаешь, что один и тот же тон краски может выглядеть по-разному, потому что зависит от первичного цвета… волос?

На что он намекает, блин?

– Вы же не думаете, что я покажу вам… другой тон?

– Ага, значит, там все же другой тон. Отлично и волнующе.

Я скривилась и тут же подобрала другой эпитет:

– Бесстыже и пошло!

– Так и будет, когда я завтра заставлю исполнять тебя стрип в стрингах.

– Не-е-ет, – недоверчиво протянула я.

– Или танцуй сейчас.

– В стрингах?!

Яра закатил глаза и передразнил:

– «Бесстыже и пошло» тебя не остановит? Нет! Просто отработай уже этот долбанный стрип, чтобы завести, зажечь!

– Под чилаут?

– Ты все равно не слушаешь музыку, так какая тебе разница?

Ого, Виль Яра заметил, что я танцую под счет? Это плохо или хорошо? Потом как-нибудь поинтересуюсь. А сейчас я отлепилась от стены, дошла на четвереньках до центра и плавно поднялась. Чувственно и сексуально.

– Детский сад. Покажи, Лиз-за, насколько ты взрослая.

Ох, уж это его «Лиз-за», мёртвого заведет с пол-оборота. Яра стоял за спиной и я следила за ним через отражение в зеркале. Заученные до тошноты приседания, прогибы. Эротично, максимально. Мне кажется, я поедала его взглядом.

– Как девчонка! Никаких эмоций от танца. Раскачивай!

Перед «ножницами» я широко развела ноги, буквально шпагат в воздухе, и прежде чем скрутить в положенной связке, на мгновение задержала разведенными и переместила руку между ног. Вот теперь скрутка и снова развожу бедра, но теперь прикусываю губу и убираю руку назад.

Яра не комментирует и не спускает с меня глаз. Ага, значит, ему нравится, когда я трогаю себя?

В следующей связке, стою на коленях лицом к зеркалу, прогибаюсь и снова пускаю приём с рукой в ход. Со счета я конечно сбилась. Все связки этого стрипа рассчитаны на раз-два-три, но для персонального выступления Яру я прокручивала отдельные моменты в замедленной съемке. Как сейчас.

Просунув руку между бедер, я прогнулась еще ниже, чтобы буквально шлепнуть себя по заднице, потом зацепила свежим красным маникюром лосины и провезла ногтями вниз, оставив последний, средний палец на самой точке, от близости к которой у самой стало сбиваться дыхание. Надеюсь, он прочитает это жест!

– Пош-шло, Лиз-за…

Да ну? А что же голос у тебя такой сиплый?

Я зло вперила в него взгляд через зеркало и экспрессивно, резко доделала последние движения стрип-пластики.

Встала, обернулась и увидела его горящие глаза. А еще он улыбался.

– Ты справилась с заданием. Было… возбуждающе.

Мог бы не говорить. Я и так всё видела.

– Вряд ли это из-за танца. Скорее всего то, что вы принимаете, начало действовать.

Яра захохотал громко отрывисто, запрокинув голову назад.

– Отличный выпад. Сразу почувствовал, что сидим с тобой рядышком на горшках и меримся пиписьками. Но у меня по умолчанию больше.

– Можете не демонстрировать. Поверю на слово.

Он перестал ржать, заметив как я покраснела.

– Запомни две вещи. В танце главное эмоции. То, что ты передала мне взглядом – было мощно, чувственно. Вот тогда твой стрип сложился. А все эти «факи» – всегда останется пошло. Запомни те чувства, которые так изменили твой взгляд.

– Легко! В тот момент мне хотелось убить вас.

Яра усмехнулся и кивнул.

– Очень выигрышно – я каждый концерт буду сидеть прямо перед тобой. Убивай меня сколько хочешь. Теперь второе.

Я напряглась, не только потому, что он давал дельные советы, но с его лица вдруг пропала всякая наигранность.

– У тебя будет шанс уйти к Тектонику. Воспользуйся им, если ты умная девочка.

Пока я собиралась с мыслями, он развернулся и ушел. А что мне надо было промычать – зачем ему в команду нужны исключительно дуры?